Разрушен мир, погас свет,
Истлела плоть пустых тел,
Но душам тем покоя нет
Они не спят, их рай сгорел.
Ангел, Бес, Боги, за что?
Ни там, ни здесь мы — никто.
Трон, свет, призрачный зал
Это наш извечный карнавал.
Страна пала, её нет.
Её жизнь и смерть остались навеки загадкой.
Что искали мы? И что эпоху погубило?
Свобода и проклятие.
Мир нас не понимал.
Мир нас не простил.
Страны просвет - то, чего боялись все.
Король, почему мы не были другими?
Прокляты престолом?
Преданы Богами?
Кто нам ответит: в чём наша вина?
И так…
Каэнриа'х было королевством без Бога. Не потому, что он умер или покинул своё королевство, а потому, что его там никогда и не было. Это была могущественная нация, построенная исключительно людьми. Необычайно прекрасная цветущая цивилизация, гордость всего человечества… Она была полностью уничтожена…Богами. Пятьсот лет назад Боги снизошли с небес и уничтожили Каэнриа’х. Дважды. «Гордость всего человечества» была вырвана с корнем и растоптана, словно вредный сорняк в райском саду Богов.
Эта история началась давным-давно, за несколько десятилетий до рокового падения. Она началась в период расцвета технологий. Механический мир — так звали своё королевство его жители. В то время, когда над их подземным миром светило искусственное Солнце, а люди воспевались тождеством просвета знаний, полученных ими за три тысячелетия, правившими людьми, в то прекрасное время стали жизнь, настоящую, увидела невинная и наивная девочка — Рэнйдоттир.
В землях, наполненных белым и мёртвым мелом, она случайно прикоснулась к одной его горстке и применила знания их королевства, в тот момент из света и мела родился красочный, яркий, полный жизни цветок. —Что? Мел превратился в настоящий цветок? Это и есть зарождение жизни? В этом подземном мире...можно создать жизнь? Так юная Рэнйдоттир впервые увидела прекрасную сторону Алхимии и погрузила в неё всю себя и всю свою жизнь, а вскоре, как самый искусный Алхимик страны Каэнриа'х, стала им при дворе, получив титул Голд. Имя, ставшее навеки знаменным… Но перед началом всей истории случилось ещё одно важное событие. В то время, когда только познавшая красоту Алхимии Рэнйдоттир начала свой долгий путь, во дворце Каэнриа'х, увидев кошмарный сон, в полночь в холодном поту проснулась придворный Оракул Панесса. —Боже, что это было? Сколько времени? Ночь. Задыхаясь в ужасе, она зажгла свечи и разложила в ряд карты. —Арканы дайте ответ. Что был то сон: морок или видение? Вытягивая одну за другой, она зацепила две случайные, которые выпали из колоды на пол. Подобрав их, Панесса ужаснулась: —О, нет...Судьба и Разрушение не могли выпасть случайно. Она положила их на стол к картам, выложенным при гадании. —Маг, Император и перевернутые Мир и Сила. Их всех их накрыли Судьба и Разрушение... Ужасное вещание. Панесса уверилась: то сон был видением. И она не ошиблась…вот только, тени только начали свой танец. Вскоре Оракул назначила встречу придворному Магу. —Я видела дурной сон. Арканы сказали, что то было видение. —Что ты видела? —Над нашим миром взошло солнце, настоящее, и осветило эти земли, но солнце сгорело, опалив весь наш подземный мир. —Что это значит? —Сила понесёт Разрушение миру, и даст её Императору Маг, ступающий против Судьбы. Я уверена, что увидела гибель нашего мира. Сила, сулящая свет, приведёт нас во мрак. Ты — придворный Маг нашего Короля, но я чувствую, что аркана указала не на тебя. —Это страшное пророчество…Ты хочешь найти того Мага? —Я вижу, что мне не дано этого сделать. Я не доживу до часа, когда он явится нам. Моя жизнь подходит к закату, но я знаю, что должна оставить стране надежду. Король не захочет верить видению, он тоже будет ослеплён Силой, но Судьба нашего мира зависит от решения Мага. Если Маг поддастся уловкам Судьбы, прощения не обрести всему нашему миру, тогда мы все канем во мрак. Но мир ещё можно спасти. Маг, преданный только пути, будет должен свернуть с него. Иначе наше королевство падёт в беспощадной чужой войне с Судьбой, а Маг, ступающий по Силе стезе, навсегда потеряет себя и душу… Шут, когда меня не станет, найди Мага, дай ему сил свернуть с пути. —Хорошо, Панесса. Шут поверил видению Панессы, она за всю свою долгую жизнь предсказала их королевству многое, сбывшееся, но то, что он услышал от неё в тот день, заставило содрогнуться даже его. Ведь никогда ещё ни один Оракул не предсказывал гибель их королевства. Так стрелка часов пробила первый раз. Прошли годы. Панесса умерла, Шут, верно-преданно слову, искал Мага, а Рэнйдоттир, уже Голд, стала выдающимся Алхимиком своего столетия. Настал день, когда её официально объявили придворным Алхимиком Каэнриа'х. —Господа придворные, представляю нам нового Алхимика, — в один день объявил Король. — Голд. В момент приветствия в зал бесцеремонно вошла юная прекрасная беловолосая девушка — Принцесса. —Папа, ты обещал, что сегодня мы покатаемся на лошадях. Я жду тебя. Капризным тоном Принцесса поставила Короля перед фактом. —Моя Прекрасная Леди, — так Король звал свою дочь. — я иду. Извини, что задержался. Единственный человек, перед которым Король мог чувствовать вину и всегда извиняться, была его любимая дочь. Когда Король и Принцесса ушли, Шут посмотрел на Дайнслейфа — капитана дворцовой стражи, который был неравнодушен к Принцессе, это выдавал его взгляд, когда он смотрел на девушку со спины. Нередко Шут указывал на это юному товарищу. —Тебе ведь нравится Принцесса, почему ты не подойдёшь к ней? —Неправильно это как-то. — Дайнслейф, как всегда, замешкался. — Я знаком с Принцессой с её раннего детства, да и старше её на семь лет. —Король тоже был старше Королевы. На пятнадцать лет. —И погибла Королева раньше… Ты знаешь, как это произошло? —Несчастный случай. Принцесса тогда только родилась, и, когда Королева прогуливалась с дочерью, на них обрушилась колонна. Она смогла спасти ребёнка, но сама осталась под обвалом. —Ужасная трагедия…должно быть, Принцессе было тяжело расти без любви матери. —Король дал ей всё, чтобы она ни в ком не нуждалась. —Да, это точно. Принцесса несомненно счастлива. Она яркая и открытая, а ещё… —Она тебе нравится. — снова подловил молодого товарища Шут. — Подойди к ней. —Потом…может быть. Принцесса ещё такая юная. Шут, как всегда, повёл рукой на этого робкого рыцаря, который, чтобы сменить курс с него, спросил: —Как тебе наш новый Алхимик? —Обычная молодая девушка. Проста и открыта. Глаза странные, красные. —Сухой у тебя набор комплиментов, так никогда не женишься. —Я сказал, она молодая. —Не ты ли мне только что говорил про 15 лет разницы Короля и Королевы? —Мне уже давно даже не 35 лет. —Вот и я о чём, а ни семьи, ни детей. —Ты знаешь, какая это морока — дети? Мне все эти годы хватало Принцессы с её вседозволенностью. Дайнслейф рассмеялся — даже каприз Принцессы ему нравился в ней. —Эх, ты. Не старик ведь ещё, а говоришь совсем как они. В тот день все радушно приняли молодую девушку-алхимика, от которой исходил чистый невидимый свет, который никто не мог объяснить, но который манил почти всех. Почти. Шут же не увидел в ней ничего, кроме неприкрытого добра и улыбки, поэтому, как-то странно, он отвёл своё внимание от неё. Его безразличие жило, пока в один день, через несколько лет после появления Голд во дворце, она не собрала Короля и придворных, чтобы представить своё, как она сказала, «абсолютное достижение»: —Ваше Величество, господа придворные, сегодня я хочу представить совершенный мною абсолютный прорыв в знаниях нашего Королевства. С помощью искусства Алхимии я создала жизнь, обладающую элементарной силой. Это совершенное открытие для нас. Рядом с Голд из ниоткуда появились волкоподобные создания, левитирующие по воздуху. Это всех…ошарашило. —Я назвала их Волчьи Разрыва. И хоть выглядят они опасно, и на деле это именно так, но вам не стоит их бояться. Я контролирую своих созданий. Их особый приём — отравление, которое, если они выпустят, будет разлагать всё живое рядом с ними. Голд отступила в сторону, и волки сцепились в схватке. Прекрасные создания. А…мерзкие для людей. По их атакам было видно, что лишь с виду эти существа — волки, на самом деле это неизведанной материи твари, которые могли растворяться в воздухе и появляться из него. —Довольно. — со слова Голд волки правда и на удивление всех прекратили схватку. — Они страшны, но не бойтесь! Они только живут с помощью яда, но без приказа они не выпустят его. Я могу контролировать Волчьих силой слова. Каждого до одного. И все-таки, понимаю, что этого мало, вторая сила, которую я нашла, полностью противоположна первой. И Голд прикоснулась к каждому волку, и они исчезли, но не растворились, как делали до этого, а именно безвозвратно были уничтожены. —Я назвала его Диамонд. Как такового воплощение оно не имеет. — Голд назвала так силу, уничтожившую созданных ею прекрасных созданий. — То, что не имеет воплощения и даёт силу, я назвала Цепь. — что-то мне это напоминает…ах, да, дар. Девочка Рэнйдоттир решила сыграть в Бога. — Диамонд — цепь, способность которой — полное отрицание, уничтожение всего, имеющего отношение к другим цепям и поражениям их элементов в том числе. —Но зачем? — недоумевая, спросил Король. —Ваше Величество, разве это не великое достижение? Только представьте, какая это сила! С ней мы сможем доказать всему миру, что мы, Каэнриа'х — государство, которым не правят Архонты, тоже имеем силу статус в их числе. У нас есть самые великие технологии, и не хватает лишь одного — того, что даёт величие остальным королевствам. Сила — крыло Богов. Сила и контроль над ней. Все Цепи Алхимии откроют нам ту силу и проведут нам путь к Солнцу, а Диамонд даст нам полный контроль над всем! Нас будут бояться сами Боги. Разве это не великая возможность доказать что-то миру? —Нет. — твёрдо встрял Шут, который именно в тот момент увидел в Голд настоящую угрозу. — Королевства надземного мира имеют свои законы, а сила, данная людям через Богов, обременяет их обязательствами. Мы не подчиняемся тем законам, только пока сами не прикасаемся к ним. А желание заставить содрогнуться Архонтов, чтобы потешить самолюбие, — нелепо. Даже загнанные в угол крысы кидаются, что говорить о Богах? —Но….разве вам всем не хочется увидеть настоящее Солнце? — жалостно возразила Голд. — Почему мы, уже имея такие великие технологии, вынуждены жить в этом подземном мире, обделённым жизнью? —Голд права. — серьёзно задумавшись над услышанным, подтвердил Король. — Мы имеем слишком многое, чтобы быть только тенью мира. Но впредь нам было доступно лишь «механическое». Наши големы-великаны — мощнейшее оружие эры, но выше всей механики стоит сила Богов и элементов. Если ты действительно права и искусственно создала силу Богов, — Король снова обратился к Голд. — то теперь мы имеем полное право на свет наземного мира. Докажи, создай ещё больше, и тогда мы сделаем шаг. —Я поняла. Я всё сделаю. — в тот миг Голд заликовала, а Шут, которого никто не послушал в первый раз и не послушает никогда, навсегда потерял покой. Но, поскольку этого ещё не знал, он возразил Королю: —Ваше Величество, для чего всё это? Разве наша жизнь ужасна? У нас есть искусственное Солнце, есть деревья, они идентичны живым, есть живые люди. Тысячелетия наш народ жил именно так. Я не вижу смысла менять этот свет на тот, который мы никогда не видели. —Успокойся, Шут. Это время когда-то бы настало. Можно сказать, что, создавая свои механизмы, мы всю эру существования шли к этому свету. —Наш свет создавался только для нашего народа. Для его благополучия и безопасности. Делиться им — расточительство. Принимать чужой — принять чужие законы. —Кажется, ты начинаешь стареть. В жизнь всегда надо впускать что-то новое, без этого путь вперёд невозможен. —Только когда ты готов за это заплатить. — ответил серьёзно Шут тогда, но которого никто всерьёз не воспринял. Так пробил первый час до полночи. Добро не учит ничему, и эгоизм пришёл на его место… Прошли годы. Голд, получившая добро на свою деятельность, увлечённо провела их в создании «жизни» и того, что приказал ей Король. За то время она научилась выращивать гомункулов — живых подобий на людей. Она называла их «живые», только она. Шут же все те годы не знал покоя. Он тысячу раз, снова и снова убеждал Короля об утопичности его и Голд идеи, а тот не слушал его. Король, как присуще всем тщеславным правителям, был ослеплён идеей увековечить статус своего государства над остальными. Что сказать…люди и тщеславия всегда ходили руку об руку. В один день Голд продемонстрировала созданного ею дракона. Она назвала его Дурин. Что-то знакомое…не он ли понёс бедствия? Великий дракон был первым созданием Голд с собственным сознанием. И хоть его вид был — это чёрный скелет и яд, наполняющий и питающий его жизнью, Голд впервые по-особому полюбила своё творение. «Жизнь, не имевшая права на рождение, невозможность реализовать желания, бесплодные, скорбные метания, существующие лишь в кромешной тьме на краю вселенной — всё это вырвалось в свет через моё тело. Идите, мои любимые дети, словно дождевая вода, скользящая в трещины, словно трава, тянущаяся к солнцу, идите в прекрасные места, где гордо показывайте свою красоту». Это память, воспоминания, что остались у ребёнка по имени Дурин о матери. «Мама... Спасибо тебе, мама... Ты дала мне крылья, чтобы летать, ты дала мне тело, наполненное силой… Мама, я хочу уйти туда, где звучат прекрасные песни. Я хочу рассказать им обо всех нас и о тебе, мама. Хочу рассказать им, как прекрасно то место, где я родился...» «Обязательно, малыш, когда настанет время». «Когда настанет время» — оно обязательно настанет. А пока молодой дракон тлел в мечтах и грёзах и рос в подземном мире, им восхищались Король и придворные. Не все. —Это восхитительно! — дивились даже мудрецы, видя Голд и подручного ей огромного чёрного дракона. — Восхитительные знания, и только представить, что будет после, через много столетий. —Кто бы не был после меня, он будет лишь жалкой копией моего стремления. — с гордостью отвечала Голд. Интересно, кто же в наше время эта «жалкая копия». Так неизменно проходило время, пока в один знамённый день Король не устроил бал в честь 20-летия своей любимой Принцессы. Свет, танцы и прочие светские утехи объяли дворец в тот день. Спрашивается, чем этот полный счастьем день знамен трагедии? В тот день расцвел прекрасный дьявольски цветок. Но дьявольский он только потому, что посадил его дьявол. —Чего один стоишь? — в зале торжества Шут подошёл к Данслейфу, одиноко стоящему в стороне от движений. —Я на работе, а ты почему не танцуешь? —Не в том возрасте уже для таких дел. —Всегда ты так говоришь. После традиционных слов друг другу они, теперь оба, продолжили наблюдать со стороны над представлением. Молчание продолжалось, пока в зал не вышла виновница торжества — Принцесса. Уловив знакомый взгляд товарища, Шут сказал: —Мы оба понимаем, что ты здесь гость, а не капитан стражи. Стоите как два белых лебедя. Может настало то время, о котором ты столько лет говорил? Пригласи её на танец. —Думаешь? В дорожную уверенность Шут по-дружески подтолкнул со спины того горе-кавалера. —Ладно, ты прав. Удачи мне. Дайнслейф направился прямо к изящной Принцессе, которая издалека поймала его взглядом. Робеющего кавалера ожидали яркая, но подобающе бесстрастная улыбка и сверкающие приоткрытые глаза, не сводящие с него глаз. Он вежливо протянул ей руку: —Принцесса, позволите? Привыкшая ловить восхищённые взгляды, Леди элегантно и сдержанно протянула руку в ответ. Медленным маленьким шагом она прошла вместе с ним в центр огромного зала. Перед началом танца он почтенно поклонился ей, а она ответила реверансом, и заиграла музыка. Он заметил: в любой ситуации, всегда, она сохраняет сдержанность и плавность. Её танец — это строгие, изученные до каждого изгиба движения. Прекрасная и утонченная, сдержанная и вызывающая. Всё, как надлежит Принцессе. По окончанию танца он поклонился леди и сопроводил на то место, откуда её пригласил, но Принцесса перед тем, как отпустить руку кавалера, чуть сильнее улыбнулась и взглядом отвела в сторону, куда после направилась сама. Дайнслейф, увидев в этом знак, позволил себе последовать ему. Он вышел на балкон, где была только одна Принцесса. Она непривычно ей робко попросила его: —А можно ещё раз? Без строгих правил и манерной тишины. И снова они закружились в танце. Но только в каком-то ином. О том, котором попросила Принцесса. Она была ни робкой, ни капризной. Они приятно танцевали, пока на балкон, явно вмешавшись, не вышел Король: —Леди, почему ты ушла со своего торжества? —Мне стало душно, и этот молодой человек проводил меня. Принцесса непринуждённо…оправдалась? Интересно. Король подошёл к дочери и, протянув руку, предложил: —Вернёмся в зал? Я хочу станцевать со своей Прекрасной леди в её торжество. Они вернулись в бальный зал. Король станцевал с дочерью. А потом торжество осветило «подарок» от придворного Алхимика: пролётев над дворцом, Дурин осветил небо и ночь. Свет в небе оставил прекрасные тени на земле. В плену ночных видений танцуют все, как молвит Рок. Но до Рока ещё далеко. Дьявольский цветок только распустился. После торжества Принцесса решила сердечно поговорить с отцом: —Ты говоришь о капитане, с которым я нашёл тебя на балконе? Залившись румянцем, Принцесса кивнула. —Он такой нежный точно, как ты, только робкий, но в этом даже ещё привлекательнее. —Моя Леди, к чему ты это? —Как к чему? Я хочу создать свою семью. Воде бы маме тоже было двадцать, когда вы поженились. Такое заявления Короля, мягко говоря, застопорило. —Во-первых, влюблённость и любовь — это разные чувства. Браки заключаются с любовью. А во-вторых, не спеши. Пожалуйста, не спеши. Пока что ты не можешь создать семью. —Что значит, я не могу? — капризно возразила Принцесса. — Разве такое бывает? Король тяжело вздохнул. —Да. Бывает. Но Принцесса, знавшая всю жизнь только слово «можно», улыбнувшись, сказала: —Не бывает. Со мной это не бывает. Я смогу достать любую звезду с неба сама, правда? —Да, моя маленькая, в твоих руках будет любая звезда с неба. —Тогда-а, я могу поиграть в «Любовь»? —Можешь. Только не заходи далеко. Король тогда подумал, что Принцесса действительно только «поиграет», но у той леди были свои планы. Так пробил второй час. А для души самая сильная боль: знать, что ждёт её потеря, а бороться она не вольна. Шут, которого уже давно не слушали ни Король, ни Мудрецы, не мог найти покоя, всё время вспоминая слова уже давно умершей Панессы. В момент на балу он вспомнил: «только от решения Мага зависит исход Судьбы». Хоть в королевстве последнее слово всегда за Королём, Шут решил пойти к Голд, желая сам её образумить. —О, Шут, проходи! Я сейчас занята, но слушать могу. Его встретила сияющая светом энтузиазма и добра девушка. Её свет не изменился с его первого впечатления о ней. —Смотри, — не дождавшись ответа, Голд, страстно желая с кем-то поделиться, указала на бессознанное человеческое тело. — Я создала его из мела и назвала Альбедо. —По сравнению с твоим драконом, этот гомункул выглядит безобидно. —Ты о Дурине? Ах, Шут. Он хороший дракон. Я полностью контролирую его. Я заметила, что ты очень предвзят к Алхимии. —Зачем ты создала дракона? —Потому что смогла. Что-то создавать, наполнять наш подземный мир жизнью — очень интересно. —Ты зовёшь созданное из мела — жизнью? —Да. В конце концов, все мы — одна материя с душой. Какая разница, какую плоть, человеческую или из мела, наполняет душа, если получается один продукт? —Ты давно не видела людей, что зовёшь их и алхимических гомункулов одним продуктом, Голд. —Ах, Шут, до чего же ты ограничен кругозором. — с тяжестью вздохнув, Голд отвернулась от Шута, и более не заинтересованно в нём продолжила копаться в своём. — С какой целью ты пришёл? —Я хотел поговорить с тобой о твоих «созданиях». —Но я всё сказала. Они слушают меня, они живые. Что ты ещё хочешь услышать? —Я хочу знать твои представления о них. Как ты сама всегда говорила, они слушают тебя. Однако, они слушают только тебя, ты понимаешь это? —Да, но… —Хорошо, дальше. — сбив Голд, он продолжил. — Когда тебя не станет, что будет с твоими тварями? Они не умрут за тобой. Они бессмертны, пока к ним не прикоснуться силой. Ты полагаешь их убить, перед своей смертью? —Нет! Нет! —прокричала Голд. — Нет, их нельзя убивать, они живые…Я не умру. —Ты — живой смертный человек. Когда-то ты умрёшь. —Значит, я найду способ жить вечно. —Король, который правит, умрёт все равно. Это естественный ход вещей мира. Хочешь оспорить его? —Если так потребуется — да. Я не позволю случится смерти моих созданий. Тогда Шут, лишь тяжело выдохнув, ушёл с мыслью, что вернётся к этому разговору, когда Голд поймёт, что нельзя жить вечно. А Голд же все те годы была иного мнения: «Они думают, я наивна, но я, как никто другой, вольна и скоро смогу смеяться в лицо Судьбе» — думала про себя она и бредила в ожидании того дня. И, к удивлению всех, тот день настал: —Что это такое, Голд? —Это цепь, дарующая бессмертие. Я предлагаю её вам. Ведь Королю столь могущественного королевства положено долголетия. Это приблизит вас к правителю, сравнимому с Архонтом. В тот день жизнь Короля разделась на «до и после». То, о чём он мечтал в самых сокровенных мечтах, предстало перед ним. —Бессмертие? Как ты его добилась? —Я нашла формулу силы Бога Времени. Эта цепь даст вам бессмертие. Но поскольку её сила принадлежит Богу времени, я не исключаю, что она может изменять ход времени…И всё-таки пока что этой цепью рано играть со временем. Я ещё не изучила это свойство полностью. Но точно могу вас заверить, что, обуздав её, вы станете бессмертны. Ваше тело перестанет расти и стареть. —Ты можешь дать её только одному человеку? —Нет. Я могу создать бесчисленное количество копий. Вы желаете даровать этой цепью кого-то ещё? —Да… Король верно знал: вечно править он согласен только со своей дочерью-Принцессой. Но вот оказалась проблема: Принцесса была иного мнения о бессмертии: —Мой цветочек, разве бы ты не хотела жить вечно? —Нет. Не хочу. В вечной жизни нет ничего прекрасного. —Почему ты так считаешь? —Если вечная жизнь человеку по нраву, тогда почему старцы принимают смерть как что-то благословенное? Значит, как счастливо они не прожили бы, они устали от жизни. —Они устают от испытаний жизни. Но когда-то они заканчиваются. И остаётся спокойная мирная жизнь с теми, кого любишь. Тебе ведь нравится любить, моя Леди, и только представь: вечность и любимые люди рядом. Ни это ли прекрасная жизнь? —Нет. Страсть не вечна. И настанет момент, когда в тебе родится скука. И ничем ты её не утешишь. И останется только эвтюмия. Она встанет выше любви. Не будет ни огня, ни эмоций. А мне нравится огонь, значит вечная жизнь мне не по нраву. И никак Король не смог возразить на правду дочери. Однако он был не намерен отступать от своей правды. Для него позиция Принцессы стала проблемой, которую он обсудил с готовой на все его прихоти Голд. —Но ведь это не проблема, Ваше Величество. Мне ничего не мешает негласно от человека даровать ему Цепь. —Правильно ли это… —А почему нет? Если Принцесса воспринимает так бессмертие, то не будет в ней дилеммы, если она просто не будет знать о своём бессмертии. Её рассуждение — вопрос только философии. —Хорошо. Делай, Голд. Но Голд показалось и этого мало. Годы превратили её в хитрую льстивую ради своих целей и амбиций девушку. —Ваше Величество, а как бы вы смотрели на то, если бы вся наша могущественная нация стала долгожителями? Представьте: обычные люди, добившиеся столь могущественных достижений. Это непременно выиграет нам статуса. Какова велика сила тщеславия? На столько, что Король согласился на «предложение» Голд. Так, негласно для людей, народ Каэнриа'х обрёл бессмертие. Зачем это сделала Голд? Насмехнуться над тем, кто однажды сказал ей, что она не бессмертна. А Король утопал в своём тщеславии на столько, что не удержался объявить придворным о «достижении Голд» — своём бессмертии. Конечно, умолчав, что они тоже теперь бессмертны. В одни их таких дней в дружеском пари на мечах сцепились Шут и Дайнслейф. —Ты выиграл. Не могу больше сражаться. — очень скоро от начала боя опустил меч Дайнслейф. —Не засчитано. Что с тобой сегодня? —Не знаю. Может устал. Так навалилось столько всего. Ещё с Королём, кажется, проблемы… —А у вас что происходит? Шут сначала посмеялся, ему уже было не ново вести дилеммы с Королём, а вот Дайнслейф был совсем не весел. —Кажется, уже даже я не понимаю. Могу заметить только, что началось всё со времен, когда я и Принцесса начали встречаться. Хотя и это странно. Уже прошло много лет, я делал ей предложение руки и сердца несколько раз, и на каждый она отвечала «Позже». Но это только Принцесса. Король — либо ссылает меня в экспедиции, либо нагружает во дворце. Я не жалуюсь, но до определённого момента этого не было. —Я понял. —Так подскажи что-то, как это делал всегда. —Я не знаю, как справиться с ревностью Короля. Можешь с Голд поговорить. Её он послушает. —У вас смотрю ваша война не прекращалась. —Ни дня. Не нравится мне всё это. —Возможно где-то её знания и пугают, но стоит познать, в последний раз она создала гениальное. Даровать Королю бессмертие — стоит заслуги. Ещё не просветленный в последние события Шут очень, мягко говоря, удивился словам товарища. —Что она сделала? —А, да. Ты ведь недавно вернулся. Король собрал нас и объявил, что Голд создала Цепь бессмертия, и её хозяин теперь — Король. В тот роковой момент Шут решил, что больше этим глупцам нельзя давать время, пока они сами осмыслят всю утопичность происходящего, а поэтому он, спустя годы после их первого разговора, снова пришёл к Голд, снова серьёзно поговорить с ней. —Ты предложила королю силу, которая возвысит наше королевство над остальными. Ты действительно этого хочешь? —Власти? Нет. Однажды я предложила Королю то, что требуют его чувства. И сделала это снова. А я всегда хотела и хочу жизни. Только представь: живое солнце, живые деревья, звери, цветы. Не механическое, а живое! Это ведь будет самый прекрасный мир. Да, Алхимия может всё это создать, но... когда что-то становится вечным, оно прекращает быть живым. Ты понимаешь меня? —Не совсем. —Ах...всё, что я создала, — это жизнь. Но есть ещё более совершенная жизнь. Она там — наверху. Я хочу увидеть её. —Тогда ты действительно считаешь, что идти к миру с оружием — это хорошая идея? —Но ведь у них тоже есть оружие. Я не создала ничего опаснее того, что есть там. —Создала, Голд. Создала то, что контролировать можешь только ты. Как думаешь, что станет с твоим драконом, когда ты умрёшь? Голд рассмеялась. Этого вопроса она ожидала услышать долгие годы, но теперь она знала свой ответ: —Я вечна, Шут. Я никогда не умру. Я бессмертна. —Значит, ты мертвец? Тогда как ты можешь создавать жизнь, а тем более контролировать её? Тогда Голд вдумчиво скрестила руки. Шуту показалось, что она наконец-то услышала его, но ответила она иначе: —Это вопрос философии. Я же здесь и сейчас бессмертна. Мои творения преданы мне. Поэтому катастрофы не случится. —Ты не видишь ничего кроме своих мечтаний. А попробуй представить мир, в котором тебя нет, но остались твои твари. —Они будут продолжением меня. Моих стремление и чувств. Они любят этот мир и захотят познать его. Не уничтожить, а познать. —Я вижу это по-другому: Волчьи Разрыва, поднявшись свет, понесут ему лишь разложение, так же, как и Дурин. Они все отравлены ядом, с помощью которого живут. И в попытке «полюбить мир» твои твари погубят его. —Не говори так! —Это возможная правда, посмотри ей в глаза. —Уходи! Шут снова молча ушёл. Голд в слезах осталась одна. Она свято не могла поверить, что её создания когда-то смогут навредить миру, который они все любят. Тем временем во дворце проходил очередной Бал. И только Принцесса и Дайнслейф вдали от шума гуляли по площади, усаженной цветами. Рыцарь сорвал самый красивый цветок, какой он нашёл, и, встав на колено и подарив его Принцессе, сказал: —Мои сердце и душа на хрустальном подносе для тебя. Выходи за меня, Аленький цветочек. Как всегда, она скромно улыбнулась. —Не люблю Белоцвет. У него настолько тонкие лепестки, что, если на них прольётся кровь, алый цвет будет не смыть. —Но ведь дело вовсе не в цветке. —Я знаю. И, наверное, в этот раз я скажу тебе «да». Удивлению и счастью их не было предела. —Все эти годы папа ссылался на то, что я — единственный наследник Каэнриа'х. Говорил: «я не вечен». И так странно. Вроде бы в таком случае люди заботятся, чтобы создать семью, но папа не жаловал идею брака. В любом случае, теперь папа будет вечным правителем Каэнриа'х. А я свободна от бремени наследника. Поэтому, я наконец-то согласна. Молодые, влюбленные, наивные…пошли в этой новостью к Королю. Данслейф по всем правилам официально попросил руки и сердца дочерью у Короля. И получил отказ. Король даже не стал объяснять своё решение. Но Принцесса не оставила отца в покое: она, отведя его в сторону, допросила о его нелогичном, на её взгляд, поступке. Их родственный разговор очень быстро перешёл на высокий тон. И после того, как Король, в очередной раз, ответил дочери: «ты — мой единственный наследник правителя Каэнриа'х», Принцесса очень высказалась, притом очень громко: —Так женись снова, и родите себе принца, а меня оставь в покое! —Да что ты понимаешь! И как разговариваешь с отцом! —Я понимаю, что ты видно забыл, сколько мне лет! Мне ни 18, ни 20 и даже не 25 уже, только ты из-за своей цепи остановился в возрасте, но никто больше, папа! Оставь мою личную жизнь в покое! Я сама решу, где мне жить и за кого и когда выходить замуж! —Нет. — твёрдо и без сожаления ответил Король. — Ты моя дочь, ты носишь титул Принцессы Каэнриа’х. Каждый титул одновременно даёт права и лишает их. Поэтому ты должна быть той, которой обязывает тебя твой титул. У тебя нет права отказаться от него. Правители обязаны искоренять в себе эгоизм и посвящать свою жизнь во благо Королевства. В тебе слишком много эгоизма, довольно! Я всё твоё детство дарил тебе любовь и ласку, но никогда не желал взрастить чудовище, которое будет противиться своему отцу. Я долго ждал, когда окончатся твои бунты, когда ты станешь взрослой женщиной, но видимо само это не случиться, поэтому я серьёзно займусь тобой. Ты не покинешь больше дворец. Мудрецы займутся твоими уроками по становлению Королевой. На глазах Принцессы навернулись слёзы. —Ты снова не услышал меня…Никогда не услышишь. В отчаянии и слезах она убежала прочь из бального зала. Короля впервые охватило настолько сильное смятение, но тишина его продолжалась не долго. К Королю подошёл Шут. —Что тебе надо? Как всегда Голд? Сегодня это не принимается. И вообще, вспомни уже сколько тебе лет, а ни жены, ни детей. Займись ты уже созданием семьи и отстань от Голд. Её знания дают стране пользу, а твой маразм только в глазах рябит. Успокойся уже, Шут. —А дочери то, что тогда не даёте семью устроить? —Не смей! — пригрозил Король. — Была бы у тебя единственная дочь, и ты бы меня понял. —Да хоть четыре. Что в них от количества меняется? Все девушки, особенно молодые, ранимые. В чём ваша дочь ина? —Иди, Шут, не лечи мне душу. И жалобы на Голд, повторюсь, сегодня не принимаются. В очередной раз, пожав плечами, Шут ушёл, а Король остался один с непокоем на душе. И не зря. Тем временем Принцесса, забыв от отчаяния даже о своём возлюбленном рыцаре, прибежала в единственное место, где она всегда могла побыть одна, — подлунную башню. «Всегда быть послушной, примерной и неживой, но только не самой собой… Нет! Я не его собственность. Я принадлежу только себе! Так я говорила уже когда-то…Говорила: я сама достану себе с неба звезду… Не смогла. Не позволили». —Хватит! Я устала. Любившая всей душой свободу, Принцесса поняла, что без неё не сможет прожить. Она вонзила нож в своё сердце. По-своему похоронив вместе с собой и свободу. В то же время Принцессу потерял Данслейф. Он искал её по коридорам дворца, пока ему не встретился Король. —Где Виола? — взволнованно спросил Король. —Я не видел Принцессу с момента, когда она ушла на беседу с вами. —Мне не спокойно. Она обратно убежала в слезах, но кажется на этот раз я сильно обидел её. Где она? —В подлунной башне смотрели? —Нет, идём. Пока они второпях шли к месту, Данслейф сказал: —Вы обратно говорили с Принцессой о её обязанности? —Не упрекай меня. Никто из вас не может понять каково это — быть вдовцом, у которого единственная, кто остался, это дочь. Я люблю её. И не отдам никому. Этот мир не такой, каким она его видит. —Этот мир такой, каким видим его мы. По крайней мере, для Принцессы это именно так. Если она видит Солнце в огне свечи, значит оно для неё так и есть, и за другим Солнцем она охотиться не станет. Вы вырастили вольный цветок, а теперь желаете от него послушания. С вашей стороны это не мудро. —Я не хотел делать ей больно... Они пришли. Когда Данслейф открыл двери, Король увидел тело дочери, лежавшее в луже алой крови. В исступлении отец сразу подбежал к ней. Он упал на колени и прижал её к себе, упёрся в нож, торчавший из её груди. —Что я наделал… К ним подбежал Данслейф, он выхватил Принцессу из рук Короля, застывшего от шока. Он увидел нож, не знал, что с ним сделать: можно ли его вытащить или кровь пойдет больше. Свято веря в то, что Принцесса ещё жива, Рыцарь поднял её тело. —Я отнесу её к врачу. —Поздно… —Да что вы говорите? Ей нужен врач, она, — Данслейф приложил пальцы к губам Принцессы. — она…не дышит. Рыцарь упал. С бездыханным телом любимой в руках. —Что я наделал… — повторял Король снова и снова. — Что я наделал… Виола, прости...я не хотел такой тебе судьбы…Если бы я мог изменить этот вечер… Хоть молись, хоть кляни, хоть крик отчаяния испусти…а тем, кому слезы обращены, они безразличны. «Эта цепь даст вам бессмертие. Но её сила принадлежит Богу времени, а поэтому я не исключаю, что она может изменять ход времени…И всё-таки пока что этой цепью рано играть со временем. Я ещё не изучила это свойство полностью» — Король вспомнил слова Голд. —Да, я могу! В бреду горечи слёз и отчаяния Король вернулся к телу дочери. —Моя маленькая Прекрасная Леди, я всё изменю!И время обернулось вспять.
Король воспользовался своей цепью — силой Бога времени. Он обернул время вспять. На час назад. —Папа, ты меня звал? «Всё получилось?» — не веря происходящему, спросил себя Король. —Нет, в этот вечер я тебя не звал. — как и было в первый строго, ответил Король дочери, но уже по-другому. —Странно, я была уверена, что ты меня вызвал на очередной «серьёзный разговор». Принцесса действительно всё говорила так, словно это происходит впервые. Говорила с той же нотой смеха, которой подошла к отцу в первый раз. —Нет, тебе показалось. —Тогда я пошла танцевать дальше. —Иди. — но, когда Принцесса уже развернулась, Король остановил её. — Подожди! —Папа, определись уже. —Виола, я хочу, чтобы ты знала: ты свободна. Решай свою судьбу только так, как хочет твоё сердце. И знай, если оно не желает мерить на себя обязанности Принцессы, я не буду больше настаивать на этом. Я всегда любил, люблю и буду любить тебя. Если я вырастил тебя такой вольной, то это только моя вина. Живи так, как вырастил тебя я: любимой и вольной. —Папа, ты серьёзно? — не веря услышанному, Принцесса даже рассмеялась. — Кого ты мне там уже нашёл? —Да, Виола, я серьёзно. Принцесса улыбнулась. —Время покажет, на сколько ты серьёзен. Леди ушла танцевать вместе со своим возлюбленным, с которым они теперь были помолвлены, а Король, еле не веря, что у него всё получилось — Принцесса жива, остался неизмеримо радостный наедине с собой. Пока к нему обратно не подошёл Шут. —Ну что, старик, обратно Голд? —Странно. Это прозвучало довольно радостно. Король лишь рассмеялся и «по-дружески» похлопал по плечу собеседника: —Заканчивал бы ты, вон сколько тебе лет, а ни семьи, ни детей. Занялся бы уже этим вопросом. —Ещё более странно. Словно я уже слышал это. —Хе-хе…Забудь. В тот момент Король подумал, что у него всё получилось. Беспоследственно. Только всё потеряв, он осознал своё счастье.Однако это дорогой цены урок.
Последний вечер страна беззаботно пела и ликовала. Пока не пробило без пяти двенадцать. По традиции все вышли на дворцовую площадь, чтобы запустить фонари. Принцесса и Дайнслейф, получившие благословение, в знак того зажгли один фонарь на двоих и запустили его в небо, которое очень скоро осветилось тысячей таких же фонарей. Часы пробили полночь. Все оказались в страшном сне. Наяву. Небо вспыхнуло светом Солнца, ослепив всем глаза. Никто не успел понять, как в одно мгновенье в подземном королевстве вспыхнули молнии и пожар, с неба посыпались каменные копья, подули ветра, раздувшие пламя, водный шторм и снег. Люди в исступлении страха стали зрителями конца света. Они не могли пошевелиться. Их словно заставили это лицезреть. «А теперь смотрите, на что могущественная я» — услышали люди голос. Воины и рыцари призвали самую великую защиту их Королевства — големов-великанов, автоматонных машин, но и они все пали. Механизмы не сравнимы с силой Богов. Голд призвала Дурина, чтобы он сразил Бога, напавшего на них. Дракон с воем пал на землю. Одного удара Богини Асмодей хватило, чтобы сразить самое могущественное создание Голд. Рэнйдоттир не простила смерти Дурина. Всей силой, что у неё была, она призвала цепь Диамонд, но стало только хуже: время людей воссоединилось с происходящим. Люди отмерли, но один за другим погибли. Их уничтожали стихийные бедствия. Асмодей приблизилась к Голд. —Что ты такое? Человек. Страх сковал Голд, но потом она вспомнила, чем давно пожелала низвергнуть Богов; Динамод мог лишать силы и Богов. —Не подходи… И каждая из них, словно загнанная в угол крыса, не знала, куда метнуться. Асмодей почувствовала в человеке перед ней то, к чему не пожелала прикасаться. Оно её…напугало? Не верил, что саму Асмодей может заставить что-то содрогнуться. Кхм, так вот: Асмодей не убила Голд, как желала изначально. Вместо этого она сказала: —Уничтожь навсегда всё, что знаешь. И исчезла.Время остановилось и снова обернулось вспять.