Аригато, Бэндзайтэн

Мотор маневренной «Хонды» ласкал слух чистотой работой и питал кровь стабильным притоком адреналина. Впрочем, как всегда, когда руль любимого мотоцикла был у него в руках… Харука прикинул в голове, какой дорогой будет быстрее добраться до дома и, не колеблясь, свернул налево — к реке. Там и траффика в это время суток практически нет, и светофоров меньше. А от ветра его защитит куртка, шлем и водолазка под горло. Сегодня на встрече старых школьных друзей, пригласивших его на посиделки вспомнить старые добрые времена, он выслушал миллион и одну историю о нормальной человеческой жизни. Ссоры и расставания, примирения, дни рождения детей, конфликты с тестями, дурацкие идеи начальников и проблемы с деньгами… Интересно, все обычные люди так живут? Его жизнь с юношества была сосредоточена на машинах и мотоциклах. Даже профессию выбрал себе соответствующую, став одним из самых молодых гонщиков. И к тому же одним из самых успешных. Бесконечные тренировки, пробные заезды, тесты трасс, перелеты, интервью… Мало кто бы выдержал такой темп и взобрался на пьедестал десятки раз. Но Харука был упорным в своих действиях, упрямым, как стадо баранов и целеустремлённым, как бульдозер. Не было трассы, которую бы он не покорил, машины, из которой он бы не выжал максимум и проблемы, которую не смог бы решить. Высокий и жилистый, он всегда поддерживал себя в форме, чтобы сидеть, словно влитой, в гоночном кресле. А непокорная пшеничная челка всегда прилипала ко лбу под шлемом, но ни за какие деньги он бы не согласился ее состричь. Поклонники, а особенно девушки, были без ума от привлекательной внешности парня, и лет до двадцати двух он пользовался этим обожанием, был готов пить его и есть на обед и ужин… Как же, такая слава, восхищение, зависть в глазах других мужчин и чувственное обожание в глазах женщин. Но все в этой жизни приедается, если чересчур. Приелось и это… В конце-концов закончилось и продолжилось тем, что уже лет шесть для него нет ничего дороже ощущения адреналина в крови на трассе. А значение имеют лишь счастье родителей и младшего брата, пусть и видятся они от силы несколько раз в год. Мало кто может по-настоящему понять и принять такой образ жизни. Вот и сегодня он предпочел сохранить трезвую голову совместному распитию алкоголя. Зато теперь едет домой на своей «Хонде», а не в салоне такси. Плата за тотальный контроль на дороге и нежелание оставлять своего железного коня где-то на одной из платных стоянок района Эдогава, ведь завтра на похмельную голову все равно пришлось бы за ним ехать. Прохлада позднего вечера пришлась как нельзя кстати после духоты приятного, но довольно тесного паба, где они сидели последние три часа. После посещения множества мировых столиц ночной Токио все еще казался средоточием контрастов — то шумный, чересчур многолюдный, то тихий и таинственный. Или это сказывается тот факт, что сейчас — разгар рабочей недели и люди спешат пораньше домой? В любом случае Харуке даже нравилось ездить по таким безлюдным, не особо освещенным закоулкам. Главное, чтобы кто-то ненароком не выскочил под колеса. Особенно теперь, когда воздух, наполненный влагой, прочерчивали капли дождя. Мысли плавно текли спокойной рекой в голове, а тело слегка расслабилось от мерного движения «Хонды». Он чувствовал себя уверенно ровно до той поры, пока не свернул на Янагибаши Окавабата дори. Мельком брошенный в сторону взгляд заставил Харуку усомниться в собственном рассудке… На мосту Янаги, перекинув одну ногу через перила, застыло видение. Девушка… Томный свет далекого фонаря обрисовывал худенькую фигуру в сером платье до колен и свитере грубой вязки. Она застыла, не двигаясь, будто фарфоровая статуэтка в магазине на полке. Будто птица, готовая вспорхнуть и улететь, услышав малейший громкий звук. «Она здесь давно…» было его первой мыслью. При таком ветре ее платье должно было развеваться, а оно опало и облепило стройные ноги. Значит, успело намокнуть… Девушка стояла с закрытыми глазами, вцепившись руками в мокрые поручни. Так утопающий хватается за соломинку. Он еще не до конца осознал что происходит, а рефлексы уже брали сделали свое дело — мотоцикл лежал на боку со все еще вращающимися колесами, и Харука за доли секунды преодолел разделяющее их расстояние. — Ты что, с ума сошла?! Он думал, что это будет оглушающим криком, но из горла вырвался лишь сдавленное сипение. Она даже вряд ли его услышала, будто в трансе поворачивая голову, когда он схватил ее и силой стащил с металлического парапета. Бледная кожа, огромные голубые глаза на пол-лица — пустые, словно в них провалилась бездна… Холодные руки попытались вцепиться в его куртку, но ничего не вышло. Слишком окоченели… — Ты нормальная?! — еще раз попытался докричаться до незнакомки Харука, отворачивая ее от реки и заставляя смотреть на себя. Пусть больше не думает о том, что могла бы сделать, не проезжай он мимо. — Я… — попыталась было что-то сказать девушка, но слова застряли в горле. Вместо этого по алебастровым щекам побежали слезы, а тело содрогнулось в ознобе. — Так дело не пойдет… — уже спокойнее сказал Харука, стаскивая с себя куртку и заставляя ее просунуть руки в рукава. Сняв свой шлем, он также надел его на трясущуюся девушку, усаживая перед собой на «Хонду» и беря в кольцо рук, чтобы управлять мотоциклом. Без защиты стало ясно, что на улице холоднее, чем ему показалось. Теперь нужно как можно быстрее доехать домой и согреть бедолагу. А то заболеет еще ненароком… Вопросы же решил оставить на потом, и то если она вообще не откажется с ним о чем-то говорить. Ведь то, что он сейчас ее спас, по сути не обязывает к откровению. Жива — и на том спасибо. Спустя пятнадцать минут Харука уже показывал блондинке где ванная, неся в руках свой же трикотажный спортивный костюм. Ничего более подходящего в доме не нашлось, но сейчас главное, чтобы ей было тепло и сухо. — Вот, держи. — протянул он ей сложенные вещи, попутно включая свет. — Здесь в шкафчике — чистые полотенца. Душ переключается вот здесь… Мыло и прочие принадлежности стоят на этой полке. Если понадобится помощь, я буду неподалеку. Хорошо? Но в ответ услышал лишь тихое «Спасибо» из-под опущенной головы. Благодарила ли она его за пояснения, одежду или же за спасение на мосту? Харука решил пока оставить этот вопрос без ответа. Спустя десять минут вода перестала шуметь, а спустя еще пять — дважды хлопнула дверь ванной комнаты. — Посиди пока в гостиной! — крикнул он из кухни, доставая чашку из навесного шкафчика. — Я сейчас кое-что принесу… Понадобилось еще какое-то время, чтобы приготовить горячий глинтвейн и водрузить его на поднос вместе с наспех слепленными бутербродами из того, что было в холодильнике. Вдруг она голодная? — Прости, что так долго. Я… Но, выйдя в гостиную, так и застыл с подносом в руках. Незнакомка спала на диване, положив голову на подлокотник. Из-под слишком длинной штанины выглядывала голая ступня, а длинные волосы разметались по всей спине и наполовину закрыли удивительно красивое лицо. Теперь у Харуки появилась возможность как следует ее рассмотреть. Солнечно-светлые волосы с позолотой, розовые губы бантиком, прямой небольшой нос и светло-коричневые брови вразлет… Кожа лица порозовела и выглядела сейчас гораздо здоровее чем там, на холоде. На вид девушке было лет двадцать, может больше. Тут же стало интересно — что же заставило совсем молодую, красивую особу попытаться совершить такое? Рука сама по себе потянулась поправить свалившиеся на лицо пряди. — Ладно… Все остальное — завтра. — тихо и почти нежно сказал Харука, укрывая спящую красавицу пледом, принесенным из спальни. А сам пошел стирать платье, в котором незнакомая девушка сегодня была на злополучном мосту. Вручную. Впервые в жизни. — Доброе утро. — сказал Харука, опуская газету и в упор смотря на настороженно ступающую по полу кухни девушку. Та подпрыгнула от неожиданности застыла на месте. Будто дикий зверек, которого спугнул охотник. Усаги не заметила сидящего в углу парня, закрытого разворотом вчерашней «Деири Супотсу»*. Вчера она была совершенно не в себе — и от случившегося дома, и от спонтанного спасения этим странным молодым человеком. Сегодня же при свете дня, возникла необходимость хоть как-то объясниться. — Доброе. — едва слышно выговорила девушка, поправляя съехавший вниз рукав. Костюм, выданный ей вчера, слегка напоминал одеяние циркового арлекина — слишком длинные рукава закрывали кисти, а штанины мешали нормально передвигаться. Видя ее смущение и стеснение, Харука понял, что инициативу в разговоре придется брать самому. — Мы вчера так нормально и не познакомились, поэтому… Привет, меня зовут Харука Тэно. Девушка слегка покраснела, но все же сделала шаг навстречу. — Привет. Я — Усаги. Усаги Цукино. — Приятно познакомиться, Усаги. — ответил он, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно. — Завтракать будешь? — Что? А… Да, наверное… — путаясь в собственных мыслях и словах, промямлила Усаги, не зная куда девать глаза. Не выпаливать же ей какие-то объяснения или тем более извинения. Особенно когда он ни о чем не спрашивает. — Сделаю тебе кофе с коньяком. Ты вчера промокла, так что необходимо, чтобы организм… — Нет! — слишком резко выпалила девушка. — Да ладно тебе… — начал было Харука, возясь у плиты, но Усаги была непреклонной. — Нет! — еще более категорично отвергла она его предложение. — Мне… Нельзя… Что-то в ее голосе заставило его повернуть голову и присмотреться внимательнее. Блондинка стояла, съежившись и закрыв руками живот. — Может все же? — Нет! То, как судорожно она прижимала руки, навело его на совершенно шальную мысль, вырвавшуюся вслух довольно нескромным вопросом: — Усаги, ты… беременна? Ответ он прочел на испуганном снова побледневшем лице с печатью затравленной обреченности. Пакет с кофейными зернами тут же был отставлен в сторону. — Собирайся. — сказал Харука, направляясь к выходу из кухни. — Мне пока нужно кое-куда позвонить. Спустя десять минут вернувшегося парня застала врасплох картина стоящей в коридоре у входной двери девушки с безмерно печальными глазами. Она задала лишь один вопрос: — М-могу я узнать адрес этого места? — слегка заикаясь, спросила Усаги, комкая в руках свитер, что вчера был на ней в момент их встречи. Платье успело высохнуть и приобрело более менее презентабельный вид. «Не серое, а белое», вдруг пронеслось у него в голове. — Зачем тебе адрес? — полюбопытствовал парень, настороженно смотря во встревоженное лицо. — Хочу… выслать деньги, чтобы оплатить услуги химчистки… Я доставила слишком много хлопот. Прошу меня простить, спасибо и всего доброго… — Ты что, думаешь, что я тебя выгоняю?! — опешил Харука, видя, что она на полном серьезе собралась покинуть квартиру. Усаги застыла, ничего не отвечая, но все было понятно и без слов. Именно так она и подумала. А он, болван, даже не додумался выразиться яснее. — Прости пожалуйста! — тут же поспешно начал оправдываться русоволосый. — Это я во всем виноват. Просто поняв, что ты… Я договорился о приеме у врача… Это одна из лучших клиник в городе. Нужно быть уверенными, что ты не пострадала. Что все нормально… — Я в порядке… — начала было девушка, но Харука уже почувствовал, что может убедить ее в своей правоте. — Нет, так дело не пойдет. Встреча уже назначена. Поедешь в этом платье, обувь твоя совсем же никуда не годится. Сейчас поищу что-то в кладовке. У моей домработницы там были какие-то кроссовки. Размер у вас вроде бы одинаковый… И в качестве верхней одежды сейчас что-нибудь найдем… Спустя десять минут они уже спускались в подземный гараж. На Усаги были черные кроссовки женщины, что убирала в квартире Харуки два раза в неделю и его же шерстяная куртка, севшая на пару размеров после неправильно выбранной программы для машинной стирки. В тот день Харука жалел, что оплошал… Сейчас же ошибка и не выброшенная вещь стала настоящим спасением, смотрясь на Усаги довольно мило. Эдакий небрежный кэжуал, хотя выбирать и не приходилось. Всю дорогу до клиники в машине висело тяжелое молчание. Оба не знали о чем заговорить. Поэтому Харука старательно притворялся, что следит за дорогой, а Усаги — что пейзаж за окном до ужаса интересный. Лишь увидев название клиники, у блондинки прошла временная апатия — они приехали в «Ни-Ши». Воспоминания, как они еще недавно приезжали сюда с Мамору, всколыхнули душу и сдавили горло. — Господин Тэно? Добро пожаловать. — мягким голосом пропела администратор, передавая их в руки другой девушке. — Нишимура-сан проводит вас в кабинет. Их провели в просторную комнату с широкими окнами, светлыми обоями и такой же светлой однотонной мебелью. Пара горшков с растениями, диваны под прямым углом, каталожные шкафчики и рабочий стол со все еще работающим ноутбуком, на заставке которого медленно крутился логотип клиники. Усаги, предчувствуя неладное, застыла посреди кабинета. Сопровождавшая их сотрудница извинилась и тут же покинула кабинет, оставив их наедине. Но уже через пару минут дверь отворилась, и на пороге показалась женщина в светло-зеленом костюме с наброшенным поверх медицинским халатом. Она зашла, параллельно что-то просматривая в блокноте, зажатом в руках с идеальным сдержанным маникюром. — Простите, господин Тэно, что заставила вас ждать. Мое имя — Сецуна Мэйо. Мне сказали Вам необходима консультация… Подняв глаза, она резко замолчала и даже слегка споткнулась, увидев Усаги. Выражение лица из профессионально-любезного сменилось испуганным, даже шокированным. Блокнот с негромким стуком выпал из рук. — Госпожа Цукино? Усаги никогда не видела такой своего гинеколога. Будто призрака увидела… — Выходит, вы уже все знаете? — обречённо произнесла доктор. — Что знаем? — чуть ли не хором спросили Усаги и Харука, недоуменно переглядываясь между собой.