Сигареты с абсентом

      Руслан подлил Дугару в граненый стакан абсент, поворачивая голову к окну. Было уже достаточно тепло, поэтому они могли себе позволить вот так сидеть на руслановском балконе и просто разговаривать о жизни. — Ну как ты? , — Енисейский повернул и чуть наклонил голову, смотря Дугару в глаза с легкой полуулыбкой. — Да никак. Малые вот приехали, решили у меня на недельку задержаться, — Ангарский отпил из своего стакана, внимательно изучая выражение лица своего друга детства. К счастью, а иногда к сожалению, он очень хорошо знал, что означает этот блеск в глазах Руслана. — Ну давай, рассказывай. — Что рассказывать? , — Енисейский наиграно удивился, делая затяжку с электронной, всё также пристально смотря на Ангарского. — Не придуривайся. Ты всегда так улыбаешься, когда заводишь новые отношения, а я потом вытаскивай. Колись уже. — Ты, — Руслан сделал акцент на слове, тыкнув указательным в грудь Дугара, — не поверишь. Дугар удивленно приподнял бровь, а Руслан продолжал: — Даю подсказку. Это один из уральских. — Таня, что ли? , — предположение было максимально невероятное, но Руслан ведь сам сказал, что «не поверишь». — Ой, да какая Таня. Таня лесбиянка вообще, — Енисейский фыркнул, отпивая немного из бутылки. — Уралов? — Близко, но нет. Да и вообще, он не в моем вкусе. Слишком серьёзный, с ним не поприкалываешься, — Руслан снова выделил последнее слово. — Татищев, что ли? , — на самом деле, Дугар догадывался, но верилось всё равно с трудом. Он не слишком хорошо его знал, но даже той информации, которой он владел, было достаточно для понимания, что могут быть проблемы. — Он самый. Я же говорил, что он латентный, — Руслан вытянул ноги, прикуривая уже из пачки Camel. — Ты уверен, что не будет как в прошлый раз? , — уже серьёзнее спросил Ангарский, понимая, что спрашивать Руслана об этом бесполезно. — Не должно. Он вроде нормальный пацан, хотя и с приколами. Может, первое время в кризисе будет, но а дальше, сам знаешь, получаешь удовольствие, — Енисейский выдохнул в сторону Дугара, усмехаясь. — Ему же хуже, если начнет выёбываться, — Дугар улыбнулся, а потом спросил уже серьезно, тяжело вздохнув. — А этот…звонит еще? Будь его воля, он бы эти звонки прекратил уже давно, но Руслан упертый, не дается. «Я сам разберусь», «Дугар, не лезь!», ну и тому подобное. — Да, — буркнул Руслан, туша бычок о ножку стула. — Давай я с ним поговорю. — Не надо. Еще немного потрезвонит и успокоится. — Ты в прошлом месяце то же самое говорил. — Ну, месяц. Месяц это не немного, а мало. — Он до этого тоже звонил, — стал напоминать Ангарский, но Енисейский быстро увел разговор в сторону. — Как думаешь, через сколько Татищев маякнёт? Просто интересно будет потом проверить. Вздохнув с осознанием, что Руслан опять ничего не хочет решать, Дугар согласился сделать вид, что смирился. — Неделя. Может, чуть больше. — А я думаю, что завтра, — парень улыбнулся, подливая себе еще немного. — Главное, чтобы потом тебя не пришлось в два ночи на скорой везти. — Ты мне это всю жизнь вспоминать собрался? И там было не из-за отношений. Ну переборщил с кислотой, бывает. — А потом «Дугар, я умираю, что мне делать», — съязвил Ангарский, откинувшись на спинку стула. — Ну забыл, что бессмертный. Я бы на тебя в бэд трипе посмотрел. И вообще, я больше не юзаю, — Руслан отпил еще немного, а Дугар слегка усмехнулся. — Еще бы. Я был бы первым, кто тебя отпиздил бы. — Только отпиздил? , — Руслан загадочно улыбнулся, явно пытаясь всё перевести в другую плоскость. — Ой, иди нахер, — Ангарский прикурил, переводя взгляд на Енисейского. — В тот раз… — Не напоминай, — перебил его Дугар, а Руслан поднял руки в примирительном жесте. — Хорошо-хорошо. Но ты в тот раз не жаловался. «Неисправим», — подумал про себя Ангарский, смотря, как дотлевает сигарета в его пальцах. С другой стороны, это всё ещё был его друг детства, с которым они прошли немало, и будь даже у Дугара выбор: его язва-Руслан или двое верных друзей, не попадающие в неприятности просто выходя из дома, он никогда бы не променял Енисейского. Потому что уже своё, родное, можно сказать. И Ангарский был уверен, что у Руслана к нему точно такие же чувства.

***

      Костя уже было думал идти спать, как в дверь начали звонить, а затем еще и стучать. — Костян, открывай! Я знаю, что не спишь, поговорить нужно! , — Юра продолжал стучать, как дверь открылась, а на пороге показался шикающий на него Уралов. — Тише, весь подъезд разбудишь. У меня соседи очень замечательные пожилые люди, — Костя впустил к себе Татищева, закрывая дверь. — Что уже случилось? Юра не ответил, молча оттянул ворот футболки, демонстрируя синяки по всей шее. — Как это убрать? Уралов удивленно приподнял бровь, переводя взгляд то на засосы, то на Юру и обратно. — Нормально он тебя… А, — он сделал неопределенный жест рукой, не решаясь спросить на прямую. — Болит. Но с обезболом норм, — Татищев прошел на кухню, после чего сел, подобрав под себя ноги и прижав колени к груди. — Можешь чаю заварить? С ромашкой той. А лучше что-то покрепче чая. — Я не пью, ты же знаешь, — Костя подошел к плите, ставя чайник и закидывая пакетик в чашку. — Не куришь, не пьешь. С чего ты вдруг на ЗОЖ перейти решил? — Да просто… Почему нет? Бессмертие — это конечно здорово, но и совсем на здоровье забивать тоже не стоит. К тому же, в мире есть гораздо более приятные вещи помимо алкоголя и сигарет. — Понял. А я вот предпочел бы сейчас чего-то с градусом, потому что я просто не знаю, как без этого вывозить. — Можешь не рассказывать, если не готов, — Костя поставил перед Юрой чашку, а сам сел напротив. — Ты не понимаешь. Всё пошло просто не туда, у меня с бабами так не стояло, как тут. Енисейский, конечно, тоже тонкий, черты лица там красивые, женские почти. Но блин, его при всём желании с бабой не спутаешь. Да и. потом, в общем, тоже. — Так бывает, Юр. Кризис ориентации называется, когда всю жизнь думал, что нравятся только девушки, а потом понимаешь, что всё сложнее. Скоро пройдет, привыкнешь, поймешь, что это ни хорошо ни плохо, просто вот так сложилось. — Легко тебе говорить, — фыркнул Юра, отпивая немного чая. — Я сам через это проходил, поэтому прекрасно всё понимаю, — Уралов посмотрел в окно, за которым было уже темно, а потом на Татищева, который всё еще сидел с прижатыми к груди коленями и чашкой чая с ромашкой. — Да нехорошо вышло, Кость. Просто поебались и разбежались, неправильно как-то. Я вот, — он достал из кармана два браслета и положил их на стол. — Чё думаешь? Костя несколько раз моргнул, но потом всё же ответил: — Не знаю. Может и прокатит, но реакцию Енисейского предсказать трудно. Попробовать можно, конечно, но учти, что я всё еще считаю эту идею неудачной. — Значит, нормально, — Юра положил браслеты обратно, улыбнувшись. — Может, завтра к нему полечу и отдам. — Нет, Юра, завтра ты будешь работать над новым отчетом, — строго сказал Уралов, уже представляя, что его может ждать, если Юра всё-таки не откажется от своей затеи. Зато, может, станет терпимее относится к другим людям, которые не вписываются в его картину мира. Тоже неплохо. Главное, чтобы сам Костя впоследствии не оказался на кушетке у психолога.