***
Происходившее несколько дней, не исключено, что и месяцев тому назад, незадолго до событий настоящего времени.
День выдался максимально скучным, по крайней мере, для Сэмми. Практически ничего не происходило тогда...Всё шло своим чередом, будто бы по плану: поиск необходимых или просто полезных в быту и для выживания предметов, утренняя молитва, оказавшаяся очень непродолжительной в тот нудный день, и подобное тому. Сейчас композитор лежал, сложив руки, как мертвец в гробу, на старой, почти переломанной кровати...Простыня на которой местами была рваной, а плед больше походил на тряпку и совсем не согревал. Взгляд у мужчины был серьезным, а лицо по обыкновению, хмурым. К его суровому и грозному взгляду привыкли все, казалось, никто и никогда не видел Сэмми улыбающимся, начиная от немногочисленных потерянных, остающихся верными Чернильному Демону, и заканчивая врагами - кощунственными еретиками, что интересно, никогда не нападающими по одиночке. Как-никак, Самуэль Лоуренс - весьма опасная персона в глазах многих, даже несмотря на свой жалкий с первого взгляду вид. Неприятелю, как и многим, было известно, что музыкант отлично владел не только разнообразными видами музыкальных инструментов, но также хорошо справлялся с оружием, пусть и далеко не всяким, предпочитая чаще всего топор и тихую кошачью походку - умел подобраться к жертве так, что она и разглядеть не успеет своего убийцу. А зная каждый уголок студии и имея возможность передвигаться сквозь стены, Сэм мог взяться просто из ниоткуда, неожиданно и непредвиденно, что делало из него ещё более опасного противника. Ловкость, хитрость, вёрткость и ум зачастую давали возможность выбраться сухим из воды, выйти из любой, даже самой скверной ситуации без единой царапинки. Мало того, в последнее время поползли жутковатые слухи, якобы пророк всё видит и всё знает, читает мысли и видит будущее благодаря крепкой связи со своим лордом...Однако наверняка сказать не могли, есть ли оно на самом деле. Может быть, так оно и следует, пусть лучше боятся, чем скалят зубы и пытаются уничтожить. В той комнате, что ранее являлась личным и, разумеется, практически постоянно запертым кабинетом директора музыкального департамента, ненавидящим, когда отвлекают от работы и создают посторонний шум, помимо самого маэстро сегодня находился его близкий друг. К слову, тоже музыкант и бывший лирик все того же музыкального отдела, ценящий тишину и покой. Слегка полноватый мужчина с короткими, кудрявыми, покрытыми чернилами волосами и забавной шляпой "котелком", чьё тело также практически полостью покрывали чёрные грязные чернила, хорошо известные всем и каждому. При жизни Джек Фейн был весьма милым, слегка застенчивым парнем, пусть и закрытым, порой ворчливым, не любящим большие компании и предпочитающим уединение, подобно своему другу и бывшему коллеге. Сейчас он сидел, прислонившись спиной к кровати, буквально засыпая от тиканья часов и ровного дыхания прорицателя, лежавшего над головой. Джек ёжился и обнимал себя руками, будто замёрз. Вспоминалось совсем недавнее происшествие, во всех его жутких подробностях...Пришлось случиться одной неприятности недели две тому назад. Вместе с тем, однако, забегая вперед, можно с уверенностью сказать о том, что закончилось всё это, к счастью, хорошо, даже очень. Тогда пришлось пережить ужасное событие, такое, что от воспоминаний стынет кровь в жилах - нападение Дьявола. Отсутствие ног, медлительность и неповоротливость сыграли с беднягой злую шутку, ибо не удалось убежать или спрятаться. К тому же смерть, настигшая не сразу, была очень болезненной, мучительной. Но, как выяснилось, нет худа без добра. Повезло в другом. Перерождение подарило лирику возможность передвигаться на двух ногах, иными словами, из неуклюжего, противного, мерзкого искателя Фейн превратился в самого обыкновенного потерянного, уже способного постоять за себя. Уже позднее, где-то среди хлама удалось найти какую-никакую одежонку и прикрыть свою наготу, тем самым принять ещё более человеческое обличие и почувствовать себя гораздо более комфортно. Так что насчёт того, насколько случившееся было неприятным, можно было бы поспорить....Сэмми, на своё же счастье, так достоверной информации и не услышал, так как Джекки об этой истории умолчал. Дескать, чёрт его знает, найдет чего-нибудь на эту истеричку и решит с дуру выяснить со своим лордом отношения - пропадет ещё, погибнет...От вопросов бывший искатель отмахивался. Свалил вину на еретиков и дело с концом. Якобы они напали, обругали и прикончили. Со вздохом поправив шляпу, мужчина взглянул на композитора. Следует отметить, что отношения у них были особенными, если быть точнее, очень близкими. Ещё при жизни Фейн был одним из немногих людей, способных выдерживать эту наглость и даже некую деспотичность, наглость своего начальника, его это вечное недовольство и гнев. В нынешнее же время пророк со своим так называемым помощником или последователем, что не суть важно, подобно братьям, защищали друг друга, берегли, ибо ещё более близкого человека рядом не было на тот момент. -Ты там не помер ненароком?- Наконец-то подал голос почти заснувший Джек. Тишина, которая прерывалась лишь тиканьем часов, едва ли не погружала в гипноз, усыпляла. И чтобы попросту не отключится, следовало бы чем-то занять себя, поговорить с кем-то, а Сэм всё молчит и молчит, слова не проронит, даже дышать вроде как перестал. - Жив,- Сухо и нехотя отозвался неразговорчивый собеседник и развернулся к стене. В последнее время почему-то он на все отвечал как-то односложно, устало и безразлично. Даже на столь простой вопрос ответ последовал не сразу, а лишь спустя секунд тридцать. Непонятно было, с чего бы всё это. Вроде как умер и не работаешь более сутки напролет, а мучается по неясным причинам все равно. - Знаешь, а я говорил я тебе...- Прохрипел мужчина, отвечая так, словно догадался о чем-то, и опустил голову. Стало уж больно тоскливо, ибо тут же вспомнилась семья: мать, отец; друзья оставшиеся в живых...- Говорил я тебе...- Фейн сглотнул подступивший к горлу ком и шмыгнул носом. - Жениться надо было тебе...На Сьюзи, думаю...Бросать эту работу к чертям и жить спокойно. Сейчас был бы хорошим отцом, семья была бы... - Угу, а тебе что? Не нужно что ли было? Я ж могу всё то же самое сказать в твой адрес, как будто это что-нибудь изменит сейчас....Да и не помню, - Блондин лег на спину и закрыл лицо руками. - Вроде бы я и так помолвлен был. - Нет. Или да...Тьфу ты, проклятие, не помню, хоть убей! Как память стёрли, точно бы сотни лет прошли...И виноватых то в этой ситуации нет. Обвинять некого, кроме себя самого... - Ты сам завёл эту глупую тему...Да и что ты привязался вообще? Мало что у меня сохранилось в памяти с прежней жизни, - Пробурчал Лоуренс и нахмурился. - И вообще! Я считаю, виноват во всём Джоуи Дрю. Этот проклятый самовлюблённый идиот! 'миссис Кемпбелл' неспроста с ума сошла, всё из-за этого умника, сам понимаешь! Ты погляди, что с ней стало теперь... И я не о внешности даже, а о том, как очаровательная дама превратилась в то..во что превратилась...Неважно! Проще говоря, не поднимай больше подобные темы! Не переношу, когда ты начинаешь вот это своё: "а вот если бы...". Только хуже становится... -Извини - Джек хмыкнул и отвернулся виновато пытаясь найти способ перевести тему. - Ну...Ты же любишь её, так ведь? Она и относится к тебе с такой любовью и бережливостью, что позавидовал бы любой...И...раз уж на то пошло, почему бы тебе не искать своё 'душевное успокоение под её крылом? Кто, как ни женщина, подарила бы тебе любовь, ласку и тепло....' - Ну, начинается....- Заскулил пророк.- Опять ты со своей философией! Поэму нам ещё посвяти! - Блондин даже с кровати поднялся и сел на её край, ненадолго задумавшись. - Нет, ну...Ты прав, конечно, в какой-то степени, не спорю. Но не пойми неправильно...Не найти мне никакого, как ты там выразился, "душевного успокоения", даже если я буду рядом с ней. И с чем это связано, не объясню, потому что сам не понимаю. - Композитор фыркнул недовольно, скрестил руки на груди и поджал губы, потеряв всякое желание вести беседу. Лирик, в свою очередь, как-то робко подсел рядом. Захотелось почему-то почувствовать прикосновения к себе, просто приобнять своего друга, и то желание было настолько сильным, что из глаз чуть не выступили слезы. Возможно, это было связано с нарастающим чувством вины. -Послушай,- Начал слегка дрожащими голосом тот, - Ты правильно рассуждаешь...Обо всём том действительно не стоило бы разговаривать...Мы никак не можем повлиять на прошлое...А я...я дурак..Усугубил только и без того дерьмовую ситуацию...- Не закончив свою мысль, почувствовал, как Сэмми прильнул к нему спиной и тяжело вздохнул, что было никак неожиданно. -Глупости. Ты не дурак, а очень даже наоборот. И не говори так о себе. Просто, чёрта ради, не нагоняй тоску, когда и так тошно...Договорились? И, радуясь, сам не понимая чему, стихотворец улыбнулся, наверное, ещё нежнее всякой любящей женщины. Весь сияя от счастья, взявшемуся из ниоткуда, и прижавшись к единственному оставшемуся на этом свете дорогому человеку. - Как скажешь...- Отвечал тот тихо. - Обещаю, впредь несколько раз подумаю, прежде чем начну всякий разговор. - Так уж получилось, что он позабыл ненароком о том, что Самуэль - вспыльчивая персона и следовало бы выбирать слова вне зависимости от ситуации. Впрочем, несмотря на это, прорицатель сильно злится не будет и в случае чего быстро простит. Кроме того, Джек был практически единственным, кому доверяли...***
Настоящее время.....
Самуэль не испытал страха, не почувствовал малейшего беспокойства в ту минуту. Лишь тяжело вздохнул и взглянул на своего лорда каким-то безразличным и пустым взглядом. Он был слишком уставшим, чтобы нервничать, и слишком рассеян, чтобы по обычаю упасть на колени перед своим повелителем.... Единственное, что ему удалось выдавить из себя - тихую мольбу о прощении, притом слова были настолько неразборчивы, что демону пришлось как следует напрячь слух, дабы расслышать хоть пару слов. Аккуратно убрав руку с шеи и отвернув голову, маэстро очень поздно, но всё-таки вспомнил, что надо было бы припасть к ногам и поклонится. И тут же, в одно мгновение вернулось беспокойство: руки задрожали, а к горлу подступил ком...У композитора дрогнули губы, словно в попытке вымолвить что-то, но, к счастью, Лорд будто бы и не заметил ошибки. Он только велел разъяснить более подробно и ясно всё то, что было сказано второпях и, похоже, бездумно, возле старой и ржавой, запачканной чернилами ванной, без выкриков и заиканий; спокойно и не торопясь, уже не переживая за то, что кто-то пристально рассматривает твоё обнаженное тело. Хотя и было понятно, навряд ли так оно и выйдет. Даже несмотря на то, что дьявол, по своему обыкновению, держит себя ровно и не показывает никаких эмоций, сейчас не сформулирует мыслей и не подберёт слов. Скорее будет выглядеть, как последний дурак, пытающийся всячески оправдаться перед своим же слугой, что такому великому и грозному существу - просто непростительно. Сэмми замер, весь похолодел, но, подавив нервный истерический смех, немедленно опомнился, мысленно отчитав себя снова и снова, да не просто так, а, как ему казалось, за дело: "О как же мерзко я поступаю сейчас перед своим повелителем! Позор пороку! Не припал к ногам, не обратился должным образом, даже в мыслях молитвы не прочёл!" - Жалок...Жалок и беспомощен, противен сам себе. Он рухнул на колени и как-то жалобно посмотрел на величественного Чернильного Демона, чувствуя себя маленькой и мерзкой жертвой, загнанной в угол хитрым и свирепым хищником. Лоуренс не знает, как объясниться перед дьяволом, и уже сомневается в том, стоит ли, разъясняется вообще, не лучше ли принять 'сладкую' смерть? Но что-то в глубине души побуждало не сдаваться и бороться до последнего. Уж лучше выговориться, к чему бы то не привело..... - Видите ли, мой лорд, - шепчет слуга, виновато опустив голову, как обруганный пёс, - Я говорил, кажется, что попросту зависим от вашего внимания, да и в целом запутался в себе и своих чувствах по отношению к.... Впрочем, не важно! - Блондин умолк и резко поднялся на ноги, ударив себя кулаком в грудь и затем положив руку на сердце- ...Важно то, что я вовсе не разочаровался в религии, как вам могло причудиться! - Выкрикивает тот лихорадочно, весь дрожа, сам не понимая от чего. Почитаемый и горячо любимый им повелитель даже не успевает задать свой вопрос, ведь прорицатель будто бы прочитал его мысли. - О нет, нет! Вы не подумайте, ни в коем случае! - Не унимается бедолага, теряя силы с каждым новым словом.- Я выразился тогда неправильно и, вероятно, вызывал у вас сомнения по этому поводу... Уймись. - Скомандовал бес, подходя всё ближе и ближе к беспокойному музыканту, который пытался отдышаться после своей 'торжественной' и одновременно с тем в каком-то смысле бессмысленной и непродуманной речи. Тон владыки по-прежнему оставался грубым и угрожающим, и ведь страшно то, что никогда не знаешь наверняка, желают ли тебе зла или нет. -Иш, погляди на него, весь издёргался...Ответь мне лучше, на что весь этот цирк? К чему эти твои глупые намеки? - Дьявол неторопливо обошёл своего пророка не спуская с него невидимого взгляд, и по обычаю остановился за спиной. На самом деле, уже прекрасно понимая, (пусть и не был в том точно уверен), что имеет в виду его собеседник. Вместе с тем хотелось, чтобы мужчина сказал об этом прямо, очевидно, стремился поиздеваться как следует. Однако Сэм, как назло, молчал, будучи не в состоянии как следует обдумать предстоящую речь. Посему Чернильному Демону пришлось действовать самому. Жилистая когтистая рука легла на плечо практически полностью лишённого сил пророка, заставляя его вздрогнуть и съёжиться. -Болит? Так ведь? - Прерывает тишину насмешливый дьявольский голос. Холодная ладонь медленно скользнула чуть выше и коснулась 'пораненной' шеи, поглаживая её на удивление аккуратно. -Не сильно...- хмыкнул Сэмми, явно чего-то не договаривая, но стоило ему на несчастье своё вымолвить парочку слов слов, как хитрый чёрт с силой надавливает на почерневшее пятно от укуса, заставляя Лоуренса стиснуть зубы и приподнять голову вверх. -А не хочешь ли узнать, зачем я это сделал?- Насмехается повелитель, наклоняя голову в бок, -А не желаешь ли ты выяснить, почему тебе придется ещё долго страдать от боли? - С каким-то нетерпением в голосе, спрашивает он и, не дожидаясь ответа, шепчет на ухо своему подопечному, разгадку. -Запомни. Каждая тварь, обитающая здесь, каждое существо, волочущее своё существование без всякого смысла, твоя жалкая Алиса, что провозгласила себя ангелом — все они должны видеть. Видеть, кому ты принадлежишь и с кем ты связан..- Рогатый делает паузу, пока Лоуренс замирает в оцепенении, пытаясь осмыслить сказанное, уже и саи понимая, к чему ведёт это разговор, всего лишь отказывался в это верить. - Знай, композитор, - Прорычал чёрт, продолжая незаконченную мысль - Чтобы ты не вытворял, ты исключительно в моей власти. Ты — твоя душа, твоё тело, принадлежит мне. Маэстро дрогнул и чуть было не потерял равновесие. Ему не показалось.. Последнее было сказано будто бы не его лордом, а некой страстью, накипающей у него внутри.... Слова здесь были не нужны. Один только смущённый до безобразия вид, говорил о том, насколько поразило Самуэля сказанное. Будь бы на месте предводителя кто-то иной, блондин бы непременно обозвал того противным извращенцем, чтобы хотя бы чуть-чуть снизить градус своего стыда. Но нарисовавшаяся ситуация так поступить не позволяла. Неожиданно дьявол хватает своего пророка за руку и тянет на себя, заставляя того совершить небольшой оборот и в итоге упереться в стол, за которым директор музыкального отдела когда-то работал. Некоторые вещи, такие как: стакан из-под карандашей, пустая чернильница, рухнули на пол в ответ на такую дерзость, а Самуэль, в свою очередь, ударился спиной и зашипел от резкой, но не сказать, чтобы очень сильной боли, поглядывая на своего повелителя с опаской...Как известно, никогда не узнаешь, чего ожидать от столь величественного и полностью непредсказуемого существа. Бес подходил ближе, медленно и тихо, будто бы крался. -Ты что это? Вздумал на меня шипеть? -Нет нет! - Захрипел собеседник, судорожно пытаясь оправдаться, - Я просто ушиб спину...Само вырвалось, прошу прощения... - К тому моменту Дьявол стоял буквально перед носом у своей жертвы, что так сильно пыталась вжаться в этот проклятый деревянный стол, что вскоре и вовсе на него уселась. Ничего не отвечая, он задирает вверх ногу музыканта, давая понять окончательно, к чему всё идёт.... В одно мгновение все мысли в голове, перемешались. В груди Лоуренса засело волнение, а сердце забилось с бешеной силой...С одной стороны, он грезил об этом по ночам, с другой же - ненавидел себя самого за эти похотливые мысли, ибо знал, насколько это все противоестественно, неправильно, мерзко, в конце концов. Он не хочет изменять любимой женщине, (на самом деле просто опасаясь за последствия) но и с собой ничего поделать не может, к тому же наперекор воле лорда не пойти. Как бы того не хотелось. Зато тело, напротив, полностью расслабляется... Ни малейших признаков сопротивления, словно заставляет поддаться, пока здравый смысл вопит, не унимается и умоляет остановиться, прекратить все это безобразие. Голова кружилась, бросало то в жар, то в холод, а перед глазами всё расплывалось в тот момент, когда Чернильный Демон неожиданно стянул с него подтяжки, да с такой силой, что они разорвались. Видать, советоваться не с кем ни собирается. Известное дело, будет делать так, как оно ему надо. Испорченные штаны были брошены на пол, словно тряпка...Бес когтем прошёлся от ключицы до груди, полностью голое тело композитора вновь предстало перед его незримым взором: худое...практически дистрофичное, но, что не говори, красивое...Выпирающие кости: рёбра и бедра. Такие же костлявые руки, острые плечи и страшно бледная кожа, перепачканная чернилами, что уже никогда не отмоются, ведь они-же текут по венам уже несколько лет. Рогатый замер на мгновение, вильнув хвостом. Ему уже приходилось разглядывать своего подчинённого, и с виду всё то выглядело ужасно хрупким, жалким - тронешь пальцем, того и гляди переломится. Неясно было, откуда только берется хоть какая-никакая мочь. Как тот вообще передвигается, так к тому же обладает практически безупречной ловкостью? Вероятно, выживал так называемый провидец, всё же больше за счёт своей хитрости и ума, чем физической силы. Негромко зарычав, дьявол неспешно спустил руку к обнажённому паху музыканта, отчего тот задрожал, прикрыв рот рукой и почти сразу забыв о том, о чем размышлял несколько секунд назад. Поднимая глаза на Чернильного Демона, Сэмми только краснел, жалея, что под рукой нет маски. Большая, красивая, мускулистая, ухмыляющаяся фигура божества, нависающая над его телом, заставляла чувствовать себя ужасно неуютно. А дышать тем временем становилось всё тяжелее...Стоило страху хоть немного отступить, как вернулось то знакомое чувство, преследовавшее не так давно. Вновь волнами накатывал жар, и вновь внутри закипала страсть... Повелитель вдруг по какой-то причине отошёл в сторону, все также злобно улыбаясь. Подвинул к себе стул и, усевшись на нём, скрестив руки на груди и запрокинув ногу на ногу, говорил, с одной стороны спокойно, непринужденно, с другой же, наоборот, с каким-то нетерпением и трепетом. - Ну же, пророк, не сопротивляйся. Просто делай, как тебе прикажут, не растягивай время. Сейчас я хочу, чтобы ты ласкал себя прямо предо мной. Лоуренс опешил, вжался в стол и испуганным взглядом посмотрел на своего лорда. "Я себя? Прямо перед вами?" - в ужасе думал он - "Да как же я могу? Так неуважительно, так мерзко. Неужели вы так хотите поиздеваться надо мной..?". Но заставлять владыку ждать - себе дороже. И сопротивляться нет смысла, коль жизнь дорога. Одной рукой слегка прикрыв своё тело, а другой скользнув к своему возбуждённому органу, он начинает как-то неуверенно, с опаской водить по нему рукой, на данный момент абсолютно без удовлетворения. Тут преобладал стыд, смешивающийся с уже в который раз нарастающим ужасом. Сию же минуту послышался смех, вынуждающий маэстро вздрогнуть, съёжиться и почувствовать себя ещё хуже. - Ну, ну...Так не интересно. - Прорычал господин. - Закрой глаза, раз уж тебя это так смущает, и представь, что меня здесь нет. Или хочешь разочаровать меня? Самуэль отрицательно помотал головой в ответ. Конечно, он ни в коем случае не желал, а конкретно в этом случае даже боялся кого-либо разочаровывать, а уж тем более своего властителя. Тяжело вздохнув, да зажмурившись, как велели, он постарался не думать о том, что кто-то пристально смотрит, наблюдает за каждым его шевелением. По телу пробегает дрожь, когда мужчина убирает руку, больше не пытаясь как-то прикрыть наготу, и касается укушенной шеи, слегка приподнимая голову, не открывая глаз. Все также осторожно и нерешительно, как и в первый раз, он обхватывает болезненно пульсирующий член, требующий к себе должного внимания. Однако на этот раз движения оказываются более плавными, гораздо более приятнее той бессмысленной возни. Слегка приоткрыв рот, он медленно приподнял взор на своего возлюбленного. И взгляд этот был абсолютно пустой, затуманенный, ибо мысли теперь были заняты совершенно другим. Похоть всё-таки одержала верх над моралью и совестью, теперь она преобладала над страхом. Ныне музыкант позволит властвовать над своим телом к чему бы то не привело. Прижимаясь к стене, возле которой располагалась многострадальная мебель, Сэм тяжело дышал, ёрзая на месте и безуспешно пытаясь сдерживать тихие стоны. В то время как ураган ощущений всё возрастал и возрастал, лишая разум способности здраво рассуждать. Теперь была лишь неконтролируемая жажда, неконтролируемое желание, чтобы Чернильный Демон, наконец, овладел им... Именно этого и дожидался лорд. Именно до такого состояния он желал довести свою жертву, чтобы та уж точно не вздумала оказывать малейшего сопротивления. Помедлив немного, он поднялся и уверено подошёл к своему слуге, отводя его худые руки в сторону и наклоняясь к его губам. И без того одурманенный, расслабленный и не способный нормально воспринимать действительность, композитор, измученный похотью и невыносимым возбуждением, ощутил, как ёкнуло беспокойное сердце, а румянец, покрывший всё лицо, тут же бросился в глаза. Он был столь близок, казалось, должен поцеловать своего последователя, но в последнюю секунду рогатый отстранился. В то же мгновение порок почувствовал какое-то жжение в области талии и, опустив взгляд, заметил, как в его плоть вонзаются острые когти, оставляющие на бледной коже следы и маленькие капли крови...Сэмми заскулил и запрокинул голову назад, ощущая, как кожа покрывается испариной и дрожат ноги, как повышается чувствительность тела к абсолютно любым прикосновениям, как боль в очередной раз кажется сладкой, окончательно лишающей здравого рассудка. Почему-то, невзирая на всё то, что вытворял чёрт, появлялась необоснованная уверенность в том, что рядом со своим повелителем он в безопасности...Вероятно, находись бы Лоуренс в задаром уме, он тут же отверг бы подобную мысль. В настоящее же время любые касания, пусть даже совсем неприятные, заставляли содрогаться и теряться в мыслях, забывать обо всём... Внезапно дьявол хватает блондина за горло, полностью перекрывая своей несчастной жертве воздух. Приятно было слышать, как та задыхается, и чувствовать как мучается его пророк, что и приоткрытого рта слышны лишь хрипы. Не ясно только, почему не слышно мольбы о пощаде. Напротив, глаза музыканта безумны, полны жажды и похоти, словно все эти игры на выживание приносили ему несказа́нное удовольствие. Что в большей степени никак не разочаровывало, а даже наоборот, лишь сильнее раззадоривало чёрта. Но убийство в планы не входило, потому покровитель нехотя отпускает маэстро, давая ему сделать вдох. Послышался приглушённый по обычаю хриплый, дьявольский голос: -Расслабься и не вздумай сопротивляться. Облегчи работу как мне, так и себе самому. Не откликаясь на те слова, провидец невольно взглянул на своего покровителя и в ужасе обнаружил изменения...Сердце так чуть и не выпрыгнуло из груди в тот момент. Невесть, откуда взявшийся нечеловеческих размеров половой орган божества - поистине пугающее зрелище, тем более, когда понимаешь, каковы будут последующие действия...Сэм даже толком понять не мог, что испытывает сейчас. В голове кружился один единственный вопрос: "а не порвет ли вот это меня ненароком?" Впрочем, к удивлению, выражение лица оставалось абсолютно иным, не отражающим ни малейшего страха. Эти ощущения были столь желанными, что мужчина больше не мог сопротивляться. Прикусив губу, (в очередной раз до такой степени, что с неё пошла кровь) он поднимает свой почти опьяненный взгляд на Чернильного Лорда. Однако сразу же отводит его в сторону и не успевает одуматься, как вскрикивает, прогнувшись в спине от внезапной разрывающей боли. Без всякой разработки просто невозможно проникновение детородного органа таких внушающих размеров. Похоже, ввиду затуманенного разума, композитор не заметил вовсе, как господин подготовил его тело, дабы осуществить давно задуманное. Не помня себя, Сэмми закинул руки за шею своего лорда, стискивая зубы и закатывая глаза, с которых тонкими ручейками покатились слезы...То было очень больно, но так долгожданно, что, позабыв о морали, композитор отдается этим ощущениям целиком, не упрашивая быть осторожнее, сквозь всхлипы и громкие обрывистые стоны, как сделал бы это любой, если б оказался на его месте. Чёрт вновь вцепился своими когтями в кожу пророка, царапая и оставляя кровавые следы, должно быть, не желая оставлять единого чистого места на теле слуги, раз всюду отныне красовались многочисленные дьявольские укусы и весьма глубокие царапины. К тому времени измученное тело музыканта становится более податливым. О том можно было догадаться и по изменившемуся выражению лица прорицателя и громким стонам, обрёвшим иную форму. Дьявол не медлил ни секунды. Добившись своего, он начал двигаться с достаточно большой скоростью. И каждое движение, каждый толчок отражался в громких, усиливающихся стонах Самуэля, что лишь сильнее разыгрывало ухмыляющегося беса. Лоуренс громко выкрикивал имя своего повелителя, позабыв всякий стыд, закатывал глаза от такого наслаждения, кусал и без того "израненные" губы, что, естественно, просто ни могло не нравится владыке. В какой-то момент, жутковато оскалившись, демон резко изменяет положение, и угол под которым двигался ранее, задрав вверх ногу своего последователя. Сэм прогнулся в спине, закрыв глаза, с его уст сорвался громкий мучительный стон. Бес задевает простату, тем самым заставляя композитора испытывать огромное количество разнообразных ощущений, дрожать от просто непередаваемого словами удовольствия, умолять рогатого не останавливаться. А тот ведь предвидел заранее, что последует, пусть и за небольшим изменением в позе, оттого ничуть не удивился такой бурной реакции, лишь ядовито улыбнулся, "вдалбливаясь" в ослабшее, худое, бледное, изувеченное тело, так будоражащее взор, внимательно и с наслаждением наблюдая, как извивался мужчина, не в силах сдерживать себя и совсем теряя голову. Ещё несколько грубых и резких движений со стороны лорда, и тот уже чувствует, как близок к разрядке. Слышит тихий голос полностью затуманенного разума: "Боже... Боже мой....Это слишком хорошо....Молю вас только не останавливайтесь!...Я так....Я так больше не могу...я больше, больше не выдержу". С большим трудом сдерживая себя, прижимается к божеству и вновь целует его, тем самым застаёт своего повелителя, который, как известно, целоваться не умел от слова совсем, врасплох и дабы скрыть свою неопытность, тот кусает инициатора за язык, обозначив свою доминирующую позицию. Но Сэмми уже не чувствует того. Выгибаясь в спине и отстраняясь, он громко стонет, почти срывая голос, сотрясаясь, испытывая оргазм. А с губы осторожно стекает маленькая струйка чёрной чернильной крови...Довольно усмехаясь, дьявол долго себя ждать не заставил, и через пару минут, маэстро, полностью лишенный сил, ощущает разливающуюся внутри жидкость, издавая последний тихий хриплый стон, чуть-чуть не лишаясь сознания и тяжело дыша..... Композитор долго не мог прийти в сознание...Голова кружилась, а сердце билось с такой силой, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Конечно, Лоуренс не был кем то вроде смущённого девственника. Ему приходилось "спасть с женщинами" и не раз. Однако подобных эмоций всё то не вызывало. К тому же походило больше на простое удовлетворение элементарных биологических потребностей любого существа, без всяких там чувств и волнений. В этот же раз все было абсолютно иначе: столь хорошо и спокойно в какой-то степени, что даже непривычно. Но умиротворение продлилось недолго....Стоило только объявится здравому рассудку, отбросив в сторону всякую рассеянность и забывчивость, как движения сковал страх. На минуту и вовсе причудилось, что душа покинула обессиленное тело. Музыкант готов был провалиться под землю от стыда перед своим господином и злобы по отношению к самому себе. Но сил на ругань и самобичевание практически не осталось, даже невзирая на то, что свой поступок Сэм считал непростительным и позорным, мерзким и неправильным. В конце концов, и перед Сьюзи должно быть стыдно. Но сейчас тот об этом не думал...Боялся иного. Боялся и в то же время мирился с тем, что за всю его ласку по отношению к демону, касания, поцелуи и похотливые взгляды придется поплатиться, да ещё как. Того и гляди, мокрого места не останется - и поделом - думал блондин, не поднимая пристыженного взгляда на своего повелителя. - Не обманывай самого себя, пророк, - говорит дьявол, заметив, как забеспокоился его слуга. К тому моменту чёрт уже успел привести себя в порядок, хотя пошло лишь несколько мгновений. - Мне известно о всех твоих переживаниях, и смешно с того, насколько они глупы, - Невозмутимым голосом продолжал тот, наклонившись к маэстро и зарычав негромко, с явным нетерпением. - Скажи мне всю правду прямо в лицо, не заставляй меня ждать. -Если я скажу...Скажу, что люблю вас, милорд, а затем потеряю сознание, - тихо отвечает блондин, тяжело вздыхая и нервно посмеиваясь, - это будет ещё глупее, чем вы можете себе представить. Да и в любом случае, раз уж вы знаете причину моего беспокойства, будете абсолютно правы, прикончив своего подчинённого за всю его дерзость...А если я скоро умру все мои слова значения не имеют. Бес рассмеялся в ответ, вильнув хвостом, -Да как же ты не поймёшь....Все они глупцы по сравнению с тобой, Сэмми. И поверь, они все этого не достойны. Всё то, что было здесь, останется в тайне. Можешь не забивать себе голову, подобными мыслями. - Приподняв мужчину за подбородок, владыка, к своему изумлению, не увидел в глазах страха. В них было лишь полное доверие своему покровителю, и оно совсем не казалось наглостью. Чернильный Демон лишь похвалил последователя так, как хвалит хозяин послушное домашнее животное, поглаживая его по голове. Вместе с тем становится очевидно и то, что провидец останется жив.***
Одри
Старые, местами подпорченные листы, аккуратно сшитые в одну небольшую книжку. Это было что-то вроде мемуаров, собрание каких-то порой неразборчивых записей, наблюдений и зарисовок, авторство которых присваивалось Генри Штейну. Буквально несколько дней назад передавшему эту весьма толстую самодельную книжечку, лишённую всякого переплета, Одри. Вручил он её, правда, молча, лишь с доброй улыбкой. И тихо ушёл, оставив множество вопросов. Бережно перелистывая станицы, сидя в тени какого-то небольшого дерева, девушка только сейчас принялась тщательно изучать её содержание. Вчитывалась в каждое слово и рассматривала каждый рисунок. Пожалуй, она надеялась узнать как можно больше информации о цикле, о её втором или, может быть, даже самым первом доме... Вопросов было великое множество, а ответов не было практически совсем... Поэтому всякая иллюстрация, абсолютно любая запись была на вес золота. Вот только больше всего по какой-то причине привлек внимание портрет жены бывшего аниматора - Линды, запрятанный в самом конце и не сопровождаемый какими-либо замечаниями или подписями. В груди заныло в тот момент...Одриана понимала, что на сегодняшний день никак не может помочь Генри вновь увидеть свою возлюбленную, а ещё страшнее становилось, когда приходилось задавать себе вполне логичный вопрос: реально ли это вообще? Долго всматриваясь в прекрасный, на память нарисованный портрет, девушка чуть было не расплакалась от досады и осознания сей действительности. Оттого и закрыла 'книгу', запрокинув голову вверх, не давая слезам выкатиться из глаз. Нет, давать волю эмоциям сейчас было не время. Она очень старательно попыталась думать о чем-то ином, что получалось ну просто отвратительно.... Дальше только хуже и хуже.... Сначала вспомнился отец и всё, что связано с ним: Джоуи Дрю был очень умным человеком, ценящим искусство, влюбленным в своё дело, но, однако же, допустил столько ошибок, натворил столько бед, что прощения ему просто нет, не будет никогда. И было уж очень тяжко в это поверить, особенно любящей дочери. Да, пусть так оно и было...по его вине ныне страдают все, начиная от Чернильного Демона, как бы странно оно не звучало, заканчивая и самим Джоуи, душа его, всего скорее, никогда не упокоится с миром...И самое неприятное здесь было то, что человек полностью отказывался признавать за собой вину при жизни. Но упрекать во всём родителя, а уж тем более ненавидеть дитя не станет ни за что в жизни. Да что уж там и говорить, Одри до сих пор не могла смириться с его смертью и до сих пор берегла всё то, что от него осталось. Затем также неожиданно вспомнился Уилсон Арч с его подозрительным видом и хитрым взглядом. Идеи этого якобы простого работника, точнее уборщика в студии, были безумными, а уж попытки их осуществления...Тут вообще стоило бы помолчать. Дама поморщилась, вспоминая, какими ужасными способами он пытался воплотить в жизнь свои бредовые планы. Псих, проще говоря, в добавок ко всему ещё и грязный извращенец. Скверно! С другой стороны, конечно, его можно было бы оправдать, в какой-то степени он всё-таки прав. Но жертвовать своей шкурой ради уничтожения собственного брата, единственного члена семьи, под предлогом того, что так будет лучше для всех - такое себе удовольствие. О подобном лучше не думать... Одри схватилась за голову, что разболелась не на шутку....Переполняли тревожные мысли и воспоминания, а необъяснимый страх сковывал движения. Портер, Элисон, её спутник - Том, Искажённая Алиса, Сэмми Лоуренс, Хейди и прочие...Видения быстро сменялись одно за другим, и все они были несвязанными, хаотичными. То слова брата: "ты монстр...Такая же, как и я...", то предсмертные вопли Уилсона Арча, то глухие стоны и кашель умирающего Шипахоя Дадли, отцовские рассказы, бледное худое лицо пророка и острые зубы неизвестного существа, похожего на пса. В ушах всё усиливается гул, а дышать становиться очень трудно. Перепуганная девушка хватается за горло и пытается кричать, а вместо крика только хрипы и боль...И продолжается весь этот кошмар до тех пор, пока кто-то не окатил беднягу чем-то холодным. -Устроили здесь цирковое представление...Шуму то столько зря подняли! - Раздался ворчливый голос какого-то потерянного. - Не раненая даже, а кряхтишь, как помираешь...Ну! Чего же молчишь, глазами хлопаешь? Вставай, давай! Разлеглась она тут... Юная леди поднялась с земли, вся дрожа, как осиновый лист и не понимая, что происходит вокруг. Подняв драгоценный подарок Генри и прислонив его к груди, она что-то промямлила. Сил не было, так же как и голоса, потому вместо "спасибо" прозвучало что-то неразборчивое и сиплое. Реакции, притом в ответ никакой не последовало...Мертвец только пробубнил чего-то недовольным тоном и ушел прочь, отплёвываясь и оставляя случайно встречную совсем одну. И вот ведь как получается...В реальном мире много предсказуемо, зато в цикле, напротив, никогда ничего не предугадать...Даже если ты что-то планировал, знал наперед, что произойдет именно так, не иначе всё изменится. И порой настолько, что ты окажешься в такой ситуации, из которой далеко не всегда сможешь выбраться самостоятельно - размышляла беспокойная дочь Джоуи Дрю, прежде чем встать и уйти восвояси..***
Дьявольский провидец
Это было что-то вроде балкона или лоджии...Правда уж очень старой и грязной. Парочка поломанных табуреток, на одной из которых устроилась небезызвестная кошка, выбрав для себя самый удобный, пусть лишенный спинки, но хотя бы стоящий на всех четырех ножках, какие-то непонятные листы бумаги и что-то ещё. Самуэль вышел подышать свежим воздухом, не покидая стены студии. Хотелось закрутить, как тогда, когда он ещё был жив. Однако сигаретам взяться было неоткуда, потому мужчина нашел занятие получше. Прильнув спиной к стене, он в очередной раз взялся за музыку. Любимый инструмент, считай, последнее, что напоминало о прежней жизни, и похоже, мелодия, которую он играл сейчас, так успокоила практически неугомонную ушастую зверюшку. Ввиду недавних событий, к тому же, композитору пришлось приводить в порядок свои порванные штаны - единственную одежду. Сидеть, прикрывшись только тонким пледом, и зашивать порванную вещь наспех найденными где-то иглой и какой-то нитью, постоянно опасаясь, что кто-то ворвётся в каморку и застанет его в таком нелепом расположении. Верхняя часть тела и вовсе практически полностью была перебинтована, словно тот вернулся с побоев, хотя на самом деле просто тщательно скрывал следы, отметены, оставленные его лордом, напоминающие о том инциденте весьма болезненно. А примерно час назад, в добавок ко всему, он виделся со Сьюзи. Ещё и беседовал с ней совершенно спокойно и хладнокровно, умело сохраняя свою тайну. От всех вопросов, мол, откуда у тебя все эти бинты и зачем они тебе, музыкант отмахивался: "Цикл никого не щадит, ты сама это хорошо знаешь. Не хотелось бы мне предстать изувеченным перед тобой." - Таковы были его слова перед тем, как тему наконец-то удалось перевести. Как же всё-таки выматывали все эти свидания, разговоры, встречи...Надо сказать, раньше блондин за собой такого не замечал. Может быть, связано это с тем, что внешность мисис Кемпбелл претерпела сильные изменения, а маэстро, в свою очередь, любил именно Сьюзи, а не Алису Ангел, в которую превратилась эта очаровательная дама. Но больше всего, конечно, он переживал за то, что она узнает о том, о чем не следует, и тогда уж точно - хорошего не жди. Тем не менее, в последнее время казалось, что она уже всё знает, но будто бы и против ничего не имеет. Переживает только за жизнь своего возлюбленного всякий раз, как видит рядом Чернильного Демона. Но, к сожалению, верить во все это, пожалуй, нет смысла. Да и, честно говоря, у Сэма по обычаю не обошлось без брани на самого себя. Ведь как это оно так? Всю сознательную жизнь презирал гомосексуалистов, а в итоге что? В итоге сам таковым и оказался? Удалось разве только убедить себя в том, что раз уж повелитель - существо не человеческое, а нечто в миллионы, в миллиарды, если не в бесконечности раз его происходящее, то называться музыканту не геем, а явно кем-то иным. И это в некой степени даже успокаивало. В любом случае, ничего с этой своей привязанностью Лоуренс не сделает, скорее помрёт, чем откажется от это любви. Сэмми взглянул на звёздное небо...Чёрное и мрачное, с яркой жёлтой луной, неприветливо и даже злобно улыбающейся, глядя на всех свысока. Он задумался, почему-то, вероятно, даже погрузился в сон...Вдруг вспоминались прогулки по вечернему парку, широкие степи, моря и пески, леса, луга с пасущимися на них стадами животных, таких как: овец, коров или лошадей. Всё вспоминалось урывками, мимолётным видениями, жалкими воспоминаниями. Но порой именно они становились вдохновением, и на свет рождалась какая-нибудь новая красивая мелодия, и повезет услышать её далеко не каждому. Шорох осенней листвы под ногами, всплески воды, звуки дождя - всё это мелькало перед глазами, словно огоньки. Хитрый смех Джека, странные и порой даже жуткие шутки Нормана Полка и какой-то добрый, ласковый женский голос, похожий на материнский...В глазах на мгновение потемнело, воспоминания исчезли. Пропали столь неожиданно, как и появились. Блондин тяжело вздохнул, вновь ощутив какую-то пустоту внутри себя. Порой Сэм удивлялся сам себе. Любой на его месте, будь то слуга или просто потерянный, пусть и почитал бы чернильного беса, но опасался бы, прятался, убегал, делал бы всё что угодно, избегая всякой встречи. Пророк же, наоборот, чувствовал себя не просто спокойно в компании грозного существа, держащего весь цикл в страхе, а даже ощущал себя в безопасности, будто бы его защитят от любой напасти. И вот опять мужчина чувствует, что где-то рядом бродит его господин, и в душу закрадывается лишь лёгкое волнение, а не тот липкий страх, которому положено быть. Он понимает прекрасно, что бес направляется прямо сюда, прекрасно зная и чувствуя, где сейчас находится его слуга, что смиренно его ждёт, шепотом читая молитвы собственного сочинения, уже почти совсем не опасаясь за свою жизнь, просто с трепетом ожидая момента свидания. Достаточно скоро сам демон соизволил показаться, появившись будто бы из ниоткуда, и маэстро в который раз не успевает как следует его поприветствовать. Но ужас им в тот момент не овладел. Лишь лёгкое смятение заставило его отвести в сторону взгляд, после чего прислужник, конечно же, поклонился, не изменяя своим принципам. Владыка, одобрительно кивнув, лишь поманил Сэмми за собой, наблюдая за тем, как тот, забрав с собой банджо, покорно направляется вслед и как проснувшийся ушастый комочек шерсти спрыгивает со стула и бежит рядом, не желая оставаться в одиночестве.Грозный дьявол и его пророк...Каждый из них - существо опасное и совершенно непредсказуемое в своих поступках, и между ними крепкая связь, которую никто не смеет разорвать. Пусть известно, что провидцу дозволено гораздо больше, чем остальным, зато никто не знает, насколько все же близки эти двое, никто не знает, как дьявол на самом деле дорожит своим последователем, оберегая его, и никто не понимает и не поймет никогда, почему жив до сих пор этот наглый музыкант. Наверное, это всё навсегда останется тайной для них, единственной тайной, что не раскроется никогда.