Four Seasons In One Day

Положа руку на сердце, Хосок и сам до конца не знает, почему сказал Чонгуку «да». И, нет, дело было совсем не в сексе, ведь Чонгук и так приезжал к нему несколько раз в неделю, а потом уходил к себе домой, что как раз было старшему по душе, ибо вписывалось в его образ жизни. Возможно, омега решил дать младшему шанс, а, возможно, им руководило чувство вины. Хосок был не глупый и видел, что Чонгук уже привязался к нему, даже, можно сказать, влюбился. Он определённо был заинтересован в омеге гораздо больше, чем Хосок в нём. И у старшего было чувство вины, что он не может ответить ему взаимностью. Мужчина и сам толком не понимал, что чувствует. Напомним читателю, что он никогда раньше никого не любил. Хосок считал, что он движим прежде всего инстинктами, — их с альфой истинность ещё никто не отменил. И, да, конечно, старший был чуть-чуть привязан к Гуку. Именно потому что Хосок запутался и потому что он, при всём своём презрении к альфам, считал, что нельзя грести всех под одну гребёнку, омега и согласился на этот месяц. Для него жить с кем-то было совсем непривычно. Да, конечно, он делил комнату с братом в отчем доме, а потом жил в кампусе с соседом в универе и снимал квартиру с Юнги. У него порой могли перекантоваться бежавшие от своих мужей-абьюзеров омеги- его работники или их друзья. Его любовники также могли остаться у него на ночь-другую. Но всё это было не совсем то или, точнее, совсем другое. Хосока не пугал, хоть и временный, но совместный быт. У него уже давно было всё отлажено, — раз в неделю к нему приходил помощник по хозяйству чтобы убраться, выполнить стирку и отнести его дорогие вещи в химчистку. Он также занимался покупкой бытовой химии и прочих вещей для дома. Продукты Хосок покупал сам или просил ассистента. Готовил он для себя нечасто, потому что много работал. Вопрос решала либо еда на вынос, либо вне дома. Чонгук переехал к нему с небольшой спортивной сумкой. Он уже принял предложение о работе от той корпорации и ездил на работу, как большинство людей, с понедельника по пятницу. Альфа возвращался домой почти всегда раньше Хосока, потому что тот был не намерен как-то менять свой режим из-за своего нового .. хм…соседа. Чонгук, впрочем, и не просил об ином, он просто встречал его с ужином после работы, и омега находил это очень милым. Сам он, в свою очередь, старался встать пораньше и приготовить младшему завтрак и устроить полноценный обед или ужин в выходные. Чонгук также был мастером на все руки, если так можно сказать. Он мог не только починить дверной звонок, но и поменять розетку, укрепить полку или гардину, и даже поменять операционную систему на домашнем компьютере Хосока. Конечно, теперь они общались гораздо больше, и Хосок отмечал про себя, что его истинный вполне неглуп для своего возраста. А ещё он не проявляет агрессию и не пытается подмять омегу под себя только на том основании, что он — альфа. Иногда Хосок рассказывал Чонгуку о своих работниках-омегах или просто знакомых, кому он по случаю помогал, и альфа явно сочувствовал тому, что их парни или мужья-альфы относились к ним как последние мудаки. Чонгук интересовался его работой и хотел быть в курсе его дел, да и сам на вопросы Хосока отвечал с охотой. Так омега узнал о детстве младшего, о его семье, о его братьях и обо всём, что Гука, так или иначе интересовало, и составляло часть его мира. Можно было сказать, что альфа не вызывал у Хосока каких-то вопросов. Он был простым и добрым парнем, иногда немного вспыльчивым, но отходчивым. Довольно уступчивым, хотя не исключено, что Чонгук делал это намеренно, ведь у него был «испытательный срок». То, что младший ревнив, Хосок понял ещё раньше, но в этот месяц Гук мог расслабиться, ведь они заранее договорились об эксклюзивности. Возможно, иногда Чонгук был мягче, чем хотелось бы, но лучше уж так, чем агрессия, которая у Хосока вызывала страх и неприятие после того случая с Тайонгом. И всё-таки омега до сих пор был не уверен в том, что ему вообще нужна семейная жизнь. Чонгук не говорил напрямую, но было очевидно, что он хочет официального оформления отношений и детей. В его детстве была консервативная модель семьи, которая являлась вполне успешной, именно поэтому было естественно, что для себя он желал такого же. Хосок же совсем не был уверен в том, что хочет детей, брака и всего того, что это за собой влечёт. У них были, похоже, разные цели по жизни. И в один день омега так Чонгуку и сказал. На тот момент от месяца прошла примерно половина. Чонгук слегка нахмурился, а потом сказал: — Если ты не хочешь официального оформления, мы можем жить и так. В конце концов, я могу и обойтись без штампа в паспорте. Дети...это тоже не проблема. Ты как-то говорил об усыновлении детей, мы можем рассмотреть этот вариант. Для меня важнее всего это быть с тобой, а компромисс всегда найдётся. Хосок прикусил губу. Чонгук не врал и не приспосабливался. Он не прогибался сейчас под омегу, и старший это видел. Но от этого разговора ему стало немного не по себе. Омеге пришлось признать, — Чонгук его любит. И не только. Он уважает его, он согласен считаться с его мнением и желаниями, он готов идти на компромиссы. И, по сути, если говорить о том как Хосок видел «правильные отношения» между альфой и омегой, то они должны были быть именно такими. Примерно такую же модель семьи Хосок видел и у Юнги с Сокджином, где взаимное уважение доверие и равноправие были не менее важны, чем любовь и страсть. В чём Хосок сомневался, так это в своих чувствах к Чонгуку. Да, он привязывался к нему, чем дальше, тем больше. Да, им было хорошо вместе. Даже когда у Хосока случались трудные дни или он нервничал из-за работы, присутствие альфы, его запах, его тепло успокаивали лучше, чем сто грамм виски, таблетки и даже слова поддержки от коллег и друзей. И всё-таки Хосок не мог сказать, что он чувствует тоже самое, что и Гукки. Возможно, омега мог бы даже согласиться быть с ним и дальше, по истечении месяца, но честно ли это по отношению к самому альфе?.. В конце концов, Чонгук мог бы найти себе кого-то, кто будет согласен подарить ему общего ребёнка, пожениться и кто будет одного возраста или младше. Обычно подобные мысли одолевали Хосока на работе. В компании Чонгука думать об этом не хотелось. Омега наслаждался тем временем, что у них ещё было. — Я бы познакомил тебя с родителями, — как-то выпалил Чонгук, — если ты захочешь, конечно. — Я хочу, — сказал Хосок, — они наверняка чудесные люди. Ты похож на отца? — Я похож на него внешне, — ответил Гук, — но по характеру я мягче, я больше в папу. А вот мои братья, они в отца. Хотя один омега, а второй — альфа. — Двойняшки, да? — уточнил омега. — Ага, мне кажется, ты бы им понравился, хён. Хосок пытается представить себя мужем Чонгука. Чонгуку двадцать два, а ему самому через полгода тридцать. Да, он выглядит моложе, но всё равно восемь лет разницы это немало. Дети... Хосок думает о том, что, возможно, неплохо иметь хотя бы одну копию такого замечательного Чонугка и себя самого. Ведь они истинные, и их дети априори имеют «бонусы» от природы. Но стоит омеге представить девять месяцев беременности, а потом ещё, как минимум, полтора года полной зависимости от другого существа, не говоря уже о пожизненной ответственности, как ему становится не по себе. Он не может позволить себе так надолго выпасть из своего бизнеса. Да, он с ума сойдёт, сидя дома с младенцем. В общем, все эти мысли раздирают старшего, но он не подаёт виду. В конце концов, это его тараканы, и бедный Чонгук тут не при чём. Секс, конечно, охренительный. Секс это мощный аргумент в защиту их союза. Можно, конечно, сказать, что он не так важен, но он важен! Хоть и не является основой для брака и отношений. И всё-таки это существенная часть жизни. Иногда Чонгук ведёт себя как ребёнок, но Хосоку это кажется милым. А иногда такое ощущение будто бы альфа старше него, так здраво и взросло он рассуждает и действует. Омега обожает их совместные завтраки, особенно, когда никуда не нужно спешить. Можно сидеть в пижаме на стуле, поджав ноги, потягивать кофе и слушать, как Чонгук рассказывает что-то, смеётся, и его нос так очаровательно сморщивается, а улыбка освещает, кажется, не только его лицо, но и всю кухню. Чонгук — нежный, тактильный, он часто ластится к старшему просто так, не из-за желания секса. Может подойти и уткнуться носом в шею или лбом в плечо, может взять за руку и поцеловать в центр ладони, а иной раз может и подхватить на руки и кружить Хосока, который в этот момент заходится смехом. В такие минуты омега думает о том, что он тоже уже влюбился, но тут же одёргивает себя и говорит себе: «Это просто привязанность и сила истинности, ничего больше». Иногда Чонгук сидит рядом и смотрит на него поверх книги, которую читает, пока Хосок проверяет цифры или смотрит скетчи дизайнеров. В глазах младшего светится столько чувств к нему, что омега невольно шумно сглатывает, бросает всё и утаскивает альфу в спальню. В один из таких дней Чонгук вдруг зависает над ним, перестав двигать бёдрами. Альфа смотрит на него долгим взглядом, прямо в глаза. Он ничего не говорит, но Хосок, кажется, точно знает, о чём он думает. И он сам не может отвести взгляда от младшего. Чонгук наклоняется и осторожно трогает губами его губы. И это похоже на первый поцелуй. Хосок отчего-то вдруг пугается сильно, обхватывает лицо Гука своими ладонями и впивается в его губы сильнее. Он врывается языком в рот альфы и смело хозяйничает там. А потом, не разрывая поцелуя, Хосок меняет их местами и оказывается сверху. Он тут же начинает двигаться на Чонгуке, словно хочет всей этой страстью и доминированием заставить того забыть их тот момент. Хотя даже в ту минуту он понимает, что это уже невозможно. Это в их сердцах до конца дней. Когда месяц подходит к концу, Чонгука охватывает волнение. Это заметно, хотя он ничего и не говорит. Он порой говорит какими-то намёками и полузагадками, а порой сидит, смотрит в окно и заметно, что его мучают не очень весёлые мысли. В такие моменты Хосок подходит к нему и обнимает его. Чонгук обвивает руками его талию и упирается лбом в живот. Старший гладит его волосы, и альфа успокаивается. Сам Хосок тоже чувствует себя не лучшим образом. Он не принял решение и не знает, к чему он склоняется. Интуиция говорит ему, что раз есть хоть малейшее сомнение, значит, он не готов. Значит, ему стоит быть с младшим полностью откровенным и не держать его около себя. Но сердце ноет от одной только мысли, что Чонгук уйдёт и не вернётся. Хосоку хочется прижаться к нему и не отдавать никому и никогда. На исходе тридцать первого дня старший решается на разговор. Чонгук будто чувствует, что именно хочет сказать Хосок, и выглядит обеспокоенным. — Гукки, — зовёт его омега, — давай поговорим, а? — Хорошо, хён, давай, — альфа громко вздыхает. — С чего бы начать?.. — Начни с главного, — мне собирать вещи, да? Младший поднимает на омегу взгляд больших тёмных глаз, в котором столько надежды и мольбы, что Хосок не выдерживает и отворачивается, а потом и вовсе отходит к окну и встаёт к альфе спиной. — Я не смогу выйти за тебя, — произносит, наконец, Хосок, — я не смогу родить тебе сына. А это то, чего ты хочешь. Будет нечестным держать тебя рядом и не давать тебе то, что сделает тебя счастливым. Омега прикусывает губу и замолкает. — Но я ведь говорил, — откликается Чонгук, и его голос звучит глуховато, — что мне важнее быть рядом с тобой. А не всё это. — Ты возненавидишь меня потом. И мы всё равно расстанемся. Только позже, и нам обоим будет сложнее, потому что мы сильнее привяжемся. Человек не может быть счастливым с тем, кто не даёт ему то, что ему нужно. — Ты можешь передумать потом.., — тихо говорит Чонгук. — А могу и не передумать, — твёрдо произносит Хосок, — но я всё время буду под давлением от того, что ты ждёшь, что я передумаю. — Это не так, хён! Я никогда не буду давить на тебя, обещаю. — Нет, Гукки, всё равно. Ты должен быть с тем, кто сможет дать тебе семью, о которой ты мечтаешь и чьё сердце будет отдано тебе. — А твоё, значит, не отдано?.. — в голосе альфы слышится боль, и Хосоку от этого невыносимо. — Я всегда буду предан своей работе, — говорит он вместо ответа на вопрос, — и той жизни, которую я для себя выбрал шесть лет назад. — Жизни, в которой нет для меня места.., — договаривает за него Чонгук. Хосок с этим совсем не согласен, но он молчит. Будет лучше, если Чонгук в нём сейчас полностью разочаруется и уйдёт. Так ему будет проще забыть его, Хосока, и начать новую жизнь. — Я спрошу ещё раз, напоследок, — произносит Чонгук и подходит к Хосоку вплотную. Он кладёт ему руки на плечи и поворачивает его к себе лицом. Они стоят совсем близко, чуть ли не нос к носу. Альфа берёт его обе руки в свои руки и смотрит омеге прямо в глаза. — Скажи, что я тебе не нужен, и я уйду. Не нужен? Всё нутро Хосока бунтует. Он не хочет отвечать на этот вопрос. Он не хочет отпускать Чонгука. Тепло от тела младшего, его запах, его прикосновения, что словно горят на обоих запястьях, заставляют омегу волноваться. Эмоции клокочут в сердце словно растревоженный вулкан. А мозг шепчет ему: «Дай ему уйти, дай ему обрести своё счастье» И по старой привычке Хосок слушает свой мозг, а не своё сердце. — Не нужен, — говорит он вполголоса, отведя глаза в сторону, и пытается освободить свои запястья из захвата сильных чонгуковых рук. Альфа не отпускает, омега смотрит на него, и повторяет увереннее: — Не нужен. В себя Хосок приходит лишь тогда, когда хлопает входная дверь, — Чонгук уходит. Уходит, предварительно собрав свою сумку и ни слова не сказав ему на прощанье. Омега на автомате идёт к двери, закрывает её и идёт обратно в спальню, на ходу бормоча себе под нос: «Так будет лучше, так будет лучше, так будет лучше…» Это не работает. Внезапно силы резко покидают его, и он валится на кровать. Поджав ноги и уткнувшись в собственные колени, Хосок начинает рыдать. Его трясёт крупной дрожью и будто проворачивает, как через мясорубку. Он не рыдал так, когда его чуть не изнасиловал Тайонг, он не рыдал так, когда его бизнес был под серьёзной угрозой. Чон Хосок никогда так не рыдал и никогда не чувствовал ничего подобного. — Так будет лучше., — снова шепчет он самому себе, чуть успокоившись и шмыгая носом. Он ни капельки в это не верит…