Разговор. Покои Хасеки
Хюррем Султан со своей дочерью безжизненно сидели на тахте. Они много плакали и горевали за погибшими. В их сердцах они навсегда останутся. Мехмед… Селим… Баязид… Джихангир… госпожи в них души не чаяли… А Султан Сулейман? Хасеки потеряла своего любимого, Михримах отца, а народ славного, великого правителя. Был также Мустафа, за ним горевала вся столица, а также: Махидевран, Хатидже со своей сестрой Шах Хубан и дочь падишаха. Хоть они и воевали с ним, но она его любила. Очень любила. Не меньше других братьев. Хюррем Султан была опустошена. День и ночь в глазах стояли слёзы, несмотря на то, что выражение её лица оставалось безжизненным и действительно побеждённым. Не так она хотела стать Валиде Султан. Да и вообще не хотела ею становиться. Несмотря на такое горе, нужно было что-то предпринимать. Империя осталась без правителя и наследников, это могло закончиться достаточно сильной катастрофой. Государство имело риск просто исчезнуть. А враги? О, враги не упустят шанса напасть. Особенно Шах Тахмасп. Хюррем Султан естественно не могла дать империи исчезнуть! Этим государством управлял Султан Сулейман, её муж. Он усердно выстраивал империю, женщина просто не могла позволить ей исчезнуть. Поэтому госпожа позвала своего верного сторонника — Рустема. — Хюррем Султан, Михримах Султан, — паша почтенно поклонился, когда вошел. Затем выпрямился и в ожидании посмотрел на госпожей. Дочь падишаха опустила пустой взгляд в пол, не имея желания решать сейчас какие-то проблемы, на её глазах вновь появлялись слёзы. Рыжеволосая женщина в свою очередь строго посмотрела на мужчину и серьёзным, но всё таким же пустым тоном спросила: — Как народ? — В панике. Боятся за свои жизни, — мгновенно ответил верный сторонник. Хасеки прикрыла лицо руками и устало вздохнула. Как и всегда! Люди думают только о себе. Видимо, только дворец нёс траур по покойному падишаху. В сердцах людей был Мустафа. Это ничем не изменить. Подумав некоторое время, она вновь подняла взгляд и тихо, с нотками паники и расстройства спросила: — Рустем, что можно предпринять? Как уберечь государство? — мужчина задумчиво облизнул пересохшие губы. Он, конечно, разбирался в этих делах, однако лучше спросить об этом у знающего человека… — Госпожа… Вам лучше спросить у Великого визиря — Ибрагима паши. Он лучше разбирается… — не успел он договорить, как Хюррем резко встала со своего места. Она чаще задышала, кулаки невольно сжались. Женщина гневно прокричала: — Нет уж! Я буду сама решать! — Михримах испуганно встала за ней, нежно взяла за руку, пытаясь успокоить, и прошептала: — Мама… — Хасеки обернулась к ней, вырвала руку из её некрепкой хватки. Выставила руку в жесте, «отойди» ладонью вперёд и раздраженно выдала: — Молчи, Михримах! — девушка расстроенно отошла, не желая гневить матушку. В чём она виновата? Она же ничего плохого не сделала! Даже наоборот, пытается помочь решить проблему. Рустем с сочувствием глянул на младшую госпожу. Хюррем сделала глубокий вдох и судорожно выдохнула, пытаясь успокоиться, а затем продолжила беседу с пашой: — Ибрагим не подходит, он хоть и визирь, но ты тоже имеешь влияние в совете. Что предложишь? — Госпожа, на трон могут сесть только дети падишаха. А именно шехзаде. — И? Что с того? — недоумённо задала вопрос Хасеки. Мужчина хитро усмехнулся и промолвил: — Так как шехзаде вместе с повелителем убили, нам нужен новый наследник или наследница, — Рустем устремил свой взгляд на Михримах, отчего та сжалась. Хюррем медленно обернулась к дочери и удивлённо посмотрела. Женщину на престол? Это противоречило всем законам! Народ взбунтовался бы, не понял. Только вот… Был ли у них выбор? Это ради их жизни и жизни империи. Они должны пойти на такое, иначе не только народу, но и всей династии придётся несладко. — Ты предлагаешь мне…? — с волнением в голосе проговорила младшая госпожа. Мужчина согласно кивнул. Девушка не верила в это… Она не могла управлять страной! Она не готова! Её не учили тому, чему учили её братьев. Падишахи должны были прекрасно владеть саблей и превосходно ездить на лошади! Да всё равно на это! Нужно было смыслить в политике! И во внешней, и во внутренней! Михримах — султанша! Её не учили такому! — Да, Михримах Султан, в данной ситуации вы можете претендовать на престол, — дочь падишаха обернулась к матери. Глядя на неё, она раскинула руки по сторонам и попыталась переубедить: — Я ведь ничего не знаю! Я не научена элементарным вещам! Да что они, я не смыслю в политике! — Я считаю это прекрасным предложением, Рустем. Тебя научат всему, — довольно произнесла Хюррем, расплываясь в гордой улыбке. Дальновидная госпожа уже чётко представила у себя в голове эту картину. Она — Валиде Султан, а её дочь становится правительницей Османской империи. Прекрасный план. Все враги в миг могут быть повержены! С умом Михримах империя продолжит жизнь и процветание — в этом Хюррем Султан и Рустем Паша нисколечко не сомневались. И может Хюррем и была опустошена смертью любимого мужа и старалась меньше выходить из покоев, но жизнь продолжалась — нужно было двигаться дальше. И точно сейчас, в труднейший для дочери момент, Хюррем Султан совесть не позволит оставить Михримах Султан наедине с противниками и навалившейся на её юные плечи ответственностью. — Но мама! — попыталась возразить дочь, но Хасеки выставила руку, чтобы та успокоилась. — Михримах! — раздражённым голосом попыталась вразумить дочь госпожа. Затем она не оборачиваясь к Рустему спросила: — Что для этого нужно? — Будем готовиться к церемонии. Это единственный выход.Покои Михримах Султан
Будущая хозяйка Османских владений стояла перед зеркалом. Девушки наряжали её к предстоящей церемонии. Сегодня она станет настоящей госпожой. Повелительницей. Первой женщиной, севшей на трон после отца. Она — Михримах. Госпожа Солнца и Луны. Единственная дочь Султана Сулеймана, а теперь и единственная наследница, и надежда всей империи. Визири, паши, янычары не возражали. Они отнеслись ко всему с пониманием, она — их шанс на спасение. Дочь падишаха одели в шикарное, красное платья, а поверх него традиционный кафтан. На шее красовалось колье с символами османской династии, а именно тюльпаны. Осталось лишь добавить несколько штрихов, но это должна была сделать Валиде Султан. — О Аллах, помоги мне… — прошептала госпожа, прикрывая глаза. Затем она махнула служанкам рукой, после чего девушки поклонились и покинули её. Михримах ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Она должна быть сильной и уверенной! Не огорчать же матушку… В покои внезапно вошёл Сюмбюль ага с счастливой улыбкой на лице. Он почтенно, низко поклонился и радостно протараторил: — Госпожа, пора… — Михримах не отрывно смотрела на него, затем повернулась обратно к зеркалу и ещё раз посмотрела в него. С этого дня — у неё новая жизнь. Жизнь падишаха