Благословение Агни

Тай Ли смеётся — солнечно-солнечно, улыбаясь до морщинок у глаз и совершенно беззастенчиво. Прыгает, на месте не стоит и в порыве эмоций Мэй за рукав дёргает. Она словно из одного счастья сделана, Агни благословлена. Серые глаза в удивлении расширяются — казалось, куда больше — и сияют искорками. У Тай Ли — страсть к фокусам, трюкам, цирку, всему яркому, глаз захватывающему и разноцветному, весёлому и творческому. У Мэй — неудачная влюблённость в подругу и скрытые под сталью во взгляде сердечки в глазах. Тай Ли тактильная. Она при встрече обнимается, за руку берёт, волосы лохматит и в щёчку целует. Мэй дыхание задерживает и молится, чтоб не покраснеть. А Тай Ли не видит — Тай Ли в беспечности болтает, сидя на качелях, и ногами в нетерпении туда-сюда водит. Говорит о сёстрах — «Тай Лю вчера такие твиты интересные прислала, обязательно тебе отправлю! Ты только напомни, чтоб не забыла». Мэй кивает, улыбаясь слабо-слабо и в глаза смотря собеседнице. И она совсем не желает поцеловать Тай Ли; что за мысли возмутительные. Головою слегка трясёт в смятении и глаза закрывает. А Тай Ли говорит, запинаясь во всплеске эмоций. Она руками машет, жестами истории описывая и своё вводное «смотри!» произнося. И Мэй смотрит — прямиком на неё. На косу тёмных волос, что на ветру развевается; на наряд, модным канонам не соответствующий (Тай Ли нравится быть отличной, иной. Не просто индивидом общества, а личностью: яркою, интересною, привлекательною). На браслеты различные, на руках висящие — Тай Ли сама плела, а парочку Мэй с Азулой подарила. Азула глаза закатила, но надела с ухмылкой. Мэй — молча, трепетно. У Тай Ли комната — её же отражение. Всё своё, на чужое не похожее, бережно хранящееся. Ночник, гирлянды, подсветка, лампа настольная, люстра — всё светящееся, но разноцветное. Шкаф — модное безобразие, комод — хранилище тетрадей и учебников сложных. Наклейки, свечи, благовония, масла, карты — игральные, МАК, таро, — украшения. Бутылки, книги, булавки, скрепки, пластинки, мелочи всякие и декор. Её личность в полном раскрытии. Всё на своём месте, пусть и запутаться можно весьма просто. Мэй её комнату как свою знает. Может, даже лучше. Она часто здесь остаётся, с Азулой втроём — реже: у неё учёба, кажется, безграничная, никак не кончается и длится-длится-длится. Тай Ли порою от этого гиперболизированно глаза округляет и падение имитирует в шутке. Азула, конечно, глаза закатывает, а Мэй — Мэй молчит, улыбаясь. Азула Зуко кратко упоминает и что-то про Катару говорит, а Мэй радуется, что у него друзья (и даже девушка! немыслимо) появились. Тай Ли слушает внимательно, информацию новую впитывая как губка, и конфетами делится. Азула фантик из рук выпускает, а Тай Ли головой качает: надо в урну! Мэй обёртку в кармане джинсовки нежно складывает. Азула фыркает и отвечает, что до экологической катастрофы успеет умереть десять раз. Но под серьёзным энтузиазмом сдаётся, поднимает бумажку смятую и выкидывает наконец. Тай Ли неожиданная. Даже сейчас в ней может скрываться что-то ещё не раскрывшееся, но такое же чисто-светлое. Поэтому когда сообщение о прогулке в восемь вечера приходит с просьбою сейчас же выйти, Мэй лишь чутка удивляется, собираясь. Хорошо, что отец на работе. Тай Ли вся растрёпанная; руки за спиной сжимаются, а сама с пяток на носки перекачивается на нервах. Мэй бровь приподнимает в неожиданности. А Тай Ли её видит, краснеет странно-странно, и подходит, рукою махая. Мэй кивает. Тай Ли речь начинает — и сразу обрывает. Молчит, слова подбирает, а потом, видимо, плюёт на всё и с решимостью Мэй за воротник дёргает и целует. Мэй думает, что у неё остановилось сердце. А у Тай Ли щёки очаровательно краснеют. Благословение Агни, думает Мэй.