Причины, по которым вы не захотите оказаться попаданцем

Вообще, общество анималийцев не так уж сильно отличается от человеческого. Если уточнить: сильнее, чем отличаются друг от друга человеческие общества, но не настолько, чтобы не найти какие-то параллели. Порой не самые воодушевляющие… Петр не может ручаться за остальные страны, но конкретно в том полисе, в котором он живет, звери не очень-то хорошо помнят школьную программу. Обучение тут довольно поверхностное само по себе по той причине, что всем видам не угодишь, но некоторая стандартизация нужна. Поэтому школа научит зверя только читать-считать, а среднее образование уже дадут в техникуме/колледже или прямо на работе. Высшим же образованием может похвастаться лишь 20% населения, и перевес происходит в сторону более крупных видов, которые естественным образом живут дольше. Казалось бы! Такой важнейший предмет в гетерогенном обществе, как биология, тут не в почете. Большинство анималийцев даже не понимает, что все граждане имеют в целом один и тот же рацион, и что хищники не едят одно лишь мясо. Но что самое удивительное, больше всего вопросов порождает секс. И не удивляйтесь такой смене темы! Если бы не сей чудесный процесс, мы бы все давно вымерли. Имбриндинг (а по-простому инцест) ведет к накоплению генетических ошибок, что пагубно сказывается на… Хотя ответ «детском здоровье» подходит, это второстепенно, и главное, о чем следует подумать — «плодовитости потомства». Ведь неплодовитые или вовсе мертвые дети не могут иметь своих детей, а значит «сестроложцы» не передадут свои гены, что ведет к эволюционно выработанному отвращению к инцесту. Люди даже выбирают партнеров, визуально не похожих на своих родственников, чтобы повысить генетическое разнообразие. Уловили суть принципа? «Да не занимайся ты сексом с тем, от кого не будет детей». Примерно по тем же правилам вырабатывается отвращение к зоофилии. Ой, извините — в анималийском обществе правильно говорить «ксенофилия» — влечение к другим, в контексте рассматриваемого значения слова, разумным видам. В случае людей психосоциальная дифференциация производится на собственно людей и не-людей: с животными мы часто контактируем, но чаще мыслим в контексте «оно мило/вкусное/опасное», а если и мыслим о сексе с ними, то скорее слишком абстрактно, в форме мимолетной мысли (ну, или психологического отклонения). Но в случае анималийцев, другие виды — полноценные социальные акторы, которых даже самые асоциальные виды не могут абстрагировать до уровня «сородич/животное». И одно дело в случае слона и мыши эволюция может дать вполне конкретный вердикт: «рассматривать это в качестве сексуального партнера точно не стоит». Но что делать паре лев-тигр? Заяц-кролик? Олень-лось? В конце-то концов, что делать таким сверхсоциальным видам, как волк-овца? И те, и другие признают друг друга как полноценных социальных акторов, которых не абстрагировать. А значит, оба вида попросту не смогут избежать самого факта эротической оценки любого встречного индивида — те области мозга, что ответственны за определение «свой-чужой» попросту деградировали ради возможности жить в социуме с другими видами, ведь все, кто не приспособился, были вытеснены более успешными и крупными симбиотическими обществами. Так вот, ксенофилические отношения у анималийцев очень редки, но имеют кучу специфических для каждого вида нюансов: как биологических, так и культурных. Каждый случай почти что уникален, хотя опыт за многие тысячи лет был накоплен. Каждая культура и каждый вид относится к данному вопросу по-своему, и общих принципов попросту нет: где-то и у кого-то это считается психическим заболеванием, где-то и у кого-то чуть ли не позволительно. Конкретно в том полисе, где живет Петр, глобально такое не принято офишировать, но не осуждается: разборки в основном ведутся внутри затронутых сообществ и остальным социумом игнорируется. А теперь, с учетом местного образования, представьте себе, какие запросы можно встретить в интернете? К слову о разных культурах. Человек мог бы представить себе, что анималийцы делятся только по видовому признаку, но это в корне неверно! Некоторые асоциальные виды действительно не имеют собственных культур, будучи изначально ассимилированными более крупными обществами, но в большинстве своем каждый вид делится на сотни и тысячи этносов, культур, наций. Не просто так выше был приведен пример именно с волками и овцами: это довольно частая партия — так в местном краеведении называют совокупность видов одной народности. И партии образуют чаще всего виды, стоящие на разных ступенях одной ветви пищевой цепи. Потому что хищники и их добыча часто входят в союз для формализации через ритуалы и традиции своих отношений, зачастую перерастающих из пищевых в симбиотические. К примеру, хищники могут взять травоядных «под протекторат», защищая от своих же сородичей или иных хищников, получая взамен продукты ремесленного труда и питания. Как уже говорилось в прошлой части, травоядных больше, их экономика крепче, и они с большей долей вероятности будут делить пищу со своими хищными собратьями. К слову, во многих культурах больных, стариков и преступников сами травоядные передают своим хищным собратьям, которые зачастую олицетворяют божественный цикл жизни и смерти, а не естественных врагов. Хищники так и вовсе порой становились на место оживших богов, что можно наблюдать во многих культурах северной Амазонки, южной Индии и Китая. Многие культуры таким образом приходят к тому, что хищники — малочисленные, но сокрализированные — занимают социальную нишу аристократии, военной или духовной власти. Даже забавно видеть во главе государства, населенным более чем на две трети жвачными животными, псового или кошачьего. Многие такие государства примерно столетие назад пережили кровавую революцию или мягкую реформацию, которую можно было бы охарактеризовать как национализацию власти, но в мире до сих пор существует огромное множество «теологических княжеств». И да, у анималийцев есть религии, просто все опять же крайне индивидуально в зависимости от культур и их партий. Из-за своей сильной дифференциации сразу по двум параметрам (вид и этнос), мир анималийцев разделен куда сильнее нашего. В мире людей вы можете быть полностью уверены: в другой стране живут точно такие же люди, как и вы сами, с точно такими же (или хотя бы понятными) проблемами и желаниями. И единственное, чем люди различаются, это языки, традиции, история, ценности и, порой, цвета кожи. У нас есть различия и разногласия, но в целом они пренебрежительны. По мнению самих анималийцев, люди должно быть космополиты! Ведь сами они, идя войной на другое государство, зачастую не будут способны понять не то что его устройство и культуру, но и буквально психологию граждан; веками складывавшиеся и притертые до идеала социальные отношения, которые очень и очень легко сломать: введите один, вполне разумный в вашей стране налог на соль, и вот, вы получаете восстание… Ведь те травоядные, что ловят рыбу, больше не могут её засаливать, чтобы продавать хищникам, которые, в свою очередь, вынуждены начать скупать больше бобовых, что приводит к дисбалансу пахотных циклов и в итоге к… Да, к голоду, но волнует нас другое: к истощению почвы и неурожаю какого-то аналога хлопка, что приводит к невозможности производства парусины для ваших же боевых кораблей, ради которых налоги и вводятся. А все потому что в вашем государстве выход к морю всегда был, и проблем с засолкой мяса не было. Анималийские империи несостоятельны. Да, всякие империи строятся на насилии, но у людей они хотя бы строятся, а звери давно перестали пытаться. Вместо этого они перешли к более выгодной форме взаимоотношений: торговле. То есть к торговым формациям с единой валютой и таможенными законами, что выливается в конфедерации. У таких конфедераций обычно появляется метрополия — самая богатая страна, которая начинает диктовать свои условия, и все состоящие в торговом союзе государства превращаются в агломерацию. Такую форму правления тут называют «протекторатом», а страны-сателлиты — «протекториями». Полис, в котором живет Петр, является такой метрополией, поскольку стоит на стыке трех важнейших торговых путей. Поэтому здесь есть выходцы со всего мира, из всех культур и из всех климатических поясов. Метрополии обычно не вмешиваются в дела своих «провинций», и обеспечивают исключительно федеративные функции. Но не стоит думать, что звери такие уж миролюбивые. В их истории не было каких-то глобальных войн между левиафанами, которые могли бы затронуть весь мир, однако за счет этого у них нет и международных правовых организаций. Какие-то наблюдаются, но они «несерьезные», соперничающие. Обе мировые войны дали человечеству ООН и понимание, что какой-никакой международный порядок нужен. Он не всегда соблюдается, но во истину глобальные конфликты регулируются и решаются. А у анималийцев на международной арене творится полная анархия. А в силу не поддающихся осознанию человеком этнических и видовых различий, конфликты анималийцев намного глубже, яростней и чаще. Локальность компенсируется жестокостью… Геноцид, нацизм, насильственная ассимиляция и многое другое тут в порядке вещей и даже не освещается в СМИ. Огласка придается в двух случаях: когда это касается самих граждан или когда происходит нечто даже по местным меркам из ряда вон выходящее. Интересный факт: умерщвление одних зверей другими и последующее поедания в такую категорию не попадает. Более того, порой пищевая цепочка развернута в не спроектированном эволюцией направлении. Есть целые культуры, построенные на активном хищничестве и квазихищничестве. К счастью, их не так уж и много, да и события такие не то что бы ежедневные. Но вернемся к вопросу образования партий. Если с хищниками можно сотрудничать, то вот с видами, стоящими на одной ступени пищевой цепи, межвидовая конкуренция никуда не исчезнет. И эта конкуренция уже по-настоящему жестокая и кровавая. Анималийцы плохо знают биологию. Но еще хуже они знают историю. Если сходить в музей — тот самый, в котором работает Горностай, — то можно узнать очень много интересных вещей. К примеру, что те же волки и овцы, представляя собой один единый народ, планомерно истребляли другие виды, включая волков и овец. Одно дело еноты и выдры, обладающие очень полезными хватательными кистями, да и в целом весьма малых размеров, что позволило им адаптироваться в обществе захватчиков. Но вот олени пасутся на лугах, которые бараны с радостью превратят в пахотные поля, а тех же самых оленей можно использовать для работы как тягловых животных. И уже они не имели возможности прокормить себя самостоятельно, ведь вся земля поделена между феодалами, а потому были вынуждены заниматься рабским трудом, занимая низшее положение в обществе. Та же участь постигла весь другой «крупный скот». Но самые сильные эмоции вызывают кролики… Ох… Начнем с того, что этих зверьков во многих культурах не признавали, истребляли, а их одичавших собратьев культивировали ради пропитания. Да-да, люди делают точно то же самое, но только с обделенными разумом животными! Петр очень не любит распространяться на тему сельского хозяйства своей цивилизации, хотя, признаться, люди в каком-то смысле слова даже гуманнее самих анималийцев. Но бывают такие моменты, что в жилах Койота все холодеет, когда Петр всего на мгновение вынужден задуматься, чтобы ответить: а использовали бы люди в пищу анималийцев, зная, что те разумны, но слишком искалечены душевно, чтобы это было очевидно… Нет, конечно нет! Человек гуманен и не склонен причинять боль равным себе… А потому мы бы сперва крепко-накрепко убедили себя, что наши жертвы обделены разумом. Уж что, а самообман дается нам слишком хорошо. Но знать этого друзьям совсем не обязательно. Немного сменим тему. Кролики. С виду милые, застенчивые, трудолюбивые. Но если почитать учебник истории, то про них можно такое узнать! Петру было интересно ознакомиться с историей мира, в который он попал, а Горностаю было интересно посмотреть на его реакцию. Читая учебник — даже не профильный, а просто уровнем чуть-чуть глубже школьного, — Петр перебрал почти весь свой матерный запас, и с тех пор попросту не может нормально смотреть на «милых зверьков». Небольшая ирония: в нашем, человеческом мире как-то раз в Австралию завезли двух кроликов. Те в условиях отсутствия природных хищников и обилия территория расплодились, нарушив местные экосистемы, и с тех пор у Австралии очень строгие экологические законы. В мира анималийцев кролики изначально попали в Австралию из-за особенностей местной географии и некоторых климатических изменений. Что примечательно, во всех остальных регионах их сородичи вымерли, поскольку не выдержали конкуренции. По результатам эволюционной гонки, они уже обладали разумом, но именно на континенте смогли построить общество и коллективно истребить всех естественных врагов, а затем и конкурентов. Но Австралия — это огромная пустыня, где очень низкая плодородность почвы. А кролики, как известно, крайне плодовиты, и их жизненный цикл составляет всего двадцать лет, а уже в два они достигают половой зрелости. В итоге, их ареал обитания был сильно перенаселен. Их культура развивалась в условиях огромной рождаемости, что необходимо для компенсации огромной детской смертности, конкуренции и голода. По итогу, в их обществе только жизнь родственника имела хоть какую-то ценность, в то время как жизнь кролика вовсе ценности не имела вовсе. Ценность индивида так же была нулевой. Более того — смерть сородича воспринималась как благо, поскольку освобождала жизненное пространство, и катаклизмы считались… Божьей благодатью? Стадное чувство и причастность к чему-то большему привело к тоталитарному кастовому строю и вечным, жестоким и кровопролитным междоусобицам и войнам, идущим не столько ради обретения чужих земельных ресурсов, сколько ради снижения численности населения неприятеля вообще. Примерно пять столетий назад кролики обнаружили, что на севере полно островов и, о чудо! есть огромная, незаселенная земля. Исследование чужих технологий научило их строить корабли и обрабатывать металлы, что дало им средства к экспансии. Обычно разведчики высаживались на остров, после чего вели партизанский образ жизни, пока численность населения не становилась достаточной, чтобы одной единой волной истребить всех аборигенов. По ночам вырезались целые деревни, а одиночек и детей убивали моментально. Даже если местные жители вели оборону, она не могла помочь против буквально орды зверей без инстинкта самосохранения, наступающей и днем, и ночью. Хищников они почитали как «Несущих смерть», и не просто убивали, а изнемождали в непрекращающихся битвах насмерть. В таких ритуалах умирали десятки кроликов, но в конце концов хищника забивали насмерть. При том жестоко, как можно более мучительно, но не из ненависти, а из извращенной дани уважения. Травоядных просто убивали, а хищников брали в плен ради дармовой рабочей силы. Травоядные были пищевыми конкурентами, а вот хищники существовали на останках кроличей братии, а уж чего, а останков у них было предостаточно: ритуальные жертвоприношения, рабство и смерть от переутомления, детская смертность или попросту провинившиеся, от которых нужно было избавиться. В Китае и Индии кролики встретили активное и организованное сопротивление мобилизовавшихся против общей угрозы зверей. Кролики гибли, наверное, миллиардами, но это было целенаправленное и по их меркам оправданное мероприятие, приносящее плоды в виде захваченного жизненного пространства. Но кролики учились, перенимали чужую мудрость и со временем научились военному искусству, почте, письменности, пороху… А еще полностью прочувствовали тактику выжженной земли. Активное наступление со временем и с развитием технологий было подавлено. За сотню лет многое произошло. К примеру, раскол кроличьей империи на несколько фракций. К тому времени кролики вновь столкнулись с перенаселением, но уже на захваченных территориях. И тогда они додумались до демографического контроля: оставили в каждой семье по мужчине и женщине, остальных принудительно стерилизовали. Ослушавшееся семейство запирали в норе без еды и воды: каннибализм имел «отличный педагогический эффект». Со временем популяция кроликов нормализовалась, и Индокитайская империя — самая технологически и социально развитая их цивилизация, — заняла завоеванные технологии и сделала упор на долгосрочное развитие. Великая Орда, что продолжила шествие на северо-восток, встретила слишком активное сопротивление, с которым не справилась. К тому же Индокитай оказал арабской, европейской и сибирской частям света поддержку, поскольку сам желал избавиться от конкурентов. Но произошло то, чего никто не ожидал — Амурская чума. Кролики попали под удар самой быстрораспространяющейся и летальной эпидемии в истории анималийцев. Ходят слухи, что иранские ученые, что уже в те времена понимали суть селекции, смогли вывести на заключенных штамм болезни. Никто не может этого подтвердить или опровергнуть, поскольку документы тех времен были уничтожены в пожаре, но если так, то Амурская чума — первое в истории анималийцев биологическое этническое оружие. В итоге популяция кроликов сильно просела, особенно под удар попала Индокитайская империя из-за демографической политики, но вместе с тем только это её и спасло. Орда и Океания были почти уничтожены из-за слишком высокой плотности населения и отсутствия карантинных мер. Тогда начался, наверное, первый в истории глобальный конфликт, затронувший Китай, Индию и восточную Африку, которые решили захватить территории ослабленных кроликов. Интересный факт: Орда и Океания были уничтожены, а вот Индокитайская (теперь уже) конфедерация существует и по сей день, пускай и в состоянии вечной войны с соседями из-за «исторических претензий». А кроличьи поселения до сих пор остались раскиданы по всему миру, хотя, по большей части, в азиатской части Евразии. Жители Индии и Китая ненавидят кроликов, хотя в остальном мире их приняли более-менее спокойно. С тех пор больше не было столь глобальных военных компаний, хотя это не назвать компанией, ведь весь процесс затянулся на сотню с лишним лет, и это была не война, а череда воин и затяжных конфликтов между целыми расами, включающими в себя десятки стран.