Овощное рагу

Лужина уходит, оставляя Лену наедине с Виктором и своими мыслями. Они вьются клубком, обрастая все новыми аппендиксами, когда Степнов подходит к девушке и обнимает, прижимая к только что закрытой двери. Лена краснеет - он очень близко, дышит куда-то в макушку, загоняя ее в угол еще сильнее. «Наверное, сейчас поцелует» — думает неловко зажатая между учителем и стеной Кулемина. Но этого не происходит: Виктор Михайлович просто крепко обнимает девушку, сильными руками прижимая к себе. Целует куда-то в волосы, нежно шепча: — Ленок… И Лена тает в его руках: такое родное ощущение дома, комфорта, стабильности, что ей кажется, что она самый счастливый человек на свете. Ее вторые отношения начинаются вот здесь в коридоре - после разговора с Лужиной, она узнает, понимает и принимает, что Степнов относится к их взаимодействию так же серьезно, как она сама. Ее вторые в жизни отношения - с любимым мужчиной, от которого в глазах звездочки и колени подкашиваются. Лене хочется провести так весь день: просто обнимаясь с Виктором. Не так важно, будут ли они говорить о том, что происходит, главное, чтобы Степнов просто был рядом. Она и так знает и чувствует, что он ее любит, для этого необязательны слова. Облечь их в форму звучит не так просто - так что Лена выбирает вариант, в котором она просто поплывет по течению, не вмешиваясь в стихию воды. Сейчас она словно в спокойном море, недалеко от берега, в небе светит яркое солнце, и вода благодаря нему по температуре идеально подходит для плавания - ничего не может быть так правильно и верно как то, что происходит сейчас в этом коридоре. Она знает и без слов - все так, как должно быть. Рядом тот человек, которому она доверяет больше всего на свете, который ни раз спасал ее жизнь, в прямом и переносном смысле, и, она уверена, еще спасет. Это и мысли и ощущения - смесь из воспоминаний о Степнове рядом в самые тяжелые моменты, первый комментарий деда: «а книги помогают носить всем ученицам или только особенно хорошеньким?», и Виктор Михайлович, перевязывающий ее порезанный струной палец платком; это их первое «свидание» - когда он позвал ее на спектакль, желая отвлечь от невзгод с родителями; это его решение, о, как она любит решения этого мужчины, позвать ее в музыкальную группу, которую попросил собрать Шрек; и это понимание, что за последние недели Лена влюбилась в этого человека еще сильнее, чем когда он вынес ее на руках из спортклуба, сильнее, чем когда принёс с утра сладкое и позвал бегать; она просто без ума от него с тех пор как они стали особенно нежны друг с другом - наверное до этого еще был путь назад, но теперь его точно нет - Кулемина влюблена в этого человека всем сердцем, но объяснить это все, облечь в красивые слова, она бы точно не смогла. И даже объяснить чего хочет тоже бы не смогла. Но стоя в коридоре своей квартиры в объятиях любимого мужчины, который только что сказал, что они состоят в отношениях, Лена понимает, что ей не нужно ничего делать или выбирать самой - человек рядом с ней точно примет верное решение. — Ленок, я тебя люблю, — шепчет мужчина куда-то на ухо, не давая возникнуть неловкости ситуации, которая была бы, скажи он это глаза в глаза и серьезно, как в мелодрамах. Он знает, что это порой слишком давящие слова, и точно не хочет давить. — И я Вас.. ой.. то есть тебя люблю. — Лена сама отстраняется, чтобы заглянуть в глаза Степнова, — давно люблю. — И я давно. С этого момента Лене кажется, что все границы стерты, хоть ничего и не меняется: она и так не могла и сомневаться, что Виктор Михайлович ее любит, но теперь ее мыслям есть подтверждение, и это наполняет ее уверенностью, что все будет хорошо. Также, как Степнова успокаивает этот диалог, ведь он больше не чувствует себя позарившимся на святое - это не он больной влюбленный старик, а они оба слегка чокнутые спортсмены, которых посетило это прекрасное чувство. Чувство, которое еще нужно научиться нести с собой по жизни, не мешая любимому дышать свободно, но делая его более счастливым. — И что мне, говорить, что ты - мой молодой человек, — нарушая повисшую тишину, шутит Лена. Губы расползаются в улыбке, — или бойфренд? — А можно пока без этого? — А почему? Я хочу называть вещи своими именами… — Лена щурится ехидно. — Потому что я не знаю как это называется, когда один находится в низшем положении, чем второй. — Степнов целует ее в макушку, — Пока ты моя ученица, меня это тревожит. — объясняет мужчина. — Ладно, учитель любви, — девушка смеется, — если ты не собираешься любить никого еще, то я пока что согласна и на таких условиях учиться любви. Виктор Михайлович лишь улыбается в ответ, понимая, что они еще вернутся к этому диалогу и не раз, но сейчас ничего не мешает просто расслабиться. *** Спустя час они лежат на диване в комнате Лены и смотрят какое то глупое кино про волков по ноутбуку. — Волки моногамны, и выбирают себе одну пару на всю жизнь, — доносится из телепередачи, — они очень преданны своим партнерам и проявляют высокую степень заботы о своей семье. — Вить, а ты хочешь один раз и на всю жизнь? — Не знаю, а ты? — И я не знаю… — Я боюсь, что реальность такова, что все куда сложнее, чем один раз и на всю жизнь. Тем более волки остаются одни, если партнер умирает. — Виктор улыбается так, будто следующие слова совсем нестрашные, — А я бы не хотел услышать, что я умер, а ты осталась в одиноких старых девах. — Почему? — Потому что я хотел бы, чтобы ты всегда была счастлива. И если вместо меня делать тебя счастливой будет кто-то другой, я совсем не против. — мужчина нежно гладит руку девушки в своей руке. — О… — только и произносит Лена, останавливая видео на экране. — Можно мы просто полежим в обнимку, без ноутбука? *** Когда фантаст заходит в комнату внучки, та сопит куда-то в грудь тоже сопящего физрука. Они лежат полностью одетые и на них нет одеяла, так что Петр Никанорыч лишь радостно ухмыляется, тихо прикрывая за собой дверь. Он очень хотел, чтобы герои его книги были вместе, и, кажется, ему это удалось. И он уверен, что Виктор именно тот человек, с которым его любимой Леночке будет хорошо. Он совсем не волнуется за внучку, когда она рядом со своим тренером. *** Степнов просыпается первым, когда за окном уже совсем темно, нет ни шорохов на кухне, не проезжающих во дворе машин, и, судя по всему, стоит глубокая ночь. В комнате погашен свет, но, наверное, к сожалению, мужчина лежит не под одеялом и на нем свитер с джинсами, а на любимой «девушке» рядом все также пижама, как и когда он только пришел. Он не удерживается от того чтобы найти плед неподалеку от кровати и накрыть спящую Лену. Все-таки в пижаме не так тепло, как в джинсах, а она только выздоровела. Брюнет понимает, что за окном уже слишком темно, чтобы идти домой, но ему становится некомфортно от мысли, что с утра их в таком виде может застать дед. Встать и уйти звучит хорошим вариантом, но так не хочется оставлять Ленку и брести по холоду домой… Виктор даже ощущает на себе, как будет промозгло-мерзко на улице, как дубак освежит мысли и заберёт последние остатки сна, как потом будет тяжело засыпать без Кулеминой под боком. И словно в подтверждение его слов, девушка рядом начинает ворочаться. Укутывается потеплее в плед, и пытается найти мужчину в кровати. Руки блуждают по матрасу, и не найдя ничего, возвращаются к полу-одеялу. Лена крепко обнимает себя и выглядит так жалобно, что Виктор не может сопротивляться этой картине. Он достает из шкафа теплое зимнее одеяло, накрывает Лену и пару секунд раздумывая, лезет в шкаф снова. Там точно должны были остаться домашние шорты. Он просто согреет Лену, переоденется обратно в уличное и уйдёт домой. Мужчина ложится рядом, в шортах и свитере, и обнимает спящую девушку. Ему так хочется остаться в этом моменте навсегда: особенное чувство уюта есть в том, что за окном погода все портится (он видит, как ползет полоска термометра), а он лежит и наполняет теплом кровать любимой Кулеминой. Она поворачивается поудобнее к нему, укладывается лицом в его грудь и обнимает руками за спину, словно врастая в него. Степнов и не замечает, как его руки перемещаются на ее талию, проскальзывают под пижаму и нежно обводят контуры тела. А вот Лена что-то сонно бормочет и потихоньку открывает глаза. Сначала ничего не видит, но чувствует, что рядом кто-то очень теплый и большой. Поднимает голову и сталкивается лицом к лицу с мужчиной. Ее щеки чуть краснеют, что совсем незаметно в темноте - ей неловко снова оказаться так близко к Степнову и в такой интимной обстановке. Но она поддается первому возникшему желанию - притянуть его поближе и поцеловать. Теплые, чуть сухие после сна губы накрывают мужские, и поцелуй очень быстро переходит из невинного в страстный. Мокрый язык проскальзывает внутрь, Степнов и не успевает возразить: она всем телом вжимается в него. И где-то далеко в сознании бегает «Ленок, ты чего?», но то что происходит так приятно, что спортсмен не может ухватиться за эту мысль. Сбитый с толку вожделением, он кладет одну руку на ягодицы девушки и сильно сжимает. Басистка тяжело выдыхает, чуть отстраняясь. Возбуждение так сильно затмевает разум, натягивая тяжелый узел в животе, и сбивая дыхание, так что у нее кончаются силы на осмысленные поцелуи. Но не прикасаться к Степнову невозможно - и она целует его в шею, в ключицы, запускает руки под теплый свитер и обводит пальцами кубики пресса. Мужчина рычит ей на ухо, отчего желание продолжить лишь усиливается. Лена ломается между тем хочет она снять со Степнова свитер или штаны. Она знает, что борьба за вторые будет слишком сложной, но в ее ногу так заманчиво упирается твёрдый член мужчины, что у обоих скоро потекут слюни. Она снова целует его, пытаясь отвлечь слишком строгий ум на свой рот, и кладет ладонь на его пах. Очень аккуратно гладит, оставляя тень легких прикосновений и заводя еще сильнее. Он трогает ее всю, до куда дотягивается руками, и это словно зеленый свет для Лены. Она сильнее сжимает член через ткань одежды, надеясь вызвать в Степнове бóльшую похоть. Он отстраняется первым, и Лена чуть паникует: кажется сейчас опять включится режим учителя. Но вместо этого Степнов тяжело дышит ей на ухо, прикусывая мочку. Шепчет: — Что ты делаешь? — А мне нельзя? — вопросом на вопрос отвечает Кулемина. — А мне можно? — брюнет запускает руку под резинку пижамных штанов и нащупывает пальцами мокрое. Она от неожиданности вздыхает так громко, что ему приходится накрыть ее рот своим, чтобы эти звуки не привлекли лишнего внимания. Палец медленно обводит ее лоно, собирая смазку по бокам. Кулемина тяжело дышит, понимая, что сейчас она во власти тренера. Между ног становится еще горячее, чем было, она чувствует, как много выделяется смазки в ответ на прикосновения пальцев, как снизу ее охватывает жар, растущий внутри живота, и как ей хочется всего Степнова внутри. С ней такое впервые в жизни: чтобы хотелось настолько, что кружится голова. Но она не может потерять контроль, поэтому пока мужчина кусает ее в шею, параллельно дразня ее пальцами, она тоже просовывает руку под ткань шорт, обхватывая член ладонью. Ей в отличие от Степнова мешают трусы, но она еще придумает как их снять, если сейчас сможет вернуть себе контроль. Мысль приходит сама собой - и она присасывается к ключице брюнета, оставляя ярко-красные отметины. Он гортанно рычит, шокированный происходящим, но прежде чем он успевает что-то сказать, Лена тихо произносит: — Если ты не будешь носить открытую одежду, никто не заметит. — и она впивается еще раз, сильнее. Желание вызвать в Викторе бурю эмоций удовлетворено: он до того теряется, что указательный палец проскальзывает внутрь Лены, уже неконтролируемый хозяином. Просто в ней так мокро, что, кажется, и член Степнова мог бы просто туда провалиться. Кулеминой очень нравится это ощущение, но этого недостаточно: хочется всего своего мужчину, без остатка. Так что она тянется, чтобы снять его шорты, и не встречает никакого сопротивления. Спортсмен рядом с ней заведен настолько, что размышления уходят в сторону, отдавая место горячей похоти. И Кулемина стаскивает их прямо со трусами, очень сильно краснея, когда большой твердый член случайно задевает ее, поднимающуюся из ног Степнова. Не то чтобы она видела стояк впервые в жизни, но этот интересует ее сильнее всех на свете, этот принадлежит человеку, которого она хочет так, что болит и тянет внутри живота, и она, кажется, сейчас сойдёт с ума. Она снимает штаны и с себя, но оставляет белье. Может, чтобы меньше триггерить Степнова, а может от смущения. Садится на него уже лежащего на спине, и целует горячо и порывисто. Он кладет руки на ее кофту и тянет вверх, снимая, и разрывая поцелуй. Теперь Лена течет еще сильнее, и, кажется, запах ее смазки сменяется запахом страсти, потому что то, что она сидит на Викторе Михайловиче в одних трусах заводит сильнее любых поцелуев. Поцелуи возвращаются, и Кулемина елозит по члену Степнова, поднимаясь и опускаясь, проходясь по нему своем мокрым бельем. И в следующую секунду Лена изо всех сил держится, чтобы не застонать в голос, когда Виктор накрывает ртом ее сосок. Он лижет его, обдавая теплым дыханием, своим большим языком не упуская ни миллиметра, и Кулемину трясет от таких приятных прикосновений. Правой рукой она отодвигает в сторону оставшееся нижнее белье, и теперь уже скользит голой промежностью по самой твердой части тела под ней. Она аккуратно насаживается на головку члена, отчего Виктор ахает в голос. Ощущения крышесносящие: он входит в девушку всего на пару сантиметров, но от этого уже звездочки в глазах. И даже не он входит, а она… Она управляет им, принимая внутрь. И только вот сейчас есть возможность остановиться, поменять ход событий, не дать этому случиться, но у него совсем нет ни сил, ни желания сопротивляться. Когда Лена опускается на члене, пуская его глубже в себя, Степнов не думает ни о чем, кроме того, как он хочет почувствовать ее полностью. У Лены тоже звездочки в глазах: она ощущает каждый сантиметр кожи близкого человека, внутри нее так полно и горячо, что, кажется, она готова скулить от удовольствия, и поскольку контроль полностью в ее руках, она может управлять этим как хочет. Но сейчас она просто полу-сидит на Степнове, боясь пошевелиться или впустить его до конца, будто это разрушит какое-то таинство соединения их тел. Горячо, туго, мокро, и так сложно дышать им обоим. Лена наконец выдыхает, садясь до конца, оказываясь на члене мужчины, перпендикулярно его телу, и он понимает, что происходит. — Ленок, по-жа-луйста, скажи, что у те-бя есть презервативы. — он тянет это по слогам. Тяжело дается совладать с собой и не начать двигаться внутри такого приятного податливого тела. — Есть… — Лена еле слышно шепчет в ответ, приподнимаясь и опускаясь на члене. Это ведь она такая ответственная, не находится на месте Зеленовой сейчас… Но это так приятно, и ей так не хочется останавливаться… — Леночка, пожалуйста, — шепчет Степнов, не встречая никакого понимания. Она продолжает двигаться на нем, — я не хочу, чтобы ты родила к поступлению. У него на лбу выступает испарина: член находится в горячем мокром лоне, он чувствует каждый толчок Лены словно всем телом, и явно течет сам внутри нее, и это вообще не радует. Наконец он находит в себе силы, и переворачивает девушку на спину, выходя из нее: — Где? Лена смотрит обиженно и печально, но все понимает. Кажется, кто-то опять не дал ей совершить ошибку. — Верхний ящик стола. Степнов возвращается к кровати и трясущимися руками разрывает упаковку презерватива. Растягивает его на члене и поворачивается к Лене: — Хочешь побыть сверху? — Да… — неловко шепчет Лена. Он ложится на кровати, Кулемина снова садится сверху, и не церемонясь, сразу насаживается полностью. Они тяжело дышат, и Виктор одновременно и расслабляется и напрягается: он может больше не думать о защите, но Лена двигается так правильно и хорошо, что он будто вот-вот взорвется. Голова тяжелеет. Руки сами собой обхватывают Ленину задницу, правая находит отодвинутое в край белье и цепляется за него. Левой он сжимает ягодицу. И чуть слышно урчит, напоминая Лене, что все, что одна делает - прекрасно. Девушка опускается и поднимается на члене, чувствуя внутренностями, что он скользит внутри именно так как надо, задевая те самые точки, и ее словно уносит на крыльях удовольствия. Вместе с руками Степнова, сжимающими ее, сжимается и она сама: обхватывая его член внутри себя все сильнее. Когда Виктор со всей силы прижимает ее к себе, насаживая на стояк, и не давая двигаться, Лену трясет. Она кончает, тихо всхлипывая, еле слышно скулит и пытается оттолкнуться от тела Степнова, но мощные руки того лишь сильнее удерживают ее. Он понимает, что происходит и кончает вслед за ней, сжимая костяшки пальцев на ее бедрах так сильно, что останутся синяки. Кулемина беззвучно хнычет: это так приятно, что крыша улетает куда-то в в космос. Космос где-то очень близко, когда Виктор поднимается, перекладывая Кулемину на спину, и стягивает с себя использованный презерватив. Он тяжело дышит, уставший от количества так неожиданно свалившегося на них удовольствия. Завязывает узел на резинке и смотрит на Лену. Она лежит рядом, тяжело дыша и то сводя, то разводя ноги. Хочется кричать от восторга, от того, как это было - несмотря на все страхи, все случилось совсем не так, как Лена вообще могла представить. Ее посещает ехидная мысль, что это все потому что она управляла ситуацией, но сознание подсказывает, что со Степновым всегда так хорошо. Просто он вот такой. Горячий, сильный, желанный, ответственный… Ответственный… Щеки наливаются пунцовым цветом от мысли, что она так сглупила, учинив секс без презерватива. Но ощущения кожи к коже сводят с ума, так что Лена заключает, что ее можно понять. Виктор ложится рядом, обнимая ее за талию. Сдувает невидимые пылинки с плеч, и еле слышно шепчет на ухо: — Еще чуть-чуть, и я бы вытрахал тебя без презерватива, — у Кулеминой дыхание сбивается, — не делай так, пожалуйста, мы оба к этому не готовы. — А если я так и хочу? — она уходит в оборону, хотя прекрасно понимает, что хотеть бывает вредно. — А если хочешь, то сначала надо окончить университет, сходить под венец, и, хорошо бы с Ранетками разобраться. — улыбка расползается по его лицу от мысли, что они с Леной пройдут этот путь вместе. Лена снова забывает как дышать от неожиданного предложения жениться. — Давай обсудим, как это было, — она меняет тему на не менее приятную.