На крыше

Лиза сидит на последней парте, не слушая учителя истории, который тщетно пытается объяснить материал сегодняшнего урока. Только он не учёл, что это был седьмой урок и вряд ли вообще будет его кто-то слушать. Андрющенко рисует на полях в тетради дожидаясь звонка, чтобы быстрее пойти, домой ведь там её дожидается Крис. На улице метёт снег, а сугробы становятся с каждым днём только больше. Середина учебного года уже не за горами, а потом и экзамены. И напоминание про потраченных одиннадцать лет жизни в пустую. «Так быстро летит время, да и скоро в универ поступать. Только сначала желательно ЕГЭ не завалить» — думала Лиза. — Не забудьте, завтра у нас самостоятельная, — громко сказал учитель. «Да блять опять сколько можно?!» — пронеслась мысль в голове. Раздался звонок. Собрав учебники, Андрющенко быстро вышла из класса, по пути захватив куртку. Одевая наушники, по дороге включает одну из своих любимых песен, чтобы хоть не на долго не думать о множество проблем в жизни. Тем более, сейчас предстоит долгий разговор с непутёвой Захаровой. Куртка Индиго совсем мокрая от быстро падающих снежинок, да и волосы тоже, ведь без шапки ходит. Провод наушников свисает, развиваясь на ветру. Прохладный ветер дует Андрющенко в лицо, сдувая её чёрные волосы назад и заставляя бездумно колыхаться на её голове в разные стороны. Неожиданно, музыка перестаёт играть, теперь слышался гул машин где-то вдалеке. Перед ней вырисовалась знакомая фигура, похожая на Желточенко. — Давно не виделись, — говорит Крис, стоя напротив девушки и держа в руках кончик проводных наушников, которые она отсоединила. — Зачем выдернула наушники? — возмущённо выдала Лиза, пропуская её слова мимо ушей и удивляясь, как Шума может встречаться с такой особой. — Чтобы меня лучше слышала, — отвечает дредастая, так и оставляя провод болтаться на воздухе. — Ты даже без своей компашки, удивительно, — подметила Андрющенко, наблюдая злость и раздражение с другой стороны. — Индиго, блять, ты сейчас пизды получишь, давно я тебе морду не била?! — скалиться Штрэфонд, наблюдая за ухмылкой. — Так что хотела? Врезать мне? Ведь обычно так заканчиваются все наши любые встречи. — А ты, я смотрю, совсем бесстрашная стала? Даже не убегаешь. Пора исправлять эту хуйню, — с этими словами Желточенко грубо толкнула её в один из сугробов, где рядом стояло дерево, об которое Лиза ударилась. — Когда ты наконец запомнишь где твоё место, мразь, или может тебе ещё раз нужно напомнить? Голова Елизаветы, как будто раскалывалась по частям, и, кажется, она даже видела звёздочки, кружившие над её головой, но виду не подавала. Терпела и не такую сильную боль, и явно не в первый раз. Она не слабая, стерпит. А только морально убьёт себя до конца. — Ты встретила меня из школы одна, только чтобы отпиздить. Опять, — вялым голосом говорит татуированная, поднимаясь из сугроба. Опирается на дерево, теперь уже полностью в мокрой куртке. — Это ты, блядина, виновата! Из-за тебя она бросила меня! — Что? — Твоё, блять, влияние! Я видела как она смотрит на тебя и даже пиздить не хочет. Я тебя научу, как голову другим ебать. Когда мы были вместе, я не трогала тебя, но сейчас я отыграюсь! — злобно прорычала Желточенко. Она смотрела так, как будто убьёт её сейчас, на том же месте. — Погоди, вы расстались? — удивленно поднимает свой взгляд черноволосая, совсем не припоминая, чтобы ей об этом говорила Крис. Или чтобы она это видела и даже слышала, ведь слухи быстро разносятся. — Это тварь бросила меня по телефону, в лицо же побоялась и, сука, просто так. Без причины! — сжимая кулаки шипит дредастая. Не приятно чувствовать это на собственной шкуре. Особенно, когда ты гроза района. — А я тут при чем? — задала вопрос Индиго, ожидая пояснительного ответа. Ведь тот ответ был больше похож на оправдание, нежели то, что Желток решила просто так вновь наброситься на неё. — Тебе ещё раз повторить? Может сама вспомнишь? Или у тебя память отшибло, когда ёбнулась об дерево? — Это даже не причина, — Лиза лишь развела руками в сторону, обколачиваясь об дерево, чтобы случайно не упасть. А перед глазами разве мутный силуэт Желточенко. — Да мне похуй, — злиться Крис, подходя к той ближе и выбирая глазами место, куда бы можно врезать. — Сказала бы сразу, что мол меня бросили, отыграюсь на тебе, — заглядывает прямо в глаза Кристине, перебирая пальцы на руках. — Ты что, блядина, вякнула там? Лиза поняла, что сказала лишнего, а оказаться побитой сейчас совсем не хотелось и тем более не хотелось допроса от Захаровой. Ведь зная её, она точно будет спрашивать. Да и конфликт у них будет с Штрэфонд, если она поймет кто так расхуярил Андрющенко. Это будет не очень хорошо для светловолосой, ведь проблем и так далее всех по горло. Замахнувшись, Кристина уже была готова ударить, как ей прилетел кулак в живот от Лизы, а потом и по голове. Так сильно, что у неё пошла кровь, которая стекала по её лицу. — Ещё раз ты тронешь Крис, либо же меня!— прошипела она на ухо своей обидчице, с агрессивным настроем и сжимая до боли кулаки. Не теряя ни минуты, Андрющенко пнула её ещё раз в спину и спокойно ушла. Одев наушники, она пошла дальше, чуть приускорив шаг. Не думая о том, какие последствия могут быть, и не желая предполагать, надеется, что все обойдется.

***

И вот уже Лиза стоит около двери своей открытой квартиры, в мокрой куртке из-за Желточенко. Приоткрывая дверь, бесшумно заходит, снимая курточку и вешая её на батарею, хорошо, что отопление уже включили. Кроссовки тоже были мокрые, как и носки, поэтому пришлось всё повесить на батареи. — Лиз? Это ты? — крикнула Захарова из соседней комнаты. — Я, — откликнулась Индиго, заходя в комнату к Крис, садясь рядом с ней на кровать и осматривая её с ног до головы. Наступило неловкое молчание, которое прервала Шума. — Как школа? — Кристина поправила на себя одеяло и подвинулась ближе к Елизавете, положив свою голову ей на плечо. От такого прилива нежности со стороны Крис, Лизонька совсем забыла, что хотела сказать. Только её голову чувствовала на своем плече. В при ощущению её тепла, сердечко забилось чаще. — Как обычно, ничего особенного, — спокойно ответила та, хотя в животе порхали бабочки, но спокойствие сменилось на гнев вспомнив в каком состоянии она вчера была. — Как давно ты употребляешь? — Пару дней назад, — вздохнув, призналась Шума, отводя глаза в сторону Отстранившись от её плеча, она спиной прислонилась к прохладной стене. — Нахуя, Крис?! Зачем объясни мне... — Андрющенко смотрит в стену напротив, не смотря на Кристиночку. Ей больно, что Захарова так бездумно тратит своё здоровье, ещё и рискуя жизнью. — Какая разница, — бросает светловолосая, не желая рассказывать. — Как какая разница, Крис? Я переживаю, — раздраженно говорит Индиго, удивляюсь похуизму девушку, которая постоянно играет в игру «сдохни или умри». — Ты так не переживаешь, когда с Медведевой вместе, — фыркнула Захарова, загребая одеяло к себе. Она вспоминает как те двое мило ворковали, когда она старалась сдерживать свою ревность. — Ты ревнуешь? — Индиго удивленно посмотрела на Шуму, обнимая свои коленки. — Даже если так, то что? — Кристина поднимает взгляд на её глаза, всматриваясь в её красивые черты лица и губы, которые она целовала только один раз, и то, в пьяном состоянии. — Да так, просто мы расстались, — грустно призналась Лиза. И всплыла картинка в её голове: печальные глаза и слеза, которая медленно скатывалась по щеке, завлекая за собой другие слезинки. — Почему? — Кристина в душе радовалась, хотя понимала что это грустно. Да и не нормально радоваться расставанию — Какая разница, — решила повторить её фразу, чтобы поставить Шуму на своё место. — Лиза, блять, что ты повторяешь, — с раздражением говорит Крис, неприятно же ей. — Захотелось, ведь ты так не переживала, когда со Штрэфонд сосалась и бухала до потери пульса, закусывая всё наркотой, а Лиза потом тебя вытаскивает из этого дерьма. А ты даже сказать не хочешь почему употреблять начала, — Индиго высказалась, грустно смотря в никуда пустым взглядом. — Прости, просто мне трудно об этом рассказывать, но обещаю ты скоро узнаешь. — Ладно, проехали, — выдала Андрющенко, обняв Крис. Она готова ей прощать всё, потому что как можно обижаться на это солнышко? — Кстати, я с Штрэфонд тоже рассталась, — она обняла Лизу в ответ. С Желточенко она не чувствовала такого сердцебиения и счастья, что просто проводит с ней время. А постоянное желание поцеловать алые губы Лизы, сводит её с ума. — Не знаю даже, что сказать тебе, поздравлять или сочувствовать, — в душе, конечно, Лиза счастлива, что она бросила то, что тянуло её на дно. И она думает, что Захарова тоже рада её разрыву с Кирой. — Поздравь, что ли, — безразлично кинула Шума. — Тогда понятно, чего она на меня сегодня напала, — вспоминая её, выдаёт Лиза. — Смысле? — поднимая брови, удивленно говорит Крис. — Да не важно, — отнекивается Лиза, понимая что сказала это вслух, а не про себя. — Крис, она тебя тронула? — спрашивает Кристина, осознавая всю проблему — Я ей вмазала пару раз, — с гордостью говорит Индиго, не считая свою мокрую куртку. — Ого не знала, что ты можешь хуярить людей, — искренне удивилась девушка, ведь хотела бы она видеть лицо Желточенко в этот момент. — Да я сама не знала, — смущенно говорит Лиза, смотря в её красивые голубые глаза, в которых она хотела утонуть и не подниматься на поверхность, может быть Желточенко и избила её если б дело не касалось Крис. — Слушай, получается мы теперь одиночки, — делает вердикт Захарова. — Получается так, — подтверждает Индиго, не осознавая к чему ведёт Крис. — Пошли, — вставая с кровати говорит Шума, подавая руку Лизе. — Куда? Я только пришла, да и куртка мокрая, — говорит возмущенно Елисавета, но все же встаёт с уютной и теплой кроватки. — На крышу, — напяливая ботинок на свою ногу, отвечает бесцеремонно Кристина — Блять, — только раздраженно сказала Андрющенко, одевшись. — Пошли, — тащит её за руку из квартиры, почти силком и несмотря ни на что. Хлопая дверью квартиры, Лизонька закрывает её на замок, с неохотой поднимаясь по лестнице на крышу, только ради Захаровой. Забравшись наверх, они уселись около края, наблюдая за снежинками, которые падают в низ и теряются в триллионах таких же как они. Крыши соседних многоэтажек видно везде. Снизу всё белое, только около дороги снег почерневший и серый. Ничего не изменилось в этом маленьком городишке, но на этой крыше чертовски красиво, кто что бы не говорил Лизе. На высоте кажется, что все её проблемы остались ждать её внизу и наконец можно просто расслабиться, сидя рядом с такой же довольной Шумой. Даже воздух тут кажется чистым и свежим, чем там, в внизу. — Лиз, — возвращает в реальность голос Кристины. — Что? — Андрющенко не довольно поворачивается к Крис, которой нравится смотреть нападающие снежинки, но ещё больше на Крис, но она выглядела как дура если бы пялиласт на неё, ещё и улыбаясь. — Почему у тебя под чехлом телефона я? — приподнимая уголок губ с интересом спрашивает Шума. — Как ты узнала? — спрашивает Андрющенко, которая уже забыла про этот маленький шедевр. — Дурочка, у тебя чехол прозрачный, — ласково напоминает Захарова, тихо смеясь и обнимая Лизу, которая даже не сопротивляется. — Говорят, что под чехлом мы храним самые ценные вещи для нас. — Раз так, что у тебя под чехлом? У тебя он не прозрачный, — любопытствует Индиго. Кристина достает телефон, осторожно снимая чехол, под которым лежит фотография, где Лиза спящая, а Крис умиляется смотря на неё. — Значит я для тебя ценная вещь, — смеется Индиго со своей глупой шутки не в тему. — Ты очень близкий человек в моей жизни, как и я в твоей? — с надеждой спрашивает девушка. — Значит так и есть, раз ты под чехлом моего телефона, — пожимая плечами говорит Индиго, боясь сказать всего три гребаных слова. — Лиз, знаешь мне ещё давно нужно было сказать тебе, — вздыхая говорит Крис, нервно перебирая пальцами. — Солнышко, я внимательно слушаю, — ласково говорит Андрющенко, ведь вероятно ей тоже есть, что сказать. — Знаешь мне иногда кажется, что я сошла с ума, потому что мои мысли, сердце и сны заполнены одним человеком, который мне никогда не ответит взаимностью. Я правда люблю этого человека и отдала бы многое, чтобы не делать его несчастным в прошлом, чтобы проводить каждую секунду времени с ним. Хочу чтоб его объятия были вечны, хочу ловить его дыхание и взгляды, чувствовать прикосновение губ. А не страдать, напиваясь до потери пульса заедая горе наркотой, огорчая его в глубине души и мечтая сдохнуть, чтобы я не любила, — глубоко вздохнув, Захарова остановилась, а из её глаз посыпались маленькие слёзки. И сердце готово было выпрыгнуть из груди, ведь Лиза слушала смотря прямо ей в душу, своими карими глазами. — Лиз, этот человек это ты. Я люблю тебя, — Кристина замолчала, смахивая солёные слёзы, которые катились, как не нормальные, заставляя сердце болеть. Каждая секунда грёбаного молчания убивала Крис изнутри, смотря на её чёрные короткие волосы. Больше всего сейчас она боялась, что её пошлют куда подальше, от того ненавидит себя за то, что сказала. Призналась, что её мучило так долго, чего она сама не признавала. Не молчи — хочет кричать она Елизавете, но молчит и ждет. Все же заговаривает Андрющенко тихо, но до боли ясно: — Крис, прости, но это невзаимно, — говорит Индиго пытаясь крепко прижать к себе, разочарованное в этой девушку с красивыми золотистыми волосами. — Прости меня... Сердечко Кристины пропускает удары , заставляя как триггер слушать эту фразу несколько раз. Она не верит что её отвергли... Истерика подступает к горлу, но слёзы закончились и плакать больше нечем, лишь выдавливает из себя улыбку больную. Зачем она опять повелась на чувства? — Крис, пошли чай пить, — с сожалением жалобно просит Андрющенко, подвигается ближе чтоб обнять, но девушка отталкивает её так, что та случайно падает с крыши выкрикивая её имя. Кристина оборачивается понимая, что натворила. У самой приступ случается, бьёт себя до синяков и орёт громко, и рыдает, бьётся в конвульсиях. Сожалеет, что тогда тут не сдохла, а любимый человек ради которого она жила, умрёт по её вине. Она рвёт на себе одежду, проклиная жизнь, никак не унимается. Её сознание и всё триггерит, все лучшие моменты с Лизонькой. А тело внизу распласталось. Лежит, уже не живое, пятна крови покрывает, когда-то белоснежный снег. Кожа посинела до совсем нездорового цвета, стало лицо разбито, а рука вовсе отлетела в другую сторону. Не может Крис смотреть на эту пытку, ненавидит себя и готова сдохнуть прямо сейчас. По своей неаккуратности она убила её. «Убийца!», отражает в голове у девушки и её совесть. Думает пару минут Захарова, да и тоже прыгает вслед за своей любовью. Теперь на белом снегу лежат два трупа когда-то любившие друг друга. Они заливают алой кровью друг друга, ведь оба погибли. Лежат не живые, не видя снежинок, красивого снега, а очи их закрыты. Успела представить это все Захарова в своем воображении хорошо, что это нереально, а всего лишь один из вариантов окончания сегодняшнего дня, а Лиза отчаянно пыталась до неё достучаться. — Крис, — говорит Индиго глубоко дыша. — Я тебя тоже люблю. Не слова лишнего и Кристина нежно набрасывается на неё с поцелуем, смотря на неё влюбленным взглядом наполненным детской радостью, трепетно целуя желанные губы, ведь она так долго этого ждала, прижимая её талию ближе к своей. В этот раз Андрющенко страстно целует её в ответ, проходясь по обветренным губам. Лиза осторожно запустила свои ручонки в волосы Захаровой медленно стягивая тугую резинку. Ноги Шумы будто стали уходить из-под крыши, а бабочки в животе вскружили ей и голову, её веки постепенно смыкались чувствуя только проворный язык Лизоньки, проводящий по её острым зубам, то аккуратно кусая за губу. Затем зализывая ранку и прикасаясь плавно кончиком языка. От таких действий Захарова просто сходит с ума в это время, а её сердце бьётся как одуревшее. Она ничего не воспринимает вокруг, кроме запаха знакомого шампуня и мятной жвачки. Андрющенко счастлива, что наконец- то целует Кристину после стольких ошибок и провалов. Индиго поддается напору страсти, сплетаются их розовые языки. Крис медленно проводит вниз по шее выводя дорожку по её холодной шее оставляя маленький багровый засос. Снежинки так и падают на эту милую парочку не думавшую не о чем, им все равно что сейчас холодно и дует сильный прохладный ветер. Они позабыли, что на улице зима, ведь в их животах порхают бабочки, а купидоны радуются на облачках думая кого свести следующим. Отрываясь от её губ Лиза устало спрашивает: — Солнышко, ты согласна быть моей девушкой? — стеснительно спрашивает Индиго, её. — Ты шутишь? Конечно, — с радостью в душе и на сердце говорит Захарова, потому что сейчас все точно будет хорошо.