Ты

      Рановато заниматься сексом. Говоришь ты, и в ушах звенит на репите. Смотрю на тебя и не могу взять в толк, кому рановато? Тебе уж точно нет. У мужчин это рвение с возрастом снижается, а у меня просто не хватит нервных клеток, если будем оттягивать близость снова и снова, и неясно, к чему всё это долбанное ожидание. Я уже чувствую, как множество из них больше не восстановится никогда. Они исчезли яркой вспышкой в одно мгновение. И самое паршивое — все слова застыли в горле. Нужно освободить их, но я не могу позволить себе довести до ссоры. Не с тобой. Смотрю точно в твои глаза, где медленно рассеивается взрыв моих нервных клеток, как медленно потухает это пламя, как я сдаюсь. В очередной раз. Почему-то мне всегда проще сдаться. Может, этому приучила мать с детства. Не спорить, не перечить, засунуть подальше свои желания и мнение — не доросла ведь его иметь. Может, действительно считаю, что ты не заслуживаешь моих истерик? Может, это вовсе не сдача… компромисс? Но следующая секунда решает всё. Между нами слишком много холодных, расчётливых компромиссов. Когда душа требует ураганов, взрывов, бури. Я отключаю голову и говорю всё, что думаю по этому поводу, упоминаю попутно все твои косяки и то, как нам было чертовски хорошо, высказываю в грубой форме, что боюсь, что ты охладел, передумал, отстранился. Хотя внутренне понимаю, что на самом деле не хочу говорить этого. Сердце уже ноет неприятно. Совесть из глубин разума просит остановиться. Я знаю, что эта вспышка слишком быстро остынет, а потом мне как обычно будет стыдно, я буду плакать, я не найду себе места от угрызения совести, от самоедства. Чёрт возьми, почему ты так влияешь на меня? Почему я думаю о твоих чувствах больше, чем о себе? Почему я не могу тебя отпустить? Как маленькая девочка, потерявшая родителей среди бесконечного потока людей на улицах Москвы. Разве такое может называться любовью?       Целуешь. Я чувствую, как тело покидает напряжение. Ты крепко сжимаешь мои предплечья, словно не даёшь упасть на пол — у меня кружит голову от нахлынувших смешанных эмоций. Это будто окатило холодной водой, только гораздо приятнее. Нерешительно вожу пальцами по твоим плечам. Ты кажешься незнакомым. Будто я снова познаю тебя в первый раз. Не знаком ни запах, ни дыхание, ни движения твоих губ и языка. Слишком резко и легко садишь на стол, стаскиваешь кофту, надетую без лифчика. Затем всё ниже, ниже. Что-то во мне противится этому. Кожу прошибает мороз. Ты никогда не поступал так спонтанно. И мне кажется, что я пожалею об этом больше, чем о своих словах. Но ты вообще не даёшь мне простора для мыслей, которые беспорядочно мелькают в голове. Я сжимаю край стола, когда ты разводишь колени и прижимаешься губами к пульсирующему клитору. Закусываю губу. Не могу не то, что говорить, даже дышать в прежнем ритме. Ты завладеваешь мной на всех уровнях, делая своим языком непонятные, безумные, ритмичные движения, затрагивая каждую складку, жаждущую прикосновений. Слов нет. Это… охуенно. На раз-два-три вздрагиваю от оргазма. Колени сводятся против моей воли, но ты тут же раздвигаешь их шире и вставляешь. За волной оргазма не чувствую твоих вхождений, даже зная, что они глубокие. Ты слишком аккуратен для спонтанного секса. Слишком нежно целуешь в шею, слишком медленно скользишь в меня. Между мыслями о тебе и о желании ощутить член глубже успеваю задуматься о том, что ты, блядь, без презерватива. Я сжимаю тебя непроизвольно, и ты в ответ дышишь громче, жарче. Твоя ладонь на моей пояснице обжигает. Двигаюсь навстречу. Завидую твоей гребанной выдержке.       Быстрее. Прорывается из мыслей в голос, сбитый от неровного дыхания. Ты заглядываешь в мои глаза. Впервые вижу знакомые вспышки и понимаю, что никаких путей назад нет. Ты их заботливо отрезал. Будто с остервенением ведёшь дрожащую в соседнюю комнату и толкаешь к постели, не заправленной с утра. Твои руки везде, твои поцелуи с каждым разом более жадные, чем раньше. За одним из таких, сильно увлекшись, не замечаю, как ты снова входишь резко, отпустив мои губы, и стон вырывается из груди, до боли, но затем даёшь привыкнуть. Твоё шумное дыхание ласкает кожу. Утыкаешься в ключицу, то сжимаешь бедра, то гладишь их.       Всё нормально? Такой смешной вопрос. Не знаю, отчего он вызывает у меня улыбку. Но вместо ответа могу лишь кивнуть головой. На языке вертится иное — только не останавливайся, продолжай. Поцелуем притягиваю к себе, чувствуя уже грубые движения навстречу. Теряюсь в боли и удовольствии. И вдруг ты обнимаешь и ловко усаживаешь меня сверху. Непривычно. Дрожат бедра и колени — скачки сейчас очень некстати. Поэтому плавно, даже лениво опускаюсь и поднимаюсь, закрыв глаза. В этой позе ты даже ближе и глубже. В какой-то момент открываю второе дыхание и движусь быстрее. По твоему дыханию слышно, как тебе это нравится. Ты начинаешь торопиться, двигая бёдрами навстречу. Всё быстрее и быстрее, до влажных звуков. Затем оттягиваешь за волосы, смотришь в глаза и целуешь повторно, будто смягчаешь этим предшествующую грубость. Я люблю тебя. Да, я знаю, я тоже тебя люблю. Но вместо слов целую так крепко, так долго, что губы устают, сжимаю твой член мышцами и ощущаю, как под моей ладонью, гуляющей по твоей груди, пылко стучит сердце.       Твой оргазм наступает так резко, что едва успеваешь вытащить. Твой стон прямо в мои губы безумно приятен. Ловлю твой язык своим и перехватываю ладонью влажный член. Но самое приятное это то, что после всего ты остаёшься рядом, хотя я знаю, насколько ты хочешь потянуться за сигаретой и задумчиво втянуть табак. Но ты остаёшься в постели, обнимая меня. Ладони нежно гладят поясницу. А я предательски засыпаю в них.