Four Seasons In One Day

Наступает лето. Чонгук защищает диплом. Он вроде как принимает решение вернуться в родной город, но его всё ещё держит Сеул. По правде говоря, его, конечно, держит Чон Хосок, его истинный, которому он, Чон Чонгук, вообще не нужен. Ни радость от окончания универа, ни предвкушение взрослой жизни не способны перебить эту горечь. Несколько раз Чонгук напивается, пару раз идёт на дискотеку чтобы познакомиться и переспать с каким-нибудь милым омегой, но в последний момент передумывает и уезжает домой на такси. К Хосоку он больше не суётся, - какой смысл? Но в то же время после той встречи, после той ночёвки у Чонгука теплится крошечная надежда, не больше светлячка, что старший передумает, найдёт его, позовёт. Время идёт, а чуда не происходит. Хосок же, в свою очередь, тоже думает об альфе. Поначалу он клянёт инстинкты, истинность, глупую природу, но потом перестаёт и просто принимает тот факт, что у него есть истинный, и он, Чон Хосок, почему-то об этом истинном думает. Иногда омеге кажется, что он чувствует знакомый запах в толпе и резко оборачивается. Иногда он вспоминает ту ночь и объятья альфы. Да, он сам отверг Чонгука, да, он по-прежнему думает также и не изменил своё видение отношений и брака, но сквозь всё это самым иррациональным образом Хосок хочет видеть Чонгука, хочет смотреть на него, вдыхать его аромат, разговаривать с ним. У омеги даже возникает мысль о том чтобы притвориться будто ему нужны украшения напрокат. Если ему повезёт, то их привезёт именно его истинный. После знакомства с Чонгуком в постели Хосока больше никого не было. Хосок, конечно, же говорит себе, что это потому что он много работает, и ему попросту некогда. В тот вечер мужчина сидит у себя в комнате на кровати и читает книгу. Довольно тепло, за окном уже темно, - поздний вечер. На Хосоке его любимая пижама, - голубые шорты и белая с голубым майка. В дверь звонят, и Чон почему-то сразу знает, что это Чонгук. - Я согласен! - говорит альфа вместо приветствия, - Я согласен на все твои условия, хён. Секс так секс. Хосок бросает взгляд на ближайшую соседскую дверь. Ему вовсе не хочется чтобы про него потом судачили всем подъездом и жестом приглашает Чонгука войти. От младшего пахнет только его естественным ароматом. Он явно трезв. Но его потряхивает. Видимо, от волнения. Чонгук снимает кроссовки, проходит в гостиную, к окну, встаёт спиной к Хосоку. - Ты уверен? - спрашивает старший. - Да, - Чонгук не поворачивается, опускает голову и повторяет, - да. Омега не видит его лица, но чувствует, Чонгука трясёт, ему нехорошо. Без лишних слов он подходит к нему сзади и обнимает его за плечи. Альфа тут же разворачивается в его руках, хватается за него, почти судорожно и прижимается к нему, уткнувшись в плечо лбом. - Всё хорошо, - успокаивающе произносит Хосок, - всё в порядке. Он гладит младшего по волосам и спине, и тот почти тут же успокаивается, перестаёт дрожать и лишь глубоко вздыхает. - Я хотел тебя видеть, - говорит он, наконец, через какое-то время, - я ОЧЕНЬ хотел тебя увидеть. - Я тоже, - откликается омега, и он не врёт. - Пусть будет только секс, что угодно, я согласен, - голос Чонгука от волнения срывается. Хосок не отвечает, лишь снова начинает гладить по волосам альфа, успокаивая. Чонгук замирает, подставляется под нехитрую ласку, словно зверёк, которого давно никто не гладил. - Красивый, - шепчет Хосок, - какой же ты красивый, Гукки... Младший поднимает глаза, смотрит преданно и просит: - Поцелуй меня ... - Ты уверен? - Да, я уверен, я хочу этого. Очень хочу ... Омега поднимает руку, подносит к лицу альфа и нежно проводит ею по его щеке. Большим пальцем он задевает уголок губ Чонгука, проводит им сначала по верхней, а потом по нижней губе младшего. Альфа прикрывает глаза от удовольствия, трётся о руку истинного, ловит губами его палец, аккуратно прихватывает его зубами. Хосок наблюдает за младшим без отрыва, придвигается ближе и заменяет свой палец губами. Их губы смыкаются в поцелуе, сначала несмелом, а потом всё более настойчивом. Чонгук сразу же отвечает, перехватывает инициативу и голодно схватывает нижнюю губу омеги своими. Вскоре поцелуй становится более глубоким и мокрым, их языки сначала сплетаются, а потом начинают сумасшедший танец - борьбу. Руки Хосока шарят по телу альфы, а руки Чонгука по спине, рукам и бокам старшего. Когда они разрывают поцелуй, Чонгук припадает губами к шее Хосока, которая весьма чувствительна. Старший издаёт негромкий стон, который изрядно заводит Чонгука. Последнее, что чётко помнит Хосок это запах Чонгука и его собственный, которые смешиваются в воздухе в одуряющий коктейль. Младший легко подхватывает его на руки, несёт в спальню и укладывает на кровать. Он скидывает с себя чёрную футболку и начинает расстёгивать джинсы. Когда Чонгук остаётся в одних боксерах, он забирается на кровать и нависает над Хосоком. После чего снова наклоняется и целует шею за ухом и ниже, вылизывает его ключицы и постоянно при этом вдыхает аромат его кожи. Нижней частью тела, бёдрами и ногами, он вжимает омегу в кровать, а тот, в свою очередь, обхватывает его бёдра своими и несильно царапает спину, заводясь. Альфа прерывается чтобы стянуть с Хосока майку, выкидывает её на пол и начинает тут же целовать его плечи и грудную клетку. Он схватывает и всасывает в себя сосок, от чего омегу выгибает на кровати, он впивается в спину Чонгука ногтями и громко стонет. От накатывающей страсти альфа сжимает бок Хосока свободной рукой. Вторая при этом упирается в кровать. Пока Чонгук продолжает ласкать языком и губами его соски, омега ощущает, как его шорты и нижнее бельё пропитываются смазкой. Он опускает руку, кладёт её на пах альфы поверх боксеров и слегка сжимает. Теперь уже довольно громко стонет Чонгук. Их запахи усиливаются и наполняют комнату. В комнате, где, как обычно, работает кондиционер, всё равно становится жарко. Лоб альфы покрывается испариной. Чонгук покрывает поцелуями грудную клетку, рёбра и плоский живот омеги и попутно освобождает старшего от шортов и белья. Всё происходит абсолютно естественно и как по маслу. Хосок и Чонгук занимаются любовью до самого утра, - после небольших перерывов их снова накрывает страсть, и они начинают сумасшедше целоваться и ласкать друг друга. Ни один, ни другой ни о чём не думают, сейчас всё сосредоточено только на чувствах и ощущениях. Им безумно хорошо вместе, и они оба уже потеряли счёт оргазмам. Теперь Хосок до конца понимает, почему вокруг секса истинных такая шумиха. Ни один секс с кем бы то ни было в его жизни и близко не стоял с сексом с Чонгуком. Они подходят друг другу словно два потерянных когда-то пазла. Каждая выемка Хосока идеально подходит к выступам Чонгука и наоборот. Сливаясь, они становятся одним целым, - идеальным, гармоничным, безупречным. Перед рассветом альфа и омега засыпают изнурённые, но абсолютно счастливые и удовлетворённые. С этого дня Чонгук приходит к Хосоку почти каждый день, они занимаются любовью, разговаривают, засыпают в объятьях друг друга, завтракают и расходятся по своим делам. Они ничего не обсуждают, говорят о пустяках и полностью растворяются друг в друге во время секса. Даже наедине с собой ни альфа, ни омега не анализируют то, что между ними происходит. Так проходит примерно месяц или около того. Однажды вечером к Хосоку заезжает коллега. Молодой омега по имени Пак Даын работает в отделе закупок и по просьбе Хосока привозит ему показать новые образцы ткани, потому что сам Хосок немного простужен и проводит второй день дома. Они садятся на кухне, Хосок предлагает Даыну чай, а тот, пока старший готовит напиток, раскладывает на столе кусочки-образцы текстиля. Омеги увлекаются обсуждением ткани и не слышат стука в дверь. У Хосока пару дней назад сломался звонок, а руки до вызова электрика так и не дошли. В дверь стучат второй раз, уже более настойчиво, и тогда Чон слышит звук и идёт в коридор. На пороге стоит Чонгук, в руках которого коробка с пирожными из любимой кондитерской Хосока. Взгляд младшего падает на чужую обувь в коридоре, и радостное выражение лица сменяется обеспокоенностью: - Ты не один, хён? - Не один, - Хосок жестом приглашает Чонгука войти, и тот нерешительно топчется у двери. - Мы как раз пьём чай, присоединишься? - спрашивает старший, пока ничего не подозревая. Чонгук бурчит что-то себе под нос, что можно принять за "да" и идёт в ванную мыть руки, предварительно вручив сиреневую коробку старшему. Хосок тем временем направляется на кухню, достаёт тарелку и выкладывает пирожные из коробки на неё. Чонгук входит в кухню и здоровается, слегка поклонившись. Даын не на много старше, но всё-таки старше. Хосок приглашает альфу за стол, тот садится и придвигает к себе чашку с чаем, который ему только что налил истинный. Чонгук сверлит Даына взглядом из-под насупленных бровей, и Хосок догадывается, о чём младший думает. Пак допивает чай и спешит попрощаться. Старший омега провожает его до двери и закрывает за ним дверь. Когда он возвращается на кухню, Чонгук выглядит расстроенным. - Это мой подчинённый, - поясняет Хосок. - И что же этот подчинённый делает у тебя дома? - Чонгук, правда, не хочет язвить, но его несёт. Никогда ещё в жизни он не испытывал такой жгучей и безумной ревности. Альфе кажется, что его сейчас разорвёт от эмоций. - Принёс образцы ткани, - буднично отвечает Хосок. - Потому что ты не флиртуешь в офисе? - продолжает язвить Гукки, - А дома уже можно? - Потому что я приболел, а работа не ждёт. Я должен одобрить образцы для дальнейшего пошива. Чонгук молчит. С одной стороны, это очень похоже на правду, - за это свидетельствуют и куски ткани на столе, а, главное, он чувствует, ему не лгут, верит Хосоку. С другой стороны, собственные эмоции его пугают, а именно эта чёрная ревность. Но волнение за истинного пересиливает и альфа спрашивает: - Ты болеешь? Чем я могу помочь? Ты простудился? - Ничего страшного, нужно просто отлежаться пару дней. - Ты лечишься? Может быть, тебе нужны лекарства? Я могу сходить в аптеку. - Спасибо, не надо, у меня всё есть. - Можно мне остаться? Просто так. Не ради секса. - Можно, если не боишься простудиться. - Не боюсь. - Ладно. Чонгук помогает Хосоку помыть посуду, убирает со стола, а потом чинит дверной звонок. Хосок в это время сидит в спальне и всё ещё перебирает те образцы ткани, что принёс ему Даын, поднося ближе к глазам. Чонгук заходит в спальню и застывает в дверном проёме. Он смотрит на Хосока, ничего не говоря, но омега чувствует, что альфа здесь. - Я не сплю с ним, - говорит Хосок. Гук не отвечает, ему с одной стороны приятно, что Хосок считает своим долгом оправдаться перед ним, а, с другой стороны, он понимает, дело-то в нём самом, в Чонгуке. Он сам подписался на отношения без обязательств, - секс и ничего больше. Он знал, что Хосок не собирается отказываться от своих других партнёров. И всё-таки он ревнует сейчас, ревнует к человеку, который даже и любовником-то не является. По сути, альфа ревновал к самой возможности того, что между его истинным и тем омегой могло что-то быть. Чонгук к тому моменту уже понимал, что он безумно влюбился в Хосока и привязался к нему. Иногда ему казалось, что и у старшего есть к нему чувства, но он вовсе не был уверен в этом. В то же время находится в таком подвешенном состоянии и каждый раз бояться, что у Хосока дома будет мнимый или вполне реальный соперник, становилось всё более болезненным и невыносимым. Делить своего истинного с кем-либо Чонгук вовсе не был готов, как выяснилось. - Хён.., - Чонгук подошёл к кровати, где полулежал старший, и залез на неё, - можно я кое-что предложу? Только, пожалуйста, подумай, не отказывайся сразу. Дай мне один месяц. Только один месяц, и всё. Впусти меня в свою жизнь на месяц. Но только так, чтобы в ней был только я и больше никого. И, если после окончания этого срока ты захочешь вернуться к своему прежнему образу жизни, я и слова не скажу, - уйду, и ты меня больше никогда не увидишь. Пожалуйста.. Чонгук смотрит просяще, берёт Хосока за руку и слегка сжимает её. Он сейчас какой-то другой, отчаявшийся и в то же время чем-то притягательный. Омега смотрит на него и, наконец, сдаётся: - Хорошо. Я согласен.