О нежности, разнице в росте и любви

— Дани, — тихо позвала Ева, открыв дверь ключом, который с прошлой недели принадлежал ей, и вошла в прихожую.       Акела уже поджидал еë и, радостно суетясь, бросился девушке под ноги, едва не уронив на пол. Ева рассмеялась, захлопнула дверь и начала активно чесать пса везде, где получалось, учитывая то, как он скакал. — Ну-ну, кто тут такой хороший-хороший мальчик? Правильно, ты! — Она потрепала его между ушами. — Ну всë, всë, дай я разуюсь.       Акела понял сразу и скрылся в тëмной гостиной, пока Ева составляла обувь на полку и гладила кошку, тоже вышедшую еë поприветствовать. Убедившись, что Даниэль был дома — полоска света из-за приоткрытой двери выдавала его, Сырова заскочила в ванную, чтобы помыть руки. А помыв их, Ева на цыпочках вошла в комнату и подкралась со спины к мужчине. Из его наушников доносилась знакомая мелодия, а пальцы что-то активно печатали на клавиатуре ноутбука. Первую мысль закрыть Даниэлю глаза Ева отбросила — очки всë-таки, поэтому просто схватила его за плечо. — Я знаю, что это ты, пташка, — даже не дрогнув, фыркнул мужчина и снял с головы наушники. — Так не интересно, — протянула Ева и обратилась к псу, который кружил возле неë. — Это ты выдал меня? — Нет, просто у меня чутьë на тебя срабатывает. — Даниэль прогнулся в спине, потянулся с хрустом, какой бывает, когда слишком долго сидишь в одной позе и, стянув с носа очки, помассировал переносицу.       Девушка ухмыльнулась, запуская пальцы в рыжие волосы, и провела подушечками по коже головы. — Я слышу песочек сыплющийся. — Для тебя песочницу делаю, малышка, — откинувшись на спинку кресла, мужчина прикрыл глаза, как сытый кот. Ева распустила низкий хвост и продолжила играть с его волосами. Она знала, что если проведëт пальцами от шеи к затылку, то услышит этот довольный стон. Можно было даже увидеть, как руки Даниэля покрывались мурашками, а грудь под свободной пëстрой майкой вздымалась. — Устал? — тихо спросила Сырова и оставила лëгкий поцелуй в макушку. — Не особо, — медленно протянул мужчина, словно мысленно он уже был не там. — Просто… Решил кое-что изменить в докладе. А это неожиданно растянулось.       Ева глянула на часы, на пустую кружку с кофейным осадком, на разложенные по столу и даже по полу бумаги и на экран ноутбука. Еë брови обескураженно приподнялись, и она остановила движения рук. — Ты знаешь китайский? — Ну… Да? — Даниэль открыл глаза, словно удивлëнный еë удивлением. — Ого! Я просто… Не задумывалась об этом раньше, — поражëнно пробормотала Сырова, спускаясь пальчиками по шее к его плечам. — Скажи что-нибудь.       Дважды просить не пришлось. Ева с восхищением выслушала небольшое предложение. — Вау, прозвучало прям… По-китайски, я полагаю. Мне нравится. А что это значит? — Что я счастлив рядом с тобой, — улыбнулся Даниэль, взял одну из ладоней девушки и поднëс к своим губам. А после лëгкого поцелуя в выступающие косточки, он тоже глянул на часы. — Ого, уже так поздно. Ещë столько работы…       Ева собрала его волосы обратно в хвост и дотянулась до кружки на столе. — Налить кофе? — О, ты чудо. Давай, — мужчина в последний раз потянулся и надел очки.       Сырова тихо вышла за дверь и прошла на кухню, пытаясь не наступить на кошку, которая настойчиво лезла ей под ноги. И в полумраке всей остальной квартиры была еле заметна. Ева с трудом нащупала выключатель на стене, нажала на него, и кухня озарилась ярким светом. Банку с молотым кофе искать не пришлось — она стояла возле плиты, видимо, оставшись там с момента, когда Даниэль в последний раз варил себе кофе. Ева поставила турку на огонь, согнала кошку со столешницы и поняла, что миска у неë была пуста. Так что она покормила Багиру, получив благодарное мурчание в ответ. — Я пойду погуляю с Акелой, — Сырова поставила кружку с готовым кофе на подставку. Даниэль бросил признательный взгляд на девушку, а пëс, услышав желаемое слово, снова засуетился с довольным бурчанием.       Хотя Акела хорошо знал команды, он успел погонять Еву и вокруг дома, и по всем соседним дворам. Они даже добрались до небольшого парка, который раскинулся в паре километров от дома Старова, но девушка не рискнула заходить в него. Всë-таки позднее время, темнота и почти пустые улицы не располагали к прогулкам по подобным местам. Эта мысль испугала Еву, поэтому возвращались они практически бегом. Даниэль встретил их на пороге, затащил Акелу в ванну и оттуда раздались звуки воды и собачье недовольное ворчание. Ева немного помялась на пороге ванной комнаты, с нежной улыбкой наблюдая за тем, как мужчина мыл псу лапы. — Я надеюсь, ты останешься, — словно прочитав еë мысли, сказал Даниэль и повернулся через плечо. — А я не буду мешать? — неуверенно спросила девушка. То есть, разумеется, она бы хотела остаться. А ещë это было бы весьма удобно. Шансы, что какие-то автобусы ещë ходят, стремились к нулю, а вызывать такси или, тем более, просить Старова, чтобы он еë отвëз, Ева не хотела от слова совсем. Однако больше она не хотела мешаться под рукой. — Конечно, нет. Никогда, — абсолютно серьëзно ответил мужчина, и Ева, выдохнув, улыбнулась. — Хорошо.       Когда Даниэль вернулся к работе, Ева то тенью бродила по квартире, то возилась с заданиями на следующую неделю, то нежилась в ванне. Она поужинала (к еë сожалению в одиночестве, потому что Старов, погружëнный в свои бумаги, казалось, не испытывал голода) и после полуночи, поцеловав Даниэля и попросив постараться не сидеть до утра, запрыгнула под одеяло в самом благостном расположении духа. И уснула она, уставшая после учëбы и работы, неожиданной пробежки с собакой и домашних заданий, практически сразу.       Проснулась Ева в не менее хорошем настроении. Потирая глаза и пробуждаясь окончательно, девушка поняла причину, по которой ей было настолько жарко. Жарко, но уютно. С довольной улыбкой она накрыла ладонью мужскую руку, обвивающую еë талию. А через тонкую ткань домашней футболки спиной Ева чувствовала мерно вздымающуюся грудь Даниэля. И с одной стороны, Сырова не желала шевелиться вообще — и чтобы не будить мужчину, и чтобы не рушить этот момент. С другой же стороны… Как ей всë-таки хотелось развернуться.       Очень медленно, прислушиваясь к дыханию Даниэля, Ева перевернулась на другой бок. Еë сердце пропустило удар — много ударов, по правде говоря. Она аккуратно поднесла руку к мужскому лицу, убирая с него прядку за прядкой, пока еë дыхание сбивалось и подводило. Внутренний голос просил держать руки при себе, но какой-то немой восторг затопил все мысли Евы. Крайне осторожно она убрала все пряди за ухо, а потом провела кончиками пальцев по его слегка колючей щеке. Ей не хватило этого трепетного касания, и она скользнула пальцами ко лбу, коснулась и густых бровей, и провела по носу с горбинкой, и очертила контур губ, задерживаясь на родинке под нижней. И взгляд Евы впитывал каждую мелочь во внешности Даниэля. Она заметила, что во сне эти маленькие морщинки у глаз совершенно разгладились, и его лицо («красивое-красивое-красивое» — вопило девичье сердце) казалось ещë моложе. И весь он казался чем-то нереальным — потусторонним. Неужели ей правда могло так повезти?       Наконец ладонь Евы снова легла на щеку Даниэля и замерла там на некоторое время. Ева не была уверена в том, сколько времени она смотрела на то, как подрагивают его ресницы, но в конце концов, девушка спохватилась. «Не будь такой жуткой», — мысленно выругалась она на себя. — «Ну кто так долго смотрит на спящих людей».       Сырова снова зашевелилась и медленно выползла из-под руки Даниэля. Стараясь не издавать ни звука, Ева скатилась с кровати и ещë несколько секунд не шевелилась, обнимая взглядом мужчину. А сердце еë стучало совершенно восторженно, билось о рëбра и снова кричало о любви. Ева мягко улыбнулась и выскользнула из спальни, плотно закрывая за собой дверь.       Она умылась, но не сумела смыть с лица это глупое, влюблëнное, счастливое выражение. Следующие полчаса Ева возилась на кухне, стараясь бесшумно приготовить завтрак, а потом оделась и тихо вывела пса на прогулку. Лучи утреннего солнца ласково гладили еë щëки и где-то щебетали птицы — особенно хорошо их было слышно в парке. И на душе было так приятно, так тепло и уютно. По правде говоря, это чувство уже давно грело еë и не оставляло. Лишь становилось сильнее. В иные моменты, подобные этому утру, оно становилось настолько сильным, что Еве казалось — еë сердце просто не выдержит всей этой бескрайней нежности.       Взгляд Сыровой неотрывно следовал за Акелой — тот, отпущенный в парке с поводка, важно изучал стволы всех деревьев. Но мысли еë блуждали где-то далеко. В них закралась даже одна весьма злорадная, которую Ева, посмаковав в голове, прогнала прочь. Однако не чувствовать удовлетворение при мысли, что Даниэль Михайлович достался именно ей, а не кому-то в университете, она не могла. За всë время работы в нëм, Старов ни разу не нарушал дистанцию с коллегами, не позволяя приятельским, а с некоторыми и дружеским отношениям становиться чем-то большим. А говорить про «нарушения правил» и вовсе не стоило.       А сдержать некое злорадство при виде завуча вовсе не получалось. — Он не в моëм вкусе, — весело ответил ей тогда Даниэль. — На дух не переношу всяких скользких типов.       Мысленно плюнув на Котовского, который и ей всë больше казался воистину «скользким типом» — уж слишком елейная улыбка была на его лице, уж слишком снисходительно звучал ласковый голос, уж слишком странные взгляды он бросал, Ева подозвала Акелу, пристегнула поводок к ошейнику и пружинистой походкой вернулась к дому.       Даниэль уже не спал. Он выглянул из ванной, по уши покрытый пеной, и улыбнулся. — Момент, — он снова скрылся, включил воду и через несколько секунд вышел, промакивая мокрые руки о штаны. — Спасибо, милая. — И всë? — Ева закусила губу, но несмотря на попытку быть игривой, всë равно залилась краской.       Даниэль тихо рассмеялся, сокращая между ними расстояние. Его влажная ладонь скользнула по щеке Евы к шее, а губы приблизились почти вплотную. — Так принцесса хочет награду? — раздался его тихий голос, и Ева распахнула глаза, ошеломлëнная тем, как сильно этот вопрос отозвался в глубине еë груди и живота. — Просто поцелуй, — почти беззвучно ответила Сырова. Его «как скажешь» и последовавший за словами поцелуй — медленный, по-утреннему нежный, но распаляющий, как ласковая, поддразнивающая прелюдия, почти сразу затянул узел в еë животе до болезненного туго. Но оторвавшись от еë губ, мужчина не поцеловал ещë раз. Он убрал руки с еë тела, снял ошейник с шеи послушно ожидающего пса и понëс того в ванную.       Ева совершенно обескураженно посмотрела ему вслед, потом закатила глаза и потопала ногой, размышляя, что бы ей такого сделать. Всплеснув руками и возмутившись под нос, Ева протопала на кухню, где помыла руки и плюхнулась за стол. Она постукивала пальцами по столешнице до тех пор, пока Акела не выскочил из ванной и не бросился к своей миске. — Как твой доклад? — спросила Сырова, стоило Даниэлю войти на кухню. — Доделал? — Ага. Сегодня перечитаю свежим взглядом, но, думаю, больше туда добавить нечего, — мужчина прошëл к плите и снял крышку со сковороды. — Спасибо, милая.       Она махнула рукой с лëгкой улыбкой. — Ерунда.       Чуть позже Ева собрала тарелки и, стоило Даниэлю запротестовать, припечатала тоном, не терпящим никаких возражений: — Сегодня моя очередь.       Он покачал головой, но сел на место. Впрочем сидел и наблюдал за тем, как девушка стоит у раковины и постукивает ногой в ритм песне, играющей в еë голове, Даниэль не очень долго. Он подошëл к Еве со спины — близко-близко настолько, что она почувствовала его тепло, и собрал еë волосы, оголяя шею. Девушка судорожно втянула воздух, опуская тарелку на дно раковины, а еë грудь начала вздыматься от участившегося дыхания. Губы Даниэля прижимались к девичьей коже, зубы слегка царапали еë, а когда он провëл языком от сгиба шеи до самого уха и прикусил мочку, Ева вцепилась мыльными руками в край раковины и тихий, хныкающий стон вырвался из еë груди. — Помой руки, — шепнул мужчина и развернул девушку к себе, как только она сполоснула их. — Нам правда нужно купить тебе лестницу. — Эй, — но шуточное возмущение растаяло, когда Даниэль поднял Еву и посадил на столешницу недалеко от раковины.       Ева приподняла руки, позволяя снять с себя футболку, и даже не заметила, куда та упала. Еë пальцы зарылись в мужские волосы, стоило Даниэлю наклониться и поцеловать ключицу. Его язык прошëлся по выступающей косточке, скользнул к ложбинке между грудями. Тихий, сдавленный стон сорвался с девичьих губ, когда рот мужчины накрыл еë левую грудь, дразня зубами и языком.       Нервно, практически суетливо стянув с Евы штаны, и кинув их куда-то за пределы видимости, руки Даниэля развели еë ноги. Ева зажмурилась от смущения — при таком ярком дневном свете всë ощущалось по-другому. Она обвила мужскую шею, пока Даниэль, тяжело дыша ей на ухо, медленно вставлял в неë два пальца. Тонкие, молящие стоны становились всë звонче с каждым движением, и, пытаясь сдержать желание вцепиться в мужчину зубами, Ева влажно провела языком по его щеке до уха и обхватила губами лабрет в мочке. Еë бëдра крупно дрожали, пальцы хватались за спину и волосы Даниэля. — Дани, Дани, я… — Ева замолчала, кажется, даже задержала дыхание, откидывая голову на шкафчик. Всхлипывая, она завязла в том приятном, сладком моменте, когда всë тело трепещет, а каждую клеточку сводит удовольствием, когда ещë пара мгновений, когда ты вот-вот…       Даниэль остановился.       Ева распахнула глаза, чувствуя, как пальцы легко выскользнули из неë, оставляя после себя пульсирующее, неудовлетворëнное ощущение. Она всë ещë трепетала и едва не скользила по гладкой столешнице. Еë тело била мелкая дрожь — руки, ноги, живот. Не получив разрядки, Ева казалась сама себе сжатой пружиной, которой нужно, просто необходимо разогнуться, но еë всë держат-держат. — Даниэль, — она попыталась звучать серьëзно и раздражëнно.       Старов улыбнулся, провëл языком по кромке зубов (Ева могла поклясться — это была не улыбка, это была ухмылка, оскал) и поднял дрожащее девичье тело на руки. Они преодолели гостиную и, влетев в спальню, вместе рухнули на кровать. Даниэль легко приподнял Еву, повернул к себе спиной и, подтянув к стене, поставил еë руки на изголовье кровати. — Прогнись немного, малышка. Да, вот так. И ножки пошире, — Даниэль издал довольный стон, прижался грудью к спине Евы, а губами практически к еë уху. — Хорошая девочка. Просто умница.       Его руки легли на бëдра девушки, и она невольно подалась назад, прогнулась сильнее, чувствуя, как член Даниэля трëтся через домашние штаны об еë ягодицы. Он отстранился, вытащил из кармана блестящую упаковку презерватива и стянул с себя штаны. Ева, издав дрожащий выдох, качнула бëдрами из стороны в сторону, и сорвалась на звонкий стон. — Ты в порядке? — хрипло раздалось над еë ухом, и Ева, цепляясь ногтями одной руки за изголовье, а второй за стену, кивнула.       Еë дрожащие ноги едва не разъехались после первого же размашистого толчка, сопровождающегося вопиюще пошлым шлепком и настолько хриплым мужским стоном, что он звучал рычанием. О, Еве очень нравился этот звук — он отзывался вибрацией в еë груди, покрывал тело мурашками и плавил еë мозг. Ладонь Даниэля медленно, словно с наслаждением скользнула по животу Евы, вдавливая кончики пальцев в мягкую плоть, без труда полностью накрыла такую же мягкую грудь, сжимая, и остановилась на девичьем подбородке, поглаживая губы. Ева поймала зубами его палец и укусила, жмурясь. — Вот так, малышка. Не сдерживайся, — Даниэль издал сиплый смешок перед тем, как сцепить зубы на округлом плече девушки. А его вторая рука обвила тело Евы, ломающееся в оргазме, не позволяя ему соскользнуть с члена. — Раз.

***

— Нужно… Вставать, — выдохнул Даниэль и убрал спутанные волосы Евы с еë влажного лица, мягко фыркнув. — Ты… такой беспорядок. Давай, поднимаемся.       Ева приподнялась на дрожащих руках, сползла с груди мужчины и снова рухнула на смятую влажную простынь. Улыбка тенью скользнула по раскрытым, припухшим от поцелуев губам, и Сырова попыталась сесть. Даниэль, не желая смотреть, как Ева мучается, подтянул еë к себе и понëс в ванную комнату. По пути он обо что-то споткнулся и открыл дверь ногой. Посадив девушку на стиральную машину, Даниэль включил воду и опëрся о раковину, глубоко дыша. Ева немного заторможенным взглядом скользнула с зацелованных губ мужчины до его едва заметно подрагивающих рук. Собственная же рука тряслась, словно от озноба — Ева убедилась в этом, слегка приподняв еë.       Помывшись, ещë час-другой они валялись на диване под «Радиохэд», сонно переговариваясь. Даниэль напоминал, как кормить кошку и собаку, щекоча Еву, чтобы та не засыпала, пригретая под его боком. — Я помню, — зевнула Сырова. — Никаких проблем не будет. — Голодна? — спросил Даниэль, когда они уже были почти готовы к выходу. — Ага, — кивнула Ева, напевая под нос застрявшую в голове песню про слизняка. — Давай сначала заедем куда-нибудь. Подожди, — Старов повернул Еву к себе, достал из комода маленькую баночку с бальзамом и указательным пальцем помазал вечно искусанные суховатые губы девушки. — Вот так. Пойдëм.