Шоу должно продолжаться

      В огромной белой комнате, кажущейся бесконечной и наполовину нематериальной, прямо посередине стояли пять уютных на вид белых кресел, поставленных в круг. На чайном столике между ними материализовался Вещь в парадном крошечном белом воротничке и красном галстуке-бабочке на запястье. Он легко что-то отстучал пальцами, чуть пригибаясь к столешнице, и вежливо поклонился зрителям. Придаток выпрямился, щёлкнул дважды и тут же с хлопком исчез в чёрной дымке. Через пару секунд в креслах появились пять человек. Смущённые, удивлённые и хмурые. По какой-то странной причине они понимали, зачем они здесь, и даже смутно припоминали, что сами на это согласились. Девушки немного недоумённо переглянулись, молча оглядываясь по сторонам, но всё ещё оставаясь на своих местах.       Пока в пространстве не зазвучал голос невидимого диктора:       — Когда окончатся вопросы, вы выйдете отсюда. Но сначала вы должны ответить на них все. Каждой из вас в каждом раунде их будет задано несколько, после чего, прежде чем мы перейдем ко второму раунду, вы отправитесь на кратковременный отдых.       Присутствующие недоумённо осмотрелись, но источника голоса так и не обнаружили. Зато обнаружили то, что ни одна из них не могла произнести ни слова. Это могло напугать, но даже на это у них не осталось времени. Невидимый диктор, казалось, предвосхищал все вопросы заранее.       Голос снова зазвенел в тишине.       — Я позволяю вам говорить, — и девушки дружно громко выдохнули, понимая, что утраченная способность к ним снова вернулась.       — Итак, первый вопрос к Уэнсдей Аддамс: в какой момент вы поняли, что ваша аллергия на цвет прошла? — голос не стал тянуть время и сразу перешёл к делу.       — Я не понимаю логического обоснования того, почему я вообще должна отвечать на эти вопросы, — Уэнсдей скрещивает руки на груди и закидывает ногу на ногу, хмуро оглядывая помещение, пытаясь прикинуть разумные доводы о том, где они и что происходит.       — До тех пор, пока вы все не ответите на свои вопросы, отсюда никто не выйдет, — голос звучал хладнокровно и безэмоционально, и ему почему-то верилось. Всем, даже Аддамс. Она неохотно фыркнула, сдувая упавшую на глаза прядь волос.       — Да ладно вам, это должно быть интересно! — сделала Энид попытку сбавить пыл недовольных присутствующих. — Правда, меня немного напрягает этот голос из ниоткуда, но мне чертовски интересно, кто за ним стоит. Главное только, чтобы не твой очередной экс, Уэнс, мне хватило Тайлера, — она тряхнула головой, откидывая мысли об этом не самом приятном человеке, и добавила: — А вопрос и правда интересный, милая, — Энид хитро улыбнулась и сверкнула глазами, с интересом наблюдая за каждым движением брюнетки.       — Надеюсь, этим ответом ты, кто бы ни был, подавишься, — Аддамс зло сверкнула глазами куда-то под потолок, надеясь высмотреть хоть что-нибудь. Но вновь замолчала, раздумывая над тем, как бы не взболтнуть лишнего, понимая, что отмолчаться не выйдет. — На второй день пребывания в Неверморе, — сухо заметила она, отворачиваясь в сторону от Энид и хмурясь. Кончики её ушей едва заметно покраснели, потому что она понимала, что не говорила об этом волчице дольше, чем нужно было.       Энид удивлённо вскинула брови, мгновенно выпрямляясь на белоснежном кресле. Она раньше об этом не слышала, и с каждой секундой волчице становилось всё интереснее.       — Ха! Вот ведь! — Танака указательным пальцем пододвинула оправу очков ближе к переносице, дабы не ослепнуть от такого количества света в помещении, что пробивался даже сквозь тёмные линзы, — ах ты маленькая врунишка, Аддамс! — Йоко по-прежнему улыбалась, оголяя острые клыки; вся эта затея с псевдо-интервью ей всё ещё казалась забавной. Уэнсдей угрюмо кинула на неё убийственный взгляд, но промолчала, опасливо косясь на Энид, которая явно в уме записывала всё сказанное своей девушкой.       — О, боже… Аддамс, ты уже тогда делала исключения только для Энид, — сделав интервал в своей речи, Барклай всё же решила продолжить: — Кстати, хотелось бы проверить, сможет ли на этого «диктора» повлиять песнь сирены? — с усмешкой и интересом пополам проговорила Бьянка, после чего тот со всё той же холодностью в голосе ответил:       — Не стоит это проверять, я запросто смогу включить в комнате обогрев. И некие сирены могут совершенно случайно поджариться тут, словно рыба во фритюре, — после ответа голос резко оборвался.       — Ладно, не так и сильно хотелось пробовать, — с явной ноткой поражения кинула темнокожая сирена, опасливо покосившись на собственное кресло. Дивина также напряглась от этой угрозы таинственного диктора, едва заметно ухватив пальцами рукав рубашки Танаки.       Энид всё ещё сидела в лёгком недоумении, при этом подавляя довольную улыбку.       — Мне определенно нравится затея с интервью, — усмехнулась Синклер, мимолётно метнув многообещающий взгляд от потолка к Уэнсдей, на что та едва заметно поёжилась.       — До тех пор, пока вопросы не начнут задавать тебе, — сказала Дивина и покосилась на Йоко, которая сидела рядом. Сирене было очень интересно узнать парочку тайн своей девушки, ведь при обычном разговоре Йоко зачастую просто отшучивается и не вдаётся в подробности.       Синклер снисходительно цокнула языком и повернулась обратно к своей тёмной бестии, что упрямо пыталась держать лицо.       — А я-то думала, что ты до сих пор не можешь с этим смириться. Оказывается, ты привыкла к моим особенностям, наверное, даже скорее, чем я к твоим, — заметила та, внимательно следя за поведением Уэнсдей в этот момент. Она положила ладонь на чужое плечо, большим пальцев поглаживая тонкую ткань, а после опустив ниже, забирая в свою ладонь чужую. — Надо чаще задавать ей такие вопросы, ребят, это единственный момент, когда её можно поймать на какой-то моментальной уязвимости.       — Значит, Йоко… — голос загадочного диктора перевёл внимание всех окружающих на вампиршу.       — Стойте, а если я, скажем, захочу воды? — с ехидством спросила девушка, перебивая ведущего. За долю секунды из тёмного дыма посреди чайного столика материализовался стакан с водой, заставляя всю горе-компашку восторженно ахнуть, — Хм… А если я захочу крови? Первая группа, — Танака, ухмыляясь, наблюдала за тем, как прозрачный стакан наполняется красной жидкостью, а после подняла голову наверх, где, по её мнению, мог бы сидеть ведущий, — А, нет, вторая. Упс, перепутала, — вампирша засмеялась, беря стакан в руку и делая первый глоток обволакивающего напитка, с удивлением понимая, что её пожелания действительно были исполнены, — А как насчёт перекусить, а? Может, суши?       — Кажется, у тебя уже есть я… — Дивина пихнула локтем в бок свою девушку, беспокоясь о том, что наглость Йоко может навлечь негативное отношение диктора к собравшейся компашке. Танака же увидела в этом двусмысленный контекст и притянула сирену к себе за талию, проводя пальцами по едва заметной чешуе и, наконец, замолкая.       — Йоко, сколько лет Вы обитаете в стенах Невермора и как много пассий успели сменить за это время? — задал вопрос невидимый диктор.       — М… дайте-ка подумать… — вампирша задумчиво глянула в бесконечный потолок, боковым зрением ловя пристальный и заинтересованный взгляд своей девушки, — Двадцать семь или двадцать восемь, точно уж не помню. А что касается девушек… — Танака развернулась к Дивине, — если не считать случайные связи и простые интрижки, то не больше пятнадцати.       — Надеюсь, что я не очередная твоя интрижка, — Дивина с неким подозрением покосилась на Йоко, что заставило вампиршу немного напрячься: всё-таки её девушка была сиреной. — А вообще, я даже рада, что мне достался умудрённый любовным опытом партнер, — Дивина решила перевести всё в подобие шутки: — И она не боится просто так взять и начать разговор, правда, Уэнс?        — Йоко, напомни своей девушке, что я сделала с тобой, когда ты впервые попыталась свести меня с Энид… — голос Уэнсдей резанул холодным металлом по ушам присутствующих, заставив тех против воли напрячься и замолчать.       — Вопрос к Энид Синклер: какой была реакция вашего бывшего партнера на то, что вы его оставили ради нынешнего?       Уэнсдсей тут же незаметно навострила уши: этот вопрос её тоже интересовал, ведь Энид о том событии не рассказывала, да и, признаться честно, саму Аддамс раньше это мало волновало, но в нынешних реалиях вопрос казался любопытным. В конце-концов, должна же она знать, стоит ли готовить пару зеркал. Тем временем Бьянка и Дивина уже приготовились к тому, чтобы в случае крайней необходимости использовать голос сирены на Уэнсдей. Мало ли, вдруг её не слишком устроит ответ Энид.       Девушка-оборотень в свою очередь спокойно выслушала вопрос, потому что где-то на подсознательном уровне понимала, что рассказать об этом придётся. Слишком уж очевидным он был, да и, признаться, тайны в этом никакой не было.       — К сожалению слушателей и моему счастью, Аякс на меня своих змей не спустил. Я, конечно, не знаю, может, он просто побоялся, что Уэнс отрежет ему их в случае фиаско, но факт остаётся фактом: он вполне адекватно и с понимаем к этому отнёсся. Ладно, с понимаем только к самому факту, что мне нравится другая, но когда я ему сказала, кто именно, он пару минут сидел с отвисшей челюстью, — беззаботно усмехнулась Энид.       Уэнсдей ухмыльнулась краешками губ, будучи явно довольной и заметно расслабляясь, так же как и сирены. Было слышно, как вздохнула облегчённо Танака, которая против воли тоже напряглась на этом моменте.       — Вопрос к Дивине Ватсон: как вы объяснили своей семье и брату тот факт, что встречаетесь с девушкой? И каковы были их реакции? — вновь подал голос диктор. На что остальные весьма резко обернулись к сирене, которая до этого, казалось, была не слишком заинтересована разговором.       Йоко уже начала глупо улыбаться, потому что знала, что на этот вопрос ответит её девушка.       — Признаться честно… Кенту я не рассказывала ничего. Мой брат сам всё узнал, когда застал нас целующимися в моей комнате. Стоило видеть его гримасу удивления в этот момент… А с родителями ситуация оказалась немного посложнее. Я хотела организовать нормальное, порядочное знакомство Йоко и родителей, но этот москит почти что испортил всё своими шуточками! — Йоко начала громко смеяться, вспоминая всю комичность её знакомства с родителями Дивины.       — Ты могла хотя бы там не шутить про суши? — злобно зашипела сирена на свою девушку, пихнув ту локтём в бок.       — Ты не тот таинственный диктор, чтобы я так отвечала на твои расспросы! — Танака широко ухмыльнулась, обнажая клыки, явно довольная происшедшим.       — Вопрос к Бьянке Барклай: почему вы не использовали голос сирены на своей матери? Это ведь могло решить множество ваших проблем.       Слегка обдумав ответ, Барклай ответила:       — Я, на самом деле, пробовала, но попытка не увенчалась успехом, — Бьянка запнулась, вспоминая последствия ранее упомянутого случая. — Песнь сирен не работает на самих сиренах. Думаю, этот факт и так понятен, — сделав паузу, Барклай через пару мгновений продолжила: — Хотя было бы славно, если б это получилось. И вправду, множество проблем решилось бы словно по щелчку пальца, — вспомнив Вещь, сирена ухмыльнулась. — Только по началу голоса в моём случае, — немного пошутив, ответила русалка с самодовольной улыбкой от того, что ей задали совсем простой и не неловкий вопрос.       Уэнсдей чуть дёрнула аккуратной бровью вверх, подавив в себе желание записать некоторые особенности сирен. Натура исследователя старательно ею скрывалась, отдавая бразды правления большей частью писательскому делу. Однако это было любопытно. Слегка сощурившись, она перевела взгляд на вторую сирену, делая заметку в уме на будущее и отпивая из стакана воды, который она заказала минуту назад. Дело становилось любопытным.       — Вопрос к Уэнсдей Аддамс: когда именно вы начали осознавать свои чувства к Энид Синклер?       На этом моменте Аддамс едва сдержалась от того, чтобы не выплюнуть всю воду, которую она в этот момент держала во рту. С трудом сглотнув, она хмуро оглядела присутствующих, которые, казалось, моментально обратили на неё свои пристальные взгляды. Откашлявшись и ощущая, как в горле встал ком, она отвела взгляд в сторону, мысленно отсчитывая секунды до того, как тишина рухнет разом.              — На второй день пребывания в Неверморе…       Скулы Энид залились контрастным румянцем, она растерянно и удивлённо смотрела на свою девушку, хоть мысли и были полны немого ликования. Уста приоткрылись и тут же сомкнулись, совершенно не нашедши чего сказать в ответ.       — Что-то жарко становится, чувствуете? Интересно, в этой комнате как-то меняется температура воздуха? — собравшись с силами, сказала Энид первое, что ей взбрело в голову. Внезапно рядом с правым подлокотником кресла из ниоткуда появился небольшой переносной вентилятор, еле слышно жужжа. — Действительно, о чём я только спрашиваю… Пожалуй, можно его убрать, — вентилятор пропал из виду так же спонтанно, как и появился.       — А я тебе о чём говорила, щеночек, — Танака демонстративно провела кончиком языка по острию своего клыка, самодовольно улыбаясь и вспоминая, как пыталась вбить в голову волчонка, что если сама Уэнсдей Аддамс соизволила помочь девушке в кубке По, то речь идёт далеко не о простой соседской дружбе.       Синклер смущённо отвела взгляд в сторону. Глаза были полны немого ликования, смешанного с чертовским удивлением. Уэнсдей же, пережившая главную волну реакций, постепенно отходила от вопроса, внутренне надеясь, что подобных им больше не будет.       — Ты не расслабляйся, — указательным пальцем пригрозила Энид брюнетке, — Ты мне ещё подробно дома и о Тайлере, и о твоём крайне ярком «втором дне» расскажешь.       — Вопрос к Йоко Танаке: вы когда-нибудь пробовали укусить Дивину Ватсон, и понравилась ли вам её кровь?       — У-у-у… за какие только места я её не кусала, — шаловливо подмигнула Йоко, нащупывая подушечками пальцев недавний след на внутренней части бедра сирены, — но кровь у неё отвратительная, — скривилась девушка, вспоминая, как однажды нечаянно заигралась и всерьёз прокусила кожу Дивины. Вампирья натура тогда посчитала грехом не насладиться молодой кровью, но Танака тут же пожалела о своём решении, быстро перебивая вкус морской воды бурбоном.       — Просто кое-кто не умеет держать себя в руках! Надейся, что на ТВОЁМ теле не появится парочка новых укусов, у меня тоже не менее острые зубы, — недовольным тоном отозвалась Дивина.       — Ну, не кипятись, пиранья ты моя… Не то сваришься, а рыбный суп я не очень люблю, если честно, — Йоко ухмыльнулась, чуть сдвинув очки на нос и посмотрев своими красными глазами на Дивину.       — Йоко, ты давай аккуратнее, зубки-то у Дивины, в отличие от меня, и вправду как у пираньи, — сказала Бьянка, продемонстрировав свои небольшие клыки и криво усмехнувшись.       Дивина с наигранной обиженностью демонстративно отвернулась от вампирши, показывая недовольство её поведением. Но, несмотря на это, через пару секунд она была в объятьях Йоко: всё-таки сирена слишком привыкла к шуточкам этого несносного москита, чтобы обижаться дольше пары секунд.       Энид коротко хохотнула, подперев подбородок ладонью.       — Давайте я позову вас на следующее полнолуние, вот тогда можно смело поговорить по поводу остроты клыков.       Но от темы остроты зубов девушек оторвал вновь объявившийся из пустоты голос таинственного диктора:       — Вопрос к Энид Синклер: как изменился ваш музыкальный вкус с появлением Уэнсдей и ее виолончели?       — Я стала более избирательна в выборе музыки, — честно призналась Энид, задумчиво всматриваясь в потолок. — Чтобы вы понимали, если ещё в начале я могла кинуть что-то вроде: «Ничего себе, а Джастина Бибера в этом стиле можно сыграть?! Вот бы все в блоге удивились», то со временем я стала всё больше проникаться классикой. Не знаю, что больше стало причиной этому: само влияние музыки Уэнсдей на меня, или мне просто всё меньше хотелось раздражать её своим плейлистом, но факт остаётся фактом. В общем, если коротко, то, наверное, мне стало нравиться больше классической, загадочной музыки. Прямо как и сама Уэнсдей, — Энид ласково улыбнулась Аддамс, невзначай подмигнув ей, отчего самые кончики ушей Уэнсдей слегка покраснели вновь, хотя на её лице не дрогнул ни один мускул.       — Вопрос к Дивине Ватсон: назовите самый идиотский флирт по отношению к вам от Йоко Танаки.       — Ну, начнём с того, что все они были идиотскими, а рассказывать что-то банальное про «вашей маме невестка не нужна?» или «про звезду с неба» я не хочу… Тут надо действительно подумать, какую её фразу стоит выбрать… — Дивина посмотрела куда-то вправо и вверх, вспоминая разные моменты из их с Йоко отношений. — Кажется, «если бы мне давали пять центов каждый раз, когда я вижу такую прекрасную девушку, как вы, то у меня бы было ровно пять центов», это звучало достаточно смешно.       — Серьёзно? Йоко, сдаёшь позиции, я-то рассчитывала, что ты придумаешь что-то более остроумное, чем такой банальный подкат! — удивлённо заявила Бьянка, с некой досадой глядя в сторону вампирши. Примерно таким же взглядом Уэнсдей одарила Танаку: даже она не ожидала такой банальности от вампира.       — Да не смотрите вы так на меня, в этой ситуации самой смешной частью был ответ Дивины: «Думаю, твои родители, у которых собственный бизнес, разочаровались бы в том, что ты смогла заработать всего пять центов. И ты прожигала меня взглядом чаще, чем один раз, так что кто-то уже банкрот», — Танака улыбнулась во весь рот, вспоминая эту ситуацию. Вскоре смехом залились почти все девушки, сидящие в комнате, даже Уэнсдей еле заметно улыбнулась самыми кончиками губ.       — А ещё мне очень даже понравилось то, как ты сказала: «Я принцесса на белом коне. Мне сказали, что вы ищете меня?», — произнесла Дивина, пытаясь выбраться из крепких объятий Йоко, не слишком активно отпихивая её руками при этом.       — Я очень удивилась, когда ты без доли сомнения и смущения ответила: «Да», как будто так и надо было, — вампирша радостно осклабилась на тщетные попытки своей девушки отодвинуть её от себя.       — А я помню это: «Я не пытаюсь произвести на тебя впечатление, но… я Бэтмен», — фыркнула Энид, снова усмехаясь. — Я тогда чуть не подавилась газировкой, когда сидела рядом и слышала всё это, — Уэнсдей, сидящая рядом, свободной ладонью прикрыла глаза, понимая, как всё это бредово звучит со стороны.       — Вопрос для Бьянки Барклай: у вас никогда не возникало симпатии к лицам собственного пола? — голос снова беспощадно оборвал всеобщее веселье.       — Хм…довольно интересный вопрос — с сарказмом произнесла русалка, а после, поразмыслив пару секунд, Барклай сообразила ответ, ведь он был до смеха лёгок: — Я никогда об этом всерьёз не задумывалась, ко всему прочему, у меня и без того слишком много забот, чтобы уделять время романтике. Одного Ксавье хватило за глаза. Но, судя по всему, стоит рассмотреть и другие перспективы, раз с этим ничего не сложилось. На будущее, так сказать, — последнее слово сирена протянула немного ехидно, бросив косой взгляд на удивлённые лица подруг, а после немного посмеялась от того, что поняла, какой на самом деле она была невлюбчивой.       — Последний вопрос на сегодня к Уэнсдей Аддамс: когда вы поняли, что ваша соседка перестала вас раздражать?       — На сегодня? То есть это не в последний раз? — чуть слышно хмыкнула Дивина на реплику диктора, приподнимая одну бровь.       Уэнсдей криво усмехнулась, чуть сощурившись и косо взглянув на Энид. Но ещё до того, как она открыла рот, голос подала Йоко:       — Дьявол, Аддамс, если ты опять скажешь: «На второй день пребывания в Неверморе», то я всерьёз начну думать, что ты всех пытаешься кинуть с ответами.       — Ну, если вы настаиваете… — Уэнсдей как-то даже довольно улыбнулась кончиками губ, чуть крепче обхватив руку Энид, что лежала в её ладони.       — Серьезно, Аддамс. У тебя пластинку заело, как у старого граммофона? — Бьянка поджала губы, чуть хмурясь и скрещивая руки на груди.       — В отличие от некоторых, я полностью контролирую собственные эмоции и ощущения, так что это действительно не заняло много времени, — Аддамс чуть сощурилась, вздёрнув подбородок.       — И всё-таки? Неужели это действительно так? — Энид задумчиво прикусила губу, искоса поглядывая на Уэнсдей, чуть сильнее сжав её ладонь в своей и роясь в собственной памяти. — Значит, твой ответ тоже «на второй день пребывания в Неверморе»?       Уэнсдей кивнула, но через мгновение замерла, поняв, что допустила катастрофическую ошибку, и наблюдая, как зло сощурились голубые глаза напротив. На руках волчицы выскочили цветастые когти, а в голосе послышалось лёгкое рычание.       — Вот значит как… А мне ты говорила другое… Что ж, думаю, нам стоит обсудить твою честность наедине. Поговорим дома, — Энид как-то криво усмехнулась, притягивая ладонь писательницы к себе, медленно и не отводя взгляда от глаз напротив, а Уэнсдей в этот момент ощутила, как по спине промаршировали толпы ледяных мурашек.