Овощное рагу

Вечер субботы темный и необычно холодный - на улице дует страшный ветер, за окном кажется почти вьюга, половина фонарей погасла из-за перебоев с электричеством, а прохожие, проходящие по этому аду на земле, встречаются раз в полчаса в количестве двух человек. Дед до сих пор не приехал, и это заставляет Лену волноваться, но с другой стороны время детское: пять часов вечера. Дедушка, наверное, не запил и не потерялся, он же не совсем ребенок, пытается убедить себя внучка. Можно позвонить ему, но она совсем не хочет - страшно услышать что-то нехорошее. От мыслей об опасности зимней вьюги ее отрывает звонок в дверь. Это точно не Виктор Михалыч, потому что они уже виделись сегодня, и к сожалению, это вряд ли дед. Так что Лена просто идет смотреть в глазок. — О, Ритка, привет! — кричит Кулемина, открывая дверь, — Какими судьбами? — Мы с родителями мимо проезжали, дай думаю зайду! — улыбается Лужина. — Я соскучилась. — И погода такая хорошая, чтобы сидеть вместе и чай пить… пока на улице хаос… Лена довольна как волк опосля охоты: она обожает в такую погоду смотреть кино, или пить чай, или звонить маме в Швейцарию, в общем делать все то, что усиливает чувство уюта. И Лужина пришла как раз вовремя, так что Кулемина весело бежит ставить чайник. Они сидят пару минут молча, вслушиваясь в вой ветра за окном, пока этот звук не нарушает неожиданный вопрос Риты: — Лен, как у тебя со Степновым дела? — коварно спрашивает Лужина. С места в карьер… — Да хорошо все, Рит, — улыбается Лена, — я его люблю очень. — И он тебя любит… — вместо вопроса утверждает подруга, — это невооруженным взглядом видно. — Думаешь? — Да знаю, конечно. Он на тебя так смотрит, что сразу Пушкин вспоминается… — Лужина задумывается, — Пред ней задумчиво стою, Свести очей с нее нет силы; И говорю ей: как вы милы! И мыслю: как тебя люблю! — с чувством, тактом и расстановкой читает Рита. Смотрит на подругу так серьезно, глаза в глаза, а потом улыбается нежно. — Рит, а ты давно стихи наизусть знаешь? Это ж даже не из программы… — Да, не из программы, это я сама читаю по вечерам. Как Светочка, — Рита паясничает, изображая библиотекаршу, — только Витеньку у тебя отбивать не буду. *** Они пьют травяной чай, найденный Леной в дальнем ящике: Алтайские травы успокаивают и согревают, приятно отдаваясь сладким привкусом во рту, и даже сладостей к чаю не надо. Дома почему-то погашен свет, и от этого даже уютнее, тишина, горячий чай, шум ветра, за окном падают хлопья снега, а в ванной капает протекший кран, и Лена чувствует себя так по-домашнему, что аж хочется жить. Жить, любить, радоваться, наслаждаться… Рита рядом разделяет эмоции подруги почти до конца: дом не ее, но уют действительно такой, что не заметить невозможно. — Рит, а куда вы с родителями ездили? — А, это мы на дачу хотели, но выехали, и поняли, что в такую погоду не доедем. — объясняет Лужина, — Вот и вернулись обратно. А по пути проезжали твой дом: ну и чего бы не зайти к любимой подруге. Все равно дома скукотища, да еще и свет вырубился. — Да, с этой погодой сплошные перебои… не хотела бы я в такую непогоду в школе сидеть без света на алгебре какой-нибудь… — Как в хорроре, — смеется Рита, — Борзова в роли маньяка, — уже и Лена подхватывает смех, — в темном темном лесу находит маленьких ребят и убивает, чтобы приготовить себе похлебку… — Ага! Навар на тех, у кого кожа да кости, — Лена бы показала втянутый живот, да света нет, — а из тех кто мясистый стейки сделает, — спортсменка задумывается, — а приправы из волос наших… — Ага, и есть это будет из Леркиного барабана… *** Так они и хохочут на самые разные темы: от школы и до Антарктики, работы родителей, Ницше, и в конце концов, пород собак, пока не приходит дед. — Ленок, чего в темноте сидим? — спрашивает Кулемин, ища переключатель, — с кем ты тут смеешься? Виктор поди пришел? — Нет, дед, это Ритка! Она к нам ненадолго зашла, — говорит Лена, выводя подругу с кухни, когда Петр Никанорыч уже включает свет в коридоре, — мы в комнату пойдем. Когда дверь в комнату закрывается, Рита спрашивает: — А ты носишь то красивое белье, которое мы вместе купили? — подруга улыбается, — Только честно. — Нет, Рит, совсем не ношу… нет причин как-то… — А Степнову показать не хочешь? — ухмыляется. — А если и хочу, то как, Рит? Как? Виктор Михалыч, смотрите, вот мы с Лужиной лифчик купили, показать вам хотела, как сидит… — фыркает. — Лен, ну мужчины они… Как дети бывают… с ними проще надо. Зачем спрашивать? Просто покажи и все. — Ага, а он потом убежит за тридевять земель и никогда не вернётся… он же правильный самый… — хмурится Кулемина в ответ. — Таки самый? — Ну… думаю да… но мы целовались уже, — конец фразы Лена говорит шепотом, как будто дед не будет рад, если услышит. Она доверяет Рите, но все равно волнуется, произнося такие тайные слова. — Ленка! Я так за тебя рада! — визжит Лужина. *** Они играют в карты до позднего вечера, когда им обоим становится понятно, что гостье слишком поздно идти домой одной, но и родителей просить забрать ее Рита не хочет, а Лена не хочет отпускать подругу, так что они принимают решение спросить у родителей о ночевке. Лужина уверена, что родители не откажут, но все равно нервничает, пока слушает гудки в трубке. — Дочка, ну ты где? — первое, что она слышит после гудка. — Мам, можно я у Лены останусь? — аккуратно спрашивает Рита. — Оставайся, конечно, там все равно темно уже слишком. — Мама вздыхает по-доброму, — Может уроки вместе сделаете? — Ага! Давай, спокойной ночи. — Лужина сбрасывает и вместо уроков возвращается к игре в карты. Лена, кажется, побеждала, это надо исправить. Рита шулерит, подкладывая самую мелкую и ненужную карту под другую, а Кулемина и не замечает обмана приятельницы, и удивленно вскидывает руками, когда обнаруживает себя проигравшей. Лужиной даже немного стыдно, но больше весело: Лена смешно злится на поражение. — А вот в баскет я бы тебя уделала! — Да кто бы сомневался! — смеется Рита. Кулемина сонно вздыхает и предлагает уже лечь спать. — Это ты боишься мне еще раз проиграть? — Нет, правда спать хочу. Тебе со мной постелить или мне на пол лечь? — Давай с тобой, чего как не родные на полу спать будем? Они засыпают в первом часу ночи, все еще хохоча, но по очереди отрубившись от усталости, так и не закончив интересный диалог. За окном уже раскаты грома. *** Для Виктора Михайловича это ночь проходит посредственно, не считая вечерней встречи с Рассказовым, который снова пытался выпутать у него всеми правдами и неправдами, не нарушает ли он закон, совращая несовершеннолетних. Друг остаётся непреклонен, и в ответ на исторические насмешки, лишь молча качает головой: мол, ни одну малолетку не растлил. Она сама его растлила, кажется… Игорь нехотя верит, и тема сменяется футболом, о котором Степнов готов трепаться вечно. Они обсуждают последний гол Динамо - Спартак, когда Игорю звонит Ирина Ренатовна и зовёт домой. Уже действительно поздно, и любимая женщина совсем соскучилась по историку, так что чуть грустно сопит в трубку. Игорь для приличия ворчит, но спорить - не спорит. Кто он такой, чтобы отказывать любимой во времени вместе? Так что он лишь смеется по-доброму над Степновым, что тот остаётся один, и уходит в половине десятого. Виктору ничего не остаётся, кроме как лечь спать, потому что завтра нет работы и есть возможность выспаться до того, как встанет солнце, и ноги понесут его на пробежку. Он ложится в уютную, чистую кровать, постельное белье в которой он поменял только что, после того, как почистил зубы, сбрил щетину и умылся. Он опрятный, у него гладкое лицо, постель пахнет стиркой, и ее белый цвет дарит особое чувство комфорта. В общем, спать здесь сегодня кажется еще приятнее, чем обычно. Виктор любит свою конуру - эта «двушка» досталась ему от любимой бабушки, которая покинула его целых десять лет назад. Завещание было написано на него одного, и с тех пор он жил в этой Сталинской квартире с высокими потолками, старым ремонтом и школой неподалеку. Единственное, что он поменял - санузел. Сделал ремонт, чтобы все было новым и практичным - без текущего бачка и прогнившей ванны. Все остальное оставил как есть, чтобы напоминало о бабуле. Физрук засыпает спокойным сном, в котором, кажется, не должно произойти ничего особенного… *** Ему снится горячая, нежная, возбужденная Кулемина, целующая его так томно и страстно, что у него кружится голова. Она сидит на нем, прижимаясь тесно и близко, не оставляя между ними ни сантиметра. Ее руки блуждают по его телу, ее губы то накрывают его, то исследуют шею, плечи, ключи, лицо, отчего Степнов тяжело дышит, не в состоянии совладать с собой. Ему хочется эту девочку всю и полностью, и во сне нет преград, так что на ней словно по щелчку пальцев исчезает одежда, и Виктор трогает ее всю, пальцами пробираясь почти под кожу, и гладит, гладит так нежно, но похотливо - кожа ее груди еще мягче, чем тело, и он не хочет терять это ощущение под руками. Ощущение ускользает вместе со сном, когда в десятом часу утра из-за окна пробирается солнце и слепит спящего мужчину. Он с рыком просыпается, вырванный из сладкой томы сна, и недовольно ворчит что-то непонятное. Ленка закончилась… Степнов протирает глаза, надеясь, что когда откроет их вновь, Кулемина будет рядом как и до этого, до пробуждения. К сожалению, кровать пуста, и он обреченно встает, чтобы умыться и привести себя в порядок. Как жаль, что некого потащить с собой в ванную… Мужчина смотрит в зеркало, пока двигает туда-сюда зубной щеткой. Красивые черты лица, с ярко выраженным скулами, голубые глаза цвета неба, большой мужественный нос, все это выделяется в его облике, делая его более привлекательным. Интересно, каким видит его возлюбленная? Так ли он красив для нее? Она для него самая красивая: он перестает дышать, когда видит ее длинные тонкие ноги («а я ногами могу, у меня ноги длинные!»), он замирает, если ткань ее майки чуть приоткрывает нежную кожу живота, он млеет от прикосновений ее красивых аккуратных девичьих рук с длинными пальцами музыкантки, он совершенно влюблен в ее лицо, он обожает ее лицо, он считает ее самой красивой на свете женщиной… И почему он так редко говорит ей об этом? Вообще: почему он до сих пор не сказал о своих чувствах, почему любит молчаливо? Он не может найти ответа на этот вопрос у себя в голове: отчего-то целовать Лену не так страшно, как заявить ей о своем желании быть рядом всегда, прожить вместе долгую и счастливую жизнь, любить ее и быть любимым в ответ. Может, он боится быть отвергнутым, а может и напугать ее, но конкретный ответ так и не приходит в голову. Но как, интересно, к этому относится сама Кулемина? То, как он поступает - не слишком ли некрасиво по отношению к ней? Степнов выныривает из плена мыслей, сосредотачиваясь на отражении в зеркале. Нужно заняться делами, а этот бессвязный поток сознания потом принести к Малаховой. Сам он решения не найдет - ни разу не был в таких отношениях, где связь есть, а слов нет. Бред какой-то! Махнув рукой на все невзгоды, мужчина заканчивает с приведением себя в порядок и идет решать рабочие вопросы. Журналы вместе с отчетностями сами себя не заполнят. *** Лена просыпается первой и смотрит на спящую рядом подругу. Та по-смешному мило выглядит: лицо с утра чуть припухшее, рот приоткрыт, и из него вытекает тонкая струйка слюны. Спортсменка старается не засмеяться в голос - еще разбудит Риту. Она еще недолго рассматривает Лужину, запоминая смешные детали ее покоя, и встает, чтобы привести себя в порядок. Мысли путаются в голове, утро после полубессонной ночи дает о себе знать. Лена смотрит в окно, пытаясь вернуть себе рассудок, зацепиться за детали реальности, чтобы проснуться до конца, но понимает, что занятие это не принесет пользы. Мозговая каша активничать не собирается, так что девушка почти бесшумно встает и плетется в ванну. Раковина с краном еще никогда ее не подводили в этом вопросе. В ванной Лену встречает «чудо» человеческого тела - не то чтобы она забыла о своей женской составляющей, просто вчера было не до этого. И вот тут как тут - трусы в крови, отчего басистка снова в каком-то тупике, теперь еще стирать, в первую очередь, вместо умывания лица. Лена недовольно ворчит: хочется, чтобы пришла добрая фея, дала таблетку от утренней раздражительности, постирала испачканное белье, выбрала за девушку, чем исправить ситуацию и приготовила бы обед… Но Кулемина живет не в сказке, поэтому вместо феи стиркой занимается она. Через пару минут в коридоре звенит телефон. Лена отрывается от мойки, так и оставив все в ней, и быстро движется в сторону телефона, чтобы не разбудить Риту. Кажется, феи все-таки есть, потому что она видит на экране телефона «Степнов» и первое что слышит из трубки: — Кулемина, что будешь на завтрак? — Виктор Михалыч… а почему вы спрашиваете? — это ошарашивает. — Потому что я мимо пробегал, а сейчас время завтрака. Что хочешь на завтрак? — Лена в конец выпадает из реальности. — Что угодно… — Точно? — Ага! — Вот и хорошо. Скоро буду. — сбрасывает первым. Кулемина хмурится и махает головой в стороны, пытаясь понять, что только что за диалог произошел, но так и не придя ни к чему, возвращается в ванную. Через пятнадцать минут Ленины белые трусы чисты также, как и зубы, а в дверь стучит их с Ритой учитель физкультуры. Кулемина успевает предупредить его о спящей Рите, чтобы он не звонил в дверь, и надеется, что это остановит его и он не станет приходить при ком-то, но Виктор Михайлович не был бы собой, если бы испугался какой-то блондинки из одиннадцатого «А». Лена открывает дверь и чуть не охает. В проеме стоит высокий красивый мужчина, с аккуратно уложенными кудряшками, в черном (не мятом!) спортивном костюме. В одной руке у него пакет с продуктами, а в другой, на уровне груди - букет ромашек. Он уверенно улыбается, глядя прямо в глаза Лены, отчего у нее потеют ладони. Это какая-то пытка счастьем, никак иначе. Она не знает, что делать и что происходит, хотя проходит всего пара секунд, но в голове девушки уже пролетает тысяча мыслей и многие из них тревожные. — Лен, ты чего молчишь? — Степнов нарушает тишину первым. — Вы… такой красивый… и букет зачем-то принесли… — нервно выдает Лена одну двадцатую своих мыслей. — Как зачем-то, Кулемина? — не обращая внимания на комплимент, отвечает Виктор, — чтобы тебе приятно было… Спортсменка краснеет, но не может не сказать: — Мне приятно. — и тянется на носочках, чтобы поцеловать мужчину, все еще стоящего за дверью. Степнов аккуратно отодвигает ее, шагая в квартиру, и говорит: — Через порог не целуются. — он улыбается нежно и теперь уже сам наклоняется к Лене, целуя ее в губы. Целует мягко-мягко, едва касаясь ее губ своими, пока блондинка первая не проникает между его губ своим языком. Мужчина охотно отвечает на поцелуй, углубляя его. Руки перемещаются на Ленину талию, нежно прижимая ее к телу Виктора. Кулемина издает тяжелый вздох. Она робеет, не понимая, чем заслужила такое счастье. Она целуется со Степновым у себя дома, ее руки покоятся на его плечах, деда нет дома… Минуты счастья нарушает неожиданно вставшая в туалет Рита. Она выходит из Ленкиной комнаты и застывает посреди коридора, потрясенная. — Ну… думаю да… но мы целовались уже, — конец фразы Лена говорит шепотом, как будто дед не будет рад, если услышит. Она доверяет Рите, но все равно волнуется, произнося такие тайные слова. — Ленка! Я так за тебя рада! — визжит Лужина. Ах да… Рита застывает в пространстве, не зная, что делать. Если она пойдет в туалет - парочка точно отвлечется друг от друга и заметит ее. Если она вернётся в комнату - дверь заскрипит, и ее также услышат и заметят. Лужина решает дать волю случаю и не терять самообладания, и в конце концов просто выдает: — Доброе утро, Виктор Михалыч! — заставляя того ошарашено отлететь от Лены. Они оба забыли. Забыли, что не одни дома. — Черт, Лужина! — ругается Степнов, — Напугала до смерти! Лене одновременно неловко, чуть-чуть обидно за отпрыгнувшего от нее мужчину, весело, и очень-очень интересно, что же он скажет дальше. Что скажет в свое оправдание или наоборот - как будет объясняться честно. — А что вас напугало, Виктор Михалыч? Я ничего против не имею, — хитро улыбаясь выдает уже пришедшая в себя Рита. — Это хорошо, что ты не против, Лужина, но я бы вряд ли так волновался с кем мне строить отношения, — о, на этом месте Лена сгорает от счастья внутри себя, — если бы кто-то из моих учеников был против этого. — А я не ученица, я в первую очередь Ленина подруга, Виктор Михалыч, — кокетливо заглядывая в глаза учителя, наконец тронувшись в сторону уборной, говорит девушка. — Ага… — неловко выдает Кулемина. Этот диалог ее в могилу сведет: оказывается, они со Степновым встречаются. — Ленок, пойдем я завтрак приготовлю? — возвращая ее в реальность, произносит Виктор. — Ага, люби-и-имый, — нарочито пискляво тянет спортсменка. — Так, это что за профанация? — грозно смотрит на нее мужчина. — Да это я так… шучу… Через полчаса они сидят на кухне втроем: Лена, Виктор Михайлович и Лужина. Последняя пытается разбавить атмосферу шутками: и выходит у нее вполне удачно. Они все втроем хохочут, уминая омлет с сосисками и помидорами, любезно приготовленный мужчиной. Когда Лена уже моет посуду, она краем уха слышит разговор из коридора: — Лужина, ты только Петру Никанорычу не говори, я сам хочу, — с какой-то строгой заботой в голосе произносит Степнов, — да и в школе тоже попридержи коней… — Лена даже не находясь рядом ощущает, что Виктору нелегко даются эти слова. — Конечно, Виктор Михалыч, о чем речь! Я могила! — внучка фантаста и не ожидала другого ответа от подруги. Она уже успела довериться той. Рита собирается и уходит, когда спортсменка выходит в коридор, закончив мыть посуду. Обнимает ее крепко и шепчет на ухо: — Побудьте наедине, вам это нужно, — и целует куда-то в район уха.