Бывает ли бессмысленная жизнь?

Луч света падал прямо на глаза, заставляя сознание невольно включиться. Приоткрыв веки, первым делом размытым взглядом я увидела солнце, светящее через окно. На улице ясно, птицы щебетали свою мелодию, а я лежала на кровати в той же позе, в какой заснула, и не могла пошевелиться. Тело жутко болело, а голова не соображала. Больше всего внимания привлекал низ живота, боль от которого ощущалась сильной пульсацией. Руки не слушались, ноги тоже. Заставив тело переместиться чуть вбок, чтобы солнце не светило прямо в глаза, я постаралась перевернуться на спину, но сразу же пожалела об этом. Довольно громко простонав, я начала глубоко и медленно дышать. События прошедшего вечера всплыли в памяти, отчего мурашки ужаса молниеносным потоком пробежались по уставшему телу. Даби… От воспоминаний, которые неожиданным потоком вспыхнули в голове, к глазам подступили слёзы. Они душили меня, заставляя рвано вдыхать в лёгкие кислород. Паника подкрадывалась и запирала в свои кандалы, не давая рационально мыслить. Весь следующий день я то и делала, что совмещала сон и слёзное бодрствование. *** Неделя тянулась, казалось, целую вечность. Посетители магазина казались мне ещё более отвратительными, чем раннее; бабушка более наянной; дни серыми и монотонными, лучи солнца уже не были такими тёплыми и яркими; еда ещё более безвкусной, чем раньше. На улице начинал идти первый снег. Всё померкло, даже лягушка, которую мне подарила Игуми, виднелась мне размазанным пятном. И вот ради этого стоит жить? Ради страданий, мучений, издёвок и унижений? Разве я заслуживала к себе такого отношения? Разве я сделала кому-то что-то плохое? Если да, то скажите что, я исправлю это. В том-то и дело, что я не знаю, что именно я сделала. Появилась на этот свет? Разве это моя ошибка? Разве я просила, чтобы меня рожали? В моих раздумьях не было совершенно никакого смысла, как и в моей никчёмной жизни длиною всего-то в двадцать лет. Двадцать последних лет. Я стояла в каком-то лесу, в своей потрёпанной годами зимней куртке, с рюкзаком на спине и пустой головой. Передо мной была высокая ель, нижние ветви которой касались земли по всему диаметру ствола, напоминая палатку. Палатку, в которую никто не зайдёт и не потревожит. По крайней мере, в ближайшие десять минут, а может и меньше. После туда может заходить кто угодно. Меня там уже не будет. Туманное утро должно было бодрить и приводить мысли в порядок, заставляя тело вздрагивать от пробирающего мороза, но сейчас даже оно не помогало. Всю эту неделю меня никто и ничто не спасало. Во-первых, просто не было некому. А, во-вторых, зачем? Подойдя поближе к расстеленным ветвям на мокрой от первого растаявшего снега земле, я подняла их и залезла внутрь, опустив их за собой, словно дверь. На удивление, здесь было не так влажно, как в самом лесу. Тут пахло еловой смолой, напоминая о новом годе и семье, которой я уже не нужна. Что это за место? Понятия не имею. Взяв с собой первое, что в голову пришло, я отправилась наугад, пройдя порядка… а сколько? Не знаю, но достаточно, чтобы остаться наедине ближайшие, наверное, десять километров. Сняв портфель с плеч и поставив рядом, я открыла его и посмотрела скудное содержимое: самодельную лягушку Игуми, которую она мне подарила на пятнадцатилетие, и кулон брата. Он отдал мне его перед своим отъездом на фронт. По сути, это – всё моё богатство, которым я действительно дорожила. Кроме этих вещей на дне лежала маленькая коробочка. Сейчас рюкзак уже не был нужен, всё необходимое было у меня в руках. Усевшись на влажную землю и опёршись спиной на ствол, я положила вязанный подарок на бедра, кулон - на шею, а лезвие из пластмассовой коробки на ладонь. Никогда не любила эти бритвы, они всегда ассоциировались со смертью. Какая ирония. На моём лице не отражалось совершенно никаких эмоций, кроме безразличия. Прямо как у Даби. Уж чему-то у него научилась, хоть это учение и стоило мне достаточно дорого. Взяв лезвие пальцами правой руки, я поднесла его к запястью левой и надавила на кожу. Пока оно не прорезало поверхность, но, стоило мне надавить чуть сильнее, так на том месте появилась первая алая капелька. Боль ощущалась, но казалась уже не такой ужасной, как буквально неделю назад. Тоненькая струйка крови просочилась из пока ещё крохотной дырки в коже и начала медленно огибать запястье. Я не люблю кровь, порезы, травмы и всё, что касается отклонений человеческого тела, но сейчас мне было очень даже забавно смотреть на это действие. Капелька набирает объём, занимая всё больше поверхности кожи, и в какой-то момент становится такой большой, что стекает вниз, оставляя за собой красную дорожку. Мне стало интересно что же будет дальше. Надавив сильнее на лезвие и направив его в сторону локтя, я быстро провела им по коже и стала наблюдать. Боль от длинного пореза ощущалась достаточно сильно, но мне было любопытнее смотреть на то, как на месте, где только что была бритва, стремительно появлялась кровь, причём в больших количествах. Сперва она собиралась в маленькие капельки, затем быстро превращалась в более крупные, а после и вовсе стремительным потоком переходила в тоненькие струйки и стекала в брюки. Сердце стучало часто и резко, что ощущалось на ране левого предплечья, ранка пульсировала сильно, что оставляло свой след на скорости этого процесса. Никогда не думала, что за кровью будет так интересно наблюдать: плотнее, чем вода; тёмно-вишнёвого цвета; плавно и изящно стекает с руки, оставляя на коже дорожку, по которой будут следовать последующие струйки. Я не знаю сколько шло моё наблюдение. Через… не знаю сколько прошло, но уже становилось сложнее удерживать сознание в реальности: голова затуманивалась, веки становились тяжёлыми, а взгляд мутным. Верный признак смерти. Не думала, что всё будет проходить так быстро. Изрезанная рука лежала на бедре, кровь с которой стекала на брюки и лягушку. Шея уже не могла полноценно держать голову, поэтому я откинула её на ствол ели, направив взгляд к стремящимся внутрь через крону дерева тоненьким лучикам зимнего солнца. Дыхание было ровным и медленным, я старалась брать кислород ртом, чтобы большая его часть попадала в лёгкие. Хотя какой смысл? Очень скоро я потеряю сознание, а там и до остановки сердца не далеко. Это всё? Моё последнее пристанище под огромной елью с вязанной игрушкой и кулоном? Так мало вещей? А, может, это даже к лучшему. Не стоит переживать на счёт остального. Я начала ощущать, что сердце начало биться медленнее, а сознание затуманиваться сильнее. Силы остались где-то далеко за ненадобностью. Ещё чуть-чуть… Веки уже не могли полноценно закрываться, чтобы увлажнять поверхность глаз. Вдруг краем помутнённого глаза я заметила какой-то свет, который просачивался через касающиеся земли ветвей. Вглядываться во что-то уже не имело смысла, но зрачки инстинктивно упали в сторону шевеления… Кто-то пришёл… Какие-то звуки появились… не вижу кто это, но… м… чья-то рука тёплая… на шее… ой, а волосы ка… к колючки… в разные сто… роны… бел… (перевод для нормальных людей: Появились какие-то звуки, не вижу кто это. М, чья-то тёплая рука на шее, а волосы как колючки, в разные стороны торчат. Белые…) Предположим, что прошла неделя. Я не хочу делить эти главы на две, хотя по задумке так и было. Главка маленькая, следующая тоже, поэтому пусть остаётся так Моя голова… Её выкручивало так, словно я три часа подряд колесила на американских горках, причём без остановки. Серьёзно! Заставив веки хотя бы слегка открыться, я постаралась сфокусировать взгляд на месте, где я находилась. Что-то тёмное, будто бы я была в каком-то помещении. Хотя нет, не помещение. Какой-то купол? Когда мысли мало-помалу стали приходить в норму, а глаза относительно нормально функционировать, я постаралась сосредоточиться. Итак: я сижу, оперившись спиной на что-то твёрдое и тонкое; надо мной было что-то вроде веток; подстилка была твёрдой. Хотя, стоп, её вообще не было. Это земля. Полностью открыв глаза, меня сперва ослепил луч света, который сочился через небольшую щёлку между еловыми ветками. Я находилась там же, где и была... сколько вообще времени прошло? И почему я всё ещё здесь? Луч света попадал прямо на глаза, поэтому я инстинктивно захотела передвинуться в бок, но что-то не дало мне этого осуществить. На мне что-то лежало. Опустив голову на ноги, я обнаружила… обгоревший труп! Чёрт возьми!!! Не ожидав увидеть подобное, я максимально быстро постаралась спихнуть его с себя и отпрыгнуть в сторону, насколько позволяли окружающие меня ветки. Сердце бешено колотилось в груди, а лёгкие судорожно пытались захватить как можно больше воздуха. В один миг я застыла, сидя на корточках, веки раскрылись, а сердце, наоборот, в один момент застыло, заставив разнести по всему телу неприятное ощущение. Страх и недоумение. - Я, что? Сплю? – тихо произнесла я вслух. В мозгах сразу всплыло воспоминание: я сижу на земле, с лезвием в руках и глубоким порезом на левом запястье; на ногах лежит лягушка Игуми, а на шее висит кулон брата. А сейчас я сижу на заднице в окровавленных брюках, под елью, возле меня лежит обгоревший труп, рюкзак и такая же чистая, как я сама, игрушка. Что, чёрт возьми, происходит?! Сперва я осмотрела себя: кровь, грязь, моя поношенная одежда, правая рука, левая р… Под застывшей кровью можно было увидеть рубец, тянувшийся от запястья к локтю. Непонимание вновь охватило тело. Плюнув на чистую руку, чтобы можно было хоть как-то смочить кожу, я принялась с силой оттирать левое предплечье. Это было сложно, но новообразованный шрам уже можно было увидеть в чуть очищенном состоянии. Он тянулся длинным бугорком, чуть сужаясь к краям. Какого… Всё ещё недоумевая, я отвлеклась от себя и посмотрела на тело, лежавшее в метре от меня с обратной стороны ствола. Достаточно насмотревшись на него с такого расстояния, я начала медленно пододвигаться к нему. Если это всё сон после смерти, то бояться нечего, верно?.. Медленно подползая к нему и ожидая, что он в любой момент может открыть глаза и ползти на меня, как во всех страшилках, я сперва коснулась его пальцем, как бы проверяя, что он не вычудит ничего подобного, а потом и слегка потрясла его ладонью. Он лежал на животе, скрывая лицо. На удивление, его одежда была цела и… чёрт!.. На нём был плащ Даби. Как я сразу не сообразила, что верхняя одежда принадлежала ему?! Тут мне стало ещё страшнее, чем было секундой раньше. Его череп был весь облеплен сожжёнными волосами, которые уже имел отнюдь не белый цвет, в ушах виднелся пирсинг. Нет… Этого не может быть в реале… Уже понимая, кем был этот труп, я развернула его лицом кверху, дабы окончательно убедиться. Картина была ужасной: его нижняя челюсть была раскрыта под максимально неестественным для человека углом, словно в один момент он превратился в анаконду, которая заглатывала в себя огромную добычу, в общем, казалось, что его подбородок вот-вот коснётся шеи; глаза вовсе отсутствовали, в глазницах виднелись их остатки; цвет кожи, точнее её отсутствие, напоминал уголь. На щеках и под глазами виднелись остатки скоб, когда-то соединявших здоровую кожу с мёртвой. Сейчас же всё его лицо, да и всё тело, составляли лишь обугленные ошмётки, которые когда-то можно было назвать кожей. Увидев этот ужас, я рвано выдохнула, а руки потянула ближе к себе… Это однозначно был Даби. Но что с ним произошло? И почему я не умерла? - Т/и, - окликнул меня знакомый голос. Сердце в груди замерло, тело на миг онемело, веки расширились, мысли спутались. - Д-Даби?.. Голос однозначно принадлежал ему. Мне не послушалось, это точно был он! - Обернись. И я сделала то, что мне велели. Я осторожно начала поворачиваться назад, ожидая… а что ожидала? Надеялась увидеть его и дождаться каких-никаких объяснений? Или, наоборот, обнаружить за спиной ветви ели, закрывавших меня от солнечного света? Я не знала точного ответа. После того, как я заглянула за плечо, я увидела его. Он также сидел на корточках, в своём плаще, со своими белыми волосами, в своём привычном виде: мертвая кожа, соединённая скобами, под глазами, на щеках, руках. Единственное, что было странно, - через него можно было увидеть окружающую меня зелень. Короче, он был практически прозрачным! - Т-ты?... - Что? Тебе не приходила в голову мысль, что, раз существуют вампиры, то и прочая «нечисть» тоже? Слова застряли в горле. - А… и… какого хрена?.. - История долгая и неприятная. Хотя, для кого как. *** Так я и осталась сидеть, оперившись спиной на ствол ели, с открытым ртом. - Так… давай заново… То есть вам, вампирам, нужно довести жертву до суицида, на её последнем издыхании вселить какой-то магический кружок, и таким образом вы продолжаете род вампиров?.. Я точно не свихнулась? - Я объяснил тебе ситуацию в общем и целом. Детали тебе не нужны. Как не нужны? Это он сейчас серьёзно?! Это я слышу от человека, который изнасиловал меня и заставил отправиться на тот свет?! Хотя, сейчас я уже ни в чём не уверена… - Нет уж, дорогой мой, очень даже нужны. Что мне теперь делать со всей этой хернёй? Почему ты до сих пор здесь? Как ты всё это провернул? Что вообще происходит и что теперь будет дальше?! И ты не думаешь, что это всё просто омерзительно?! Ты даже умереть мне спокойно не дал, а про твою выходку я вообще молчу! И я ничего не понимаю, поэтому хоть объяснись!.. По мне было видно, что паника накрывала с головой. Если бы Даби не привлёк к себе внимание, оказавшись в одну секунду прямо перед моим лицом, что между нами оставалось несколько сантиметров, то я бы так и продолжила заваливать его вопросами. Хотя, если подумать, в физическом смысле он лежал возле меня в обличии обгоревшего трупа. - Учти, сейчас я объясню всю суть в тех подробностях, которые известны мне в теории, и только один раз. После от меня не дождёшься ни единого ответа на вопрос. Слушай и запоминай каждую мелочь. Молча кивнув, я полезла в карман за телефоном, чтобы включить диктофон, но Даби лишь сказал: - Ты действительно думаешь, что техника способна записать то, чего на самом деле не существует? - В смысле не существует? Ты же сидишь сейчас передо мной и разговариваешь… - Единственный, кто меня видит, - ты. Диктофон запишет лишь то, что говоришь ты. В настоящем мире я существую только в виде того угля, что лежит возле тебя. Невольно опустив взгляд на то, что когда-то было Даби, я поморщилась. - Я всё равно поставлю на запись. Возможно, по вопросам я буду вспоминать то, о чём ты мне говорил. - Ты не будешь задавать ни единого вопроса. Если хоть один прозвучит, я просто исчезну, как я это умею. Ты знаешь об этом. - Что значит «исчезну»? Ты совсем дубу дал? Сам, значит, кашу заварил, а мне те… Вдруг он встал в полный рост, причём верхняя часть его туловища находилась в ветках ели, развернулся и пошёл. - Эй?! Стой! Погоди! Хорошо, я поняла! Он остановился, оглянулся на меня через плечо, хотя я этого не увидела, потому что его верх находился в еловых иглах, вернулся и сел передо мной на корточки. - Второй раз повторять не буду. Заткнись и слушай. Мне было очень мерзотно сидеть и просто слушаться его приказов… Уж слишком много дерьма он мне наделал за эту неделю, но… не знаю… взгляд так и норовит посмотреть в бирюзовые глаза… Это уже всё происходит чисто на инстинктивном уровне. Опустив голову на грудь, я обхватила колени руками и посмотрела на него, давая понять, что я готова слушать.