Другое Рождество, другая временная линия, другое место
Фрост Клаус (или Санта Джек [он никак не мог определиться]) стоял в своём кабинете в позе начальника. Ноги широко расставлены, руки сцеплены за спиной, бёдра слегка выдвинуты вперёд. Он осмотрел свои владения и нашёл их хорошими. Скотт сказал, что речь шла об игрушках? Здесь было множество людей, которые приходили за игрушками, наступали друг на друга и вырывали игрушки друг у друга из рук. Он даже сделал это намного продуктивнее, заставив плебеев летать на Северный полюс. Никаких хлопот с санями и северными оленями. И нет необходимости пить столько молока. Губы Джека скривились. Он всегда знал, что был прав в такого рода вещах. Люди не хотели тепла и впечатлений, им нужна была холодная, звонкая монета. Что любовь и единение когда-либо приносили Скотту Кэлвину, кроме несварения желудка? У Джека было всё, чего он хотел: деньги, власть, деньги, любовь… Джек повернулся к эльфу, который вытряхивал мусорную корзину: — Ты же любишь меня, верно, — он покосился на бейджик с именем эльфа, — Чет? Эльф, на чьём бейджике было написано Томас, затрясся: — Я-я не знаю, сэр. А что вы думаете? Джек вздохнул, закатывая глаза: — Думаю, что я выплачиваю тебе зарплату, Чет. — Тогда да, — Томас встряхнул пустой пакет и быстро положил его в банку. Джек самодовольно повернулся обратно к окну. Верно. У Джека была любовь. И уважение. Никто из эльфов не осмеливается возражать или задавать ему вопросы, как это было с Кэлвином. И если бы он захотел чего-то сентиментального, например, нарядить ёлку, он мог просто сказать эльфам, и они бы с радостью согласились. — Как ты относишься к… — начал Джек, поворачиваясь к эльфу, но того там больше не было. Джек зарычал про себя: «На заметку. Назначить Чета следить за оленями.» Джек хотел насладиться видом, но в груди зародилось ноющее, зудящее чувство. Он решил немного прогуляться, просто чтобы размять ноги, а затем, возможно, попросить одного из эльфов помочь ему с ёлкой. Или шокочино. Просто потому, что он мог. — Привет, — сказал он эльфийке, продававшей билеты. Она сразу же приняла вид оленя, замершего в свете фар. — Сэр? — пискнула она. — Как… дела? — Джек тут же поднял руку, чтобы остановить эльфийку. — Не важно, мне всё рано. Слушай, что скажешь, если мы с тобой перехватим по шокочино? Эльфийка задрожала. — Мне нельзя покидать рабочее место, сэр. — Кто сказал? — Вы, — она достала справочник сотрудника, где на иллюстрации, изображающей Джека с назидательно поднятым пальцем, был напечатан лозунг «Отсутствие перерыва — залог продуктивности». Джек нахмурился, глядя на своего чернильного двойника. — Как и ты, — фыркнул он, беззаботно удаляясь. Джек перешёл на бег трусцой, разглядывая лица рабочих-эльфов. Эне, бене, раба — Кёртис! Главный эльф (Бернарда уволили за то, что он слишком часто открывал рот) продавал билеты как автомат; на его лице не было никаких эмоций. Джек остановился перед ним, нацепив ухмылку: — Привет, mon fils, как продвигаются… дела? — За последний час я продал три набора «Щелкунчик», сэр, — оттарабанил Кёртис, — и пятнадцать… — А, чш-чш-чш, — Джек пренебрежительно помахал пальцем. — Мне. Плевать. Мне просто интересно, не удостоишься ли ты особой чести наблюдать, как moi ставлю верхушку на ёлку в моём кабинете? Кёртис безучастно посмотрел на него: — Не могу, сэр. Джеку удалось сдержаться, чтобы не закатить снежную бурю. — О, правда? И что может быть важнее, чем помочь лучшему начальнику, который когда-либо у вас был, увенчать его ёлку? — Я должен контролировать производственный отдел, починить спуск на медвежьей линии и организовать приезд премьер-министра Германии. — С каждым предложением Джек хмурился всё сильнее. — А ещё… вы убрали ёлку в своем кабинете. Джек моргнул: — Убрал? — Да, сэр. Вы сказали, она вызывает у вас сенную лихорадку. Джек скрестил руки на груди, недовольно скривив рот. — Ну что ж, хорошо. Давай, делай свои маленькие эльфийские штучки. — Да, сэр, — сказал Кёртис и отвернулся. Джек сердито посмотрел ему в спину. Даже никакого «Спасибо, шеф, спасибо за невероятную честь быть вашим управляющим деревьями!». Кого ему нужно заморозить, чтобы заслужить здесь хоть немного уважения? Его внимание привлекла красная, словно огонь, вспышка. Нет, жарче, чем любой огонь в Арктике. Красный, который он видел на другом Северном полюсе, в другое время. Джек едва смог скрыть усмешку, подходя бочком. Это был Нил, «преемник» Скотта, вяло улыбающийся на фотосессии, которая стоила дороже, чем ВНП Болгарии. И Люси, обнимающая картонного Санту. Джек остановился прямо перед её отцом и протянул руку: — Привет. Джек. Джек Клаус. Но вы можете звать меня… — Санта! — ахнула Люси. Джек размял шею. О-о, это было приятно слышать. — Эм, Нил. Нил Миллер, — Нил протянул руку. Джек пожал её так, словно держал в руке сырую рыбу. — Привет, Нил. Ты кажешься тёплым. — Он громко рассмеялся, увидев замешательство на лице Нила. — Я здесь только для того, чтобы сказать вам, милые люди, что мы предлагаем поощрение. При минимальных затратах для вас ваш ребёнок может принять участие в празднике с другой стороны стола, так сказать. Люси прищурилась: — Что? Джек наклонился, уперев руки в колени: — Хотела бы быть одним из моих эльфов? Люси перевела взгляд с Джека на эльфов, роботизированно продававших товары и билеты, и вежливо покачала головой: — Нет, спасибо, — сказала она, — это не похоже на веселье. Улыбка Джека стала такой хрупкой, что треснула. — Такая честная! Что за ребёнок, — он погладил её по голове. Рука дрожала от едва скрываемой ярости. — Эй, подождите! Есть ли какие-нибудь другие скидки? — крикнул Нил в удаляющуюся спину Джека. Уходя, Джек пробормотал первому встречному эльфу: — Удвойте цену за всё, что попросит этот парень. Этим вечером, потягивая шокочино перед камином, Джек созерцал морозную ёлку, которую нарисовал на стене. Огонь в камине превращал это постоянную битву между льдом и таянием, но кого волновала ёлка? Это было делом принципа. Ему был никто не нужен, чтобы быть на вершине успеха, точно так же, как ему не нужна была семья или приятельские отношения с подчинёнными. Он был в порядке. Джек отхлебнул какао и обнаружил, что оно уже остыло и стало мутным. Всё было хорошо. Он был в порядке. В порядке.******
— Видишь ли, обычно легенды берут отпуск, чтобы навестить друзей или семью, — сказал Джек, скатывая снежок в идеальный шар. Они сидели на автобусной остановке на комфортном расстоянии друг от друга. Люси потягивала карамельный мокко и просто смотрела вдаль. — Но я предполагаю, что ни того, ни другого у меня нет. Поэтому я решил навестить семью Скотта. — Значит, у тебя никого нет? Совсем никого? — недоверчиво спросила Люси. Джек посмотрел вдаль. — Ну, это трудно. Быть Джеком Фростом — не то же самое, что стать Сантой. Я не помню многого до того, как стал… таким. Последнее, что я помню, — это холод. Мне было так холодно, что пришлось лечь, а затем я вдруг почувствовал тепло во всём теле. — Джек рассеянно улыбнулся. — Видать, вступил в должность таким образом. Люси хотела было сказать, что это переохлаждение, но прикусила язык. Она оглядела Джека с ног до головы. Кем именно и чем он был до того, как принял ледяную мантию? Сколько ему вообще было лет? Джек поймал её взгляд и улыбнулся: — Я знаю, о чём ты думаешь. Чем он занимался всё то время, пока меня не было? Что ж, да будет тебе известно, Люси, — я был занят. Я являюсь субтерриториальным руководителем как минимум в трёх регионах. И подменяю, где могу, больше, чем некоторые эльфы, — он сиял от воодушевления. — Я, наверное, самый усердный работник, и некоторые из них завидуют этому. На самом деле твой дядя отправил меня в отпуск, чтобы, как он сказал: «Дать эльфам передышку». Люси кивнула, слабо улыбаясь. Джек повернулся к ней лицом. Снежок в его руках превратился в лёд, такой чистый, что был виден насквозь. — Ещё я присматривал за людьми в реальном мире. И за тобой, Люси. Ты была хорошей, я видел это в списке. Люси не могла решить, какое лицо сделать, поэтому оно застыло в подобии полу-чиха. Очевидно, он хотел, чтобы это был комплимент, в его странной, неуклюжей манере. Джек смущённо опустил голову: — Одна мысль, что я снова встречу тебя, заставляла моё сердце биться, как далёкий маленький барабан в джунглях. Когда ты разморозила меня, — это была первая приятная вещь, которую я почувствовал за… чёрт возьми, такое долгое время. Ты заставила меня осознать, насколько я был несчастным и делал несчастными других людей. То есть, конечно, мороз — это часть большого круга… вещей, но нет никаких причин, по которым я должен был быть таким придурком. — Он подбросил ледяной шар и поймал его одной рукой. — Я хотел уважения, но никогда никому не давал повода проявлять его. Мой психолог говорит, что загладить вину — это всего лишь первый булыжник на моём долгом пути к исправлению. Люси сидела и впитывала каждое слово, ошеломлённая этим излиянием. Вздрогнув, Джек нерешительно сжал её руки в варежках в своих. Странная, не совсем неприятная искра пробежала по её руке. Она подняла глаза и увидела, что Джек пристально смотрит на неё. — Я хочу попросить — не потребовать, а попросить — ещё раз обнять меня, — несмело промолвил он. — И я бы хотел навещать тебя. Всё время. И может быть… Может быть… Люси встала со скамейки, уронив мокко в снег. — Я не… — просипела Люси, затем прочистила горло, — не могу. — Она выдернула свою руку из хватки Джека. — Нет. Нет! Как ты вообще… Нет. Это так… я даже не… что ты думаешь… Джек встал, улыбка сползла с его лица. — Я серьезно, Люси. Я видел, какой хорошей ты была, и думал только о том, что я мог бы быть таким же; хотел показать тебе, каким хорошим могу быть, чтобы мы могли… — Нет! — выпалила Люси. Звук эхом прокатился по странно пустой улице. Она попятилась, качая головой. — Это просто… это безумие! Я имею в виду, я — э-это я, а ты… ты — это ты… Джек пал духом. — Н-но я был таким хорошим, Люси… Если бы ты только могла меня видеть! Я помог множеству людей, никого не заморозил и не обманул! — Ты не будешь хорошим, взамен ожидающий получить что-то! — грамматика подводила Люси, как и гравитация. Её и без того ватные ноги грозились подкоситься. — Ты должен быть хорошим, потому что это правильно! Всё, что ты вынес из того объятия, это то, что ты хочешь ещё одного объятия! Джек кивнул, озадаченно улыбаясь: — Ну, да. И чтобы получить больше объятий, нужно быть хорошим. Я ошибаюсь? Люси уставилась на него. Он надулся: — Послушай, я не силен во всех этих «милых» вещах, ты же видишь. — Он сделал шаг вперед. Люси отступила на шаг. — Но с чужой помощью я смог бы овладеть сим искусством. Я имею в виду, посмотри на это! Джек распахнул пиджак, являя взору аляповатый рождественский свитер, который по контрастности цветов мог посоперничать с гардеробом её отца. Люси закрыла глаза рукой. — Верно? Не очень-то здорово носить что-то настолько безвкусное, но это часть милого образа. Носить безвкусную одежду, петь банальные песни и улыбаться так, словно у тебя патока вместо крови. Я все это сделал! — Джек опустил лацканы. — Я прилагаю все усилия, Люси, мне просто нужно, чтобы кто-то поверил в меня! Люси захохотала в ладони: — Джек, — сказала она, опуская руки, чтобы посмотреть на него, — я не верю в тебя. Я не могу, не могу поверить, что ты так сильно промахнулся. Джек медленно опустил взгляд на землю. Сделал многострадальный вздох. — Хорошо, — произнёс он. — Не могу сказать, что я не пытался. Он щёлкнул пальцами. Лёд накрыл его волной, усыпав костюм ледяными кристаллами и превратив волосы в ужасно знакомое гнездо белых шипов. Кровь отлила от лица Люси. Джек Фрост ухмыльнулся: — Тебе не нравится, что я хороший? Отлично. Я не буду. Так что это на твоей совести. — Он развернулся и пошёл прочь. — Подожди, — прохрипела Люси, — что ты собираешься делать? Джек оглянулся на неё: — Пойду в гастроном, куплю пастрами на ржаном хлебе, наверное, с проволоне и горчицей… Ну а ты как думаешь? Я собираюсь заморозить город. — Ты не можешь! — Люси подбежала к нему. — После всех приложенных усилий, чтобы быть хорошим! Джек заправил ей прядь волос за ухо. — Я же говорил тебе, Люси-гуси, плохишом быть куда веселее, — он сотворил ледяную заколку, чтобы закрепить сзади её волосы. — Подожди, — позвала Люси. Джек зашагал дальше. — Подожди, — она засеменила следом. — Стой. Подожди. Подожди-подожди-подожди! Не надо! Джек заморозил стены по бокам многоквартирного дома. Люди, что проходили мимо, обернулись и ахнули от внезапного замерзания, совершенно не заметив странного маленького человечка, пробегающего мимо них. Он весело скакал вперёд, двигаясь на удивление быстро для человека, который признался, что давно не тренировался. Гидранты взрывались и замерзали ледяными фонтанами. Тротуар превратился в хрустящий белый лёд. Люси побежала за Джеком, снова теряя шапку. На этот раз она не стала возвращаться за ней. Джек добрался до статуи и вскочил на пьедестал, приняв передразнивающую её позу. — Ну что, Люси? Как тебе моя зимняя страна чудес? Лицо Люси раскраснелось, из её глаз текли слёзы. — Ты не заморозишь город, я… я тебе не позволю! Джек притворился оскорблённым, положив руку на грудь: — Боже мой! Это что, протест с галёрки? Где была вся эта страсть минуту назад, когда я изливал тебе душу? Люси сжала кулаки, глядя прямо ему в глаза: — Верни. Всё. Как было. — А если нет? — ухмыльнулся Джек. Она внезапно бросилась на него. Джек даже не дрогнул, просто стоял и ухмылялся, пока Люси сжимала его в жарких, как сауна, объятиях. Он рассмеялся, когда кусок льда треснул и упал с его лица. Он снова был странным, кротким человеком того утра. Но Джек не остановился на этом. Он продолжал стекать вниз, как будто сам был сделан из тающего льда. Он засмеялся: — Было не так уж трудно, не так ли? — сказал он, исчезая без следа. Люси осталась смотреть на теперь уже пустое кольцо своих рук. — Джек? Ничего. Стена льда взорвалась шквалом снежинок, бесшумных, как падение пёрышка. Люси посмотрела по сторонам. — Джек? — она моргнула. Появились новые слёзы, но не от гнева. — Джек? П-пожалуйста, я не хотела… Прости. Хлопок испугал её. Она посмотрела вниз, где у её ног лежал целый и невредимый Джек и аплодировал ей. — Я же сказал, что это самое тёплое место на земле, и был прав. Люси на мгновение заколебалась. Затем она пнула его в плечо: — Ты придурок! — зашлась она в рыданиях. — Болван! Идиот! Придурок! Джек поднялся со снега, оставив после себя идеального снежного ангела. — Ой, Люси, да не злись ты так. Я не хотел. Он заключил её в объятия, которые, по общему признанию, были приятными. Люси несколько раз слабо ударила его по рёбрам, затем просто обмякла — её удержали. Она вытерла нос о его плечо. — Почему с тобой ничего не происходит? — спросила Люси. — Потому что тебя обнимаю я, глупышка. Если твои объятия хороши для оттайки, то разумеется, мои хороши для охлаждения. Люси издала нервный смешок. Она подняла голову так, что они оказались лицом к лицу. Джек улыбался, но его глаза были печальными. — Прости, Люси. Ты, пожалуй, самый лучший человек, которого я знаю. Было не очень приятно так тебя обманывать. Люси шмыгнула носом. Джек тут же достал носовой платок и протянул ей. Пока она вытирала глаза и нос, он отступил назад и посмотрел на неё. — Признаю, я не очень хорошо разбираюсь в людях. Но я знаю, когда кому-то надоедает мёрзнуть. Нам нужно отвести тебя куда-нибудь в тёплое место. Мне сказали, что я делаю отвратительный шокочино. Люси высморкалась в платок. — Ты у меня в большом долгу после такого трюка. Джек поднял руки: — Сдаюсь. Я твой покорный раб до конца визита. Он обнял её за плечи, и они двинулись по тротуару, сопровождаемые лишь редкими падающими снежинками.