Как долго длится вечность?

— Я не думала, что ты будешь здесь. — Почему нет? — Ты не отвечал мне часами. Вместо того, чтобы искать зрительный контакт, я внимательно исследую хрустящий снег под ногами и то, как все больше и больше крошечных хлопьев становятся единым целым с уже белым ковром, покрывающим землю. Чишия идет рядом со мной, пряча свои руки в карманах зимнего пальто, и я могу услышать шум, исходящий с его стороны. — Я был на работе. Не жди, что я буду держать руки на телефоне весь день. Я чувствую, как мое лицо краснеет, но, по крайней мере, я могу возложить вину на холодный ветер. — Да... Я знаю. Это было просто... Я видела, как ты прочитал сообщение и... Чишия делает паузу, которую я замечаю только через пару шагов. Когда я поворачиваюсь и, наконец, сталкиваюсь с ним взглядом, он наблюдает за мной с приподнятым лбом и более чем насмешливой улыбкой. — Ты правда думала, что я дам тебе свой номер, чтобы потом игнорировать тебя? Пожимая плечами, я снова начинаю идти и слышу шаги Чишии по снегу, когда он следует за мной. — Ты бы удивился. На самом деле, я более чем рада, что Чишия согласился снова посетить чайную. Это уже третий раз с тех пор, как мы столкнулись в больнице, только сегодня я предложила встретиться уже на его рабочем месте, чтобы вместе прогуляться по улице. Я была удивлена, когда он, наконец, ответил на мое сообщение, и вскоре после этого я направилась в больницу. Этот человек все еще остается для меня загадкой. Он сдержан и спокоен, редко что-то рассказывает о себе и, кажется, не слишком заинтересован во мне, и все же чувство связи нисколько не исчезло. Даже сейчас, когда я иду рядом с ним, кажется, что я делала это уже тысячу раз. Как будто он старый друг детства, о котором я почти забыла, но теперь, когда я рядом с ним, воспоминания возвращаются. Что странно, потому что я уверена, что никогда раньше с ним нигде не встречалась. Это то, на что Чишия соглашается, хотя я уверена, что он тоже это чувствует. Осторожно прогуливаясь по снегу, я наблюдаю за ним из угла глаз. Он покрасил волосы с тех пор, как мы в последний раз встречались, темная линия корней теперь почти невидима. Холод превратил его светлые щеки в мягкие красные, а дыхание выходит белыми облаками, но в остальном, на его лице нет движений. На мгновение его глаза мерцают ко мне, а затем возвращаются на улицу, и он, кажется, совсем невозмутим вниманием, которое я ему уделяю. Странно, но у нас обоих есть что-то общее. Чишия, который вот-вот получит докторскую диссертацию и почти не проявляет интерес к тому, что мне нравится, но продолжает соглашаться встретиться со мной. Может быть, у нас есть не только любовь к чизкейкам. Красочная витрина уже в поле зрения, и я улыбаюсь в ответ на мысль о различных вариациях торта, и их слишком много для нескольких посещений. Мне придется приехать сюда по крайней мере дюжину раз, чтобы попробовать все варианты, и, возможно, Чишия согласится сопроводить меня еще пару раз? — Надеюсь, сегодня у них все еще есть домашний чизкейк с манго. Он выглядел довольно мило в последний раз. Я останавливаюсь прямо перед дверью, Чишия делает то же самое рядом со мной. Здание темное, а к двери прикреплен простой белый лист бумаги. — Временно закрыто... Но они все еще были открыты вчера! Улыбка сразу же спадает, и я уже оплакиваю упущенный шанс попробовать манговый чизкейк. Я надеюсь, что чайная откроется достаточно скоро и не останется закрытой навсегда, несмотря на надпись "временно". Чишия, который, кажется, совершенно невозмутим сценой перед ним, не избавляется от своей вечно насмешливой ухмылки. — Наверное, кто-то умер. — Почему так? Я моргаю в замешательстве, будучи не уверенной, сказал ли он очень глупую шутку или он серьезно. Приподнятая бровь и последующий смех говорят мне, что это должно быть последнее. — Ну, разве это не очевидно?, — он отвечает холодным голосом, который заставляет бабочек в моем желудке сходить с ума, — Рестораны и тому подобное закрываются в краткосрочной перспективе, потому что в семье был смертельный исход. — Это не обязательно должно быть что-то плохое! Может быть... хозяйка родила ребенка или вышла замуж? Еще один фырк. — Думаешь, она бы не знала об этом раньше? — Пфф. Даже не заботясь о том, чтобы сказать больше, я смотрю вниз на снежную землю, чтобы скрыть свое надутое настроение, пытаясь согреть руки внутри карманов. Прогулка сюда согрела меня, но теперь, когда я не двигаюсь, зимний холод поражает меня всей силой. Чишию, похоже, не беспокоит холод, и я задаюсь вопросом, согреют ли меня объятия с ним. Конечно, я не смею этого делать. Но просто стоять перед закрытой чайной тоже не вариант, и я боюсь, что таинственный блондин скоро уйдет, так как сегодня не будет чизкейков... — На этот раз никаких чизкейков, я полагаю, — Повторяет он мои мысли и начинает идти дальше по дороге, заставляя задуматься, живет ли он в этом направлении или он просто продолжает идти, чтобы избежать холода. После короткого момента путаницы, я быстро следую, чтобы догнать его. Теперь он идет в быстром темпе, слишком быстрым для меня. — Тогда что мы будем делать сейчас? Чишия пожимает плечами еще до того, как я заканчиваю это предложение. — Я не могу говорить за тебя. — Ты знаешь какую-нибудь другую чайную, пекарню или что-то поблизости? Я пытаюсь поддержать разговор, прежде всего потому, что я действительно в настроении для чего-то сладкого сейчас, но блондин качает головой. — Нет. Далее следует неловкое молчание, когда я пытаюсь идти рядом с ним, и Чишия не уделяет мне особого внимания. Это заставляет меня чувствовать себя маленьким ребенком, умоляющим о внимании, в то время как взрослые этого не хотят. Я уже открываю рот, чтобы попрощаться, развернуться и вернуться домой, чтобы утонуть от стыда незамеченной, когда Чишия внезапно останавливается, заставляя меня столкнуться с его боком. — Мне так жаль! Что... Я начинаю, но потом замечаю, что Чишия не смотрит на меня, и вместо этого я следую за его глазами. Он остановился перед другим зданием, и большое количество теплых огней и красивых украшений обещают теплую и удобную атмосферу. Блинная. — О. Невозможно удержать ухмылку, и так много мыслей проходит через мою голову. То что Чишия все еще заинтересован в том, чтобы провести некоторое время со мной, и я, наконец, получу что-то сладкое. Кроме того, закусочная определенно согреет меня и укроет от ледяного ветра, и - ну, я смогу провести больше времени с увлекательным блондином! Указанный мужчина открывает дверь без каких-либо дальнейших комментариев, активируя звонок на потолке. Запах приветствия потрясающий, хотя он слишком сильный, чтобы назвать определенные ароматы. Все, что я знаю, это то, что он сладкий, замечательный и вкусный, может быть, даже лучше, чем в чайной. — Мы можем сесть там, — Киваю я на один из оставшихся пустых столов, но Чишия уже направляется туда, доказывая, что он тоже его увидел. Замечательно снять пальто и позволить теплому воздуху просочиться в мою холодную кожу, и я смотрю на другие столы, чтобы получить представление о том, что здесь подают. Блинчики. Их много. С мороженым, с фруктами, с сиропом. Это похоже на рай. — Почему я никогда раньше не была в этом месте?, — Я удивляюсь, кивая официанту, чтобы поблагодарить его за меню. Чишия открывает свое и быстро просматривает его, и кажется, он принял решение задолго до того, как мы сели за стол. Блондин засовывает свое меню обратно в угол стола и наклоняется назад в кресло. — Думаю, ты никогда не беспокоилась о том, чтобы пройти дальше чайной. — Справедливо!, — я улыбаюсь и позволяю своим глазам бродить по сказочным вариантам, — Время это изменить. Чишия не отвечает и вместо этого ждет, когда я приму решение о своем десерте. Его карие глаза горят на мне, и это всегда заставляет меня чувствовать себя такой обнаженной, как будто от него невозможно ничего скрыть. Удивительно, но мне все равно. — Хм... — бормочу я, — Тот, что с клубникой, звучит многообещающе. Но ваниль с голубикой тоже не кажется плохой... А ты…? — Я возьму клубнику. Всякий раз, когда мы гуляем с Куиной, мы обе не можем выбрать одно блюдо, и мы берем оба и делимся друг с другом. Поскольку блондин хочет взять клубнику, которую я тоже хотела бы попробовать, я говорю... — О! Может быть, я возьму голубику, и мы сможем… — Нет, — Ответ приходит быстро, как выстрел, и я могу сказать, что он абсолютно серьезно относится к этому. — Почему нет?, — Я спрашиваю с надутым голосом, который не могу подавить, так как я надеялась найти простое решение своих трудностей. Чишия поднимает бровь и вздыхает, — Не жди, что я отдам свою клубнику. Возьми оба, если не можешь определиться с одним из них. — Но это слишком много! Это не просто один маленький блинчик с горсткой фруктов. Тарелки, которые доставляются вокруг нас, настолько полны, что я больше не могу увидеть фарфор, и одной порции может быть достаточно, чтобы удовлетворить трех человек. — Не моя проблема, не так ли? — Ты груб, ты это знаешь?, — Я высовываю язык, и через несколько секунд официант возвращается, чтобы принять наши заказы. И так как я все еще не уверена, какой из них взять, я делаю то, что предложил Чишия: заказываю и то, и другое. — Я так пожалею об этом позже, — Бормочу я, как только официант уходит. Блондин смеется и слабо качает головой, — Ты, наверное, будешь. Но не жалуйся мне на боль в животе. Чтобы скоротать время ожидания, я спрашиваю Чишию немного о его работе. Его ответы короткие, но ему, кажется, нравится говорить о том, что он может делать лучше всего. Как у него было гораздо больше одиночных операций, чем у любого другого хирурга его возраста, и что он планирует побить внутренний рекорд по самой продолжительной операции. Это как-то связано с сердцами, но я на самом деле не понимаю большинства терминов, которые он использует. Время от времени я даже рассказываю немного о себе: чем я зарабатываю на жизнь, что я хочу в ней изменить и все такое. И опять же, это похоже на разговор со старым другом, которого я давно не видела. Заказ приносят к нашему столу, и я сглатываю, когда вижу две огромные тарелки, заполненные до краев блинами, фруктами и мороженым. Достаточно для того, чтобы накормить не то что трех человек, а и целую страну. И все же я рада погрузиться в этот десертный рай. — Бон аппетита, — Я улыбаюсь Чишие, когда мы оба пробуем свои блины. И клубника, и ванильная голубика настолько вкусны, что я сразу ощущаю себя на небесах, и мне нужны все силы, чтобы не оплакивать вслух. Человек, сидящий передо мной, очевидно, тоже наслаждается едой, хотя его реакция гораздо более тонкая. Это скорее достойное удовлетворение на лице, а не детское волнение, которое я испытываю. А потом у меня появляется идея. Может быть, глупо, но это наше третье свидание, так почему бы не рискнуть? Я протягиваю свою руку к его, осторожно, молча спрашивая разрешения. Его кожа теплая и мягкая, и я думаю о том, как он ухаживает за ней, ведь руки - самые ценные инструменты хирурга. И вот оно снова: некие забытые воспоминания, тепло, которое растет каждый раз, когда я смотрю ему в глаза. Как будто я больше ничего и не делала всю свою жизнь. Он не возражает. Его глаза встречаются с моими, слегка хмурясь, но он не отступает. Эти глаза... они заставляют меня утонуть в них, как в бесконечном холоде океана. Я помню то, чего на самом деле никогда не было: мы оба лежим рядом друг с другом, я заправляю прядь светлых волос за его ухо, глядя в эти сосредоточенные глаза. Это сводит мой желудок с ума. — Хм?, — Чишия сомнительно гудит, и я понимаю, что, должно быть, интенсивно смотрела на него, не сказав ни слова в течении минуты. Это смешно. Я познакомилась с этим человеком чуть больше недели назад, и все же... Я чувствую, что знаю его целую вечность. — О, это ничего. Просто... Я делаю глубокий вдох и решаю сказать это вслух. — С тех пор, как я встретила тебя, ты казался и кажешься очень старым другом. Кем-то, кто был со мной большую часть моей жизни, и... держа тебя за руку, я могу поклясться, что мы делали это уже тысячу раз. Я знаю, что это смешно. — Так и есть. Но так ли это на самом деле? А как насчет этих историй о родственных душах, о любовниках из предыдущих жизней, которые снова познакомились? Чишия больше ничего не говорит, но он очень быстро сжимает мою руку, прежде чем отпускает себя от нашего прикосновения, и возвращается к клубнике. Это прошло так быстро, что я почти думаю, что это было не что иное, как воображение. В течение нескольких минут мы едим блины в тишине. Я вращаюсь между обоими блинами, но забочусь о том, чтобы съесть все мороженое, прежде чем оно растает. Конечно, это слишком много для меня, но я знаю, что смогу взять все остальное на вынос. Тем не менее, тишина не вызывает дискомфорта. Конечно, я хочу поговорить с ним, хочу услышать его голос и узнать о нем больше, может быть, снова подержать его за руку. Или даже больше. Но нет никакого давления и спешки, чтобы говорить. Чишия здесь, и он не уйдет на два часа или около того. И даже в таком случае, я уверена, что мы встретимся снова. Для большего количества блинов и, в конечном счете, для большей близости в целом. Вспоминая, что позже в этот день состоится семейная встреча, я смотрю на черты лица Чишии, и на то, как он наслаждается своим клубничным блином. Я задаюсь вопросом, какого бы это было, стоять с ним рядом в такой момент… Конечно, еще слишком рано для этого, но я все равно спрашиваю. — А как насчет того, чтобы я познакомила тебя со своей семьей в ближайшее время? Он хихикает и даже не смотрит на свой десерт, — Мы еще не там. — Еще?, — я улыбаюсь, и тон в моем голосе заставляет его глаза соответствовать моим, — Значит ли это, что мы когда-нибудь туда доберемся? — Глупая. Он качает головой, но на этот раз, я могу точно сказать, что это не то, что говорит на самом деле. Мерцание тепла в его глазах и ухмылка на краю его губ говорят мне все, что мне нужно. Еще нет. Но у нас очень хороший способ добраться туда.