Шоу должно продолжаться

      И вот вновь прошли сутки, когда шоу началось снова.       — Это начинает надоедать, — Уэнсдей по привычке хмуро осмотрелась, появившись на маленьком диванчике рядом с Энид. Волчица была слегка взъерошена и затравленно оглядывалась по сторонам, поправляя на себе любимую розовую пижаму. Аддамс вздохнула и отдала ей свою толстовку, оставаясь в клетчатой чёрно-белой футболке и широких штанах с тапочками на босу ногу. На её шее был заметен едва различимый след от укуса, на который, впрочем, никто внимания не обратил. Через секунду появились остальные. В этот раз все выглядели прилично и по-домашнему. Бьянка хмуро устроилась в своём кресле, поправляя на себе домашний шёлковый халат золотистого цвета, Дивина зевала так, что казалось, у неё сейчас челюсть треснет. На ней была растянутая безразмерная футболка чёрного цвета и короткие шорты; Йоко в этот раз оказалась без очков и подслеповато щурилась, натянув как можно плотнее капюшон толстовки, чтобы создать хоть какую-то тень.       — Эй. Как там тебя. Чёрт без лица. Свет приглуши, а то я ослепну, — она недовольно фыркнула, скрестив руки на груди. Свет действительно приглушился, создав уютную атмосферу, а на столике появилась большая лампа, добавив тёплого освещения. Вампирша удовлетворённо выдохнула, настраиваясь на диалог, и снова привычно ухмыльнувшись, забирая со столика свои очки, что тоже появились в чёрной дымке. Рядышком вновь появились бокал с мартини для Бьянки и кофе для Аддамс, на что та удивлённо приподняла бровь, но отказываться не стала.       — Вопрос к Йоко Танаке: каковы самые странные привычки Дивины, к которым Вам пришлось привыкать?       — Когда любишь, все привычки, даже самые чудные, становятся родными, — вампирша состроила из себя чувствительного поэта, ловя едва заметное смущение на лице Ватсон, — нет, ну а если серьёзно, — все присутствующие обернулись на Танаку: серьёзность и Йоко редко фигурировали в одном предложении, — то многие привычки Дивины мне даже на руку. Особенно её пристрастие к домашней наготе… — девушка прошлась пальцами по видневшемуся участку бедра.       — Эй! — вскрикнула Ватсон, обиженно откидывая руку вампирши от себя.       — Ладно-ладно. Больше никаких пошлостей. В этом вопросе, — на мгновение Йоко показалось, что Дивина прямо сейчас и использует на ней голос сирены, если девушка не прекратит, — а если мы всё-таки вернёмся к странностям, то я не могу не отметить её любовь к утренним растяжкам.       — А чем тебя растяжки не устроили? — спросила уже слегка хмельная Бьянка.       — О, моя ненаглядная крайне гуттаперчевая, — Танака предприняла ещё одну попытку телесного контакта с Ватсон, но та лишь глазки закатила.       — Какая-какая? — недоумённо переспросила Синклер.       Дивина также удивлённо посмотрела на свою девушку, поражённая таким её лексиконом.       — Гуттаперчевый — напоминающий свойствами гуттаперчу; гибкий, эластичный, растяжимый, — подала голос Аддамс, получая от вампирши респект и кивая в ответ. — Изомер каучука.       — Спасибо, словарик на ножках. Дивина и правда очень пластичная. Я бы даже сказала, чересчур, — Йоко поёжилась, вспоминая их первое совместно проведённое утро, — однажды я проснулась, а эта сельдь занимается йогой. Думаю, ну посмотрю, какая у меня девушка красотка, поворачиваюсь, а она стоит вывернутая вверх тормашками. Я сначала вообще подумала, что в неё бесы вселились! Хотела уже экзорциста вызывать, ей богу!       — Ну всё, Танака, ты договорилась. Дивина с недобрым огоньком в глазах встала с диванчика, на котором сидели она и Йоко. Она взяла ближайшую подушку и врезала Танаке по лицу.       — Я надеюсь, это поможет твоим мозгам встать на место! Могла бы что-то не такое странное обо мне рассказать? Да даже то, что я не против поесть рыбу, сейчас я бы не была так сильна зла на тебя, Танака! — Дивина собиралась повторить свои махинации с подушкой, но Йоко выхватила орудие убийства из рук озверевшей рыбы.       — Ну, мой морской ёжик, не злись! — сказала Йоко, немного обнимая свою девушку.       На удивление, сирена её не оттолкнула, а лишь закатила глаза так сильно, как только смогла.       — Ладно, Бетмен недоделанный, живи, а то кто ещё будет спасать мир от скуки в унылые дни, — Дивина обречённо вздохнула, а Йоко плотнее обхватила её руками. — Ладно-ладно, так хочешь трогать — трогай, а то бесишь уже…       Дивина расположилась на коленках Йоко, чем вызвала удивление девушек       — Вопрос к Дивине Ватсон: бесила ли Вас когда-то Йоко настолько сильно, что хотелось применить голос сирены? Может, была какая-нибудь история, связанная с этим?       — Ну вот, рыба моей мечты, сейчас мы и узнаем, возьму ли я у тебя реванш в бою подушками! — сказала Йоко, немного поглаживая талию сирены, что расположилась у неё на коленях.       — По-моему, ответ на этот вопрос более чем очевиден, — немного равнодушно отозвалась Дивина. — Конечно, использовала, и не один раз.       Глаза всех девушек, сидящих в комнате, стали похожи на блюдца. Даже Аддамс заинтересовалась в том, кто кого покусает быстрее: сирена или вампир.       — Да чего вы так уставились на меня? Я так делала не так уж и много раз, и все эти случаи заключались в простых однотипных ситуациях: в Йоко включается режим стендапера, а я останавливаю это. Но, попрошу заметить, далеко не всегда я останавливаю, а лишь тогда, когда ситуация совершенно выходит из-под контроля!       Девушки, пристально наблюдающие за Дивиной и реакцией Йоко, расслабились. Но неожиданно из рук Барклай пропал бокал, чему девушка была крайне возмущена.       — Кажется, вы не полностью ответили на данный вопрос.       Вновь всё внимание было приковано к Ватсон, но Дивина не придала этому значения.       — Йоко, помнишь, тебя Уэнсдей отравила чесноком?       — Такое очень тяжело забыть, но причем тут вообще Аддамс?       — При том, что ты не настолько безрассудна, чтоб, не «прощупав почву», начинать пытаться сводить Энид и Уэнсдей. Скажем так, это я тебя «подтолкнула» на эту мысль, — Дивина посмотрела с улыбкой на Уэнсдей и Энид. — И всё-таки те глупые приколы Йоко вам «в лоб» были не зря!       — Дивина, ты меня удивляешь. Теперь я, кажется, понимаю, в чём ваши с Йоко сходства, — сказала Бьянка, довольно покручивая в руке вернувшийся ей бокал, но уже понимая, что с этим пора завязывать, а потому вернула его на столик, не притронувшись.       — Пора вам признать, что среди нас далеко не один шиппер! — гордо сказала Дивина. — Я с самого начала подметила, что между вами какая-то химия. Потом, стоя в коридоре и ожидая Йоко, я наткнулась на Вещь. Перепугалась жутко! Но, в принципе, быстро поняла, что он приехал с Уэнс. Разумеется, я пыталась поговорить с таким необычным существом!       — А я почему-то думала, что только Энид прекрасно понимает его и без языка жестов, и азбуки морзе… — задумчиво сказала Уэнсдей, глядя на Ватсон с неким подозрением.       — Думаю, всем известен тот факт, что Энид делала время от времени ему маникюр? Пару раз она делала это в нашей с Йоко комнате. Разумеется, мы обсуждали тебя, Аддамс! Потом Йоко начала говорить, что неплохо бы смотрелись в месте, но ей мозгов хватало не лезть, пока не появилась я! — гордо заявила Дивина, победно улыбаясь.       — Может, ты ей последние мозги тогда и отбила, ты об этом не подумала? — скептично отозвалась Бьянка, всё-таки она недолюбливала способности песен сирен.       Дивина на долю секунды призадумалась, посмотрела в глаза Йоко, скрытые под очками, и сказала:       — А мне очень даже нравится её безрассудство       — Вопрос к Бьянке Барклай: какой школьный «кружок» вызвал у вас больший интерес и почему?       — На самом деле, это достаточно сложный вопрос, — Бьянка откинулась на спинку кресла, как бы перебирая вспоминания. — Был такой период времени, когда меня перестало интересовать всё. Я быстро стала главной в нашем школьном хоре, ведь не только «голос сирены» у меня хорош. Мне даже начало надоедать отвечать каждый урок, потому что от других учеников ничего нельзя было допроситься. Тоже самое с фехтованием: просто закончились те, которые могли состязаться со мной. — Барклай немного грустно вздохнула, при этом улыбаясь. Она посмотрела на Уэнсдей. — Но когда в Невермор пришла эта маленькая ведьма с маниакальными наклонностями. Не думала, что скажу это, а ты, вероятно, не предполагала, что услышишь что-то подобное от меня, но я тебе благодарна, Уэнсдей.       Самодовольная легкая усмешка появилась на лице Аддамс, а Энид с гордостью взглянула на свою девушку.       — В тот период времени, после достаточно тяжелого для меня расставания, в конце-концов, не каждый же день тебя обвиняют в обмане, появилась эта странная девушка, которая проявила себя как осведомлённая во всех областях. Разумеется, я почувствовала некий толчок развиваться дальше, продолжать сражаться и доказывать! — Бьянка легко улыбнулась и отпила вина из своего бокала. — А насчёт любимого увлечения. Хм, всё же это фехтование. Мне тогда действительно была нужна та победа над Уэнсдей в нашем первом поединке. А если говорить про мои новые хобби, возможно, вы удивитесь, но я увлеклась готовкой. Это отвлекает, успокаивает. А такое порой необходимо, когда за тобой гоняются сектанты во главе с собственной матерью. Готовить у меня получается действительно хорошо.       Когда Бьянка закончила свою речь, на лице Йоко появилась глуповатая улыбка, и она уже почти открыла рот, чтобы пошутить, но Дивина заткнула ей его рукой, а Барклай спокойно сказала:       — Ещё одна шутка про суши, и, благодаря моим кулинарным способностям, мы узнаем, похоже ли твоё мясо чем-то на мясо летучих мышей.       — Вопрос к Уэнсдей Аддамс: какие пытки подготовлены или уже задуманы для Вашего похитителя с его вопросами? И нужна ли тебе с этим помощь?       — О, неужели стоящие вопросы нашлись? — Уэнсдей довольно откинулась на спинку диванчика, попивая свой ядрёно-чёрный кофе и довольно щурясь. — Помощь мне не нужна. Разве что с уборкой последствий. Если я расскажу достаточно, то это испортит интригу. А в любой пытке неизвестность перед расправой — это как специи к блюду: обязательны и улучшают вкус. Так что ограничусь упоминанием того, что их несколько. Одной пыткой тут дело явно не закончится. А с каждым неудобным вопросом для меня и Энид их количество будет увеличиваться в геометрической прогрессии так, что заставит жизнь еле теплиться в теле, пока я…       — Моя милая грозовая тучка… Заткнись, — Синклер нервно накрыла ладонью рот Аддамс, останавливая её поток мыслей. — Меня сейчас вывернет от твоих грёз насчёт пыток. Давай более лаконично, как ты любишь, м? — видя недовольный взгляд своей девушки, она мягко улыбнулась, убирая руку, и, чтобы немного сгладить обстоятельства, нагнулась вперёд, оставляя на чужих губах лёгкий поцелуй.       — Ладно. Только ради тебя, mon cheri, — Уэнсдей фыркнула, изогнув бровь. — Будем считать, что у меня слишком большое количество вариантов для свершения пыток. Так что можно сказать, что я пока не определилась с этим до конца. И вообще, автор всегда оставляет за собой лёгкую недосказанность в выборе. Мне кажется, что для того, чтобы составить перечень пыток, нужно знать, кого именно будешь пытать. Вампиров, например, — чесноком, горгон — зеркалами, а сирен чем-нибудь горячим. Думаю, раскалённые металлические ботинки для их человеческих ног будут в самый раз…       — Напомните мне никогда не становиться врагом Аддамсов в будущем, — Бьянка едва заметно поёжилась, слегка нахмурившись и переводя взгляд на подозрительно притихших вампира и сирену на соседнем диванчике. Те медленно кивнули в ответ.       — Вопрос к Энид Синклер: хотите ли вы со своей парой завести детей в будущем? И что вы на этот счёт думаете?       На этом моменте Уэнсдей вновь поперхнулась напитком, в этот раз кофе. Брови её сошлись к переносице, а на щеках заиграли желваки. То, что Аддамс была сейчас зла, видно невооружённым взглядом. Хотя Синклер, что удивительно, этот вопрос никак не возмутил. По крайней мере, внешне она на это намёков не давала: то ли ещё не успела окончательно проснуться, то ли постепенно привыкала к тому факту, что подобных вопросов много и все избежать явно не получится. Она утомлённо потянулась.       — Уэнсдей, мы хотим? — беспечно задала вопрос Энид, потирая глаза.       Девушка развернулась на диванчике цвета слоновой кости и легла на колени своей любимой готки. Уэнсдей растерянно перевела взгляд на Синклер и вскинула руки вверх, позволяя ей это сделать. Одну руку брюнетка положила на чужую талию, а изящные пальцы второй руки кропотливо перебрали цветные пряди.       — Что означает твоё «Уэнсдей, мы хотим?» Волчонок, вопрос ведь твой, — недовольно прошипела Уэнсдей, всеми силами стараясь уйти от прямого ответа на вопрос.       — Что значит «мой»? В такой ситуации он автоматически из «моего» становится «нашим». Когда речь идёт о усыновлении детей, в вопросе принимают решение оба родителя.       — Энид, только не говори, что ты правда собираешься обсуждать этот вопрос при всех этих любопытных подростках, которые, не имея своей личной жизни, пекутся чужой? Если да, то я вынуждена буду тебя разочаровать.       — Разочаровать ответом? — вопросительно вскинула брови Синклер.       — Разочаровать его отсутствием, — отрезала Уэнсдей.       — Ладно тебе, Аддамс, а как же вечное «дети — цветы жизни», — вклинилась Йоко, прищурив уставшие от света глаза.       — Это такие же цветы жизни, как Росянка и Венерина Мухоловка, — привычным ей бесстрастным тоном ответила Уэнсдей. — К тому же я не думаю, что усыновление — оптимальный выход из ситуации.       — А мне-то всегда казалось, что тебе должны нравиться такие стрёмные вещи, — с наигранным удивлением воскликнула вампирша.       — Да. Но маленькие дети бывают просто невыносимы. Я знаю это по своим младшим братьям, — Аддамс продолжала доказывать свою точку зрения, хмурясь и сложив руки на груди.       — Смотри-ка, у тебя с маленькими детьми, оказывается, есть много общего, — съязвила Бьянка, скучающим взглядом окидывая парочку.       — Так, окончили это представление, — твёрдо одернула их Энид. Все вынужденно замолчали, только и перекинувшись между собой парой взглядов. — Мы, конечно, можем говорить на эту тему хоть весь день, но я, пожалуй, предпочту вернуться в свою комнату раньше полуночи. Нет. Пока не планируем. Господи, мы учимся ещё в старших классах, не рано ли вообще о таком думать? — слетел с уст риторический вопрос уже с малозаметной ноткой раздражения.       — Вопрос для Йоко Танаки: как ты относишься к стереотипам о вампирах?       — О-о-о, этим можно брать и обмазываться! — Йоко хитро потёрла ручки, ухмыляясь, — Дивина очень любит смотреть всякую приключенческую фантастику, в которой нередко фигурируют вампиры, — понимая, о чём сейчас пойдёт речь, Ватсон закатила глаза, — а я очень люблю комментировать все поддельные факты!       — К слову о голосе сирены, в такие моменты очень тяжело сдерживать себя, чтобы не заткнуть эту тараторку, — обречённо вздыхая, призналась Дивина, — её, скорее, ущемляют не стереотипы, а то, что ещё ни один вампир, по крайней мере открытый, не снял фильм.       — Это же откровенная дискриминация! Я подам на них в Гаагский суд! — воскликнула Танака, вскакивая со своего места. Ватсон аккуратно провела ладонью по её запястью, утихомиривая пыл своей девушки.       — Милая, на кого ты собралась подавать в суд?       — Да какая разница, на кого? Это же действующий беспредел и непорядок! Это нужно исправлять, — девушка щёлкнула пальцами, и из чёрного тумана появился новый стакан с кровью, который Йоко стремительно осушила, — я сама сниму фильм про вампиров, и там не будет ни единого стереотипа. Стану режиссёром, сценаристом и главной актрисой, — довольная собой Танака сложила руки на груди, слизывая с губ оставшуюся кровь.       — А потом станешь почётным призёром Золотой Малины во всех номинациях, — хмыкнула Бьянка, с издевкой осматривая вампиршу.       — Я не позову тебя на премьеру, — гордо вздёрнув нос, ответила Йоко, на что Барклай лишь подняла руки вверх. Ватсон, всё это время придерживающая Танаку за запястье, наконец потянула девушку вниз, принуждая упасть на диван рядом.       — Я на тебя сильно обижусь, если с тобой рядом не будет одной очень привлекательной сирены, Дивиной, кажется, зовут, может, знаешь о ней? Говорят, она очень крутая, — на лице Ватсон появилась глуповатая улыбка. Сейчас своим выражением лица она чем-то походила на Йоко в самом начале её стендапов.       — Есть такая фраза: «Говорят, а ты не слушай», но для такой необычной особы я приготовлю отдельную роль… Если я чем-то похожа на Бетмена, то чем ты не Аквамен? — призадумалась Йоко       — Если тот, кто задает нам вопросы, — фанат DC и Marvel, то, похоже, вопросы никогда не закончатся и мы останемся тут на всегда, — сказала Энид, немного нервно хмыкая.       — Вопрос для Дивины Ватсон: перед тобой Йоко вообще обращалась в летучую мышь? Может, с этим есть какая-то смешная история?       — Такое было всего пару раз: Йоко не любит находится в такой своей форме. А насчёт истории… думаю, вы, как образованные люди и Йоко, знаете, что летучим мышам достаточно проблематично взлетать с места, поэтому они останавливаются там, откуда можно безопасно спрыгнуть в полёт, — Дивина оглянула всех присутствующих. — Я тогда собиралась на очередной бал, сижу перед зеркалом, наношу мейкап… Блин, вот стоило тогда заметить, что какая-то Йоко притихшая… Каково же было моё удивление, когда ко мне с потолка внезапно на плечо свалилась летучая мышь, причём достаточно больших размеров для обычной. И, как порядочный испугавшийся человек, я начала отбиваться и гоняться за этой несчастной по всей комнате, угрожающе держа в руках её же Неверморскую кофту. После того, как я метко пару раз попала по этому комару-переростку, Йоко наконец вернулась в человеческую форму, благо упала она на кровать. Вся взъерошенная и растрёпанная, Йоко отползала от меня до тех пор, пока до меня не дошло, что всё нормально и это всего лишь моя придурковатая девушка.       — Надеюсь, в последующие разы её превращений такого не было? — немного взволнованно сказала Энид.       — Мы договорились, что она будет предупреждать меня, если захочет полетать. Всё-таки мы не хотим, чтоб у меня был инфаркт, а у неё — тяжкие телесные…       — А я надеялась, что ты расскажешь то, как такой мой облик помог достать нам заброшенную на люстру одежду… — сказала Йоко, поглаживая свою сирену по спине.       — Сейчас один комар довыпендривается, и я в мельчайших деталях расскажу, как ты в облике летучей мыши шпионила за Энид и Уэнсдей, когда волчонок впервые приглашала Аддамс на официальное свидание!       Йоко опасливо замерла, медленно поворачивая голову к Аддамс и ощущая, как по позвоночнику стекает холодная капля пота. Уэнсдей медленно, не отрывая тяжёлого взгляда, провела большим пальцем по собственному горлу. Иногда молчаливая Аддамс могла пугать больше, чем говорящая.       — Вопрос для Бьянки Барклай: чем отличился Ксавье, чтоб ты на него обратила внимание? Почему не тот же Аякс или Кент?       — Даже не знаю, как отвечать… Как там говорят: сердцу не прикажешь. Просто именно такого неудачного кандидата выбрала моя душа. Хотя, справедливости ради, изначально он был вполне нормальным. Он был внимателен, говорил напрямую, если ему что-то не нравилось, но при этом не разводил скандалов и истерик из-за разных ситуаций. Ксавье даже, кажется, не обращал внимания на то, что я сирена, и тема способностей моего голоса затронута нами не была. Ну а после начались достаточно глупые предъявления претензий, переходящие в истерики, обвинения меня, что я виновата абсолютно во всём случившимся. Он даже не желал выслушивать, Ксавье лишь жалел себя, — разочарование промелькнуло на лице Бьянки, она даже не отпила вновь из бокала во время паузы. — Потом мне очень больно сделало то, как быстро он переключился на Уэнсдей, более того, просил применить на нём голос сирены… Тогда я и поняла, что он за человек. Теперь не жалею. Увы, когда видишь такое грязное нутро, все хорошие качества в человеке мигом меркнут на фоне яркости этих отвратительных поступков. А остальные парни… просто не привлекали. Думаю, ни для кого не секрет, что Аякс тот ещё тугодум. А Кент — просто совершенно обычный. Да он отзывчивый, поможет в любой ситуации, и я всё ещё удивляюсь, как он терпит нашу компанию, но я не рассматривала никогда его как парня. Он мой друг, как и все вы.       — Вопрос для Энид Синклер: какая самая раздражающая привычка Уэнсдей в отношениях?       Энид надула щёки, удивлённо вскинув брови вверх, а затем шумно выдохнула.       — Вот именно раздражающая или странная, возможно?       — Странные привычки — это другая опера. Да и вопрос относится именно к теме ваших отношений, — целесообразно ответила Дивина, скрестив руки на груди.       — Я и не знаю. На ум приходят только какие-то её привычные нам стороны. Но это, скорее, просто её черты, нежели привычки. То есть, например, те же невозмутимость и умение держать лицо. Это круто и имеет определенный шарм, но когда ты со всей нежностью признаёшься человеку в любви, а в ответ получаешь взгляд камня, то иногда это порядком раздражает.       Уэнсдей недоумённо сдвинула брови к переносице, дёрнув головой.       — Прошу прощения, освежи мою память: когда по отношению к тебе я проявляла подобную нетактичность?       — Милая, не вынуждай меня рассказывать про ту ситуацию, когда я подняла на уши пол Невермора. Просто потому, что после одного из моих признаний в любви ты посмотрела на меня так, что я искала по всему корпусу, где мне только спрятаться, чтобы ты меня не пытала…       — Я до сих пор считаю, что ты высосала из пальца данную ситуацию, — пожала плечами Аддамс, утомлённо прикрывая веки. — И всё-таки ты не ответила на поставленный вопрос.       — Тебе нужен звонок другу, или ты сама заговоришь, волчонок? — Йоко устала ждать, потому прервала повисшую в комнате тишину. Она ехидно оскалила клыки, продолжая уже более спокойно. — Можешь обратиться к нам за помощью. Мы накидаем вариантов, а ты выберешь, тут, на самом деле, такое раздолье для фантазии…       Уэнсдей сверкнула тёмными глазами а-ля «ещё слово, и стейку из летучей мыши таки быть», отчего Йоко интуитивно поёжилась, но ещё сильнее расплылась в коварной усмешке.       — Оу! — воскликнула Энид, явно отыскав подходящий ответ. — Самая раздражающая привычка Уэнс связана с её ревностью. Это, конечно, понятно, и в какой-то мере мне нравится, потому что как-никак это одно из самых ярких проявлений её привязанности, но… Когда она включает режим Бони и Клайда и угрожает каждому второму парню, которому я улыбаюсь… То это начинает бесить. Жалко тех добряков, что пытаются с ней поспорить или тем более подкатывать ко мне при ней. Глупость и отвага, Господи. Долго эти споры, правда, не продолжаются: против ножа в этом мире аргументов мало.       — Смею заметить, что в моём арсенале имеются не только ножи. Иначе это было бы попросту скучно, — Уэнсдей фыркнула, угрюмо насупившись. — Я, по крайне мере, не пытаюсь тебя укусить при каждом удобном случае.       — Вопрос для Уэнсдей Аддамс: каков был самый неловкий момент, связанный с особенностями обращения Энид?       Уэнсдей задумалась, чуть прищурившись и взглянув на волчицу из-под слегка опущенных ресниц. Уголок её губ едва дернулся вверх, и оборотню это сразу не понравилось.       — У неё чесались зубы. Почти всё время пару дней после полнолуния. Она даже во сне пыталась что-нибудь грызть. Ручки, карандаши, блокноты, книги, спинка кровати, даже стол погрызть успела. Но самое ужасное — это то, что мне приходилось всё время носить плотную одежду, потому что, как я уже упоминала ранее, даже во сне она пыталась что-нибудь грызть. В том числе и меня. Пришлось оставить её на вторую ночь спать одну. Я всё-таки человек, и до волчьей регенерации мне далеко. Но мы достаточно быстро нашли выход из ситуации: купили в зоомагазине… — закончить фразу до конца она не успела, так как покрасневшая от стыда Энид снова поспешила её заткнуть, зажимая рот руками.       — Вопрос для Йоко Танаки: тебе бы хотелось сделать предложение твоей девушке? И как это было бы?       Глаза Дивины загорелись интересом, а щёки обдало лёгким румянцем, когда та обернулась к своей девушке:       — Если я скажу, как это будет, то сломаю всю интригу. Но я заверяю, что сделаю это ярко, неожиданно и феерично, так, чтобы моя пиранья обрела дар речи вновь только стоя под венцом и говоря свадебную клятву, — Ватсон, счастливая до беспредела, собиралась затянуть вампиршу в чувственный поцелуй, но ладонь Йоко, накрыв родные губы, остановила её, добавляя: — конечно, если Дивина перестанет ломать себе кости и больше не будет пугать меня по утрам своей йогой, — острые зубы сирены врезались в тонкую кожу ладоней Танаки, а голубые глаза теперь горели недобрым огнем.       — Господи, — Бьянка устало прикрыла глаза. — У меня ощущение, что я не на шоу, а в клетке с кроликами. Эй, диктор, когда там последний вопрос?       — Это был последний вопрос. Вы все свободны.       — Вообще, или опять временно? — Энид настороженно приподнялась с кресла, незаметно кладя руку на предплечье Уэнсдей, которая крайне подозрительно потянулась за пазуху широкой толстовки. Танака и Ватсон прислушались, а Барклай даже не двинулась с места, лишь скептически приподняла бровь.       — И всё? Вот так вот теперь всё закончится? — Йоко даже как-то разочарованно воздохнула, хотя и понимала, что что-то, способное всех их в любой момент похитить, явно опасно.       В этот момент из чёрного тумана рядом с девушками появилась самая обычная дверь. Энид опасливо на неё покосилась, а Бьянка встала со своего места.       — Что ж, если так, то у меня ещё куча дел до завтрашнего дня. Надеюсь больше здесь с вами не встретиться, — сирена спокойно открыла дверь и вышла в неё, следом потянулись Дивина и Йоко, которая уныло вздохнула.       — Ну вот, как всегда всё веселье недолговечно.       — Не могу с тобой согласиться, — Уэнсдей хмыкнула себе под нос, подталкивая свою волчицу к двери, и, когда та вышла в неё, обернулась на прощание, криво усмехнувшись. — Добрые дела всегда остаются безнаказанными, — в тишине послышался звук вырванной из гранаты чеки, и на месте, где только что была дверь, в которую проскочила Аддамс, осталось на полу, медленно крутясь, взрывное устройство.       — О чёрт… — произнёс голос диктора в пустоту за секунду до взрыва.