Белая камелия

А наутро Томою встретила та самая ничем непримечательная жизнь Парижа. Парень прогуливался по улицам и осматривался. Обычные люди, куда-то спешащие. Обычные пенсионеры, улюлюкающие о чем-то своем. И, конечно же, толпы туристов во главе с гидами. Ничего особенного для большого города. Да, архитектура по-своему особенно прекрасна. Здесь нужно отдать должное тому, что люди, придумавшие когда-то эти творения, были настоящими мастерами своего дела. Никакая современная отделка не сравнится с тем, что пытались воссоздать когда-то воистину талантливые руки этих творцов. Идти в официанты было не вариантом. Это нужно знать французский хотя бы на уровне разговорного. Такая работенка подразумевает довольно плотное общение с клиентами. Так что подобное отпадает сразу же. Шваброй махать он тоже не хотел. Хотя, если вариантов не будет от слова совсем, то уже «хочу-не хочу» не сработает в этом случае. С другой стороны, можно оправдать свои хотелки тем, что за это много не платят. Так что и идти на такую работу не стоит. Он мог бы устроиться работать гидом, чтобы водить своих земляков, но это тоже время нужно, чтобы хорошенько узнать Париж. А шевелиться нужно прямо сейчас. В голове ни единой мысли о том, как же быть, как только он потратит последний франк. С таким настроем Томоя постиг дзен в своей отрицательной форме, уходя с головой в страшное «ничего». Так ноги привели парня в квартал бывших публичных домов, запрещенных еще с сороковых годов. Впрочем, местные-то понимают, что «салоны красоты» здесь только для отвода глаз стражей порядка. А вот для обычного обывателя двери всегда открыты настолько широко, насколько это вообще возможно. До неприличия. Парень осмотрел витрины и невольно в голове возникли странные мысли. В них он видел себя по ту сторону витрины, красиво одетого в традиционное японское одеяние. И все, кто проходят мимо, останавливаются и любуются им, закидывая денежку в специальный ящик, предназначенный для него лично. Какая только странная мысль не придет в эту молодую голову иной раз… Тем не менее, цепь его мечтаний прерывается, как только он ощутил на своем плече чью-то тяжелую руку, сплошь и рядом украшенную перстнями. Парень развернулся и встретился лицом к лицу с довольно крупным усатым мужичком. Видно было невооруженным глазом, что данный товарищ просто обожает роскошную жизнь. И, судя по всему, работает достаточно для этого. — Доброе утро, мсье. Вы не желаете пройти процедуру? Для туристов у нас первый сеанс на пятнадцать минут идет бесплатно. Как демонстрация услуги. Ежели пожелаете продлить, то первая оплата у вас идет со скидкой на пятнадцать процентов. Наивный Томоя кивнул. Почему? Потому что, пока что это единственный человек, кто не колебался в раздумьях японец или китаец перед ним стоит, а сразу заговорил с ним на английском языке, общепонятном и доступном в большинстве своем. Он был уверен, что мужчина поможет ему сориентироваться с выбором мест, где он точно сможет пригодиться, хотя бы за среднюю оплату труда. Доброжелательный господин, приобнял Томою за плечо и вошел с ним в «салон», где все выглядело красиво и так презентабельно. Ухоженная молодая француженка на ресепшене, приветливо улыбнулась японцу, приветствуя на идеальном английском. Само заведение обладало аурой таинственности, за счет преобладания темного цвета в интерьере и фиолетовой подсветки. Кругом было множество разных тропических растений и даже цветов. И само пространство было окутано легкой ноткой аромата клубники. Томоя аж глаза прикрыл, принюхиваясь. Но долго наслаждаться ему попросту не дали, а повели буквально под руку в сторону лестницы, ведущей вниз. Если бы она шла вверх, то Томоя бы и бровью не повел, а тут его начала донимать легкая паника. Аж ноги трусило. Собственно, это вынудило подумать хозяина сего местечка, что парень просто-напросто неопытный и никогда с женщинами не спал вообще. Вот на таком он и думал нажиться сегодня. — Присаживайтесь, — услужливо предложил мужчина, указывая в сторону кожаного кресла. Комната ничем не выделялась от общего интерьера заведения. Единственное, что здесь было менее мрачно, потому как клиент сам мог выбирать уровень освещения, за счет встроенной в стену панельки с переключателями. Можно было даже выбирать какой-то другой цвет. Все для удобства клиента и его предпочтений. Томоя с пару секунд потупил взгляд на господина, но после принял предложение и устроился в кресле поудобнее. — Напитки желаете? — Нет-нет. Спасибо, — покачал головой парень. Наивный японец полагал, что сейчас к нему выйдет девушка в белом халате и начнет облагораживать его нежную от рождения кожу разными кремами. И он даже не мог предположить для чего посреди стены висит огромный красный занавес. Однако, стоило ему остаться в одиночестве, как комната вновь наполнилась сладким ароматом клубники. Где-то наверху из колонок начала доноситься приятная музыка. А занавес раскрылся. Томоя выпучил глаза на то, что предстало перед ним. Он аж вскочил. А перед ним была витрина за которой на стуле сидела барышня в довольно вызывающем наряде. Рыжеволосая бестия с привлекательной фигурой. Нет, не такая, что у девушки на ресепшене. Та со своей болезненной худобой больше напоминала городского воробушка. В этой же дамочке было все. Она не страдала излишней худобой. Такую воистину приятно потискать. Многие юноши непременно сочтут женщину за деревенщину, потому что она «не следит» за своей фигурой, не оттачивает до превосходства по общепринятым модельным стандартам. Сейчас Томоя на подсознании понял, что именно такая дама создана для любви и семьи. На такую смотришь и сразу ощущаешь, что она заточена самой природой на продолжение рода. Именно такую можно полюбить. Но как назло, такая женщина оказалась абсолютно недоступной. Во всех смыслах слова. Все, что он мог, так это повиноваться ее жесту, и подойти ближе к стеклу, чтобы просто смотреть. Он стоял и смотрел на нее, как завороженный. Красавица с ярким макияжем, пышными кудрями, вызывающим корсетом и чулками на застежках, гипнотизировала японца, будто удав кролика. Их разъединяло всего лишь стекло, но какая химия зародилась между ними в воздухе. Хотя…она совсем ничего не делала. Девушка вела себя естественно, будто прихорашивалась или вовсе позировала для воображаемого фотографа. Время от времени она водила руками с аккуратным маникюром кроваво-красного цвета по своему телу. Вот тут Сакураги уже забыл, как дышать. Губы его слегка приоткрылись, в висках застучало. Да так, что он почувствовал нужду подыскать хоть какую-то опору, дабы ноги держали его более уверенно. Им было принято решение уложить обе ладони на стекло витрины. Заметив это, рыжеволосая бестия не растерялась. Женщина медленно встала со стула и подошла к стеклу, прижимаясь к нему плотно своим телом. Она повторила жест, прикладывая поочередно ладони к тому месту, где были ладони самого Томои. Пара зеленых и пронзительных глаз, словно напоминала зрителю о том, что их обладательница, возможно, когда-то имела что-то общее с ведьмами. А иначе как можно объяснить эффект, который она сейчас производила? Если бы не преграда между ними, то безусловно, их тела бы сейчас встретились. Прислонив губы к стеклу, дама оставила на нем алый след помады от поцелуя, а одной из рук повела вниз, туда, где находилась промежность японца. И хотя он не отводил своего взгляда от ее, все же, он прекрасно ощущал, что происходит. Только вот Томоя скромничать не стал. Обе его руки переместились по стеклу ровно на то место, где располагались соблазнительные женские «полушария». Томный выдох повел за собой выход горячего потока воздуха, «опыляющего» поверхность стекла в ту же секунду. Парню искренне хотелось силой мысли прожечь дыру в стекле, дабы иметь возможность дать почувствовать виновнице сего торжества до какого состояния она его довела. Все это напоминало сексуальный тренинг для подростков с психологическим уклоном со стороны. И он вполне походил на мальчика, который успешно вошел в процесс. Пятнадцать пробных минут пролетели, как мгновение длиною в несколько секунд. В какой именно момент Томоя закрыл глаза — он точно не помнил. Но как только он их открыл, перед ним осталось одно лишь пустое пространство, одиноко стоящий стул посередине и алый след от помады этих манящих и столь капризных губ рыжей бестии. Томою предварительно затормозили перед тем, как он собирался выйти. — Вы остались довольны услугой? — приторным голоском полюбопытствовал господин, сжимая меж зуб сигару. — Придете еще? Могу дать купон на скидку. Томоя замешкался, закусывая губу. То ли развернуться, то ли же бежать отсюда без оглядки…одновременно оба этих желания сейчас переполняли его. И в конце концов, «приличный японец» в нем победил. Парень вышел, оставляя дверцу с колокольчиком бренчать, раскачиваясь туда-сюда. — Что за наваждение, — пробубнил себе под нос Сакураги, хватаясь за волосы. Сейчас его доминирующей эмоцией был стыд. Как он вообще позволил себе оказаться в подобном месте? Ведь должен был почувствовать подвох…или не хотел его чувствовать все же? Заметив на себе несколько удивленных взглядов, парень поспешил покинуть это местечко с дурной славой. Даже капюшон на голову надел, до чего стыдно было. В итоге бегство привело Томою в место, что разительно отличалось от того, где он был ранее. Тут напротив, очень людно. Просторно. Осмотревшись, он пришел к выводу, что в этом здании проходит какая-то выставка. Все такие заинтересованные. Большинство посетителей парочками ходят. И только Томоя среди них всех выглядел во всех смыслах какой-то «белой вороной». Внимание японца привлекла огромная картина в стиле «пин-ап», где был изображен блондинистый молодой человек в образе факира, заклинающего змею своей завораживающей игрой на флейте. Отчего-то картина крайне понравилась японцу. Он уже успел забыть россказни Эрики о какой-то там даме-разведенке, рисующей в подобном стиле. Поэтому изучал творчество безо всяких задних мыслей, проникаясь открытым интересом. — Невероятный контакт, не правда ли? — раздался глубокий и обволакивающий голос где-то возле левого плеча парня. Вот, что сейчас так четко передавало атмосферу этой самой картины. Томоя — змея, а женщина рядом — факир, умело пользующийся своим инструментом. Когда парень повернул голову, дабы посмотреть, кто с ним вступил в диалог, то обнаружил перед собой женщину в белом костюме, шляпке и темных солнцезащитных очках. Платиновая блондинка со стрижкой Клеопатры. Темно-красный карандаш очень кстати подчеркивал визуально приятный контур пухлых женских губ, окрашенных алой помадой. Выразительные скулы. Кончик носа острый. Все это очень явно намекало на то, что Томоя стоит рядом с женщиной гораздо старше себя по возрасту. Но опять же, даже так, он не припомнил никакую женщину-художницу по рассказам своей любовницы на целую ночь. Да и мало ли сколько тут таких модниц ходит. — Да, — наконец-то согласился он, скромно улыбаясь. — В современном мире недооценивают влияние мужчин на женщин. Но я считаю, что лет так…через тридцать, об этом обязательно заговорят. Наступят времена, когда к ногам мужчины будут кидать бриллианты и деньги. А разница в возрасте в ее пользу не будет считаться чем-то зазорным. — Ну, это спорный вопрос. Ведь с древних времен было принято так, что юных девушек выдавали замуж за мужчин постарше. Опытных, умудренных жизненными уроками. — Несправедливо, не так ли? — Хм? Оба смотрели на картину, но интерес к беседе не угасал ни с той, ни с другой стороны даже при отсутствии зрительного контакта. — Замалчивать одно и продвигать другое. Впрочем, человечество всегда славилось своей двойственной натурой. То, что воспевалось художниками не один век…сейчас называется похабщиной. Попробуй выйти на улицу в чем мать родила — засмеют. Но зато все приходят в музей. Смотрят на эти картины и тут же переобуваются, считая, что это высшее искусство. О, Боги. Это самое глупейшее лицемерие из всех. Последовал тяжелый выдох, заставляющий Томою среагировать и снова перевести взгляд на собеседницу. — Не нагота похабщина, но то, как мыслит человек, смотря на нее, — заключила блондинка, снимая с себя очки. Удивительно, но Томоя был согласен с ней.