Безликий пересмешник

851 год, середина лета.

Тихие приливные волны колыхали мутный ил, смывая наросты с широких свай пристани. Рут откинула непослушную челку с лица, подставляя смуглую кожу заходящим лучам солнца. Почти непостижимое время редкого умиротворения — ни присмотра над подрастающими кандидатами, ни выслушивания очередных гениальный идей штаба, ни попыток выслужиться перед генералом, чтобы наконец получить достойное место в командовании. Будто количество удачных вылазок ее отряда, напичканного переселенцами с различных территорий континента, не говорило само за себя. Будто она не доказала свою эффективность и преданность десятками разных способов. Сколько бы она не работала на износ и не отдавала всю себя усилению военной мощи страны, ее прошлое все еще виднелось клеймом на лбу, стоило ей заикнуться о готовности брать на себя больше, чем взвод капралов. — Если ты думаешь, что благодаря папаше тебе удастся всунуть свой вездесущий нос в управление разведывательным батальоном, то подумай еще раз, прежде чем произносить вслух такие несуразные вещи, — сказал ей на днях генерал Каруви, даже не поднимая взгляда с бесчисленных документов. — Не хватало нам зеленых девчонок, путающихся с элдийским отродьем. — Если позволите, сэр, — с нажимом проговорила Рут, — это Вы направили меня в смешанный отряд. — Потому что ты нашла в себе мужество прийти ко мне и попроситься работать не под началом отца, хотя многие наоборот ищут себе пригретое местечко. Это достойный поступок для солдата, — Каруви отложил бумаги в сторону и устало потер переносицу. — Могу поспорить, этот засранец метит на мое место. Не так ли, сержант? — Не располагаю данными на тему планов Тео Магато, — Рут встала по стойке смирно почти неосознанно — эта привычка была выведена с самого детства, как рефлекс у дрессированной собаки. — Сэр. — Вольно, солдат, — он небрежно махнул ей рукой. — Не сомневаюсь в твоей преданности командованию, но такие люди мне нужны здесь, а не на поле битвы, бездумно кидающиеся на передовую. — Я могла бы быть полезна… — этот разговор поднимался ею не впервые. И заканчивался одним и тем же. — Довольно, сержант, — холодный блеск глаз генерала мгновенно наполнил Рут об уставе. Она выпрямилась по струнке, возвращая беспристрастный вид. — Мало кто готов работать со смешанными войсками. Более того, марлийцы не желают всерьез браться за военное дело, особенно если основную часть нашей армии составляют потомки Имир. За последние годы только ты смиренно держишься, тренируя дьявольских элдийцев, что неизменно показывает, сколь удачным было мое решение предоставить тебе место надзирателя вместо твоего отца. Ты занимаешь именно то место, которое нужно командованию. — Это честь, сэр, — отчеканила Рут, глядя ровно перед собой, и Каруви в очередной раз мысленно поразился исполнительности сержанта Магато. Она была отличной служебной гончей. Породистой, лучшей охотничьей из выводка кадетов ее выпуска. Генерал Каруви не мог не отдать должное ее отцу, воспитавшему в ней стойкость и неподдельное желание заслуг перед страной. Этому нельзя было ни научиться, ни привить. Это то, что должно было впитываться с рождения, втираться под корку с каждой утренней пробежкой и усердной тренировкой на износ. Ее можно было полить грязью, дискредитировать, отправить на заведомо проигрышную миссию, но она все равно возвращалась с добычей в пасти. Кажется, ей было все равно, кому служить, лишь бы было, чьи приказы выполнять. Когда три года назад она без ведома штаба — в отместку своему отцу — повела группу дезертиров из его отряда в первую столицу средневосточного альянса, вернувшись с критично важной информацией о планирующейся наступательной операции, генерал Каруви понял, что упускать такого перспективного солдата нельзя. Тем более тратить ее потенциал в разведке, откуда возвратиться живым шанс был один к десяти. К его большому сожалению, он был не единственным, кто заметил болезненное желание насолить отцу и вырваться в военную элиту своими силами. Зик Йегер был элдийским ублюдком, носителем титана и — Каруви не мог этого отрицать — неплохим стратегом. Рут Магато, занимающаяся отбором кандидатов и тренировкой воинов, провела с его отрядом слишком много времени, чтобы не стать более снисходительной к ним, чем ранее. Но на самом деле генералу Каруви было плевать на ее национальные предубеждения. Примерно настолько же ему было все равно, ненавидела она грязнокровных элдийцев или нет, спала ли с кем-то из них и под чью дудку плясала. Главное, чтобы она ненавидела тех, на кого укажет его рука. И если девчонка по каким-то немыслимым ему причинам была подвержена влиянию Зика, то ему это было только на руку, потому что владелец Звероподобного титана полностью и беспрекословно подчинялся командованию Марлии. Так, по крайней мере, думал сам Каруви. — Йегер скоро должен вернуться с остальными воинами, — генерал вновь погрузился в чтение документов, теряя интерес к посетительнице. — Так что возвращайся к своим обязанностям. Нам нужны две пехотные роты на северное направление, два месяца на подготовку, набери мне вменяемых людей. И вернувшимся воинам нужен будет кнут пожестче: на миссии в Парадиз они повели себя крайне паршиво. Может, твои кандидаты покажут себя лучшим образом, и мы скормим им титанов пораньше, — он мельком оглядел стоящую перед ним девушку. — Вопросы? — При всем уважении, двух месяцев будет недостаточно для… — Мне не нужны натренированные до зубов элдийцы, решившие, что им по плечу устроить переворот. Не делай из них профессиональных убийц. Стране нужно пушечное мясо, которое не сбежит в первые секунды боя, не более. Я предельно ясно выразился, сержант? — Да, сэр. — Вольно, Магато. Рут выдохнула сквозь стиснутые зубы, выныривая из воспоминаний трехдневной давности. Она могла бы лечь костьми, чтобы добиться звания офицера. Но генерал скорее пустит ее в расход, чем позволит женщине давать ему военные советы. Она окончила военную академию в четырнадцать, давая своему отцу первый и единственный повод гордиться тем, что у него родилась дочь, а не долгожданный сын. Со временем собственная гонка за государственным признанием стала затмевать первоначальные мотивы. Рут забыла, зачем вообще сражалась. Когда-то давно, когда в ней еще кипела жажда справедливости и правосудия, она боролась за внимание отца. За его похвалу. За признание. Быть может, ей вообще не было до этого дела. Быть может, она бы променяла все награды на его доброжелательный прищуренный взгляд. На вечер, проведенный с ним за разговорами ни о чем. Ей хотелось услышать, что он примет ее абсолютно любой, что ей не обязательно быть первоклассным солдатом, чтобы получить одобрение. Для этого можно быть просто Рут — его ребенком, который почти не знал тепла семейного очага. По ироничному излому судьбы три года назад она отказалась от любых семейных уз с этим человеком. Вечер, который застыл сухим комом в горле и никак не хотел растворяться в воспоминаниях. Рут думала, что спустя месяцы она пожалеет о словах ненависти, которые высказала отцу. Но годы шли, а ее злость кипела внутри все ярче. Она ему так и не простила. Примерно в этот момент — даже в тот же вечер, когда она на дрожащих ногах неслась через город в попытках убежать от самой себя, натыкаясь на редких прохожих и полицейские патрули, — в ее жизни появился Зик Йегер. Она часто виделась с ним и раньше: на совместных тренировках с кандидатами, на военных советах, куда его позволительно допускали. Народ Марлии презирал потомков Имир, но к воинам было иное отношение. К мнению Йегера — человека, сдавшего своих родителей на благо Марлии, — зачастую даже прислушивались. Генерал Каруви — главнокомандующий армией Марлии — считал вполне выгодным близкое сотрудничество одного преданного стране элдийца с не менее законопослушной марлийкой. Они вместе сражались у границ государства, пока младшие воины были на миссии на острове Парадиз, отбирали следующих кандидатов и занимались смешанными войсками из старой Элдии. Марлийка среди подобных войск была вполне неплохой мотивацией для остальных не бросать оружие посреди поля боя. Было не столь важным, что при общении с ними она нередко высказывала личную неприязнь к чужим народам. Каруви не сомневался в ее преданности, потому что лично наблюдал за событиями того злополучного вечера. Многое в ней перемкнуло с того момента, но выполнение приказов осталось беспрекословным. Рут продолжала бесстыдно упиваться солнечными лучами, пользуясь возможностью короткой передышки между заданиями. Она знала, что была на хорошем счету у командования, но генерал все равно держал ее на ощутимом расстоянии от планов на предстоящее нападение. Не доверял? Не считал, что ее советы о том, что пора бы бросить силы на модернизацию страны, а не на титанов, имеют место быть? Ответить на этот вопрос Рут пока не могла. Тихие шаги со стороны привлекли ее внимание. Она лениво повернула голову в сторону, не раскрывая глаз. — Если очередное донесение от генерала, то передайте, что у меня выходной, — портить такой неплохой денек не хотелось. Она уже забыла, когда могла бы оценить день и его события, как что-то «удовлетворительное». Обычное ее времяпровождение металось между паршивым и отвратительным. — Я-то думал, ты не знаешь, что такое отдых, — насмешливо пожал плечами собеседник, и Рут соизволила приоткрыть один глаз, мельком осматривая подчиненного. — Рядовой Покко отлынивает от усердных тренировок? Так и запишу, — остаток сил за изнуряющими дежурствами и попытками отыскать среди тысяч элдийцев достойных солдат давили на организм ощутимой усталостью. Перспектива собачиться с юным воином не прельщала. — Я тебе не Покко… — начал вскипать он, и Рут дернула уголком губ в кривой усмешке. После отбытия четверых титанов на Парадиз она много времени провела в компании оставшихся кандидатов и воинов, пытаясь добиться идеальной слаженности и подчинения. Некоторые из отряда считали, что ее снисходительность к ним была вызвана дружелюбностью. Но иногда элдийцы забывались. В надвигающиеся суровые времена они должны были стать командой. Но не друзьями. — А я для тебя сержант Магато, если ты не забыл, — она окинула его похолодевшим взором. — Есть какие-то важные донесения из штаба, Галлиард? — На горизонте виднеется корабль, — мальчишка с неохотой встал по стойке, с удивлением подмечая оживление на лице Рут. — Члены операции по захвату острова Парадиз возвращаются в Марлию. — Что же ты, черт возьми, так долго молчал? — она вскочила, взлохмачивая Галлиарду волосы. — Вольно, солдат, пойдем встречать твоих дружков. Обычно пустующая под вечер центральная пристань была несвойственно оживленной. Люди стекались к причалу медленным потоком: встречающие родственники, случайные зеваки и мелкие карманники. Рут не любила сборища людей. Толпы в Ребелио — элдийском гетто, в котором она проводила большую часть времени, — всегда вызывали вполне ожидаемые конфликты. Марлийские солдаты частенько устраивали стычки по поводу и без, просто потому, что могли себе это позволить. На попытки местных бороться с несправедливым ущемлением никто не обращал внимания. Рут остановилась посреди толпы, отстраненно разглядывая клубы пара, поднимающиеся от пришвартовующегося корабля. В редкие моменты, когда усталость от жизни достигала своего пика, и она с тоской подмечала залегшие на лбу морщины от бесконечно нервной жизни, Рут задумывалась о том, что у нее были цели для сражения, но для жизни — нет. Она жила для страны. Для того, чтобы переплюнуть отца. Чтобы доказать себе, что в тот вечер она поступила правильно. Еще Рут жила из ненависти к себе — так, назло, чтобы было неповадно сдаться и опустить руки. Но конечной цели существования она не видела уже несколько лет. Да и не была уверена, что видела раньше. Их мир был наполнен попытками выжить — этой цели обычно хватало с головой. Не подох в сточной канаве, не устроив правительство своими высказываниями, — и хорошо. Недалеко от высадки на причал началась потасовка. Рут устало вздохнула, коротко свистнула Галлиарду, призывая следовать за ней, и начала проталкиваться на звуки бранной речи. Молодой капрал с явно читающимся превосходством в глазах крепко держал девчушку в простом рабочем платье за локоть. Некоторые военные напрашивались на регулярные дежурства в гетто ради одной цели — власти. То, чего они не могли достичь самостоятельно, используя свой скудный ум, и то, чем не были обделены солдаты, разгуливающие по улочкам Ребелио. Неблагополучные элдийские районы часто кишели мелкими кражами и разбоями. Солдат, схвативший нарушителя порядка на горячем, мог запросто воспользоваться своей военной привилегией, как ему заблагорассудится. — Что здесь происходит, капрал? — Рут хмуро оглядела трясущуюся девушку. — Какие-то проблемы? — Она толкнула меня в спину, — злобно прошипел молодой парень, явно не видавший света за пределами своей казармы. Рут раздражала политика империи, по которой марлийцы протирали свои зады на бесполезных городских дежурствах, а в военных разведывательных делах использовались элдийцы и примеси других захваченных народов. Ей казалось очевидным, что завоеванные этносы не будут отдавать свои жизни за чужую страну. Патриотизм ее державы медленно сводился на нет — это было просто нелепым. — Я едва не расшибся. — Значит, слабая элдийская девчонка едва не нанесла серьезный ущерб натренированному солдату гордой Марлии? — Рут насмешливо приподняла бровь, хмыкая своим словам. — В каком же жалком состоянии находится наша армия. — Да как ты смеешь, — капрал оттолкнул девушку в сторону, возмущенно тыкая пальцем в грудь Рут. — Ты хоть знаешь, кто я… — Наверняка сынок какого-то угольного магната или обеспеченного торговца — знаю, — она с неприязнью отвела его руку от себя. — Не забывайся, когда общаешься со старшими по званию, и будь так добр, — она развернулась к нему спиной, направившись в сторону причала. — Не мешай родственникам встречать своих солдат. Вслед ей послышалась пара не самых приятных ругательств. Вполне вероятно капрал собирался продолжить неиссякаемый поток угроз, куда и кому он нажалуется на ее вопиющее неуважение и оскорбление марлийского солдата на глазах у всякой грязи, но глухой гудок корабля заглушил его голос. Рут смахнула с плеча несуществующие пылинки, словно прикосновения несмышленого солдата, кичащегося своей военной принадлежностью, были для нее противны. Кто-то настойчиво дернул ее за рукав. — Спасибо, — Рут обернулась на хрупкую девушку, попавшуюся под руку капралу. Наверняка та не имела ни малейшего понятия, из-за чего солдат взъелся на нее. Но все было просто — ему не нужна была причина, чтобы публично унизить кого-то из народа Имир. — Спасибо, что заступились за меня. — Не благодари за это, — холодно отчеканила Рут. — И не попадайся мне больше на глаза, иначе на отработку вылетишь уже по моему приказу, а не по жалобе того безмозглого идиота. Галлиард недовольно покачал головой на тон Рут — иногда ему казалось, что ее ненависть к элдийцам с годами стала иссякать. Слова вбитой с рождения веры, презрение к ним, словно стоящий перед ней народ был виновен в грехах предков, — все это начинало становиться более прозрачным. Растворяться в жизненном опыте и годах, проведенных бок о бок с разными народами, сражающимися лишь за одну единую Марлию. Порко часто пытался заглянуть в глаза Рут чуть поглубже, рассмотреть там понимание, хоть что-то, выдающее ее истинные мысли. Но каждый раз сталкивался лишь с пробирающим взором, как у ее отца — холодным и отчужденным. Если где-то там и была Рут, которая верила в равноправие всех народов, то она, кажется, была погребена под непреклонной верностью своей стране. Первые пассажиры стали спускаться по трапу. Галлиард поспешил нагнать Рут у входа, пока она коротко приветствовала прибывших марлийских солдат. Первой показалась Пик, сонно потягиваясь и неловко поправляя помятую одежду. Передвижение на двух конечностях всегда давалось ей с трудом после превращения, и стояла она явно неуверенно. Рут сделала ненавязчивый шаг вперед, подхватывая элдийку под руку — почти неразличимый жест скупой помощи. — Что, Фингер, совсем разучилась на ногах стоять? — коротко уточнила Рут. — Смотри мне, тренировки и задания возобновятся со дня на день, я вам спуску не дам. — Эй, — возмущенно шикнул на нее Галлиард, перехватывая Пик из чужих рук, и тут же поспешил исправиться: — Сержант, они едва вернулись с миссии, им нужен отдых. — На том свете отдохнут, им осталось не так уж и много лет, — безразлично бросила девушка. — Могу поспорить, что девчонка Леонхарт в отличной форме, в отличие от вас — бесполезных засранцев. Солнце, скрывающееся за горизонтом, высветило две фигуры наверху трапа. Уголки губ Рут впервые дрогнули в искренней улыбке, и ей пришлось с силой сцепить руки за спиной, чтобы сдержать рвущиеся наружу теплые объятия. Они виделись не так уж и давно, но непередаваемая тоска по успокаивающим прикосновениям и подбадривающим диалогам успела искромсать ее изнутри. — Зик, — его растрепанные волосы можно было узнать даже по силуэту. — Вы задержались. — Непредвиденные обстоятельства, — он выглядел уставшим. Рут слышала, что пребывание на острове дьяволов ощутимо влияло на состояние воинов, но горящий огонек в глазах Йегера говорил о другом. Он был обессиленным, но явно воодушевленным какими-то своими открытиями. Очередная идея элдийца не сильно ее радовала как минимум по той простой причине, что он наверняка планировал ввязать ее в новую авантюру. — Где остальные? — она с тревогой оглянулась на медленно пустеющую палубу корабля. — Где Гувер? Энни? — Мы их потеряли, — с неохотой ответил Зик, останавливаясь рядом. Галлиард рядом с ними шумно втянул воздух, в непонимании уставившись на командующего. Толпа встречающих немного отступила от причала под натиском патрулирующих солдат. — Что значит потеряли? — рука Рут, до этого ободрительно лежащая на плече, резко сползла. Она сцепила зубы, напряженно оглядывая мужчину. — Объяснись, Йегер. Где остальные воины? — Спроси у Брауна, — вяло отмахнулся Зик. — На острове было слишком много отягощающих факторов. — Контроль за этим цирком уродцев был на твоей совести, Йегер, — Рут угрожающе преградила ему путь, но стоило Зику кольнуть ее просящим взглядом, она немного стушевалась, опуская плечи. — Через час будешь со мной у командования, я не собираюсь отчитываться за твои оплошности сама. — Есть, сэр, — шутливо отсалютовал ей Зик, едва заметно кивая в благодарность. — Пожалуйста, отведи Пик в госпиталь и проследи, чтобы Райнера уложили на обследование, у парня явно едет крыша. Увидимся позже, Рут, — Йегер мягко коснулся ее локтя, задерживая пальцы чуть дольше положенного, и поспешил за марлийскими солдатами, сопровождающими их с корабля. — Галлиард, поведешь Пик в военное отделение, пусть наши врачи ее осмотрят, — она махнула Порко в дозволительном жесте. — Браун, ноги в руки и за мной. Рут резко развернулась на каблуках, намереваясь по пути расспросить Пик о событиях на острове. Они прошли вместе с десяток шагов, прежде чем Галлиард неуверенно кивнул за спину. Рут обернулась, заприметив так и оставшегося стоять у трапа Райнера. Она приложила ладонь ко лбу козырьком, старясь рассмотреть его сквозь искрящиеся лучи солнца. — Я неясно выразилась, солдат? — она увидела, как тот передернул плечами, сделал пару неуверенных шагов к ней и вновь замер в тени. Рут вопросительно приподняла бровь. Кажется, когда они виделись в последний раз, он был ощутимо ниже ее и по-детски дул губы, когда командир выписывал ему наказания за неусердные тренировки. Тогда она не понимала, почему именно этому несуразному мальчишке доверили Бронированного титана. Сейчас его плечи были в пару раз шире ее собственных, короткий ежик волос устрашающе торчал в разные стороны, а слишком глубокая для его юного возраста тоска во взгляде придавала ему лишних лет. Рут понятия не имела, что он пережил на острове, но, глядя в его посеревшие глаза, не была уверена, что хотела знать. — И когда ты успел так вымахать, мы всего-то пять лет не виделись. Рут устало потерла переносицу, поднимая взгляд на застывшего Райнера. Он неуверенно оглянулся на корабль, медленно сморгнул солнечного зайчика с ресниц. Кинул вопросительный взгляд на Галлиарда, а затем новь вернулся взором к Рут, наконец медленно размыкая уста. — А ты вообще кто? Рут удивленно склонила голову, услышав почти незнакомый, преломившийся взрослой хрипотцой голос. Вместо трусливого дрожания — отголосок дерзости. Вызова. Двенадцатилетнего Райнера можно было поставить на место и заставить расплакаться по щелчку пальцев. Сейчас Браун, кажется, был недоволен тем, что кто-то ему приказывал. Рут не знала, к чему он привык на острове, но ему следовало возвращаться к прежнему положению в обществе. Даже несмотря на то, что вернулся он героем Марлии, вычистив репутацию семьи и собственной элдийской крови почти до блеска. — Сильно же тебя там потрепало, шкет, — она сбросила с себя форменное пальто, закидывая его на плечо расслабленным жестом. Райнер замер, ощущая, как от знакомо резанувшего слух «шкет» начало медленно холодеть где-то под языком. Он помнил несуразную грубую девчонку несколькими годами его старше — дочь надзирателя. Она вроде как затесалась в разведке под командованием своего отца, и Райнер все надеялся, что когда вернется домой, то узнает о ее скоропостижной кончине на какой-нибудь миссии. — Много чего изменилось с момента, как вы покинули нас, — вмешался в разговор Порко, который с трудом удерживал ослабевшую Пик на ногах. — У нас появилось много врагов. — И немало союзников, — добавила Фингер, косо глядя на Рут. — Магато? — Браун несколько раз открыл и закрыл рот, переводя взгляд с одного друга на второго, прежде чем смог выдавить из себя предположение. Райнер застыл взглядом на коротко стриженных выгоревших волосах. На коже, которая из-за палящего солнца стала на пару оттенков смуглее. Но больше всего Райнер разглядывал кривой шрам, пересекавший половину лица, обрубленный кусочек уха и неровно сросшуюся кожу у виска. — Что, приобрела новые украшения? — Рут демонстративно смахнула волосы с лица, оголяя загрубевшую кожу, словно это было ее военным достижением. Она определенно не любила, когда кто-то так беспардонно разглядывал последствия ее верности родине. — Это тебе не увеселительная прогулка на Парадиз, мальчишка. У нас намечается война. И раз уж ваш отпуск на остров провалился, то тебе предстоит отдуваться за троих, Браун, запомни это.