***
Эдди засыпает примерно через час после восьмичасовой поездки. Гарри так и знал, что это случится, он прекрасно видел в зеркале, как она клюёт носом. Он включает музыку погромче, когда набирает стабильную скорость на шоссе, подпевая своему супер плейлисту «Highway Jams». До ушей Гарри доносится тихое посапывание Эдди с заднего сиденья; она вырубилась и в ближайшее время не проснётся. Наблюдая за пролетающими за окном пейзажами, он заранее прикидывает, что их ждёт по прибытии в Торнбрук. Первое в списке? Перерыв на пирожные в «For Goodness Cakes». Это пекарня Найла и место, где в ближайшем будущем будет работать Гарри. Конечно, будет здорово увидеться с Найлом, но ещё лучше будет получить от него ключи от их нового дома. Найл с Гарри давно знакомы, лучшие друзья с самого детства и выросли в одном маленьком городке. Найл был звездой гольфа с золотым сердцем, который мог очаровать любого. Гарри никогда не понимал, почему Найла так тянет к этому виду спорта: бить по маленькому мячику металлической палкой — это вовсе не похоже на его представление о веселье, но Найл по-настоящему загорается, когда оказывается на поле, и Гарри провёл достаточно времени в качестве помощника, чтобы понять, что у друга действительно есть талант. За эти годы Найл сумел убедить его сыграть пару раундов, но Гарри не идиот, он знает, что ему ещё далеко до уровня Найла. Гарри считает, что в окружении тишины и спокойствия зелёного поля можно расслабиться. Честно говоря, если он не играл, это было в порядке вещей, до тех пор, пока он просто таскал инвентарь. Гарри любит спорт, но спорт не любит Гарри. Это его смешит, потому что у него есть дочь, которая суперспортивная — и хорошо в этом разбирается! Она счастлива, когда выходит расписание занятий, и сразу начинает выбирать все виды спорта, которые хочет попробовать. Недавно она увлеклась игрой в мяч, хотя называет его футболом. — Да ладно, пап, настоящие болельщики называют это футболом. Она пытается научить его играть по правилам, её маленькие брови сходятся в разочаровании, когда у него что-то не получается. Но Гарри старается изо всех сил, и, может быть, однажды он найдёт для себя подходящий вид спорта. Семья Найла живёт через два дома от семьи Гарри, достаточно близко, чтобы они каждый день вместе ходили в школу. Он никогда не забудет то время, когда они впервые подрались за яблоки. Они шли домой, проходя мимо яблоневого дерева миссис Джансен. Гарри в курсе, что первое яблоко схватил Найл, но, несмотря на это, после грандиозной схватки они оба остались в синяках и полном изнеможении… а также под домашним арестом. Как это яблоко попало в окно гаража миссис Джансен, он не знает. Он этого не делал. И Найл тоже. Вернее, это был Найл, но Гарри не позволил бы ему в одиночку понести наказание. Их родители были в ярости — это был уже не первый раз, когда мальчики вместе вляпались в неприятности. Но они всегда прикрывали друг друга, всегда могли рассчитывать на то, что другой прикроет, сказав родителям любое алиби, которое требовалось в тот момент. Например, когда отец Найла застал их сидящими за сараем и пьющими своё первое пиво (в итоге мужчина присоединился к ним и рассказал о том, как соблюдать правила безопасности при употреблении алкоголя, но это не важно). Или когда случился неприятный инцидент, во время которого мама Гарри зашла к ним, занимаясь «разведкой» в интернете. Найл всегда был рядом с ним, а Гарри всегда будет рядом с Найлом. Когда сразу после окончания школы Найла пригласили в профессиональный турнир по гольфу, Гарри был безумно горд за него. Но ещё был расстроен тем, что они не смогут быть вместе каждый день, но они нашли способ поддерживать связь. А несколько лет назад произошла трагедия. Найл пригласил Гарри посмотреть, как он играет в открытом классическом турнире «NextGen». Он хорошо играл и был уверен, что выйдет в финальный этап. Хоран как раз собирался сыграть на тринадцатой лунке, когда это случилось. Замахиваясь клюшкой через плечо, он потерял опору, в результате чего корпус его тела оказался в искривленном положении. Через несколько секунд Найл упал на землю, клюшка взлетела в воздух, а он руками сжимал правое колено. Гарри сразу же понял, что что-то произошло. Он рванул со своей позиции на лужайке, пытаясь добраться до друга. У Найла и раньше были проблемы с мениском, врачи предупреждали его, чтобы он не напрягался, а затем он разорвал весь хрящ и полностью повредил колено. Когда из-за травмы ему пришлось выбыть из профессионального турнира, Найл почувствовал, что его жизнь закончилась, и в дополнение к физической боли, которую он постоянно испытывал, у него был сломлен дух. Когда Эдди только-только исполнилось два года, Найл стал почти постоянным гостем в их доме, даже если только до заживления травмы. Ему нужно было что-то, чтобы вновь зажечь искру, потухшую на зелёном поле. Гарри знал, что именно Эдди может это сделать. Она обладала умением сострадать и любила Найла — два компонента, необходимые для исцеления его друга. И, похоже, это сработало. Найл проходил курс физиотерапии, а Эдди помогала ему в эмоциональном восстановлении. В тот год Эдди и Найл стали как не разлей вода, и Гарри не мог не быть благодарным за то, что его лучший друг всем сердцем любит его дочь. Примерно год спустя, когда они сидели за обеденным столом, и Гарри подавал каждому порцию салата, он увидел что-то в лице своего друга, нечто, тяготившее его. — Что бы это ни было, выкладывай, — сказал он. Подняв взгляд от своей тарелки, Найл с грустными глазами рассказал Гарри, что его бабушка заболела и он решил переехать в Торнбрук, чтобы помочь ей в управлении пекарней и быть рядом с ней во время её болезни. К сожалению, не прошло и двух месяцев, как его бабушка скончалась. Гарри знал, что Найл испытывал трудности с тем, что делать дальше. Он был верным и заботливым и всегда любил проводить время в пекарне своей бабушки. Гарри был расстроен из-за того, что Найл уезжает от них, но он понимал, что это то, что тот должен сделать. Он также не мог не заметить, что искра, когда-то ставшая мимолетным воспоминанием, снова засверкала в его глазах, когда Хоран говорил о пекарне, та искра, которую Гарри не видел с момента его травмы. С тех пор как они стали жить вместе, в обязанности Найла входило выносить мусор и мыть посуду, поэтому Гарри не был уверен, что друг когда-нибудь занимался выпечкой или вообще знал, как это делается. Но он точно знал, что когда Найл что-то замышляет, он с головой бросается в дело и добивается успеха. Гарри всегда был несколько потрясён и, возможно, слегка завидовал тому, как хорош был Найл, практически во всём. Стоял ветреный июльский день, когда Найл паковал вещи в машину. Он всё время поправлял свои чуть более длинные, чем обычно, каштановые локоны, которые ветер развевал во все стороны. Гарри и Эдди стояли на тротуаре, из её зеленых глаз лились слёзы. Гарри знал, что она думала, что никогда больше не увидит дядю Найла, что Торнбрук слишком далеко и что он забудет про неё. Но это было не так. Найл оставил ей свою любимую футболку, ту, которую она «случайно» обрезала ножницами, чтобы она лучше сидела на ней, и пообещал, что она навсегда останется лучшей девочкой в его жизни. Кроме того, во время вчерашнего ужина они пообещали навещать друг друга так часто, как только смогут. На прощание они помахали друг другу, Эдди крепко прижалась к боку Гарри, когда Найл скрылся за углом. Это был новый этап, и он не хотел начинать его с разбитого сердца своей дочери. В честь нового приключения Найла они отправились в пекарню за углом, чтобы съесть что-нибудь сладкое, способное смыть солёные слёзы. Время шло, пролетали месяц за месяцем, и у Гарри оставалось всё меньше и меньше времени для поездок. Он работал внештатным фотографом, Эдди в яслях, а потом в детском саду, из-за чего времени на что-то другое почти не хватало. Так как времени на отдых было очень мало, они договорились о новых планах, которые включали в себя вечерние воскресные посиделки за ужином с дядей Найлом в качестве главного гостя. Каждое воскресенье Гарри оставлял место в конце стола, где всегда сидел Найл. Он ставил свой ноутбук на стол, и они втроём общались по Facetime. Конечно, это было не то же самое, но Эдди и этому была рада, потому что личные встречи сократились до двух раз в год. Месяц назад, во время их очередного ужина, Найл признался Гарри, что поскользнулся в пекарне, повторно травмировав колено. Найл показал Эдди свой коленный бандаж — большое приспособление, охватывающее колено до самой лодыжки. Он уверял её, что с ним всё в порядке и что всё будет хорошо. Эдди повелась на его обаяние, но Гарри прекрасно всё понимал. Несмотря на то, что улыбка на лице Найла выглядела настоящей, Гарри всё видел по его глазам. Он умел лгать, но не о серьёзных вещах. Когда он утаивал какую-то важную информацию, обычно уголки его глаз слегка подёргивались. После того, как Эдди доела свой ужин и ушла играть, Гарри потребовал от Найла подробностей того, что произошло на самом деле. — Блять, я просто поскользнулся. Даже не понимаю, как это произошло. Я повернулся, чтобы взять торт миссис Сандерсон, а потом плюхнулся на колено и закричал. Я почувствовал, как что-то треснуло, а потом, бум, и жуткая боль. — Чёрт, Найл. Ты ходил к врачу? — Да, пришлось вызывать скорую, потому что я даже встать не мог. Было стыдно. Доктор сделал несколько анализов и сказал, что мне нужна операция по замене коленного сустава. Я чертовски боюсь. Что если что-нибудь пойдёт не так, и я не смогу ходить? Что тогда мне делать с пекарней? Я не хочу, чтобы мои сотрудники потеряли работу, пока я буду восстанавливаться дома, но я должен это сделать. Я просто не знаю… — все мысли и страхи Найла вылились наружу. Гарри лишь мельком слушает, пока в его голове проносятся возможные решения проблемы Найла. Он знает, насколько тот заботится о своих клиентах и сотрудниках. Он знает, как сильно его бабушка рассчитывала на то, что Найл займётся пекарней, когда её не стало. Хоран не виноват в случившемся, но он знает, что тот всё равно чувствует за собой вину. Гарри ломает голову в поисках идей, рассматривая все варианты, прежде чем остановиться на самом очевидном. — Разреши мне сделать это. — Что сделать? Операцию мне? Ни за что, приятель. У тебя слишком трясутся руки! — шутит Найл. — Нет, идиот. Давай я буду работать в пекарне. Мы с Эдди поможем тебе, пока ты будешь восстанавливаться, — заявляет Гарри, полностью формируя в голове идею, и улыбка растягивается на его лице. — Я не могу просить тебя об этом. Я не вправе просить тебя переехать с Эдди и изменить всю свою жизнь ради меня. Только не снова, — Найл опускает глаза, чувство вины проступает на его лице. Гарри знает, что сейчас в его голове крутятся шестерёнки, Найл всегда был мыслителем. Он знает, что ему нужна помощь, и он уверен, что друг понимает это тоже, просто Найл не может найти в себе силы попросить. — Заткнись, Найл! Я люблю тебя, Эдди любит тебя. Мы скучаем по тебе. Мы прожили в одном городе большую часть нашей жизни, и, честно говоря, жизнь без тебя несколько скучна. Я хочу это сделать, и я собираюсь это сделать. Она ходит только в детский сад, смена школы не сыграет для неё никакой роли. А я смогу заниматься фотографией, когда и где захочу. И ты знаешь, как я люблю приключения! Гарри в курсе, что он бессвязно говорит. Его мысли в спешке пытаются угнаться за его же словами. Он знает, что это то, что он должен сделать, ему просто нужно убедить Найла, что это правильное решение. Он знает, что Найл беспокоится о нём и Эдди — это написано на его лице: брови насуплены, взгляд устремлён на свои руки, перебирающие распущенные нитки свитера. Гарри уверен, что Найл придумывает всевозможные способы отказаться от его предложения. У Гарри закипает мозг. Для ответа Найлу требуется некоторое время, что уже не является хорошим знаком. И только когда он видит, как на губах его друга появляется слабая улыбка, Гарри понимает, что выиграл. Гарри переходит в наступление. — Найл, ты — наша семья. Если бы мы нуждались в помощи, я знаю, что ты был бы здесь в кратчайшие сроки, без лишних вопросов. Позволь нам быть рядом с тобой. Пожалуйста, — Гарри выделяет последнее слово, надеясь, что это укажет Найлу, что отказаться будет не только глупо, но это и расстроит его. И вот сейчас он смотрит на Найла, ждёт, секунды наводят на него ужас, играют с его эмоциями. Он уверен, что у него всё получится. Найл скажет «да», и всё в мире встанет на свои места. «Просто скажи «да», — думает Гарри. Лишь когда Найл поднимает голову, а затем и взгляд, он замечает, что тот едва заметно кивает. Он соглашается, он разрешает Гарри приехать и помочь ему, но не без ещё одной попытки. Гарри, не в состоянии выслушать ещё одну нелепую, выдуманную причину, почему он не должен этого делать, резко затыкает его. — Не будь идиотом. Я уже знаю, что ты согласишься на это. Просто скажи, наконец «да», — и для пущей убедительности ещё лукаво подмигивает. В итоге Найл нахохливается и притворяется, будто делает Гарри одолжение. — Ладно. Ты можешь приехать и помочь мне. Но… э-э… моя квартира — это катастрофа. Для троих людей она слишком маленькая. — Это не проблема. Мы можем найти себе отдельное жильё, — говорит Гарри. Он и не ожидает, что Найл приютит их обоих. — Давай я поспрашиваю. Думаю, я знаю одно место, которое идеально подойдёт для вас, — с лёгкостью говорит Найл. Гарри видит улыбку на его лице. Беспокойство, которое когда-то присутствовало на нём, исчезло, и теперь Найл выглядит как обычно счастливым. — Звучит здорово, Ни. Я знаю, что это пугает тебя, но ты не один. Завтра я напишу тебе, и мы сможем всё обсудить. Я пойду сообщу Эдди! — Хорошо, Эйч. Завтра поговорим. Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — Гарри заканчивает разговор и откидывается в кресле. На что он только что согласился? Внезапно в душу закрадывается сомнение. Пока его сердце кричит «да, это именно то, что нужно сделать», мозгами он осознаёт масштаб происходящего. По мере того, как Гарри обдумывает всё это, долго и упорно, он не может выдвинуть ни одной причины, почему это плохая идея. Встав из-за стола, он, чуть подпрыгивая, идёт сказать дочери, что они переезжают!***
Просторное шоссе сияет под яркими лучами позднего летнего солнца. Эдди начинает ворочаться на заднем сиденье. Гарри выключает музыку, смотрит на неё в зеркало заднего вида, наблюдая, как медленно открываются её глаза. — Папочка, мы уже близко? — Почти подъезжаем. Ещё часа два и будем на месте. — Два часа? Тогда зачем ты меня разбудил? — сонно бормочет она. — Неправда, я тебя не будил, орешек, — Гарри смеётся. — Я просто пел и ел твои вкусняшки, — он показывает выжатый пакет яблочного пюре и смотрит на заднее сиденье, замечая как девочка скрещивает руки на своей маленькой груди и смотрит на него убийственным взглядом, словно метает в него кинжалы, а её крошечные брови сведены вместе. — Мои вкусняшки?! Это моё! У тебя есть свои! — он хохочет, когда она надувает губы, выпятив нижнюю так далеко, как только возможно. — Хорошо, хорошо, их хватит нам обоим. Но я готов остановиться и размяться. Не хочешь остановиться ненадолго? — Хорошо. А можно купить новую вкусняшку? — Конечно, мы посмотрим, что у них есть.***
Быстро размявшись и заскочив в маленький магазинчик в зоне отдыха, чтобы купить маленький ежевичный смузи для Эдди и маленький клубничный смузи для Гарри, они снова отправляются в путь, подпевая плейлисту «Addy's Bum Shakers», причём Эдди вместе с Гарри выкрикивают «Mr. Brightside» голосом рок-звезды. Когда солнце постепенно переходит в тёплые розовые и оранжевые тона, Гарри убавляет громкость. — Орешек, почти приехали. — Папуль, а можно ему позвонить? Можно, можно? — Конечно, орешек. Давай позвоним, — она раскачивается туда-сюда, её волнение сдерживается только ремнем безопасности. — Эй, Сири, позвони Найлу, — даёт команду. Гарри не слишком хорошо разбирается в технологиях, всегда чувствует себя немного отставшим от жизни, но с тех пор, как у него появился новый обновлённый автомобиль, он с удовольствием пользуется функцией громкой связи. — Алло? — Дядя Найл! Это Эдди! Папа говорит, что мы уже рядом, мы почти приехали! — кричит она с заднего сиденья. Найл посмеивается, и Гарри не может его осуждать. Его дочь бегло разговаривает. — Здорово! Я жду тебя в пекарне. Гарри? — он замешкался. — Да, Ни? — Насколько вы «рядом»? — Навигатор показывает пятнадцать минут, — хихикнув, отвечает Гарри. Он вспоминает их последний визит, когда Эдди тайком позвонила Найлу и сказала, что они почти приехали, а бедный Найл прождал их около двух часов, прежде чем перезвонить Гарри, и только потом узнал, что они только что выехали. — Хорошо. Не терпится вас увидеть. Эй, Эдди, не говори своему папе, но у меня есть особое печенье с твоим именем! — Да! — кричит Эдди, размахивая кулачком, как будто только что выиграла в лотерею. — Пока, Найл, — усмехается Гарри.***
Через пятнадцать минут они подъезжают к «For Goodness Cakes», и у Гарри перехватывает дыхание. Несколько секунд он разглядывает причудливую пекарню, не слишком большую, но и не совсем уж маленькую. Он улыбается небольшому зданию, мгновенно влюбляясь в его эстетический дизайн. Когда Найл впервые показал ему фотографии, он был очарован его шармом. Светлый кирпичный фасад с маленьким навесом, небольшой внутренний дворик с чёрной железной садовой мебелью, маленькие расписанные вручную горшки с сезонными цветами и восхитительный аромат, доносящийся из дверей. Вся тревожность, которую он испытывал, почти исчезает при виде пекарни. «Всё получится», — думает он. Отведя взгляд от пекарни, Гарри отстёгивает ремень безопасности. Он вылезает из машины и слегка потягивается, поскольку мышцы болят от долгой дороги. — Пап, я хочу выйти. Пожалуйста, открой дверь. — Подожди немного, орешек. Давай сначала обуем твои ботинки! Через несколько секунд после того, как она обулась, Эдди вылетает из машины. — Дядя Найл! Гарри поворачивается и видит, как вовремя спохватывается Найл, когда к нему со скоростью пули несётся энергичная Эдди. Он ловит её, когда она прыгает к нему в объятия, звонко смеясь. — Привет, маленькая мисс! — Найл крепко обнимает её и нежно чмокает в щёчку. — Дядя Найл! — ворчит она и уворачивается от его лица. Гарри замечает печенье, спрятанное в кармане его пиджака. Если ему не изменяет память, оно похоже на их знаменитое овсяное печенье «Джамбо» с шоколадной крошкой и жёлтой глазурью. В течение нескольких лет Найл присылал несколько, как он говорит «пробных» лакомств. Возможно, одной одинокой ночью Гарри съел целую упаковку, не оставив ни одного печенья для своей дочери. Но она этого не знает, так что всё в порядке. — С момента твоего последнего приезда ты выросла по меньшей мере на десять футов. Как это возможно? Гарри смеётся, обнимая друга. — Ты похож на старика! Найл лишь закатывает глаза и снова обращает внимание на Эдди. — Как доехали? — Хорошо! Я спала, а папа подпевал музыке, а потом мы остановились перекусить, и я купила шоколадку! — с восторгом говорит она. Шестилетние дети никогда не скупятся на подробности. — Вот это круто! Он включил свой «Самый скучный плейлист на свете», заполненный старой музыкой хиппи? Или разрешил тебе выбрать музыку? — Найл подмигивает Гарри. — Нет, — она хмурится, — но у него были хорошие песни, так что всё в порядке. Найл хохочет и ещё раз обнимает Эдди. Гарри чувствует острую необходимость в самозащите. — У меня всегда играет хорошая музыка! — он никогда не признается, сколько времени уходит на создание каждого плейлиста, ведь любое приключение требует уникального видения, а музыка способна это обеспечить. Как он проще говорит, это — саундтрек к его жизни. Хотя Гарри признаёт, что мог бы и получше подбирать названия для плейлистов. — Конечно, Эйч. У тебя до сих пор играет ABBA? — поддразнивает Найл. Гарри фыркает на это замечание. Найл не признается в этом, но Гарри то знает, что Хоран тайный поклонник шведской группы, поскольку много раз ловил его на подпевании. — Ты же знаешь! Королева танцев — весь день, каждый день! — он кружит Эдди по кругу, повторяя: — Ты — королева танцев, юная и милая, тебе всего семнадцать, — Эдди заливисто смеётся, даже громче его голоса. — Ладно, достаточно с вас, балбесы. Эдди, ты готова увидеть свой новый дом? — Да! А где моё печенье? — она выжидающе смотрит на Найла. — Ни, думаю, ты лучше знаешь. Она такая же, как и ты, никогда не забывает об обещании чего-нибудь сладкого, — шутит Гарри. Найл медленно вынимает печенье, которое он прятал от неё. В глазах девочки загораются огоньки, и она сразу протягивает руки к дяде, чтобы он отдал его. — Не так быстро, орешек. Прежде чем мы поедем, нужно сходить в туалет! — Гарри уже усвоил этот урок. Перед тем, как сесть в машину, всегда нужно пописать. Он в курсе, что они недалеко от дома, но прошло уже много времени с их последней остановки, и ему не хочется иметь дело с «неприятным инцидентом», когда все сменные вещи запакованы. Гарри даже не уверен, что в новом доме есть туалетная бумага. Они заходят вслед за Найлом в пекарню, а затем возвращаются к машине. — Давай усадим тебя на твоё место, а потом дядя Найл отдаст тебе печенье, — говорит Гарри, а потом обращается к Найлу: — Ты поедешь с нами или мне ехать за тобой? — Ты за мной. У меня в грузовике есть несколько вещей для вас. Просто подождите пока я скажу Джулии, что мы уезжаем, и я скоро вернусь.***
Гарри едет за Найлом по улицам города, проезжая мимо современного здания с детьми, играющими на детской площадке (наверное, школа, думает он); мимо маленького продуктового магазина с небольшим фермерским рынком на парковке и здания с прикольными уголками под названием «Инфинити»; мимо собачьего парка, на территории которого полно людей и их питомцев, и мимо восхитительного небольшого участка природы, который ему не терпится исследовать вместе с Эдди. Возможно, он познакомится с кем-нибудь из родителей, а Эдди найдёт новых друзей. Городок действительно потрясающий, и Гарри с восторгом ждёт возможности исследовать его и познакомиться со всеми людьми, которые считают Торнбрук своим домом. Найл паркуется перед очаровательным кирпичным домом — их новым домом. Гарри был уверен, что влюбился в него на фотографиях, но, увидев его воочию, он замирает; от вида перехватывает дыхание. Он молча рассматривает брусчатую дорожку к входной двери и маленькое крыльцо, где, как он уже знает, будет пить свой утренний кофе. Цветочные клумбы перед крыльцом нуждаются в небольшом уходе, а деревянные колонны крыльца можно было бы покрасить, чтобы придать им свежий вид, но Гарри абсолютно очарован своим новым домом, и ему не терпится попасть внутрь и увидеть всё, что в нём есть. Примерно через две недели после того, как Гарри решил переехать, Найл позвонил ему. Его чутьё оказалось верным, и он смог найти маленький домик на окраине города. Супружеская пара, которой принадлежит этот дом, решили, что не хотят быть далеко от своих внуков, поэтому они собрали все необходимые вещи и переехали, решив сдавать дом в аренду, а не продавать его. Когда он получил фотографии от Найла, на которых было отмечено, что дом будет полностью обставлен, Гарри не мог поверить своим глазам. И хотя его мебель была неплохой, в ней было много вещей, которые уже пережили свои лучшие времена. Здесь же совершенно ничего не сочеталось, но у Гарри был эксцентричный характер, и, увидев причудливую мебель и обстановку, он понял, что этот дом идеально подходит для них. Супруги были чрезвычайно рады найти арендатора и согласились сдать его Гарри по довольно разумной цене. Возможно, Найл подкупил их выпечкой, но это неважно. Он влюбился в этот маленький домик. Гарри так и замер, уставившись на дом, почти забыв, что в машине ребёнок. Найл, явно святой, поскольку уже отстегнул её ремень безопасности и вывел девочку из внедорожника. Подойдя к ним, Гарри берёт несколько сумок, которые Найл поставил возле своих ног. — Держи, это тебе, — Найл бросает два серебряных ключа в его сторону. А Гарри, который и в обычный день не очень-то ловкий, не говоря уже о сумке в каждой руке, не успевает — ключи падают на землю. — Тут всё твоё! — Эдди, хочешь открыть дверь? — спрашивает Гарри, зная, что она любит, когда ей дают подобные особые задания. Подпрыгнув на носочках, она в нетерпении хватает ключи, где они упали, и бежит ко входу. И пока девочка сосредоточенно открывает дверь, её маленький язычок высовывается изо рта от прилагаемых усилий. — Что всё это значит? — спрашивает Гарри, обращая внимание на Найла. — Это просто кое-какие вещи, которые помогут вам прожить следующие несколько дней, пока вы будете обустраиваться. К тому же, я уже приходил и проверил это место и решил, что вам может понадобиться что-нибудь из этого. Просто пытаюсь помочь, — Найл смущается, розовый оттенок распространяется по его щекам. Гарри знает, что тот всё ещё чувствует себя виноватым. У него теплеет на сердце от поступка друга, и он отвечает: — Ты не обязан был это делать, но я очень благодарен, — Гарри бросает взгляд вверх, когда Эдди приоткрывает дверь. — Похоже, у неё получилось, пойдём внутрь и положим всё это. Эдди торжествующе кричит: — Папочка, я смогла, получилось! — она распахивает жёлтую входную дверь — ещё одна деталь, которая нравится Гарри. Переступив порог дома, он испытывает прилив эмоций. Фотографии, сделанные риэлтором, не передали всей ценности этого места. Просторный холл ведёт в гостиную, а сбоку находится кухня. Он любит открытое пространство и не может дождаться момента, когда начнёт чувствовать себя здесь как дома. Гарри не терпится начать развешивать их фотографии, организовать игровую зону для Эдди и свой рабочий кабинет, а также приготовить их первую еду на чудесной кухне. Он ставит сумки и поворачивается к Эдди: — Эй, орешек, пойдём подыщем тебе комнату, — девочка подходит к нему, и они отправляются наверх. Найл относит несколько пакетов на кухню, чтобы разложить их, пока они занимаются поисками. Первая комната, в которую они заходят — ванная. — Это будет твоя. Мы можем купить новую шторку для душа и коврик на пол. Как насчёт сверкающей подставки для зубных щеток? — говорит он ей. Эдди молча кивает в знак согласия. Далее они переходят в её комнату, расположенную прямо напротив ванной. Он медленно открывает дверь, демонстрируя большой сюрприз. Несколько дней назад Гарри написал сообщение Найлу с просьбой об услуге. Зная, что это важное событие, он хотел, чтобы оно было особенным. Поэтому Гарри заранее отправил список вещей, которые, как он надеялся, сможет доставить Найл. И сейчас, глядя на это, он восхищается мастерством друга. Он всегда может рассчитывать на него, даже при травме колена. — Ну, как тебе? — спрашивает Гарри, уже зная её ответ. Зайдя внутрь, Эдди кружится по своей новой комнате, рассматривая стоящую посередине кровать с балдахином и несколько плюшевых игрушечных животных, с которыми ей захочется поиграть. В углу стоит небольшой туалетный столик и книжная полка с несколькими новыми для неё книгами. Она пока не заметила, но Найл уже повесил фотографию в рамке, где они втроём на праздновании её четырёхлетия. Эдди подбегает к нему и обнимает за ноги так сильно, что он чуть не падает. — Пап, мне очень нравится. Сегодня я буду спать здесь, да? — Да, сегодня, завтра и все следующие ночи тоже. Давай ты пока осмотришься здесь, а я пойду помогу дяде Найлу. Будь осторожна, хорошо, орешек? Я буду внизу. — Хорошо, папочка! — восклицает она, носясь по комнате, проверяя все детали нового места. Уже собираясь уходить, он слышит, как дочка шепчет себе: — Думаю, мне здесь понравится, — на лице Гарри появляется улыбка, прогоняя все сомнения, которые у него были. Он сделал правильный выбор, словно гора с плеч упала. Гарри возвращается вниз и видит, что Найл уже заносит внутрь их сумки из его машины.***
Следующие две недели пролетают незаметно. Гарри дважды перепроверяет список, который держит между пальцами. Он вновь внимательно перечитывает его: сходить в школу и познакомиться с учителем и директором… закончить распаковывать вещи… пройтись по магазинам… позвонить бабушке Энн… устроить барбекю с Найлом… заглянуть на детскую площадку. Все пункты были вычеркнуты, кроме последнего — собрать рюкзак Эдди для первого дня в школе. Помимо этого, в списке было ещё несколько важных для Гарри дел, но ими он займётся, когда Эдди будет с Найлом. Девочка с нетерпением ждёт перехода в новую школу и встречи с новыми друзьями. Она каждый день сообщает ему, как ей не терпится показать учителю свой новый рюкзак! Гарри вспоминает тот день, когда они купили ей большой рюкзак для первого класса. Было ощущение, что они простояли у витрин с рюкзаками целую вечность, выбирая идеальный вариант. Гарри всё время предлагал ей блестящие ранцы, портфели с животными и всё остальное, что ему нравилось, но она всякий раз отказывалась. В итоге Эдди выбрала чёрный рюкзак «Jansport» с большим красным сердцем по центру спереди. Гарри был безмерно рад, что она определилась с выбором. К счастью, на карандаши и тетради ушло не так много времени. Он смотрит на свой свежий маникюр — ещё одна остановка после фиаско с рюкзаком — и в глубине души жалеет, что Эдди выбрала радужный цвет ногтей, а не обычный прозрачный лак. Это было решение, принятое внезапно, когда они гуляли по центру города, заглядывая в магазины. Заметив впереди вывеску «Дизайн ногтей», он смог убедить Эдди, что им стоит сделать маникюр перед школой в понедельник. И это никак не было связано с печеньем, которое ей обещали чуть позже, совсем нет. Когда они сели в кресла, он разговорился с мастером — Тейлор, и она рассказала ему о своих любимых особенностях жизни в Торнбруке. Кажется, Эдди оживилась, когда Тейлор заговорила о спортивном центре, который они видели, когда ехали на машине. Гарри сделал мысленную пометку посетить то место. — Орешек, пора спать! — Гарри зовёт её из кухни. — Кому-то завтра предстоит первый день в первом классе! — Обязательно прямо сейчас? Нельзя ещё чуть-чуть посидеть? — она дуется, используя своё наилучшее выражение лица «дай мне то, что я хочу». Гарри научился его игнорировать. За эти годы было трудно, но он научился смотреть в другую сторону, когда Эдди смотрит щенячьими глазами, надеясь добиться своего. — Нет. Нам нужно рано вставать и идти в школу. Больше никаких посиделок. В последние две недели у Гарри и Эдди был довольно непринуждённый график, который позволял утром нежиться в кровати, а затем и вечером. Они старались выполнить свой список, но Гарри также хотел, чтобы дочка освоилась и почувствовала себя комфортно в новом доме. Но уже был сентябрь и завтра начиналась школа. Гарри нужно было вернуть их обоих к привычному распорядку дня. Он говорил Найлу, что приступит к работе в пекарне, как только начнётся школа. Всё сложилось удачно, поскольку до операции у Найла оставалось ещё несколько недель, что позволяло Гарри выиграть достаточно времени, чтобы всему научиться. — Ладно… но может, ты сначала прочитаешь мне сказку? — спрашивает она. — Конечно, прочитаю. Давай, иди, — он целует дочку в лоб, наблюдая, как она поднимается наверх. Поднявшись по лестнице, Эдди быстро оборачивается и тычет пальцем в его сторону: — И не забудь про песенку на ночь! — Когда это я забывал о песенке на ночь? Почисти зубы, надень пижаму, а потом выбери книгу. Я сейчас приду. Гарри заканчивает мыть оставшуюся посуду и направляется в её комнату. Ему до сих пор не верится, что Эдди пойдёт в первый класс, что она так быстро взрослеет и становится цельной маленькой личностью, с множеством мыслей и мнений, с очень забавным чувством юмора и любовью ко всему спортивному. Он и правда не знает, как ему так повезло с ней, он в полном восторге от дочери, но это также немного пугает его. В шесть лет её личность уже так сильно проявляется, как же он сможет справиться с ней в шестнадцать? От этой мысли его сердце учащённо забилось, но Гарри делает успокаивающий вдох, отбрасывая это на потом, и направляется наверх. — Я пришёл, ты готова? — спрашивает он, стоя за дверью её комнаты. Эдди шесть лет, и она хочет чувствовать себя самостоятельной. Гарри старается дать ей такую возможность, спрашивая, когда она переоденется и всё будет готово. — Да! Я взяла и свою книжку про «страшную белку». В этот раз прочитай её ты, — требует Эдди, укладываясь в постель, укутываясь так, что только её маленькое личико выглядывает из-под одеяла. — Я готова. Гарри берёт Бернарда и кладёт его под одеяло рядом с ней, убедившись, что он тоже уютно устроился. Он садится на кровать рядом с дочкой, открывает книгу и начинает читать. Проходит совсем немного времени, когда Гарри смотрит на дочь — она едва держится. Он закрывает книгу и кладет её на прикроватную тумбочку. Откинув с лица дочери вьющиеся каштановые локоны, Гарри наклоняется и нежно целует её в лоб. — Спокойной ночи, орешек, — он включает мелодию на ночь на её маленьком динамике и идёт к двери. Гарри оборачивается и на мгновение оглядывается на свою девочку, чтобы ещё раз убедиться, что она в безопасности и спокойно спит. Иногда быть родителем-одиночкой может быть изнурительно, и сегодня он это чувствует. Гарри осматривается остановившись у лестницы. По всей комнате развешаны фотографии, на которых запечатлены многие годы их жизни, его любимые — над камином. Это их новый дом, их новое приключение, и вряд ли он может быть счастливее. Зевнув, Гарри заканчивает готовить ланч для Эдди, кладёт к нему небольшую записку, которую она найдёт завтра, и сам отправляется спать. Завтра у них обоих будет захватывающий день!