Освоение Сибири

      Непыльная работа, за которую давали 15 тысяч, была найдена на удивление быстро. По подсчётам Саши этого должно было хватить на оплату квартиры вскладчину с Иваном и на еду.       К работе девушка приступила немедленно: монотонное оформление и дотошная проверка бумажек скрашивали последнюю неделю перед первым сентября. За делами не было времени закопаться в свои думы и разволноваться больше, чем следует, а после работы и сил волноваться не было. За это время даже получилось немного подружиться с Иваном: тот исправно выполнял домашние обязанности, пару раз уходил на работу и всегда засиживался допоздна с бумагами, так и засыпая подчас на столе. Поднимать большого человека и тащить до кровати Саша не отваживалась, но с некоторых пор приносила и подкладывала подушку под голову и укрывала одеялом. Сначала было боязно, но Иван спал крепко. А на мягком… И укрытым… — ещё и сладко. Однажды Саша не смогла сдержать улыбки, глядя, как счастливо мужчина обнимает подушку и о чём-то вздыхает во сне. Хотелось бы и ей так же крепко спать, но чем ближе была заветная дата, тем чаще девушка просто лежала и глядела в потолок, нервно теребя край одеяла.       В последнюю ночь августа волнение достигло предела. Закутавшись в одеяло так, словно оно было последним в мире оплотом спокойствия, Саша отворила дверь и выглянула в коридор. Из комнаты Ивана лился свет. «Значит, не спит» — подумала девушка и пошлёпала вперёд.       — Вань… — тихонько окликнула она мужчину. Брагинский оторвал немного красные глаза от документов и увидел испуганную мордашку, выглядывающую из-под одеяла. Зрелище было милым и уморительным.       — Ты чего? — спросил он с улыбкой. — Не спится?       — Угу, — промычали из-под одеяла и потоптались.       Брагинский издал короткий смешок и, отложив в сторону надоевшие бумаги, подошёл к Саше.       — Волнуешься?       — Угу… — девушка вздохнула. — Я не знаю… Я не знаю, каково это — учиться в университете. Я ведь только в школе… А вдруг мне там будет плохо? А вдруг у меня не будет друзей? А вдруг преподаватели будут совсем ужасные? А я школу на свою голову закончила круглой отличницей… Ну, знаешь… Самая умная, везде первая… А если так не получится в универе? Как же так?.. — совершенно растерянно шептала Саша.       Иван немного приобнял девушку и ободряюще похлопал по плечу.       — Преподаватели разные бывают. Есть и не очень хорошие, но будут и те, к которым будешь ходить как на праздник! Друзей… Ну, близких, может, и не заведёшь — это уж как получится. А вот хороших знакомых — вполне. Это тоже здорово. Да и первой везде быть не нужно. Даже вредно. Если тебе что-то понравится и ты захочешь быть в этом первой — будь. Но помни: с тебя этого не требуют. Хорошо? — Иван посмотрел в глаза девушки.       — Угу… — кивнула та. Было видно, что его слова немного успокоили её, но недостаточно.       — Пойдём, уложу тебя спать, — мягко подтолкнул Сашу Иван.       — Это чего, сказку расскажешь, песенку споёшь? — хихикнула Иванова, забираясь к себе на кровать.       — Ну… Сказку, может, и не расскажу. А вот что-то вроде колыбельной будет тебе, — присел Иван с краю и подтолкнул Саше одеяло. Та устроилась поудобнее и приготовилась слушать. Иван помолчал немного, вспоминая что-то, а затем негромко запел: То ли ветер шумит, то ли птица Надо мною взмахнула крылом… Только пёрышко в небе кружится Над давно опустевшим гнездом…       Взмахнул белоснежной гривой ветер, помчался вдаль, унося тяжести настоящего прочь и открывая тайны прошлого: золотой блеск то ли глаз, то ли богато украшенных ножен, ржание лошадей, кровь… Яркая кровь на белом снегу, на белых руках… Завывает метель свою песню Над простором уснувших полей… Или слышится крик в поднебесье Улетающих вдаль журавлей?..       А где-то там теплее, чем здесь. И почему-то тянет туда, куда-то очень далеко. И отчего-то так щемит сердце и так рвётся истосковавшаяся душа. И ноги срываются, и вот уже тело несётся, будто ветер, преодолевая необъятные просторы, туда, туда, где ждёт кто-то такой же одинокий, носящий тот же холод в сердце… Пройдёт печаль, растает горюшко — Не плачь, душа, нам не впервой! Лети легко, как птичье пёрышко, Лети домой… Лети домой!       Иван выдержал последнюю ноту и посмотрел на Сашу. Та уже вовсю посапывала, успокоенная и убаюканная. «Как же ты на неё похожа…» — невольно подумал Брагинский, глядя на безмятежное лицо девушки. Бледное, неподвижное, словно сама Сибирь сейчас откроет глаза и что-нибудь съязвит. Но это была Саша, и она просто спала.       Иван тихо вздохнул и, поднявшись, отправился к себе то ли решать все эти дела, то ли откладывать их на потом. И он не заметил, как под кончиками пальцев девушки медленно расползается ледяной узор.       Саша сидела на стуле перед диваном, на котором была разложена одежда. Сначала она задумывалась о том, что надеть, но эти мысли быстро вытеснило чувство пустоты, отрешённости — раздумья перед чем-то важным, что должно было делаться немедленно, но вдруг появилось время на размышления.       — Саша, ты не опоздаешь? — появился в дверях Иван.       — М? — отозвалась та, не поворачивая головы.       По губам пробежала улыбка, исполненная нежности к маленькому человечку, который делает большой и ответственный шаг во взрослую жизнь — Иван подошёл к девушке и присел рядом, беря холодные ладони в свои.       — Руки совсем ледяные, — негромко заметил он, стараясь не выдать захватившего чувства.       — Да, у меня от волнения всегда так. И руки, и ноги, и вся я холодею, — покивала Саша, отрешённо смотря куда-то перед собой.       — От волнения… — эхом отозвался Иван. Он не ожидал, что спустя столько лет вновь ощутит холод. Тот холод, который принадлежал только одной…       Саша негромко кашлянула и аккуратно высвободила ладони. Это могло бы быть даже романтично, но не тогда, когда вы знакомы от силы пару недель.       — А, да, — смущённо отвёл взгляд Иван, поднялся и окинул взглядом одежду. — Трудный выбор?       — Ну… Не то чтобы. Платье мне больше всего нравится, — уверенно кивнула Саша, отвлекаясь на бытовые мелочи. — Я надену…       — Да, конечно, не буду мешать, — улыбнулся одними губами Иван и вышел из комнаты. Может, просто показалось? Сколько ведь лет уже не чувствовал он такого холода… Чувствовал другой. Разный. Но такого…       — Вань!       Иван обернулся на зов и осторожно выглянул из-за двери.       — Заходи, я одета, — тихонько хихикнув, позвала Саша. — Как я… выгляжу?       Светлое платье самого обычного фасона, с незамысловатым принтом, но как оно шло ей! Чёрные густые волосы струились по плечам и растворялись в нежной лёгкости, в тихом спокойствии платья. Ткань скользила по телу, то облегая, то скрывая очертания. И было в этом неуловимом движении что-то волшебное, таинственное.       — Ты… Потрясающе выглядишь, — собственные слова показались Ивану слишком банальными. Впрочем, чувства, захлестнувшие его и заставившие стоять и не отрывать глаз от открывшейся хрупкой красоты, обычно выражают не словами. Но не в их отношениях.       — С-спасибо… — не ожидавшая столь сильной реакции, пробормотала Саша, волнуясь, убрала прядь волос за ухо и отвернулась, ища глазами, за что можно зацепиться.       — Кхм… Позволишь… Проводить тебя? — неожиданно даже для себя предложил Иван.       — А, ну… — ещё больше растерялась девушка, — Если только до остановки, а дальше я сама должна… Надо… Самостоятельно, — попыталась объяснить она и начала скорее собираться, стараясь не выдать совершенного смущения. Иван бросил, что ждёт в коридоре, и вышел из комнаты.       Перебирая вещи в рюкзачке и совершенно не вникая в то, забыла она что-то или нет, Саша думала о взгляде. Стоило вспомнить, какими глазами посмотрел на неё Ваня, как сердце начинало стучать вдвое быстрее. Нет, это был не тот мерзкий взгляд животного. Этот взгляд… Трудно было описать, почему, но хотя бы в тот момент она ему нравилась. И она это чётко поняла. Оттого так смущалась сейчас. За всё время, прожитое вместе, Иван ни разу не глядел на неё так, как сейчас. Справедливости ради, глядеть особенно было некогда, да и Саша не сразу перестала бояться сожителя. Совсем-совсем недавно она решила потихоньку убирать стену и узнавать человека, находящегося рядом, иначе постоянное затворничество плохо скажется на всех. И вот сейчас… Определённо что-то произошло. И ей это определённо пришлось по душе.       Наспех застегнув рюкзачок и периодически посмеиваясь, потому что счастливая улыбка так и просилась на лицо, Саша выбежала из комнаты и поддалась течению новой, взрослой жизни.       Первое сентября пролетело весело, шумно, пестро и солнечно-приятно. По дороге домой Саша уже переписывалась с новыми подружками, подробнее изучала расписание и прикидывала, сколько же сил у неё уйдёт на всю закипевшую вдруг жизнь. Но молодость прекрасна своим стремлением и верой в светлое будущее, неугомонной страстью ко всему, какой-то рыцарской отвагой и жаждой приключений.       Успели позвонить папа с мамой — вот и все немногочисленные родственники — поздравить с началом учебного года, выведать все подробности житья-бытья, успокоиться, заверить, как сильно они любят дочь, и попрощаться. Разговор с ними оставил приятный след на душе.       Но вот и остановка, вот и дом… Неродной, но дом. Вот и квартира, откуда как-то вкусно пахнет.       — А вот и Саша! — радостно поприветствовал новоиспечённую студентку Иван. Саша весело рассмеялась при виде внушительной фигуры Вани в розовом фартуке с оборками и с половником наперевес. — Проходи, мой руки, я сотворил кулинарный шедевр!       Шедевр заслуживал своего названия: обед из трёх блюд, да ещё каких! Суп харчо, запечённая в фольге рыба с овощами и вкуснющий слоёный торт к чаю — перед таким устоять было трудно. От всей души поблагодарив Ивана за труд, Саша буквально смела всё со стола, оставив после себя лишь почти чистые тарелки. Иван, как самая настоящая бабушка, сидел и искренне радовался аппетиту «внучки» и то и дело предлагал добавки. Было весело и уютно. По-домашнему. По-родному.       С ухода Саши и до самого ужина Ивана будто что-то кололо изнутри. Образ Сибири, холодной, дикой Сибири в нежном платье никак не выходил из головы. Ивану даже показалось, будто его глаза смотрят на одно, но оба видят по-разному. Это был человек, самый обычный, самый настоящий человек, просто похожий на покойную — говорил один. Это прекрасная Сибирь расцвела в новой жизни — говорил другой. Для ужина Иван как-то даже расстарался, но порадовать Сашу очень уж хотелось. И даже не потому, что она была похожа на Сибирь. Просто… Просто хотелось.       Россия всё поворачивался с боку на бок, стараясь отогнать мысли и уснуть. В итоге Ваня лёг на спину и уставился в потолок. Мучаться каждый день от неизвестности надоедало. Нужно хоть как-то узнать, хоть за что-то зацепиться… Любая ниточка… Узнать. Ну конечно! Кто же ещё может узнать человека, кроме родственников, которых он воспитал и с которым жил несколько веков бок о бок? Отписав Тюмени и Тобольску по интригующей смс-ке, Иван наконец-то смог провалиться в сон.