***
Чимин беспокойно дёргает ногой, наблюдая за проносящимся мимо транспортом. Он продолжает проверять свой телефон каждые несколько секунд на случай, если Джин отправил ещё одно сообщение в их групповой чат. Последнее сообщение пришло около пятнадцати минут назад. Простое «он всё ещё спит, мы оба в порядке» и смайлик в виде сердца в конце. Но после? Ничего. Чимин намеревался выбежать из студии и запрыгнуть в первое попавшееся такси ещё час назад, и, возможно, он бы успешно сделал это, если бы не всевидящий Юнги, всё время находящийся рядом Хосок и несколько предупреждающих шлепков, которые он получил от Намджуна в ванной комнате студии, когда тот поймал Чимина, воспользовавшегося тем, что Юнги с Хоби оба были заняты съёмкой и уже пытавшегося улизнуть. Чимин не уверен, в чём именно состоял его план, поскольку он даже не подумал о том, чтобы заранее вызвать такси или договориться с менеджерами о предоставлении ему водителя. Он просто увидел открывшуюся ему возможность отвертеться от фотосессии и сбежать домой к своей омеге и ухватился за неё. Чимин понимает, что эта первобытная, инстинктивная потребность защищать и заботиться о своём макнэ – не то, что он всегда может контролировать (в конце концов, это то, через что проходят все альфы в их стае). Но его бездумная попытка сбежать, не сообщив об этом хёнам заранее? Да, не самая лучшая его идея. В лучшем случае его поступок можно назвать опрометчивым, в худшем – попросту очень опасным. Нельзя забывать о сасэн-фанатах и журналистах, которые всегда слоняются снаружи каждый раз, когда у них общее расписание, ибо эти стервятники, кажется, в курсе каждого их шага. Обстоятельство, которое Намджун раз за разом готов доносить до членов стаи своей ладонью. Намджун успел перехватить Чимина до того, как тот вообще смог добраться до лестницы. Он обхватил его крупными руками и притянул к своей груди, тем самым эффективно обездвиживая того. – Малыш, – пробормотал низким почти мурлычущим голосом Намджун, – уверен, что только что я не застукал тебя, когда ты пытался ускользнуть домой, никому не сказав. Видимо, чувство вины, стыда и нервозности, сжавшие его грудь, мгновенно отразились на его запахе, потому что Намджун сразу же это учуял. И с понимающим «Мм» он тут же потащил Чимина в ближайшую отдельную ванную комнату, чтобы немного «поговорить» о последствиях его необдуманных решений. – Я знаю, что ты волнуешься за Куки, – нежным и сочувствующим тоном произнёс Намджун, в тот же самый момент нанося серию лёгких шлепков по бедному заду младшего. Восседая на крышке унитаза с перекинутым через его колени Чимином, Намджун был полностью в своей стихии, без каких-либо усилий источая власть, пока он быстро и методично разогревал шлепками ягодицы младшего альфы. – Но он в хороших руках, куколка. Джин-хён может позаботиться о нём. Однако сейчас моя приоритетная задача – обеспечить безопасность остальных членов стаи, чтобы мы смогли поскорее закончить со всем здесь и вернуться домой как можно скорее. Ты не настолько глуп, чтобы сбегать вот так, ничего никому не сообщив. Альфа на пробу дёрнул дорогие облегающие штаны Чимина, решив выяснить, насколько легко будет стянуть их с него, не повредив при этом материал, чтобы нанести ещё несколько шлепков по обнажённой коже его щенка, как он обычно предпочитал поступать, когда дело доходило до воспитания кого-то из макнэ. Но, очевидно, какое-то божество решило сжалиться над Чимином, поскольку штаны прилегали к его талии слишком плотно, чтобы их с лёгкостью можно было стащить с его пышных ягодиц. Намджун, по-видимому, тоже это понял и быстро оставил попытки раздеть его, вместо этого просто наклонив Чимина чуть дальше и опуская левую ногу ниже, а после нанося последнюю серию ударов по более чувствительной области. – Я не могу защищать тебя, если ты вне поля моего зрения, – Два сильных шлепка опускаются на верхние части бёдер Чимина, заставляя того с жалобным хныканьем тут же задёргать ногами, его зрение сразу затуманилось. – Никаких больше побегов от альфы, малыш. Обещай мне. Чимин быстро закивал, глотая слёзы и обещая вести себя хорошо. В целом, это можно было назвать очень нежной поркой, оставляющей после себя только покалывающий жар, но Чимин прекрасно понимает, что его альфа хотел ввести его в более сабмиссивное состояние, а не наказать по-настоящему за попытку побега. Чимин знает, что будь обстоятельства иными, и если бы он не действовал, находясь отчасти под влиянием гормонов и инстинктов, то разговор был бы совершенно иным. Для Намджуна не было ничего более важного, чем благополучие его стаи, поэтому он всегда действовал твёрдо, не допуская никаких возражений, когда кто-то делал что-то, что могло бы поставить под угрозу собственную безопасность. Чимин в этот раз просто легко отделался. Впрочем, любая порка, вне зависимости от её серьёзности, всегда моментально подталкивала того в более покорное состояние. Удерживаемый таким образом на коленях Намджуна, Чимин всегда чувствует себя таким маленьким. Но в хорошем смысле этого слова. Быть маленьким означает быть в безопасности. Быть маленьким означает быть защищённым. Будучи альфой, Чимин спокойно может доминировать над Тэ и Чонгуком и даже наказывать их, если те того действительно заслуживают, но иногда быть ответственным может быть так утомительно. И когда происходит то, что он не в состоянии контролировать и ему начинает казаться, что он не очень хороший Дом, если не может что-то с этим сделать, поэтому то, что помимо него в стае есть ещё трое альф, которые способны взять на себя всю ответственность, придаёт уверенности. Раньше Чимин испытывал противоречивые чувства из-за своей склонности к подчинению (хотя подчиняться членам стаи, стоящим выше в иерархии для альфы совершенно нормально, но ни Юнги, ни Хосок не подчиняются так, как это хочется делать самому Чимину бо́льшую часть времени), но благодаря поддержке стаи он в конце концов смог принять эту часть себя, отбросив в сторону традиционные роли, к которым он вроде бы должен был стремиться. Хёны балуют его при любой удобной возможности, и Чимин прекрасно себя чувствует в роли самого младшего среди альф, но его хёны точно также уважают его в роли альфы Тэ и Куки. Даже если ему нравится, когда хёны говорят ему, кого из омег трахнуть первым, и по его лицу тут же можно понять, как он горд собой, когда кто-то хвалит его за то, что он повязал омегу. И как альфа, и как саб, Чимину приятна мысль о том, что он может взять всё самое лучшее из этих двух положений. Он всегда быстро успокаивается под влиянием власти Намджуна, и сегодняшний день не стал исключением. Порка послужила ему хорошим напоминанием о его положении как щенка вожака стаи, мягко подтолкнув того в более сабмиссивное состояние и эффективно усмирив его обеспокоенного внутреннего альфу и его инстинкты. Несмотря на слёзы, застилающие его глаза и надутые губы, в тот самый момент, когда Намджун подтянул его к себе на коленях для объятий и поцелуев, Чимин тут же чувствует себя лучше. Меньше. Безопаснее. Желаннее. И возможно его внутренний альфа так и остался бы спокойным, если бы фотосессия не затянулась слишком надолго. Режиссёр решил переснять рэп-лайн полностью, а затем кто-то из стилистов предложил ещё один наряд для Тэхёна. Так что в итоге спокойное состояние, в котором Чимин находился до этого, испарялось по мере того, как его беспокойство за их отсутствующего омегу снова начало возрастать. Он стал настолько беспокойным и издёрганным, что не смог собраться настолько, чтобы его позы выглядели достаточно естественными. В итоге это побудило режиссёра предложить сделать ещё одну пересъёмку, но вмешался Намджун, вежливо, но твёрдо сказал, что на сегодня достаточно, поблагодарил персонал за работу и попросил Седжина отвезти их домой. Чимин больше не мог успокоиться с тех пор, как они покинули студию, хотя неприятное чувство, сжимавшее его грудь, заметно ослабло, оставив после себя только простое беспокойство. Чья-то рука легла на его дёргающееся колено, тут же обрывая поток нескончаемых мыслей. – Мы скоро будем дома, милый, – заверяет Намджун, поглаживая Чимина по бедру и даря тёплую улыбку. Альфа, несомненно, тоже беспокоится за Чонгука, но он всегда кажется таким спокойным и собранным даже в стрессовых ситуациях. Именно это и делает его таким хорошим лидером, таким хорошим вожаком стаи. Чимин и сам хотел бы быть таким. – Ты и Тэ пойдёте в душ первыми, – обещает Намджун, наклоняясь и целуя Чимина в висок. – И тогда вы сможете обниматься с Куки сколько вашей душе угодно. Втайне Чимину хочется пропустить душ и сразу же помчаться на поиски своего тонсэна, но он знает, что последнее, что нужно слишком чувствительному из-за течки носу Чонгука – это ощутить запахи косметических средств и других людей, оставшихся на их коже и одежде после длинного дня заполненного нескончаемыми поправлениями макияжа и укладкой волос. Чимин сбился со счёта, сколько людей успели прикоснуться к нему за сегодняшний день, поправляя то его одежду, то причёску, то позу перед камерами. Омега в течке, после принятия подавителей или же нет, не может спокойно выносить присутствие запахов не принадлежащих членам стаи, особенно в их логове. Поэтому самый лучший способ успокоить Чонгука и сделать его счастливым – убедиться, что на них нет никаких посторонних запахов. – Чимини и я можем принять душ вместе, – весело щебечет Тэхён с заднего ряда, где он был уютно зажат между Хосоком и Юнги (что тоже было сделано намеренно, поскольку такая близость позволяет двум другим альфам почувствовать себя более комфортно). – Тогда другую ванную комнату сможет занять кто-то ещё. Из всех них, кажется, только Тэхён лучше всех справляется со сложившейся ситуацией. Само собой, омега очевидно переживал ещё в студии, когда их младший изо всех сил старался храбриться ради них, но в ту минуту, когда Джин тут же увёз Чонгука домой, Тэ снова расслабился, видимо, удовлетворённый тем, что теперь есть кому как следует позаботиться об их малыше. Вероятно, это связано с тем, что Тэхён был на месте Чонгука множество раз до этого, когда ему приходилось принимать подавители несколько лет подряд после его презентации (что случилось прямо перед их дебютом), и даже когда он достиг совершеннолетия, все их промоушены, концерты и поездки за границу часто отнимали у них так много времени, что в итоге договориться о недельном отпуске заранее едва ли было возможным. И побочные эффекты от подавителей у Тэхёна были намного хуже, чем у Чонгука; некоторые бренды таблеток нанесли вред физическому здоровью омеги, и Намджуну пришлось приложить немало усилий, чтобы найти подходящие альтернативы (патчи, импланты, инъекции), пока они, наконец-то, не нашли препарат, действие которого доставляло ему меньше всего дискомфорта. Хотя расклад, при котором омегам всё равно приходится подавлять течки, всё равно нельзя назвать идеальным вариантом. Но это всё же значительно лучше, чем было до этого. Но вместе с этим Тэхёну не приходится сталкиваться с действием альфьих инстинктов. Разумеется, омега защищает Чонгука и как один из членов стаи, и как его хён, но ему не нужно бороться с этой глубокой, первобытной потребностью окутать собой макнэ и охранять его от возможных внешних угроз. Он тоже волнуется, но только несколько иначе, чем все остальные. – Щенки могут воспользоваться той, что в спальне, – соглашается Юнги, собственнически укладывая руку на внутреннюю сторону бедра Тэ, – а мы втроём можем втиснуться в главную ванную. В таком случае удобнее будет выяснить не осталось ли друг на друге никаких лишних запахов. Поскольку Чимин сомневается, что Джин позволит свернуться им рядом с Чонгуком, если на них останется запахи из фотостудии, то наличие рядом кого-то, кто сможет быстро проверить на присутствие посторонних запахов, – наверное, не такая уж и плохая идея. – Звучит как план, – соглашается Намджун и тянется к руке Чимина, явно заметив, что его колено снова начало нервно дёргаться. – Детка, ш-ш-ш, иди ко мне. Всё хорошо. Намджун ловко начинает расстёгивать пряжку кожаного браслета, плотно сидящего на левом запястье Чимина, который хнычет, понимая, что именно означает этот жест, и осознавая, что это как раз то, в чём он так сильно сейчас нуждается. Все альфы в их стае носят на левой руке одинаковые браслеты, указывающие на их принадлежность стае, в то время как Джин носит на правом запястье манжету, а омеги отдают предпочтение ошейникам (было несколько аспектов традиционной стайной связи, которые им нравилось поддерживать после того, как они впервые пометили друг друга, и ношение вот таких маркеров возглавляло их список). Так приятно иметь постоянное напоминание об их связи, о любви, которая существует между ними. В особенности такое напоминание им необходимо, когда у всех есть своё личное расписание, и они разделены друг с другом, находясь вдали от их логова. У них дома есть целый шкаф, заполненный такими маркерами, разных стилей, материалов и толщины, но всякий раз для фотосессий они выбирают более нейтральные цвета и более простые модели, которые будут сочетаться с той одеждой, которую для них подбирают. Иногда к новому камбэку стилисты могут предложить им новый набор маркеров, которые бы подходили к концепту, но только они сами решают, будут они надевать их или же нет. Сегодня на них простые браслеты представляющие собой полоску из мягкой чёрной кожи около дюйма шириной, с тканевой подкладкой и серебряной застёжкой, фиксирующей его на месте. Браслет Чимина сидит на его запястье достаточно плотно, чтобы он всегда чувствовал, как он прилегает к его коже подобно нежному объятию. Намджун быстро снимает браслет, который падает на его колени, и подносит руку Чимина к своим губам, нежно целуя внутреннюю сторону запястья, а потом решительно прикусывает мягкую чувствительную кожу. Руку Чимина пронизывает теплом, а его сердце пропускает удар. И хотя он ожидал этого (Намджун не стал бы снимать маркер по какой-либо другой причине), действие альфы всё равно вызывает в нём яркую реакцию. Чимин удивлённо давится вздохом, который потом снова вырывается из его рта с тихим скулежом, в то время как его сознание затуманивается из-за немедленной реакции на укус альфы. Маленький. Находящийся в безопасности. Защищённый. Намджун нежно проводит языком по прикушенному участку, а потом накрывает его ртом и втягивает кожу. Обычно от таких укусов Намджуна остаётся только бледно-розовое пятнышко, но на этот раз альфа явно намерен оставить более долговременную метку. Чимин рад. Когда браслет окажется на месте, слабая боль, оставшаяся после укуса альфы, будет лишь успокаивающим напоминанием. Чувство тревоги, не дававшее ему покоя, давно улеглось; он расслабляется, вздыхая и позволяя альфе продолжать метить его запястье. – Хороший мальчик, – хвалит его Хосок с заднего сидения, пока рот Намджуна всё ещё занят. Чимин чувствует, как сзади чужие пальцы зарываются в его волосы, мягко лаская его. – Так очаровательно успокаиваешься ради альфы. Рука Хосока в его волосах нежно направляет Чимина в сторону, понукая того устроиться головой на плече Намджуна, и запах яблони альфы становится насыщеннее, когда Чимин оказывается так близко к его запаховой железе. – Мы будем дома через десять минут, – мягко добавляет Юнги. – Намджуни рядом с тобой. Не думай ни о чём. Намджун, наконец, опускает запястье Чимина, любуясь наливающимся ярким синяком, а потом снова подносит его поближе и осторожно проводит по нему языком, один, два, три раза. После он поднимает снятый браслет и застёгивает его на прежнем месте. Приятное тепло окутывает тело Чимина, запястье пульсирует в том месте, где браслет давит на свежий засос. Густой яблоневый запах Намджуна забивается ему в нос, когда альфа прижимает его ближе к своему боку. Идеально.***
Чонгук спокойно дремлет в объятиях Джина, когда приглушённый писк открывающейся двери эхом доносится до гостиной. Джин удобно устроился, откинувшись на подлокотник дивана и уложив ноги на подушки, а дремлющий омега расположился на его груди. «Рыбка Поньо» всё ещё идёт по телевизору, хотя звук был уменьшен так, что его было едва ли слышно. Джин уронил пульт (и свой телефон тоже) ещё минут двадцать назад, но у него не хватает духу поднять их, боясь, что он побеспокоит сон своего малыша. Он не хочет так рисковать, особенно после того, как ему пришлось потратить так много времени, чтобы успокоить его. «Железный человек» и множество не совсем полезных вкусностей сотворили настоящее чудо: Чонгук значительно оживился после того, как обезболивающие подействовали, но через пару часов их действие сошло на нет. И по мере того, как его дискомфорт рос, тем сложнее становилось удерживать его в состоянии равновесия. Горячий компресс не сильно помог; Чонгук откинул его в сторону с угрюмым ворчанием меньше, чем через три минуты, хныча, что ему стало слишком жарко. Своего рода небольшая истерика, так явно свидетельствующая о том, что он нуждается во внимании и подчинении. Так что Джин не смог проигнорировать его желание. Он прижал омегу к дивану своим телом, осторожно прихватил за волосы, обнажая его шею. И твёрдо, но с долей упрёка, прикусил кожу Чонгука прямо под бархатным ошейником. Джин удерживал его, не позволяя двигаться, пока тот хныкал и дрожал из-за выброса феромонов, вызванного укусом. После этого он сгрёб своего податливого малыша в охапку для ещё одной серии обнимашек. Метод «обездвижить и укусить», к которому предпочитают прибегать как Джин, так и Намджун, – эффективный способ осадить и угомонить капризного саба. Такой лёгкий укус поможет предотвратить назревающую истерику, наказать непослушного щенка или успокоить, напомнив о его месте в стае без лишних слов. Все трое младших хорошо знакомы с этим методом, и не проходит и дня без того, чтобы кого-нибудь из них не покусали за какую-нибудь мелкую пакость или что-то ещё. Тэ и Чонгук часто намеренно провоцируют своих Домов, добиваясь от них такой реакции. Иногда они делают это не всерьёз, скорее шутливо (потому что небольшая суматоха даже полезна стае таких размеров), но иногда они действуют инстинктивно, желая добиться реакции, которая удовлетворит их биологические потребности. Когда дело касается сравнительно небольших несдержанных выпадов, то Джин обычно даёт своим мальчикам возможность принести извинения до того, как он сосчитает до трёх, поскольку иногда это всего лишь является оплошностью со стороны кого-либо из макнэ, которые на самом деле не стремятся добиться от него дополнительного внимания. Такая система в их отношениях существует вот уже почти семь лет, и за это время Джин успел заметить, что в случае, если он не получает ответа после трёх, то это явный признак того, что его малыши нуждаются в этом укусе. И он всегда счастлив дать им то, что нужно. Более того, есть что-то, заставляющее чувствовать словно первобытное удовлетворение в том, чтобы обездвижить одного из его щенков, а потом быстро прикусить его шею. Иногда его мальчики могут оказывать небольшое сопротивление, но он понимает, что это необязательно означает нежелание и отсутствие нужды в этом укусе. По настоянию Джина, каждый из его мальчиков (как альфы, так и омеги) должен иметь своё стоп-слово. Они договорились об этом ещё в самом начале их отношений как стаи. Джин хотел, чтобы у всех членов его стаи была возможность мгновенно прекратить любое наказание или же остановить любые действия в свою сторону, если считают их неприемлемыми. Но Джин даже не может вспомнить, когда кому-либо из них приходилось такое слово использовать. Действительно, прошли годы. Ещё в те времена, когда их отношения были платоническими, они уже знали друг друга достаточно хорошо, чтобы увидеть разницу между недовольным угрюмым видом и искренним расстройством. Справиться с беспокойным щенком нетрудно. Честно говоря, Джин даже находит это очаровательным. В особенности Чимин, который издаёт милейшие звуки, когда нерешительно пытается вывернуться из железной хватки. В случае необходимости нескольких резких шлепков вполне достаточно, чтобы угомонить щенков и Джин смог укусить их, пока удерживает в одном положении, а после этого биология позаботится обо всём остальном. После укуса его малыши всегда становятся такими восхитительно прилипчивыми, весь боевой дух окончательно покидает их, в то время как их мышцы полностью оставляет напряжение. Его щенки становятся в его руках такими мягкими, сонными и податливыми, готовыми, наконец, принять ласковое доминирование Джина и его такое же полное заботы и ласки внимание, которых они, сами того не осознавая, жаждали. Укус, который Чонгук получил от Джина, успокоил его на короткое время, но очевидно, что спазмы и высокая температура достигли своего пика, поскольку омега в итоге издал разочарованный стон, начав умолять Джина помочь ему почувствовать себя хорошо. По крайней мере, это было легко обеспечить. Сокджину лучше своих возлюбленных известно, как доставить им удовольствие. Мягко и нежно, раз за разом доводя Чонгука до оргазма, Джину удалось быстро отвлечь его от растущего дискомфорта. И пока Джин уговаривал содрогающегося от оргазма омегу кончить ещё раз, тот наконец-то начал полностью расслабляться. Спустя какое-то время, когда руку Джина начало сводить, он заменил свои пальцы крупной вибрирующей пробкой, позволяя своему малышу начать трахать его бедро до тех пор, пока тот не насытился достаточно, чтобы потом спокойно прижаться к груди беты и задремать. Сокджин выключил пробку, нажал кнопку на пульте, снимая с паузы Поньо и давая макнэ возможность немного отдохнуть. Теперь, когда стая снова находится дома, Джин сомневается, что омеге осталось долго спать. Хотя по приглушённым голосам и шёпоту, а также тихим шагам из коридора становится ясно, что остальные пытаются вести себя как можно тише. Но как только они зайдут в гостиную, их запах настигнет чувствительного внутреннего омегу Чонгука даже во сне. Когда он, не осознавая того, поймёт, что его альфы дома, обязательно проснётся. Он только надеется, что Чонгук будет чувствовать себя значительно лучше после сна. А если же нет, то теперь, когда рядом снова находятся альфы, кто-то из них сможет повязать его. Это всегда помогает. Намджун появляется в дверном проёме первым, но он не переступает через порог, явно помня, насколько чувствителен нос омеги и как много на нём сейчас посторонних запахов, которые остались на нём из фотостудии. Даже с расстояния в несколько метров Чонгук начинает сопеть во сне, видимо, чувствуя чужое присутствие. Джин запускает пальцы в волосы макнэ, направляя его в сторону своих запаховых желёз; Чонгук на это зарывается в его шею носом, едва ощутимо лизнув чужую кожу (обычный способ для беспокойного сабмиссива утешить себя). Но уже через секунду Чонгук выдыхает и снова успокаивается, продолжая спать. – С ним всё хорошо, – шепчет Джин с улыбкой, замечая, как плечи Намджуна оставляет прежняя напряжённость, сменяясь облегчением. Альфа устало улыбается в ответ, а затем большим пальцем указывает в коридор, показывая, что он собирается последовать за остальными и привести себя в порядок. Джин кивает и снимает одну руку с плеча Чонгука, чтобы послать Намджуну воздушный поцелуй, а потом возвращает руку обратно с успокаивающим «Ш-ш-ш», когда омега зашевелился во сне. Полный нежности взгляд Намджуна задерживается на их младшем щенке ещё на пару мгновений, и только после этого он, наконец, покидает порог гостиной, чтобы принять душ. Кажется, после ухода Намджуна прошло всего ничего, когда быстрые шаги раздались снова. Мягкое шлёпанье босых ног по ламинату заставляет Джина улыбнуться: по одной только этой походке он уже может исключить как минимум троих из членов стаи. Кто именно пришёл, он понимает только тогда, когда замечает блондинистую, всё ещё влажную и растрёпанную (явно после попыток вытереть волосы насухо) после душа, макушку Чимина, когда тот забегает в комнату. Джин спокойно поднимает руку ладонью в сторону Чимина, тем самым говоря остановиться. Чимин резко замирает, когда оказывается рядом с диваном; его взгляд скользит между лицом беты и спящим Чонгуком, а его нижняя губа прикушена. Джин ощущает знакомый прилив нежности от вида младшего альфы, который без каких-либо усилий умудряется выглядеть так мило, и подзывает его ближе, вытягивая руку ладонью вверх. Альфа подходит и послушно протягивает Джину левое запястье. Бета подносит его к своему лицу и проводит носом по всей линии предплечья, а после дотягивается до футболки, хватаясь за ткань и заставляя Чимина наклониться к нему, чтобы осторожно уткнуться носом теперь в его шею. Чимин покорно наклоняет голову в сторону, обнажая горло, за что Джин вознаграждает его нежным поцелуем и, наконец, глубоко вдыхает. Всё, что он чувствует, – запахи стаи и природный аромат папайи Чимина. Нет никаких посторонних запахов из фотостудии и десятков сотрудников, которые сегодня трогали Чимина. На нём нет ничего, что могло бы доставить дискомфорт чувствительному носу Чонгука. – Хороший мальчик, – шепчет он, – Ты чист. Чимин судорожно выдыхает от облегчения и тут же опускается на колени перед диваном, накрывая спину Чонгука рукой и прижимаясь к нему поближе, так, чтобы умостить голову на плече беты и продолжить разглядывать спящего омегу. Сокджин даёт ему пару минут, чтобы успокоиться, мягко перебирая пальцами взлохмаченные волосы младшего альфы. Он понимает, что раздразнённым защитным инстинктам Чимина нужно ещё немного времени, чтобы прийти в себя, когда он сам убедился, что Чонгук в порядке и он в безопасности. Джин заметил свежий синяк на его запястье, явно указывающий на то, что это был укус (вероятно, кусали его с целью успокоить, и это скорее всего был Намджун, особенно учитывая, насколько тот внимателен по отношению к членам стаи; это неизменно помогает подтолкнуть Чимина в более спокойное состояние, делая его послушнее). Чонгук сопит ему в шею и снова шевелится, точно ощущая на этот раз появление своего альфы, поскольку моментом позже омега поворачивает голову в сторону Чимина, и его веки, дрожа, приоткрываются. – Хён? Небольшое беспокойство, читавшееся в глазах Чимина, тут же исчезает при виде очаровательно сонного омеги. Альфа улыбается и придвигается к нему как можно ближе, чтобы наклониться и сладко поцеловать макнэ, одновременно с этим поглаживая его бок. – Эй, милашка, – Чимин целует его снова, потираясь носом о его щёку, – тебе уже лучше? Губы Чонгука изгибаются в сонной улыбке: – Мм, – утвердительно мычит он, и Джин чувствует, как бёдра омеги сдвигаются, когда тот явно сжимается вокруг пробки, которая всё ещё находится внутри него, – намного лучше. – Хочешь пообниматься с Чимином, детка? – мягко спрашивает Джин. Омега уже слегка приподнимается на дрожащих руках с нетерпеливым согласным мычанием, и Джин тихонько хихикает, придерживая Чонгука, садится сам, опуская ноги на пол. Стоило только Чимину умоститься на диване, как Чонгук тут же выбирается из объятий Джина и седлает колени Чимина, сразу же утыкаясь носом ему в шею. Чимин заметно расслабляется, когда омега прижимается к нему. Он, улыбаясь, закрывает глаза и устраивает ладонь на затылке Чонгука, прижимая его к своей шее ещё ближе. – Хорошие мальчики, – хвалит их Джин, поднимаясь с дивана и нежно потрепав их по макушкам, а потом наклоняясь и целуя обоих по очереди. – Я приготовлю нам всем что-нибудь поесть, идёт? Позовите, если что-то понадобится. Чимин с улыбкой кивает. От него так веет счастьем, что Джин едва ли может сопротивляться желанию наклониться снова и поцеловать эти очаровательные пухлые губы. Как только он выходит в коридор, направляясь в сторону кухни, ему на встречу из-за угла вылетает Тэхён. Джин со смехом ловит его, легко похлопав по заднице. – Куда так спешим? – шутливо улыбается он в ответ Тэхёну. – В Гонконг, – шутит омега, хлопая ресницами. Сокджин снова смеётся, обхватывая его лицо ладонями и нежно целуя, после этого он приподнимает подбородок Тэхёна выше и прижимается носом к его запаховой железе. – Хён, – наигранно стонет Тэ, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, – я чистый, правда. Так и есть, но Джин всё равно решает потратить ещё немного времени, чтобы точно удостовериться, что это так, и игриво слегка кусает обнаглевшего сабмиссива только, чтобы услышать удивлённый писк Тэхёна и затем его хихиканье, когда тот упирается руками в грудь Джина в попытках освободиться. – Мм, полагаю, ты достаточно чистый, – соглашается Джин, в последний раз целуя запаховую железу Тэхёна и разворачивая его, чтобы подтолкнуть в сторону гостиной, придавая ему ускорение лёгким дразнящим шлепком. – Иди пообнимайся с Куки, детка. Я начну готовить ужин. Его внутренняя бета горделиво поднимает голову при мысли о том, насколько сытыми и довольными будут его детки к концу дня. По его просьбе Седжин заехал в продуктовый магазин после того, как отвёз Джина и Чонгука домой, так что теперь у них есть заполненные шкафы и холодильник, битком набитый свежими продуктами (Джин отправил их менеджеру список всего необходимого). Он начал думать о том, какие именно блюда он хочет приготовить для своих мальчиков ещё в тот момент, когда Чонгук заснул. И теперь, после возвращения остальной части стаи домой, он уже с нетерпением ждёт того момента, когда будет раскладывать еду по тарелкам и смотреть, как они едят. Ну и что, что он не может наполнить своих малышей узлом, но вместо этого он может наполнить их желудки тушёной свиной грудинкой, и это не менее приятный процесс.***
Намджун издаёт успокаивающее, урчащее мурлыканье, когда он нежно проводит языком по свежему укусу на шее Чонгука, обхватывая его руками, прижимая кроху к своей груди и стараясь не толкаться в тугой жар омеги. Чонгуку на самом деле даже не нужны дополнительные толчки, чтобы почувствовать удовлетворение уже сейчас, когда он заполнен узлом и находится в уютных объятиях, а его рту нашли хорошее применение, и Намджун действительно счастлив дать ему всё, что нужно. – Милашка, – восхищается Юнги, сидя в ближайшем кресле и разглядывая его, безвольно лежащего на диване. Его щёки до сих пор слегка покрасневшие после недавнего оргазма, а мягкий член лежит на его животе. – Всегда выглядишь так прекрасно на наших членах, крольчонок. Чонгук радостно и благодарно мычит в ответ. Его губы растянуты вокруг члена Хосока, который стоит перед диваном, нежно удерживая голову омеги и осторожно покачивая бёдрами. Это не похоже на обычный интенсивный секс, который случается у них во время течек омег, но у Чонгука всегда была оральная фиксация, которая никуда не девалась даже под действием подавителей. – Хочешь глубже, детка? – предлагает Хосок, и Чонгук охотно мелко кивает (из-за чего слюна стекает вниз по его подбородку). Альфа начинает медленно и глубоко толкаться в его горло. – Да? Это то, что было нужно крольчонку? Член во рту, пока он сидит на большом узле своего альфы? На этих словах омега, сидевший спиной к Намджуну, сжимается вокруг него. Намджун издаёт ещё один мягкий стон, собственнически проводя рукой по обнажённой внутренней стороне бедра Чонгука и шире разводя его ноги. Чимин и Тэхён стоят на коленях на полу по обе стороны от Чонгука, лаская его ноги и прижимаясь к его коже лёгкими поцелуями. Они снизу, из своего положения, разглядывают омегу, заполненного членами их хёнов. – Собираешься кончить снова, милашка? – спрашивает Чимин, поднимая руку и поглаживая истекающий смазкой член Чонгука. Ещё один кивок, и Чонгук снова давится членом Хосока. Его глаза блестят от выступивших слёз, когда он пытается посмотреть на них, но альфа изменяет угол толчков, из-за чего его голова немного наклоняется назад, так что он упускает момент, когда языки Тэхёна и Чимина начинают ласкать его. Чонгук с приглушённым визгом изгибается в руках Намджуна. Намджун улыбается, ловя руки омеги, когда тот тянется к Тэхёну и Чимину, мягко прижимая их к груди Чонгука и не давая ему двигаться. – Дай альфам позаботиться о тебе, – увещевает он и один раз качает бёдрами, вжимаясь узлом в омегу и улыбаясь снова, когда макнэ пытается сдвинуть бёдра вместе, которые Чимин и Тэхён осторожно опять раздвигают в стороны. – Ты ведь проглотишь, как хороший мальчик, всё, что тебе даст Хоби? По всё более беспорядочным толчкам становится ясно, что Хосок близок к достижению пика, и Намджун перехватывает запястья Чонгука одной рукой, а второй он дотрагивается до бедра Хоби. Он переводит взгляд на Намджуна, который смотрит на него в ответ. Он скользит пальцами вверх по бедру, цепляясь за шлёвку на его брюках и используя её, чтобы заставить альфу двигаться быстрее, задавая новый темп. Хосок рвано дышит, открывая рот, но он не отводит взгляда от Намджуна, даже когда всего через несколько мгновений его настигает оргазм. Чонгук издаёт ещё один сдавленный стон, а затем жадно глотает, когда Хосок останавливается, и его сперма начинает стекать по губам и подбородку омеги. – Хороший мальчик, – бормочет Намджун и целует Чонгука в шею, при этом продолжая смотреть на Хосока. Его внутренний альфа мурчит, видя удовольствие другого Дома. Хоби вздрагивает, услышав похвалу, прерывисто выдыхает. Его щёки порозовевшие, а бёдра толкаются вперёд ещё раз, прежде чем Намджун расстёгивает ремень на его брюках окончательно. Тэхён нетерпеливо подрывается, чтобы помочь Чонгуку очистить лицо, проводя языком по чужой шее и подбородку, чтобы собрать сперму. Потом, добравшись до его губ, он впивается в них поцелуем и запускает руку в волосы Чонгука, чтобы заставить его замереть. Четверо альф издают гулкое одобрительное мычание при виде развернувшейся перед ними картины. Тэхён рядом с ними всегда такой покорный, но с Чонгуком он становится более напористым и настойчивым. Даже между омегами существует определённая иерархия, и Чонгук всегда рад перекатиться на живот и дать Тэхёну сделать ему хорошо. Тэхён не видит ничего зазорного в том, что иногда с Чонгуком оказывается снизу, в таких случаях ничего не мешает ему сохранять доминирующую роль даже будучи пассивом. Тем не менее, кажется, их динамика всё равно работает и подходит им. Намджун не помнит ни одного случая, когда эти двое поругались из-за своих мест в иерархии стаи. Чонгук кажется абсолютно довольным, наслаждаясь своим безопасным положением в самом низу иерархии. Когда Хосок, пошатываясь, подходит к креслу и устало плюхается на колени Юнги (старший альфа протестующе мычит, но всё равно обнимает Хоби и целует его в раскрасневшуюся щёку), Намджун переключает своё внимание на младшего альфу. Чимин, кажется, действительно находится в своей стихии, стоя на коленях и ублажая их нуждающегося омегу. Щекой он упирается на внутреннюю часть бедра Намджуна, пока продолжает расслабленно двигать рукой по члену Чонгука и наблюдать за омегами, которые неаккуратно целуются над ним. Намджун улыбается и наклоняется, чтобы осторожно подцепить подбородок Чимина пальцами. Он дожидается, когда тот посмотрит на него в ответ и проводит большим пальцем по его нижней губе. Его малыш тут же приоткрывает губы, беря его большой палец в рот. Намджун награждает его широкой улыбкой, нажимая пальцем на язык Чимина и заставляя его открыть рот ещё шире; вокруг его пальца собирается чужая слюна. Затем Намджун переводит взгляд на сочащийся член Чонгука, и Чимин мило улыбается, показывая, что понимает его просьбу. Он послушно наклоняется, чтобы взять член омеги в рот. Чонгук испуганно выдыхает в губы Тэхёну с мягким «А-ах», когда он сжимается вокруг узла Намджуна, но Тэхён заглушает его стон ещё одним яростным поцелуем. – Ужин почти готов, мальчики, – объявляет Джин, появляясь в дверном проёме в гостиной и небрежно прислоняясь к косяку со скрещёнными на груди руками, – Надеюсь, вы не испортили Куки аппетит. – Не-а, – отрицает Юнги, прислоняясь щекой к волосам Хосока, пока они оба тоже наблюдают за действиями макнэ. – Только повысили его слегка. Чимин посмеивается с членом Чонгука во рту, на что омега всхлипывает, снова дёргая ногами. – Похоже, моя кроха чувствует себя лучше, – с удовлетворением в голосе признаёт Джин и отталкивается от косяка, чтобы подойти ближе, слегка проводя пальцами по волосам Юнги, когда проходит мимо кресла. – Я решил, что узел может помочь с твоими спазмами. Тэ, ангел мой, дай ему вдохнуть. Тэхён хихикает и разрывает поцелуй, когда Джин тянет его за бёдра назад. Он даёт ему обхватить его подбородок и развернуть к себе для быстрого поцелуя. После этого Джин обнимает ухмыляющегося омегу со спины и крепко прижимает к себе, с улыбкой глядя на своего раскрасневшегося, дрожащего саба. – Он близко, – замечает Джин, укладывая подбородок на плечо Тэхёна и разглядывая скулящего Чонгука, а потом переводит взгляд на Намджуна. – Когда ты сможешь выйти из него? – Ещё пара минут, – напряжённо отвечает Намджун, пока Чонгук активно продолжает сжиматься вокруг него. Он вполне способен контролировать узел, и, хотя, при желании, он мог бы продержать омегу на своём члене ещё с полчаса, но также он мог вполне освободить его и сейчас, как только его детка перестанет так сильно сжиматься. Джин одобрительно кивает: – Мы сможем повязать его ещё раз позже, он успеет принять ещё один узел сегодня вечером. Куки, детка, пора ужинать. Кончи для хёна, хорошо? И это так очаровательно и до сексуального типично для Сокджина, вот так врываться и мимоходом отдавать приказы так, словно он просит Чонгука пойти накрыть на стол. Боже, Намджун обожает его. Альфа нежно покусывает шею Чонгука, помогая тому исполнить приказ Джина, а омега напрягается в его объятиях, тут же достигая пика со сдавленным криком. Джин одобрительно хмыкает, с теплом во взгляде наблюдая, как Чонгука трясёт от оргазма, а потом тянется к нему, чтобы погладить по щеке. – Вот так, Чонгуки. Какой хороший мальчик. Омега дрожит в руках Намджуна, который сжимает щенка чуть крепче, освобождая запястья Чонгука, чтобы обнять его как следует. Запах макнэ по-прежнему слабее, чем обычно, но несмотря на эффект подавителей Намджун всё ещё различает сладкую карамель теперь без примесей грусти и дискомфорта. Теперь он пахнет спокойствием и счастьем, и это заставляет его внутреннего альфу довольно мурлыкать. – Пора умываться, – объявляет Джин, отпуская Тэхёна, чтобы присесть и поцеловать Чимина в висок; альфа всё ещё стоит на коленях между ног Намджуна, уткнувшись носом в дрожащие бёдра Чонгука. – Ты хорошо справился, ангел. Давай, вставай. Вам всем нужно вымыть руки, бог знает, где они были. Чонгук хихикает, несмотря на вымотанное состояние: – В основном, внутри меня. – Мм, – бета посылает ему нежную, влюблённую улыбку, – вижу, крольчонок. Ты голоден? – До члена, – притворно шепчет Тэ. Омега отбегает в сторону прежде, чем Джин успевает его шлёпнуть за этот комментарий, поэтому вместо него это делает Хосок, который игриво шлёпает щенка, а потом дёргает его на себя, затягивая его к себе на колени. Юнги стонет под ними из-за дополнительного веса, но всё равно тянется, чтобы погладить Тэ по волосам. – Я о еде, – уточняет Джин с нежным раздражением, когда помогает Чимину встать, обнимая его за талию и продолжая улыбаться младшему. – Хён приготовил все твои любимые блюда. Даже тушёную свиную грудинку. Чонгук оживляется и тут же пытается опустить ноги, словно пытается встать, но Намджун рефлекторно возвращает его ноги на место. – Кролик, – со смехом произносит он, – милый, мы всё ещё повязаны. Ты навредишь себе. – Но свиная грудинка, – нетерпеливо стонет он, а Джин откидывает голову назад с радостным смехом. – Джуни может отнести тебя, детка, – обещает бета. – Вы сможете сесть за стол вместе, пока узел не спадёт, хорошо? Чонгук настаивает на том, чтобы провести весь ужин заполненный узлом Намджуна, и никто этому совершенно не удивляется. Примечание от Arobeebee: Иерархия в стае в данном AU для тех, кто спрашивал: Намджун – Альфа стаи/Дом, вожак стаи. Нежный папочка, который любит своих щенков. Он строг, но справедлив, когда это необходимо. Подчиняется только Джину. Сокджин – Бета стаи/Дом. Имеет власть над Намджуном, потому что альфа без ума от него. ОХРЕНЕТЬ КАКОЙ ПАПОЧКА. Обожает всех своих щенков. Каждый является его деткой, в том числе и альфы. Особенно альфы. Все они. Юнги – Альфа/Дом. Подчиняется Намджинам. Когда это необходимо, он может быть строгим со своими щенками, но большую часть времени он балует их. Относится к Хосоку как к равному, но в иерархии занимает положение более высокое, потому что он его хён. Хосок – Альфа/Дом. Подчиняется всем трём своим хёнам, но в случае с Юнги он делает это в более игривой манере из-за природы их динамики. Ему нравится, когда Намджун заставляет его непроизвольно ему подчиняться, будучи в своём режиме «охренеть какой папочка». Пусть с макнэ он куда более игривый, он всё равно может быть с ними строгим, если того требует ситуация. Чимин – Альфа/Дом/саб. Подчиняется всем, кроме омег, наслаждается доминированием своих хёнов и ищет их внимания. Другие альфы нянчатся с ним, и он охотно принимает это. Время от времени он пререкается с хёнами и испытывает их терпение, чтобы те помогли ему обратно соскользнуть в сабмиссивное состояние, которое ему необходимо. Тэхён – Омега/саб. Подчиняется всем, кроме Куки, которого он балует и игриво доминирует над ним. Из всех трёх макнэ он самый бесцеремонный и дерзкий, поскольку находит забавным дразнить хёнов. Чаще всего он дразнит Джина, бессмертный. Чонгук – Омега/саб. Кривится от одной только мысли о том, чтобы быть Доминантом. Драгоценный щенок, который ничего так не любит, как быть обожаемым всеми. Любит, когда его хвалят. Но также он может быть дерзким маленьким засранцем, потому что Тэхён на него дурно влияет. Редко попадает в «настоящие» передряги, потому что он хороший мальчик, который плачет, когда действительно раскаивается. МАЛЫШ.