***
Прозрачно-белое пятно на футболке сохло как назло медленно, словно бы издеваясь над Дибом. Сегодня какая-то малявка в кафетерии споткнулась об абсолютно ровный пол и задела плечом Диба. Как итог – молоко теперь покоится не в желудке, и даже не в мусорке, а на только вчера выстиранной темной футболке. Началась неделя в «шкле» хорошо. Просто, блять, отлично. Очередной день не предвещал ничего интересного. Диб сидел на заднем дворе школы, обедал и лениво следил за раскинувшийся перед ним картиной: посреди грязной площадки, усеянной мелким мусором вроде упаковок из под чипсов и палочек для еды, Торч, задира из параллели, затеял драку с каким-то мальчишкой, имя которого никто не знал. В начальных классах Диба порой забавляло поведение одноклассников. Он почему-то думал, что они поумнеют, увидят то, как их зомбирует школа или хотя бы то, что в их класс ходит пришелец. Но вот он – выпускной класс. Ничего толком не поменялось. Вопреки всей жестокости, что пробудилась в его сверстниках, Диба почему-то никто не трогал. Сам Диб думал, что это из-за штампа, который отпечатался на нём ещё с детства. Штамп имел несколько названий: «Диб психованный!», «Диб ненормальный!», «Диб опять достает Зима!» и прочие. Забавно, что в конечном счёте это ему и помогло. Полдень. Предметы и здания почти не отбрасывали тень – она заползла куда-то, спряталась. Над головой Диба краснело ярко-кровавое небо, и словно бы в противовес ему тускло и нерадостно висело бледное солнце. Оно увязло в красном океане давно, с самого рождения Диба, и можно было бы к этому уже привыкнуть, но как же было больно поднимать голову вверх. Цвет просто насмерть испепелял глаза. Близился конец мая, и в воздухе висел запах приближающегося лета – мерзкий-мерзкий запах городского лета. В нём перемешались дорожная пыль, нагретый асфальт и гниющий под ногами мусор. Вот оно – всеми любимое время года. Крики толпы увязли в дрожащем от зноя воздухе и в шуме дороги, что лежала прямо за забором. Диб поморщился от боли. Ему хотелось найти укромный уголок, чтобы спокойно пообедать и хоть немного успокоить мерзкую трель в голове, но и тут его нашли шум и гомон других людей. Уйти в здание школы было нельзя – из-за замкнутого пространства голоса людей множились и сводили с ума ещё сильнее. С каждым годом Диб всё больше чувствовал себя социопатом. Ему всегда не верили, странно на него косились, но чтобы настолько его сторониться – такого никогда раньше не происходило. После того как Гэз пару лет назад бросила школу, Дибу стало совсем не с кем поговорить, и он постепенно превратился в того, кто и поверхностную беседу поддержать нормально не может. Да он и не хотел. Торч, в очередной раз получив по морде, издал воинственный клич и кинулся на противника. Диб нахмурился ещё пуще прежнего, проклиная голосистого задиру. Вся эта смесь из летней пыли, грязи и мусора под ногами, криков и испепеляющего солнца давала бонус к тошноте: Дибу стало ещё паршивее, чем было до этого. Во рту появился кислый привкус рвоты. Как же всё это достало. Крики. Мусор. Грязь. Жарко. Липко. Мерзко. Боль. Усталость. Рвота. Торч с истошным, театральным криком пал от руки безымянного мальчишки на глазах Диба. Его грузное тело, вздымая облако пыли, ударилось о землю с забавным шлепком. Массовка разразилась радостным шумом, больше похожим блеянье стада баранов. Диб, моргнув несколько раз, нервными движениями потянулся в рюкзак. Он хотел увековечить эти кадры как подтверждение человеческой тупости. Старая камера блеснула на солнце чёрным лакированным боком, словно подмигивая своему владельцу. Подходящая к горлу тошнота тут же начала отступать. Лишь только этот небольшой кусок пластмассы делал жизнь Диба немного терпимее; он дорожил ею больше всего на свете. Перед тем как включить запись, парень протёр объектив рукавом плаща и улыбнулся сам себе. Хотя бы эту радость у него точно было не отнять... – Агрх! Гадкая пицца! Громкий крик раздался за спиной Диба, почти над его ухом. Тот обернулся, и прежде чем увидеть того, кто закричал, в глаза бросился лёгкий дымок, уползающий в красное небо. На земле, весь в пыли и с прилипшим к ноге фантиком, валялся Зим. На его лице лежал и дымился обед Диба – кусок пиццы с ветчиной. – Зим? Пришелец мгновенно вскочил на ноги, кинул еду в песок, с привычным ему пафосом притоптал фастфуд одной ногой, после чего уставился на Диба. За эти годы он так и не дорос хотя бы до роста нормального подростка; теперь Диб был чуть ли не на две головы выше захватчика. Сейчас на его левой щеке красовался крупный ожог, а в глазах читалась старая-добрая неприязнь. – Я вовсе не следил за тобой, червяк! Я.. я просто прогуливался, у тебя нет никаких доказательств! Последнюю фразу словах Зим прокричал преувеличенно психопатично и оттого безумно комично. Будь они в начальной школе, как раньше, все бы обернулись на этот выкрик, но сейчас одноклассники перестали замечать «психопата-Диба» и «больного Зима», как их называли. Гораздо интереснее для них в данный момент оказалась потасовка двух хулиганов. – Чего тебе? – прямо спросил Диб. Его бесило то, что этот глупый разговор всё ещё продолжался. А ещё его бесило, что Зим уничтожил его долгожданный обед. Урод. – Мне? ХА! Ничего мне не нужно от вонючего землянца! – Зим произнёс это, горделиво уставив руки в боки. – Тогда отвали. Лениво бросил Диб, ставя в этом дурацком диалоге жирную точку. Он отвернулся от пришельца, отодвинул камеру в сторону и как ни в чем не бывало принялся дожевывать последнее съедобное, что у него осталось – немного помятый в рюкзаке сэндвич. Краем глаза Диб углядел выражение лица Зима. Было видно, что тот остался в замешательстве, совсем забыв и про свои вопли, и про свой ожог. Он медленно, словно не веря в услышанное, спросил: – Ты.. не хочешь узнать злодейский план Зима? – Нет. – Нет? – Нет. Иди следи за кем-нибудь другим, пока я в тебя мясом не кинул. Зим в ужасе отшатнулся, но в ответ не получил обещанной участи – Диб и плечом не пошевелил. Все естество Зима показывало, что он в полном недоумении. «Диб не хочет слушать мой план? О, мои Высочайшие, кто же теперь будет мне мешать захватить этот тупой кусок земли, увязший в космосе?». Диб именно так представлял себе внутренний монолог этого зелёного придурка – драматично и глупо. В реальности же инопланетянин лишь как всегда надменно фыркнул: – Отлично! Мне от тебя ничего не нужно, большеголовый землянец! Слушая звук удаляющихся шагов, Диб про себя усмехнулся. Большеголовый, да? Кажется, его уже вечность никто так не называл...***
– В чём дело, Тенна? – Я повредила свой позвоночник. Прямо в кашу! Ты не мог бы позвать Джимми? – Я и есть Джимми! Где там моя цепная пила. – Ого, люблю тебя! – Я тоже, Тен! Но где же наш потерянный сын? Диб ненавидел телевизор. Он бесконечно раздражал его, бесил так, что порой хотелось взять биту и разбить прыгающих в экране человечков. Шоу, сериалы, мультики, реклама – ничего из этого невозможно было смотреть. И всё же телевизор в доме Мембрейн звучал постоянно. Раньше так было, потому что Гэз смотрела мультфильмы по утрам и следила за каждой новой рекламой Пиццерии Бородавочника или новыми видеоиграми, но с тех пор, как она уехала, в доме стало тихо. А последний год Диб включал ТВ, чтобы его не душила ночная тишина, приносящая одно уныние. Когда днём свет нерадостно-бледного солнца освещал лицо Диба, было не так грустно, как когда на город ложилась тьма. Кровавое небо становилось темно-фиолетовым, и парня начинали посещать ещё более депрессивные мысли, чем раньше. Сериал про Тенну – глупую и наивную брюнетку, и Джимми – доктора, скалу и просто образца маскулинности, раздражал из всех шоу больше всего. Дибу становилось дурно, когда он смотрел на страдания людей, скрытых за образами своих телевизионных героев и пытающихся не впасть в отчаянье. Впрочем, он сильно и не следил за этими потугами в актёрское мастерство – обычно парень включал телевизор на полную, оставлял пульт на диване и уходил в свою комнату, на второй этаж. Из-за закрытых дверей каждый вторник он краем уха слушал о новых похождениях глупой сериальной парочки... Лампа над головой давно погасла. Диб так и не купил новую, когда старая, приказав долго жить, лопнула прямо в руках парня. Теперь главным источником света в комнате стала настольная лампа – красная, яркая, напоминавшая по цвету дневное небо. Опять же сил купить новую лампочку не было. Диб перестал чувствовать какую-либо жизнь в себе перед отъездом Гэз. Как раз тогда отец объявил, что уезжает в мировое турне, которое окончится долгой работой в каком-то именитом научном центре, далеко-далеко. Ничего особенного, отец часто покидал семью, но на этот раз он уехал на три года. Этот срок пока не истёк, остался ещё год, но Диб больше не ждал встречи с главой уже несуществующего семейства. Он был бесконечно зол на отца за то, как он его игнорировал в детстве и часто даже не присутствовал лично. Хотя, наверное, будучи выращенным в пробирке, Диб знал, что рано или поздно всё должно было закончится именно так – пустой огромный дом, депрессивные мысли и гудящая голова. Хлопнув дверью, Диб откинулся в кресле и расслабился, позволив покрутить себя по собственной комнате. Старый компьютер, раньше необходимый для слежки за Зимом, сейчас редко использовался с изначальной целью. В доме Зима всё ещё находились жучки, но разве действительно необходимо было наблюдать за этим фальшивым захватчиком? Точно нет. Теперь компьютер служил лишь монитором для чтения книг, просмотра фильмов и выполнения скудного домашнего задания. Мир в глазах Диба сделал ещё два оборота и остановился на пространстве над кроватью. Со стен когда-то детской комнаты одного помешанного на паранормальщине мальчика пропала часть плакатов с пришельцами, Чужими и прочими. Сейчас на их месте частично висели плакаты из весьма необычной бумаги – шершавой, потёртой и местами выцветшей. В современном мире никто не выпускал ничего из настолько непрочного материала. Плакаты были очень старые. С них на зрителя глядели люди совсем не похожие на полумертвых героев телешоу: они, несмотря на старую краску, были яркими, смотрели прямо, дерзко и искренне. Это пробуждало внутри Диба частички вдохновения, присущие ему ещё с детства. Это был его следующий крупный проект. Проект, ради которого Диб всё ещё торчит в этом мерзком городишке. Проект под названием... Голоса и чавкающие звуки, словно бы из преисподней, оторвали Диба от размышлений. От неожиданности он подскочил на месте и уставился на дверь. Звуки явно шли с первого этажа. Замечательно, призраков ещё не хватало. Осторожно, придерживая в руках найденную на корабле Тэк иркенскую пушку, Диб спускался по лестнице вниз и нервничал. Не то чтобы он раньше не встречался с призраками или другими потусторонними силами, но это было так давно, что Диб и не помнил половину из этих случаев. Он помнил как призвал какого-то мстительного духа, чтобы забрать душу у космической саранчи, но тот просто проходил всю ночь по магазинам и фудкортам. Ну разумеется, в таком дурацком городе с такими дурацкими людьми и быть по другому не могло. Когда Диб на цыпочках приблизился к двери ванной, откуда, как выяснилось, и исходило чавканье, он услышал что-то похожее на речь. Он напрягся, но стоило ему только открыть дверь, как весь страх мигом ушёл. – Зим..? Весь мокрый, с прилипшими к голове антеннами, пришелец торчал прямо из туалета. Он, упёршись локтями и забавно кряхтя, изо всех сил старался вытащить застрявший живот и всё, что было ниже из фарфоровой ловушки. Кажется, никогда ещё захватчик не выглядел так нелепо и по-дурацки. Лишь только Зим заметил как на него пялятся, как он положил голову на ладонь и как ни в чем не бывало размеренно произнёс: – А-а, человечишка Диб. Ты должно быть недоумеваешь что я тут делаю. Однако! Всё это часть моего гениального плана. И то, что ты меня увидел в него входит! Он пытался выглядеть спокойным, расслабленным и не поддающим вида, что всё опять пошло не по его задумке. Особенно было смешно то, что он, кажется по какой-то причине не мог вызвать Гира или Минилося. Быть может его пак от воды не работал или что-то ещё, плевать. Хотелось не то поржать, не то треснуть непутёвого пришельца по голове. – Что ты тут... Гр-р... – Диб закатил глаза, вцепился рукой в лицо и заскреб ею вниз. Ну не может же он быть настолько нелепым... – Ты что застрял? Этот вопрос заставил Зима прямо-таки поперхнуться от возмущения. Он снова упёрся руками в сиденье туалета, чем вызвал мелкие брызги, и воскликнул: – Нет! Конечно же нет! Я же говорил, что это часть моего нового плана, который ты отказался слушать сегодня. Как только я выберусь отсюда, ты узнаешь силу моей... – Ты застрял. Диб сухо и устало констатировал факт, пока Зим не мог ничего толкового ответить. Он безмолвно бесился от собственной беспомощности, дулся, как пятиклашка дуется, когда ей не дают купить то, чего она хочет. Это продолжалось ещё с полминуты, пока Зим не отвёл взгляд и едва слышно не попросил: – ... Помоги мне... – Могу помочь только тебя запихать обратно, уродец. Хочешь? При этих словах Диб подошёл ближе, закинул ногу на сиденье туалета, грозясь исполнить только что сказанное, и с тихой жестокостью во взгляде посмотрел на Зима сверху вниз. Забавно было наблюдать за страхом и паникой, мелькающих в красных глазах этой бестолковой космической саранчи. Диб не смог отказаться от сладкой возможности это лицезреть. Разумеется, Зим тут же отпрянул и затараторил: – Нет, нет, нет, стой!!! Я к тебе по делу пришёл! Он закрыл руками лицо, в частности глаза, которые очевидно были слабым местом. Диб действительно мог бы ногой запихать его обратно в липкую воду, но не был уверен, что он пролезет обратно и не сломает при этом всю сантехнику. Парень цокнул, закатил глаза, вздохнул и пообещал себе, что со всей силы пнет инопланетянина, как только тот окажется на свободе. Диб без лишних слов схватил Зима за руки и потащил его вверх. Тот действительно крепко застрял, от чего было ещё смешнее, и Диб бы с радостью рассмеялся, если бы его не доставали в его собственном доме. Наконец Зим с булькающим звуком вылетел и приземлился на пол рядом с неудержавшимся на ногах Дибом. Тот угрюмо наблюдал как Зим встал на ноги, отряхнулся как кошка, обдавая парня в очках каплями, и обернулся, разглядывая туалет. – Я не пользовался этим входом много лет... Он стал меньше. Это твоих рук дело?! – Нет, просто ты, космический карлик, наконец-то хоть немного подрос. – ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! – Что слышал. Чего тебе надо? Диб тоже встал на ноги. От секунды к секунде его желание пнуть чужую зелёную голову росло в гигантских масштабах. Зим мгновенно забыл о недавнем оскорблении и как ни в чем не бывало заладил: – Ты должен объяснить мне некоторые землянские вещи. Я запутался в ваших глупых словах и терминах! Диб заскреб зубами от раздражения. Единственное, что его сдерживало от того, чтобы ударить Зима была липкая и мокрая от воды кожа пришельца, которую совершенно не хотелось касаться. Он серьезно устроил этот цирк только потому что что-то опять недопонял? С первого дня прибытия на Землю Зим бесил своей неосведомлённостью и глупостью – он не знал простых вещей и в итоге раздувал из мелочи огромную проблему. Всё, что оставалось сказать на его тупую просьбу это сухое: – Нет. – Нет? – Кажется, Зим был искренне удивлен, что ему снова не помогают. – Нет. По-моему это уже было. – Не понимаю о чем ты. Ладно, неважно, червяк, я хочу чтобы ты объяснил мне зачем вы, мерзкие людишки, вообще... В следующую секунду Зим уже захлёбывался туалетной водой, а Диб беспрерывно крыл его матами. Это было последнее, что помнил Диб перед тем, как проснулся в темноте...