Коробка с сюрпризом

— С Днем Рождения, Светик, — улыбалась одна из девушек, вручая ей огромный цветочный букет и коробку с шоколадками, на которую сестра покосилась голодно, как тигр на зайца, разве что зубами не клацнула. — Желаю всего-всего-всего… Спустя полчаса гора подарков выросла в два раза, покрыв всю поверхность стола. Сестра отмечала двадцатипятилетие и была намерена оторваться по полной программе. Дэн знал, что деньги она копила еще с прошлого нового года, а там еще и родители поспособствовали откуда-то из Перу, переправив подарок… Всего этого должно было хватить на масштабную вечеринку. А учитывая отсутствие того самого противного Жени, который отговорился плохим здоровьем, и, соответственно, его нудежа, вечер действительно начинал казаться сказочным. Гости все прибывали. Музыка лилась из колонок, создавая весьма приятную атмосферу, люди переговаривались, кто-то смеялся. Детей на этот праздник Светка приглашать не стала, здраво рассудив, что те, кому она дорога, вечер на праздник найдут, а те, кому не нужна, могут идти по известному маршруту, и Дэн наслаждался какой-то особенной атмосферой праздника: вроде и тихо, но смешки, улыбки, негромкая музыка… Он очень давно не ощущал такого, с самого детства, покуда родители еще не перебрались на другой континент, а Светка не решила, что младший брат больше обуза, чем что-то иное. Сейчас-то они помирились, возраст проблем прошел, и, видя, как счастливо смеется сестра, улыбаясь какой-то из подружек, он подумал, что она была не так и не права, когда решила, что для заботы о нем есть родители. Когда они в первый раз собрались в другую страну надолго, сестре едва исполнилось восемнадцать, а ему четырнадцать. Они и не собирались спрашивать Светку о том, будет ли она заботиться о брате, для них ответ был очевиден, и когда сестра сказала, что собирается строить свою жизнь, а не гробить ее, ухаживая за не своим ребенком, грянул огромный скандал. Ее обвиняли в неблагодарности, нелюбви к родителям, скверном характере, нежелании прогибаться перед взрослыми, припомнили обиды. Закончилось все очевидно для него, но не для отца с матерью: Светка выгребла вещи из комнаты, побросала их в чемодан, послала всю семейку к черту и грохнула дверью. Она не общалась ни с кем из семьи больше двух лет, и только когда они совершенно случайно столкнулись у стен ВУЗа у них получилось снова поговорить. Не то, чтобы Дэн сильно страдал из-за ее отсутствия, характер у сестры был далеко не сахарный, но скучал точно, так что новой возможности поговорить откровенно был очень рад. И все между ними потихоньку наладилось, хотя и приходилось иногда на ходу трещины латать. — Чего завис? — одна из Светкиных подружек бухнулась в кресло рядом, протягивая бутылку пива. — Расслабься. Пойдешь с нами еще выпивки прикупить? Конечно, он согласился. Пива он выпил недостаточно, чтобы выглядеть пьяным, но достаточно, чтобы реакция стала смазанной, как будто в каком-то старом фильме, где только снег сверху падает, елки вокруг и какая-то особенная тишина, такая, что в городе ее не бывает. С ними пошел еще один парень, имени которого Дэн не знал, да и пьяным он был едва ли не в стельку, шел иногда с трудом, а девчонки с гиканьем вытаскивали его из очередного сугроба, через который он сам не мог перебраться. Бедолага был похож на медведя-шатуна, вылезшего из берлоги весной: все вокруг яркое, все цветет, а что с этим делать не понять, потому что глаз не разомкнуть. Впрочем, девочкам это не мешало: немного пьяно хихикая, они втроем снова и снова вытаскивали парня из снега и волокли его к магазину, после друг в друга этим же снегом бросались, превращая участок дороги в снежное побоище на несколько минут. Дэн так и не сообразил, то ли у него в глазах двоится, то ли он действительно видел у кого-то в руках того самого хомяка… Было слишком весело, чтобы подмечать детали. Кажется, они даже слепили где-то по дороге страшного снеговика и ввалились в круглосуточный магазин красные от смеха, как вареные раки, едва не насмерть перепугав продавщицу. — Тьфу, малахольные, — чуть не сплюнула с досады, но вспомнила, что пол ей же и отмывать. — Пьяные — за дверь! Но нарочно выгонять не стала: попробуй-ка прицепись к людям, которые алкоголем тебе выручку сделали на несколько дней вперед… — Сестры-алкоголички мне только не хватало, — преувеличенно печально вздыхал Дэн, возводя глаза к небесам, за что бы не раз руган. Однако попыток он не оставлял, так что на обратной дороге сестра погналась за ним, петляя по сугробам, сопровождая пряжки молодецким гиканьем… Вот тут-то они и натолкнулись на проблемы. Прямо посреди парка расположилась еще одна веселая скульптурная группа, явно пришедшая с теми же целями, с которыми они шли домой — наверняка парни хотели набухаться до синих глаз, судя по количеству бутылок рядом с ними. Но силу выпившей Светки-кометы не учли, и, когда она ненароком порушила им всю скульптурность, пробежав прямо между выпивающими, заставив тех подавиться и расплескать драгоценное содержимое, погнались следом… Серьезность ситуации Дэн осознал только когда что-то глухо бахнуло, и вороны, сидевшие до того на ветках смирно, заорали на все голоса, каркая, как на похоронах. Где-то глухо вскрикнула девчонка — и, судя по воплю, вся группа, шедшая следом, рванула обратно через парк с бутылками вместе. Оставляя их в одиночестве. Дэн сипло вздохнул, закашлялся — и, зарычав, побежал следом за сестрищей, внезапно ввязавшей его в неприятности. Хмель выветривался невероятно быстро, попросту исчезая под наплывом адреналина. Сердце бухало как бешеное, руки тряслись: героем он себя не ощущал никогда, да и вообще не его это, он биолог, с недавних пор пацифист и милый мальчик, но он уже различал где-то впереди дрожащий Светкин голос, а потому бежал так, как не бегал очень, очень давно. — Не ш-шевелис-сь, — медленно и очень довольно говорил кто-то из той компании: они все стояли кучно, было не понять, кто говорит, есть ли там пушка или послышалось с перепугу. — Дума-шь, пиво мое вылила — и так пойдешь? Ага, щас! Давай, делай, что говорю! И дрянь эту отдай! Дэн выскочил из-за угла как раз в тот момент, когда один из людей рванул на себя Светкину руку, вырывая из нее что-то — и заорал так, что, кажется, подпрыгнули даже елки. У него на руке висел боевой хомяк. Кажется, поспешил Дэн с мыслью о том, что вреда хомяк не причинит: тот вгрызался в чужую руку как некормленый алабай, жадно прогрызая путь на свободу. Банда шарахнулась, расступившись: такого эффекта от попыток прижать кого-то в парке они явно не ожидали. Светка тоже завизжала — и рванула бы в сторону к елям, еще глубже в темноту, если бы не какая-то мелкая тень, схватившая за рукав и толкнувшая в его, Дэна, сторону. Думать было некогда. Дэн ухватил за руку сестру, не перестававшую тихо пищать, и рванул к выходу из парка. Сзади доносились хриплые ругательства, писк и визг: похоже, мелкая тень вытворила что-то еще, и теперь парни позади не могли понять, что вообще происходит… Что было им с сестрой только на руку. Остановились они не скоро: пережитый страх бил по нервам, заставляя хрипло сипеть и хватать ртом воздух. Откуда-то из-за угла набежали друзья, так и не сообразившие, что произошло и был ли выстрел, а после из арки выскочил кто-то темный — и помчался прямо на них, не разбирая дороги. — Ты? — офигел Дэн, хватая спасителя за рукав — в том, что это была именно та самая тень, он теперь не сомневался, рассмотрел, наконец. А еще это был тот самый пацан, свистнувший у него хомяка! Пацан растер пальцем кровь под носом, — видно, в пылу драки его все-таки заметили. Помялся слегка, скрестив руки за спиной, и взглянул сквозь челку, падающую на глаза, пронзительно, как сканером ощупал с головы до ног. — Привет, — сказал слегка гнусаво. — А где моя благодарность?