"Я так влюблен в твою улыбку, Душу пленившую мою. Готов я клясться всему миру: Одну тебя я лишь люблю".
Она стояла у скамейки и держала небольшой конверт, не отрывая свой растерянный взгляд от него. Чонгук же снова притаился и наблюдал за её порозовевшими щеками и за слабой, но тёплой улыбкой, что снова и снова заставляла сердце биться чаще. Он знал причину её смущения. И название этой причине - письмо, написанное им. Он хотел ей признаться. Ему было тепло. Снова. Каждый раз, когда он видел её, забывал о бывалом холоде и о своей многолетней боли. И сейчас, когда её растерянный взгляд сменился на очарованный и улыбка всё ещё держалась на её прелестном лице, ему было хорошо впервые за долгое время. Желание подойти к ней и произнести написанное им признание прямо ей в глаза было слишком велико, однако Чонгук всё сидел на своей скамейке и любовался её восторженным взглядом. И, сам того не замечая, улыбнулся. - Сегодня она в очень хорошем настроении, - и снова прозвучал знакомый голос. Юнги, как обычно, присел рядом и также принялся наблюдать за незнакомкой. - Она держит моё признание. Моё... - на одном дыхании промолвил Чонгук, продолжая по-глупому улыбаться. Юнги посмотрел на него. - Ты признался ей? - В конверте моё признание. - Но почему ты не сделаешь шаг навстречу к ней? Чонгук молчал. Незнакомка воодушевлённо рассказывала рыжеволосой девушкой о чём-то, скорее о конверте от неизвестного ей человека. И он готов был поклясться, что это мгновение было одним из самых прекрасных. Лицезреть её, радостную и счастливую, было настолько приятно, что Чонгук просто-напросто перестал слушать своего собеседника, что что-то пытался до него донести. Ему не хотелось думать о чём-то, он просто желал насладиться этим моментом, пока есть такая возможность. Чонгук был влюблён. И никто не сможет его спасти. - Приятель, ты меня вообще слушаешь? - воскликнул Мин, привлекая к себе долгожданное внимание. - Дела плохи. Даже если к тебе карманник подкрадётся и украдёт кошелёк, ты всё равно не шелохнёшься, - Чонгук опустил смущённый взгляд, а Юнги всё продолжал: - Парень, советую собрать себя в руки и подойти к ней. Признаться в своих чувствах - дело хорошее, но ты до сих пор чего-то боишься и не можешь что-то отпустить. Ты улыбаешься, твои глаза искрятся - и я этому искренне рад, но твой страх всё ещё не отпустил тебя. Пора действовать. - Что мне нужно сделать, чтобы перестать бояться? - прошептал Чонгук, не поднимая головы. - Принять и отпустить. Это всё, что от тебя требуется, - ответил Юнги, похлопав по плечу влюблённого, и покинул его. А Чонгук всё вспоминал его слова. "Принять и отпустить".***
Он снова стоял у надгробия самого близкого ему человека. На небе не было ни одного облачка, даже солнце, что раннее скрывалось всегда за серыми тучами, своим ярким свечением ослепляло глаза, отчего Чонгук постоянно зажмуривался. Он держал любимые цветы матери и, несмотря на невыносимую тоску, заставил себя улыбнуться, смотря на её изображение. Она светилась. На этот раз в её глазах не было печали, и улыбка казалась радостной. Однако он всё равно не мог коснуться её родной и тёплой руки. Чонгук присел на сухую землю, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Он всё ещё бережно держал цветы. - Мам, я не мог избавиться от печали, что постоянно набрасывалась на меня огромной волной, заставляя давиться в собственных слезах, но после встречи с ней я будто бы ожил. Печаль тихо и незаметно начала отступать, позволяя заменить её место другим чувствам, совершенно тёплым и ласкающим мою когда-то серую душу. Она моё исцеление, мои крылья, но что-то всё ещё не позволяет мне подойти к ней и, не боясь, взглянуть нежно на неё. Мне страшно снова почувствовать себя одиноким, и я понимаю, что мои страхи только мешают мне начать всё с чистого листа, - Чонгук прикрыл глаза и положил голову на колени. - Я не знаю, как мне всё принять и отпустить. Я не могу тебя отпустить. И свою потерю принять я всё ещё не готов, - прошептал он. - Я всегда буду рядом с тобой. В твоём сердце. Он резко поднимает голову и устремляет взгляд на надгробие. Чья-то тёплая ладонь опускается на его растрёпанные волосы, и Чонгук замирает. - Я никогда не хотела видеть твоих слёз и страданий, твоих мучений и холодных, лишённых жизни глаз. Ты должен жить дальше, не заглядывая в прошлое и не думая о будущем, что таит в себе много секретов. Наслаждайся настоящим и не теряй возможностей, которые тебе подкидывает судьба. Утопая в море печали, ты никогда не сможешь почувствовать касание чьих-то пальцев, что пытаются схватить тебя за руку и потянуть к свету. Не забывай о самой важной человеческой ценности - о чувствах. Пока ты можешь чувствовать, сынок, ты счастлив. Поэтому не лишай себя такого счастья и люби. Прими и отпусти. Чонгук пускает слезу. Опускает цветы и поджимает губы, не сдерживая своих слёз. - Я обещаю, мам, - сквозь слёзы молвит он, - обещаю, что не перестану чувствовать. Обещаю, что приму и отпущу. Я отпущу... На небе всё ещё стояло солнце.