Старые долги

«ПОМОГИТЕ!» — дикий, истошный вопль отчаяния разлетелся по залам заброшенного заводского цеха. Выбитые стекла, ржавый металлолом, острая как бритва стружка, рассыпанная по старому железобетону. Типичные призраки мертвого прошлого. Серый, покрытый трухой и пылью коридор с проводами. Может там она и спрячется от них? Или там есть выход из этого Ада? В ответ на немые вопросы появились шипение и шаги. Они были так близко, что казалось будто звуки раздаются у самого уха, но на правде это были лишь страх и длинное эхо. Когда жертва нырнула в тень коридора, её преследователи были уже где-то на бывшем станочном участке. Это не люди, а звери. Адреналин пропитал кровь, страх превратил девушку в тупое животное. Базовый, примитивный инстинкт захватил её мозг, диктуя непреклонную волю: «БЕЖАТЬ-БЕЖАТЬ-БЕЖАТЬ.» — спасаться забыв о любой осторожности. Текло по ногам. Боль от вонзившегося в стопы битого стекла и абсолютный ужас, который испытывала Анна было невозможно передать. Ни один ужастик или триллер не способен справиться с созданием этого мерзотного и облипающего все тело чувства. Не каждый человек испытывал подобное за всю свою жалкую жизнь и почти никакой актёр не мог это сыграть. Её слезы смешались с заводской грязью на теле, помнящем прикосновения ужасных, ледяных рук покойника. Что они сделали... Это непостижимо. Все её подружки по МГИМО уже были мертвы. Тот человек содрал с них кожу пока они еще были живы, добавив к своей галерее кошмаров несколько лиц. Психопаты? Садисты? Кто это? Что это? Сейчас всё это не имело для Анны никакого значения, важен был только порыв ледяного ветра впереди, несущий запах спасения. Но по какой-то странной причуде этот запах был слишком похож на дым сигарет с ментолом...

***

Крики, визги, закрывшийся из-за кризиса машиностроительный завод за городом. Что может быть лучше? Раньше этот колосс обеспечивал существование для нескольких тысяч семей, а теперь его труп кормил кое-что совершенно иное. Самое подходящее место под подобный гадюшник, а сколько еще таких можно найти в одной только Москве… Что теперь будет? Вопрос, который уже более года сидел в головах и умах многих и многих, однажды проснувшихся словно после войны с неизвестным врагом. Но кто-то и вправду был на войне и для кого-то вина была очевидна, как и враг, с которым нужно сражаться. «Эти ментоловые какое-то говно. Только баб клеить.» — вместе с дымом плевок улетел в ночь через приоткрытый стеклоподъёмник, хотя салону уже было далеко всё равно. Он пропитался этими запахами слишком давно и ещё одно грязное пятно на коврике или обивке не сделало бы его ещё хуже. Водитель курил столько, что его лёгкие уже давно стали угольно-черными, как зловонная канализационная гниль. Смола, сажа пропитали стенки, облепили альвеолы, как густой строительный клей, внутри которого давно поселился рак и прочее убивающее дерьмо. Переваливаясь по раздолбленной природой и временем дороге, желтый, ржавый "москвич" остановился у въезда на бывшее советское предприятие. Над квадратной аркой до сих пор оставался серп, а молот уже куда-то просрали. На всю округу, перекрывая стрекот кузнечиков с пустырей и редкие далёкие крики с завода, ревела магнитола. Пока водитель докуривал новую для себя сигарету с ментолом и попутно проверял ствол, в салоне играла ''Гражданская оборона''. «Помогите! Помогите!» — из главных ворот выскочила обнажённая, покрытая кровью и грязью девушка. Её ноги уже были ни к чёрту, а поэтому едва оказавшись достаточно близко она тут же рухнула на прямоугольный капот, закрыв животом одну из двух фар. Образовавшаяся тень укрыла и её появившихся преследователей. «П-прошу, увезите меня отсюда...» — беглянка едва начала умолять, а водительская дверь уже хлопнула. Раздался выстрел, пославший в темноту проезда кабанью картечь. Девушка завизжала, как свинья на бойне, и упала на землю, закрывая лицо и голое тело руками. Нервы её окончательно сдали, как и воля к борьбе. А тем временем раздался ещё один выстрел, превративший в осыпающийся фарш брюхо одного из чудовищ. Отбросив пустой обрез в сторону, водитель достал из под пальто ''ТТ''. На мгновение повисла тишина, в которой только Летов драл горло о душе и военной игре. «А-а-а!» — под визг перепуганной бабы три тени, едва различаемые глазами через щели в закрытых ладонях, сошлись в борьбе. Прозвучали три коротких пистолетных выстрела. Три вспышки дульного пламени по очереди на доли секунд осветили эту ужасающую картину клыков и когтей, рвущих на друг друге плоть и одежду. Твари, вурдалаки и демоны это были, а не люди. Аннушка, всю жизнь по-настоящему не верившая ни в Бога, ни в Его ангелов, вдруг истово начала молиться, нашептывая бабушкины молитвы: «Иже еси на Небеси...» «Дура, как есть.» — глухой шлепок по затылку прервал эту чушь. Открыв глаза, студентка увидела, держащегося за окровавленный бок, водителя, у которого весь скатавшийся свитер с оленями был покрыт кровью. От ужаса она только ахнула и начала рыдать. В боку была глубокая окровавленная дыра, но похоже мужчине было не слишком и важно собственное состояние. Его грубый и жёсткий голос прервал бабские всхлипы: «Закрой рот. Говори, сколько их там ещё и где они все сидят? Где Эрих Шмидт? Ответишь и я увезу тебя отсюда». «Ч-что..?! Прямо сейчас!, — каждая её остановка сопровождалась всхлипом и глубоким вдохом сдерживаемой паники, — Увезите меня! Прямо сейчас! Или мы оба умрём! Вам надо в больницу! Вы же сейчас кровью истечёте!» За этим приступом истерики последовал тяжёлый удар грубой ладони. Анна заткнулась, а мужчина на этой ноте извлёк из под пальто серебряный портсигар и открыл его. Внутри лежала куча стручков самокруток и сигарет разных размеров и марок. Всё это было свалено битком в коробку портсигара. Он извлек из этого множества две первых попавшихся марки "Беломорканал" и, оторвав бумажку, водила закурил одну, а другую протянул голой, израненной бабе: «Дёрни.» На этот раз вышло без истерик. Трясущимися руками девушка взяла сигарету и прикурила от протянутой зажигалки. Теперь она боялась странного и нежданного спасителя, который после недолгой заминки продолжил: «Молодец, только так и можно переваривать это дерьмо. Но начинай говорить по делу или всю душу из тебя вышибу.» «Иностранец… Он подцепил нас в клубе, угостил, показал доллары и предложил продолжить у него на квартире с друзьями, — по засохшим дорожкам из размазанных теней и туши вновь покатились слезинки, — Сказал, что сегодня у него день рождения, а... А... А привез Сюда! А тут это всё! Кругом эти психи и монстры! Они разорвали Нику!» Только постоянные, частые затяжки с кашлем помогали Аннушке удерживаться от ската к очередному приступу паники. Изрезанные ноги уже адски болели, ведь действие адреналина заканчивалось. Она чувствовала каждый осколок, застрявший в её стопах, чувствовала как они пульсируют. «Так, сколько?» — спаситель прервал начало очередной истерики. Сам он при этом выглядел явно уже очень устало. «Чего?» — соображалка у Анны работала всегда плохо и без охватывавшего её ужаса. Никак не для МГИМО. Для какого-нибудь техникума еще вполне, но в главном ВУЗе страны она столько продержалась только из-за того, что давала декану. «Психов и монстров сколько, дура!» — уже раздраженно, на выдохе ответил мужчина. «Пять... Семь... Я-я не помню! Они убили их! Моих подруг убили! Ты вообще понимаешь это?!» — по правде говоря ни Ника, ни Света, ни Оля не были подругами Аннушки. У нее вообще не было подруг. Настоящих подруг. Просто признаться в этом самой себе она не могла, но могла лить слёзы и истекать кровью: «…Тебе наплевать…, — отвратительный жалобный всхлип, — Кто т-ты вообще такой?! Зачем тебе это?! Где твоя человечность?!» Женщина уткнулась лицом в подогнутые колени, а незнакомец лишь скрипнул зубами и глубже вдохнул дым в сгнившие легкие. ''Беломор'' пах гораздо лучше чем этот едкий запах мочи, исходивший от тела девушки вперемешку с потом и кровью. Раненый подобрал свой обрез, через окно выключил магнитолу, по которой уже играла какая-то попса, и открыл заднюю дверцу автомобиля. Он устало привалился к капоту прежде чем ответить и дать указания: «Человечность? Пропил. Выжег. Обменял на практичность, дура. Заползай в машину на заднее сидение и жди помалкивая. Я вернусь. Может быть...» «Что?! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!» — Анна подняла выпученные красные от слёз глаза, надеясь как-то остановить, удержать этого человека, но его и след уже простыл...