Я знаю, кто ты.

Брэм объездил и опросил всех родственников убитых, что не отвечали на звонки. И только под вечер он понял, что пол дня потрачено впустую, никаких зацепок, свидетелей, никакой связи между жертвами… Он был опустошен, и войдя в кабинет, испугал дремавшего Кони. Тот чуть не свалился со стула. Кони развел руками: — Ни-че-го…все формальности соблюдены, показания записаны, это я о невесте Себастьяна… Ни в чём не был замечен, играл в оркестре, встречался с ней и всё…не ссорились, собирались жениться…возвращался с репетиции, поздно вечером, пропал. — Как же скучно, Брэм, ладно, я пойду домой, валюсь с ног…ещё, Мэлани ждёт…ух, чую от неё будет взбучка! — Валяй, я тебя не держу! Брэм плюхнулся в своё рабочее кресло и закурил: — Завтра продолжим! — Не вопрос, шеф! Кони как ветром сдуло. Только время потеряно, если этот псих не остановиться, снова ждать жертву? — Что же делать? — Брэм, к вам можно? Дверь приоткрылась и в щель протиснулась симпатичная мордашка смазливой девицы: — Можно занять у вас полчаса? Я работаю на ТВ…люди должны знать… Брэм вскочил, и нервно подойдя к двери, дёрнул её от себя. В коридоре столпилось с десяток папарацци, кто с микрофонами, кто с блокнотами. Брэм громко выругался и хлопнул дверью у всех перед носом. Заперев дверь, он присел на стол, глядя на доску на стене, с фотографиями жертв. Они висели по порядку… Брэм набрал сотрудника и поставил ультиматум: — Скажи начальнику, если эти озабоченные, за моей дверью сейчас же не уйдут, я забрикадируюсь здесь навсегда, и умру от голода, а потом превращусь в мумию копа…я не шучу! Только он закончил говорить, как мобильный зазвонил ему. От неожиданности Брэм чуть не подпрыгнул. — Да?! — закричал он в трубку. — Что? Это было из ряда вон! Ко́ни сообщать и вызывать не стали. Ему был необходим перерыв, отдых. Найдена следующая жертва. Монахиня Августа. Этим вечером, час назад. В её обязанности входило закрывать ворота обители на ночь. Она пошла и не вернулась. Задушена у ворот, пальцев нет, выколоты глаза. — Скоро буду — перейдя почти на шёпот, ответил Брэм. Он знал этот женский монастырь, единственный в городе. На краю города. Наслышан, но ехал туда в первый раз. Эксперт криминалист, опер, и ещё несколько копов стояли возле тела. Насельницы монастыря глядели в окна из дома напротив. Их разогнали по келиям, чтобы тихо сидели, если надо, позовут, допросят. Брэм бросил недокуренную сигарету и подошёл к убитой монашке поближе. — Красивая…молодая, да, всё также, указательные пальцы, глаза отсутствуют… леска лежит рядом с трупом. — Понятно! — Брэм медленно выпрямился и почесал затылок. — Значит так, ребята, забирайте тело. Я остаюсь здесь…буду выяснять… Брэм направился к двухэтажному дому, где жили монашки. Ему пришлось несколько раз стучать и звонить в дверь, пока не открыла сама настоятельница. — Я монахиня София. — А я следователь Брэм…как к вам можно обращаться? — Матушка…- монашка опустила голову, изображая скорбь. — Горе пришло в наш дом…брат Брэм… Проходите… Брэм прошёл с матушкой в её приемную и объяснил, что ему надо опросить всех монашек насельниц, и кто здесь проживает, на это надо время, ночью он этим заниматься не станет, а только завтра, с утра… — У вас есть, где переночевать? Матушка немного смутилась, а после кивнула: — Есть, мы можем вам предложить домик для рабочих, он сейчас пустует…если вас устроит…там мало удобств… — Разберёмся, матушка София! Проводите меня туда, уже слишком поздно и отправляйтесь спать, этой ночью вряд-ли кого-то ещё убьют… Какая-то лачуга, избушка, с одним маленьким окном Брэм вздохнул, про себя проворчав: — Я так устал, что мне всё равно, я засну, где угодно…как же спать хочется… Перед тем, как уйти, мать София поглядела мужчине в глаза: — Это тот самый маньяк, о котором все говорят? Брэм кивнул: — Спокойной ночи, матушка! И закрыл дверь. Включив тусклую лампу на стене, детектив заметил вожделенную узкую кровать. И не раздеваясь лёг, вытянувшись, тут же провалившись в сон. Он неподвижно лежал и непонятно то ли во сне, то ли наяву, открыв глаза увидел, перед ним стоит согбенный, седой старик. Старик грозно глядел на Брэма: — Ты кто такой и зачем здесь? Брэм хотел что-то сказать в ответ, его губы зашевелились, но ничего больше не услышал. Яркие утренние лучи разбудили Брэма. Весна, приближаясь, всё чаще напоминала о себе. Следователь встал с кровати, потянулся, зевнул и понял, поглядев в окно, что уже давно так хорошо не высыпался. Об этом монастыре он слышал давно от бывшей жены …она рассказывала о нём. Но Брэм благополучно забыл, что именно. Вот, к церкви направляются монашки. раздался удар колокола, ещё один… Брэм нейтрально относился к верованиям, религиям…предпочитая не заморачиваться философскими темами, о душе и грехах. — Похоже, настало время подумать о душе… — вздохнул Брэм, и встряхнувшись, направился вместе с монашками на утреннюю службу. Монахини перед ним скромно опускали взгляд, и старались держать дистанцию. Брэм сам был не против, даже рад. Он сел на лавку, и устремив взгляд в пол, слушал пение и чтение монашек. — Как здесь спокойно и уютно, что ли, осознавал он. Будто внешний мир отошёл на второй план на время…как в другом измерении… К нему подсела старушка в чёрном платье, платке, и прошептала: — Я кое-что знаю, я видела… вы ведь следователь…я могу рассказать?! Брэм кивнул и прошептал в ответ: — Отлично, после службы я всех опрошу, и тогда вы мне тоже расскажете, что знаете! Служба кончилась, все отправились на трапезу. Брэм накрыли отдельно, во втором зале, поменьше, для мужчин. Он ел один, между прочим, заметив, что не плохо в обители кормят… Позавтракав, Брэм ощутил прилив сил, и даже появилось настроение, не смотря на причину его пребывания там. В монастыре жили двадцать человек, пятнадцать монашек и пять помощниц, мужчины-рабочие на те дни уехали. Брэм торопливо, в трапезной опросил каждую монашку. Все отзывались о монахине Августе положительно, никакого подвоха, зацепки. Брэм обхватил голову руками. К нему подошла старушка, та самая, со службы, она жила в той обители. — Так я пришла…как вы говорили… — А, да я совсем забыл, присаживайтесь! — Меня зовут Анна, я видела как Августина неоднократно выходит за ворота монастыря, с каким-то мужчиной. — А описать его вы можете? Приметы? — Нет…это всегда было вечерами, он был в длиной куртке, с капюшоном хотя…я заметила, у него бородку, седая такая…он не молод, но статный такой, высокий и худой. — Спасибо, Анна, а кто-нибудь нибудь ещё был в курсе, ваша матушка например? Анна закивала головой: — Конечно…она знала и молчала, а это грех, прости меня, Господи! Анна демонстративно перекрестилась. Брэм вызвал настоятельницу и под предлогом, что её посадят за ложные показания расколол монахиню. И даже узнал адрес того мужчины, с кем встречалась убитая. К вечеру за Брэмом приехал Кони. Он ждал его у ворот. Брэм вышел, и удаляясь от обители, ускорил шаг. — Ну как, Брэм, ты стал просветлённым, или грехи не пускают? — Поговори мне ещё, пошли скорей подальше отойдём, курить хочу! Целый день не курил! Он затянулся сигаретой — Фу…как же я устал… Я в детстве думал, что вырасту, всё пойму, и будет меньше вопросов, а сейчас, с каждым днём их прибавляется тьма тьмущая…зачем? Иногда хочется взять, сделать тайм-аут, перерыв и не думать ни о чем…не получается…эти мысли…мысли… — Работа такая, Брэм…в прямом смысле… — Да? А скажи зачем нам тогда вот это? Брэм достал из кармана брюк револьвер. — Так, для красоты? Иногда хочется применить… Брэм докурил, и догоняя напарника продолжил: — Знаешь, однажды было…лет пять назад…обошлось…все остались живы, я ранил одного придурка, он слов не понимал, был связан с наркотиками и прикидывался, что не при делах… Хотел сбежать, я ранил его в ногу… — Ну, ты, что-нибудь вынюхал у монашек? — Да… придём в кабинет, расскажу…да, не спеши ты так, я за тобой не успеваю! — Короче, я опросил всех монашек, они в один голос уверяют, что ничего особенного в их сестре не замечали. Но, вот одна приживалка бабка, вечно сующая во всё свой нос, мне рассказала интересную деталь. Не была убитая Августина святой! Та бабка видела её с мужчиной, и не раз, я надавил на настоятельницу, та раскололась, да, был такой грех, и того мужчину настоятельница знала, я записал адрес. Вышлем туда группу ребят, а потом сами подъедем, вдруг, он и есть наш маньяк? (Брэм кое-что начинал понимать, маньяк наказывал своих жертв. Указательный палец, это наказание за гордость, вот он и отнимал у жертв гордость, самомнение таким способом, а глаза за то, что они не имеют права видеть этот свет, за преступные грехи свои…) — Итак, версия номер один — фанатично верующий маньяк мстит за то, что они все его бога предали. Допустим, скрипача убил за то, что променял бога на искусство, остальных не знаю…так кто же ты…он, а вдруг она? Раз ты караешь людей за их грехи, греховный на твой взгляд путь, значит сам обижен на бога! — Святой маньяк-убийца, это что-то новенькое! Августину ты наказал за страшный грех с мужчиной…или что согрешила с ним, или же убийца стал очевидцем, нарушила правила, ну что они там клянутся, дают, мы — присягу, а они… — Обет…безбрачия и невинности…кажется… — вспомнил Кони. — Да, Брэм, наверняка, тот мужчина и есть маньяк, или, по крайней мере, он видел убийцу! Брэм отправил к начальнику Кони, а сам уселся в кабинете, в любимом кресле и закурил. Через пол часа вошёл Кони: — Всё, группа поехала по адресу…нам тоже надо выдвигаться, Брэм! Начальник какой-то дёрганый сегодня… Чутьё и в этот раз не обмануло детектива, он за версту чуял, когда лучше не попадаться на глаза этому глуповатому начальнику, когда он не в духе. — Досталось? — Не особо… всё нормально. — И почему все начальники такие тупые? — тихо заметил Брэд, опасаясь, не слышит ли их кто за дверью. Когда они покидали участок Кони обронил: — Знаешь, что шеф сказал? — Без маньяка не возвращайтесь! — Прямо так и сказал? — сочувственно ответил Брэм, и засмеялся. — Я бы назвал это своё последнее дело «Перст божий». — Звучит поэтично! Вот так и становятся поэтами! Напарники переглянулись. — Я чую, Кони, это не последнее убийство…- сказал Брэм, подходя к дому, где жил подозреваемый. Брэм и Кони закрылись в комнате вместе с подозреваемым, группа ждала за дверью. — Что вам от меня надо? Я уже всё сказал! — закричал пожилой мужчина, привязанный к стулу в наручниках. — Ты её убил? Свою монашку! Признавайся, наконец! — Да, не убивал я никого, в сотый раз повторяю…я сам в шоке, что её убили! Я всё скажу…я вспомнил! Ошивался возле монастыря, последнюю неделю один тип. Не молодой, худой, как я, несколько раз я замечал его, то в храме, то возле ворот стоял…я его не знаю… — Кони…думаю, мы подержим его у нас, в камере недельку, если убийства прекратятся, то значит маньяк перед нами…ну, а если нет, тогда мы тебя отпустим… — Обещаете? — Да — пробурчал себе под нос Брэм и вышел из комнаты. Дав указание забирать подозреваемого, Брэм поехал в участок, начисто забыв про Кони. Кони удивился, не понимая, что происходит с его другом. Молодой человек вошёл в кабинет: — Брэм, что с тобой, я всё-таки твой друг?! — Ты всего лишь проводишь обучение, на практике…не дорос ты до напарника, тем более, друга… — Я тебя не узнаю́… Кони сел рядом с Брэмом. Брэм вскочил, отвернувшись, подошёл к окну, и приподнял жалюзи: — Это не он…я нутром чую…он не убийца…опять мимо…единственная зацепка…где искать этого наблюдателя? У того монастыря? Вряд-ли, все жертвы из разных районов города… Брэм оглянулся, Кони расстроено глядел в пол. Детектив подошёл к нему и положил ладонь на плечо: — Прости, друг, не сдержался, я просто устал…я представил, что вдруг, так не раскрою это дело…как тогда жить? Меня же призраки убитых с ума сведут! Кони оживился: — Да, ничего, всё нормально, поймаем мы этого психа, клянусь! Ты всегда можешь на меня положиться!