Обстоятельства

— Раньше у меня баба постоянная была. Мы с ней вместе эту проблему решали, — Олег напряжённо смотрит на Володю, не особо надеясь, что тот предложит какой-нибудь действенный способ унять это чёртово возбуждение. — Даже не знаю, что тебе посоветовать. Ну, например, древние ситхи, когда с такой проблемой сталкивались, уходили в горы, помедитировать. У Олега снова шумит в ушах и перед глазами всё плывёт. Взгляд скользит по чужому лицу, шее, крепким светлым плечам. Мозг уже прикидывает, можно ли Володю разложить на ближайшем тренажере, а может и просто на полу. Олег осторожно поправляет ему слишком широкий разрез футболки. Володя нервно сглатывает. — Я лучше пойду, пока ненароком тебе под горячую руку не попал. — Ага, — кивает Олег. — Извини, я уже ничего не контролирую. Володя пожимает плечами. — Ну… нет, в принципе, я бы мог помочь. Чисто по-дружески. Олег совершенно ненатурально вытаращивает глаза, но это единственное, на что он способен прямо сейчас. Володя же в лице не меняется абсолютно, так и смотрит обнадёживающе-сочувственно. Он хлопает его по плечу: — Я не хочу портить наши с тобой отношения. Если ты меня сейчас трахнешь, то потом только переживать будешь. Жалеть вряд ли, а вот мучиться, что это вообще было, как дальше жить и что делать, это однозначно. Так что крепись. Он прав. Надо пойти попытать счастья с Полиной ещё раз, а если не выйдет, то свалить к чёрту куда-нибудь подальше от всех этих полуодетых тренирующихся людей и гиперсексуального йога в свободной одежде. Олег удивлённо замирает. В голове даже становится ясно на несколько секунд. — А ты что, ну, того?.. Володя закатывает глаза. Ну, а что ещё можно было ждать от Олега в конце-то концов. — Люди созданы для радости: дарить и получать удовольствие. Простая истина. Олег снова окидывает Володю взглядом. У того рукав футболки опять сполз вниз, обнажив плечо и ключицу. Олег мотает головой. — А чего ты тогда только своих девчонок с йоги соблазняешь? — вопрос вырывается сам собой. — А ты много мужиков на йоге видел? — в тон ему отвечает Володя. — И вообще, сдалось тебе про мою личную жизнь слушать. «Моя личная жизнь танцует сейчас в другом зале и не подозревает, что она моя», — думает Володя. — Слушай, если тебе настолько плохо, что сбегание в лес от людей тебе не поможет, то я могу попробовать решить проблему. Но только если ты потом не выносишь мне мозги на эту тему. А от дружеской дрочки ещё никто не умирал. — Я… — Отвечу на незаданный вопрос, я правда так легко к этому отношусь. — А почему… — Олег, — Володя вздыхает, — давай решай, хочешь или нет. И оставь остальные вопросы при себе. Олег моргает. В ушах всё так же шумит. Шансы, что Полина его не пошлёт представляются крайне невысокими. — Я согласен, — звучит достаточно уверенно. — Хотя такое чувство, что я тебя снял. — Ну, спасибо, прекрасное отношение к человеку, который тебе просто так помочь решил, — в этой фразе ни единой интонации, поэтому не понятно, действительно ли Володю такое сравнение задело или нет. — Ладно, пойдём. В зале для йоги никого не предвидится ближайшие минут сорок, поэтому они идут туда. — Сильно не лапай, целоваться не лезь. Понятно? — Да куда проще. А делать-то что? — На колени я перед тобой вставать не хочу, дрочить тебе стоя не очень удобно. Так что бери коврик и ложись. Олег неуверенно смотрит на сваленные в кучу коврики, но в итоге вытаскивает оттуда один и стелет на пол. — Олег, я понимаю, что у тебя в голове сейчас отнюдь не мозги, но стеклянную дверь, ты, наверное, должен был заметить. Сюда иди. Помещение маленькое, но на двух человек — одного вытянувшегося Олега и пока не решившего, что именно он будет делать, Володю — места как раз хватит. — Ложись, закрывай глаза. — Володь, у меня и так стоит капец, мне прелюдия не нужна. — Зато мне нужна. А теперь заткнись и на коврик. Олег нервно переминается с ноги на ногу. — Я не особо за себя отвечаю… Володя вздыхает: — Я, конечно, йог, себя контролирую, и все дела, но кто-то сейчас получит в глаз и уйдёт отсюда с тем же стояком, с которым пришёл. Это работает: Олег ложится, ёрзает, устраиваясь удобнее и выжидающе смотрит вверх. Володя копается в шкафчике и возвращается с пачкой презервативов, смазкой и коробкой салфеток. Олег не удивляется ничему, потому что, во-первых, он совершенно не в том состоянии, во-вторых, потому что Володя, кажется, водил сюда столько любовниц (и видимо любовников), что у него тут должно быть всё. Олег щурится: — А глаза зачем закрывать? — Потому что ты всё ещё натурал, а я всё ещё не девушка. Давай. Закрывай, и я теперь твоя самая горячая сексуальная фантазия. — Да для меня теперь любая фантазия — самая горячая, — ворчит он, но глаза послушно закрывает. Володя перекидывает через него ногу и садится Олегу на бёдра. Тот тут же стонет и облапывает чужую задницу. Володя морщится на слишком сильно сжавшие пальцы, но Олегу ничего не говорит, только несколько раз приподнимается, трётся бёдрами о бёдра. — Так, а теперь расслабься и помни: самая горячая фантазия. Володя ведёт рукой под футболку, пробегает пальцами по кубикам пресса, гладит по груди и плечам, сам не зная, для кого это делает (вряд ли для Олега — тот от перевозбуждения готов скончаться, но вряд ли и для себя — Олег не его типаж совершенно). Он отсаживается немного дальше, чтобы было удобнее действовать, оттягивает резинку тренировочных штанов и спускает их до колен; Олег для этого приподнимает таз, и мышцы вырисовываются ещё отчётливее. Несколько секунд проходят в тишине, затем, словно определившись, что будет делать, Володя надевает презерватив на чужой член и уверенно смыкает пальцы у основания. Он несколько раз легко гладит большим по стволу, и Олег на это движение стонет и дёргает ногой. Володя усмехается и начинает двигать рукой, постепенно убыстряя движения. Надолго Олега естественно не хватает. Володя, конечно, про себя минуты с секундами не отсчитывал, но за такой результат какую-то необъяснимую гордость всё-таки испытывает. Он вытирает руку, да так и сидит на чужих коленях, слегка разведя собственные бёдра. — Олег, — Володя легко хлопает его по плечу, — Олег, тебе сейчас очень нужно решить, хочешь ли ты меня трахнуть, или мы всё.