Мисс Ли или небесный секретарь.

— Милочка моя, ну чего же Вы так надрываетесь? — спрашивал Асмодей, накручивая на палец телефонный провод. Он стоял в просторном холле, оперевшись локтëм на стеклянный столик. — Я ведь Вам уже объяснял, голубушка, в завещании так и написано, что... А, Вы не об этом тревожитесь. Тогда о чём? Муж?! Хотите сказать, что так его и любили?! Дверь, над которой возвышалась табличка с надписью «РЕАЛЬНОСТЬ», отворилась и проходе появился Самаэль. Он стряхнул снег с плеч, вытер ноги и уж было хотел пройти дальше, как вдруг Асмодей ухватил пуговицу его кожаного плаща. — Да, я понимаю. Такую потерю пережить действительно нелегко, — он скорчил гримасу сочувствия, оторвал пуговицу и сжал еë в кулаке. Только Самаэль раскрыл рот для возражения, как Асмодей начал жестикулировать, как бы говоря: "Совсем идиот? Не видишь что ли — я по телефону разговариваю?" Самаэль нахмурил брови и со всей силы придавил ногу говорящего железным каблуком. Асмодей скривился, зажмурился и раскрыл ладонь, на что Самаэль ударил по еë тыльной стороне, поймал пуговицу в воздухе, и, победно подняв руку с трофеем, удалился из прихожей. — Да перестаньте же реветь! — воскликнул Асмодей, когда мутность в глазах исчезла, — Что? Хотите, чтобы это всë закончилось? Так я могу помочь! Ну что Вы, какие шутки? Я абсолютно серьëзен! На счëт «три», все печали и невзгоды вмиг исчезнут! Готовы? Раз, два, три! — он щëлкнул пальцами и чуть вздрогнул, когда на том конце провода послышался грохот, — Фух! — Асмодей повесил трубку, — Полчаса глотку драл. Хорошо хоть получилось. А то миледи размазала бы меня тонким слоем по стенке, — он взял карандаш и вычеркнул одну позицию в маленьком блокноте. Огни свеч переливались в витражных окнах. Асмодей минул несколько лестничных пролëтов, прошëл по длинному коридору, решительно постучал в одну из десятков дверей и вошëл. Это был просторный, отделанный тëмным дубом, кабинет с большим окнами в пол, выходящими в сторону густого леса. За столом сидела Лилит. Еë лицо освещал большой экран монитора. Рядом, на стуле с короткими ножками, сидел ангел и громко всхлипывал носом. С каждым всхлипом с крыльев падало одно перо. — Асмодей, милый, поухаживай за девочкой, — обратилась к нему Лилит и шумно выдохнула. Асмодей открыл в столе ящик, достал оттуда белый платок. После налил в стакан воды из хрустального кувшина и протянул ангелу. — Агафья зарегистрирована в тысячу девятьсот пятом году... Так, моя хорошая, я не нашла ни одной промашки из-за которой тебя могли исключить из небесного порядка. Либо кто-то напроказничал, либо... — раздался телефонный звонок, — Погоди, милая, возможно это по твою душу. Внимательно слушаю, — она приняла вызов, оторвав взгляд от монитора. — Ещё платочек? — тихо спросил Асмодей. — Да, пожалуйста, — шмыгнула Агафья, и очередное перо упало на пол. — Да, сейчас сидит у меня. Миш, ну вы там нормальные? Ты ведь знаешь, что у меня на этой неделе дел выше крыши! Да ладно я, это ведь ваши люди! У них и так работа не простая! А эти системные сбои!... Ну ладно, чëрт с ним. Я еë сейчас тогда сама прикреплю и домой отправлю. Ага, до свидания. — Всё хорошо, миледи? — поинтересовался Асмодей. — Тоже мне, архангел... — выдохнула она, — Так, дорогая Агафья! Я тебя сейчас, — Лилит начала активно печать по клавиатуре, — снова прикреплю и выпишу справку, — достав из стола небольшую бумажку, Лилит поставила несколько печатей, — Готово. Поезжайте, голубушка, домой и не роняйте слëзы, — она протянула справку. — Проводите девочку! Дверь отворилась, в проходе появилась тень. Агафья кивнула и пошла в сторону выхода, шлëпая босыми ногами по плитке. — А теперь говори, что ты хотел. — Я позвонил жене Дурова. Теперь имущество можно зарегистрировать за нами. — Угу. Сейчас займусь этим. — Когда выезжаем? — Хм... — задумчиво протянула Лилит. — Сейчас... ещё половина... В полседьмого. Асмодей кивнул и молча вышел из кабинета. — Ага, гадëныш, попался! — раздался голос позади. Асмодей почувствовал между лопатками что-то железное. — Мари, я тебя прошу, давай без кровопролития! — взвыл он и повернулся в сторону голоса. Перед ним стояла высокая белобрысая девушка, с красными хищными глазами. Вместо рук у неë были железные протезы с резными узорами. — Когда я просила тебя показать мне, какой костюм ты хочешь, я имела ввиду показать костюм который ты хочешь! А не сказать «конечно», раствориться в безвоздушном пространстве и бросить меня на произвол судьбы за неделю до бала! Асмодей шумно выдохнул. — Чего молчишь? — Погода сегодня хорошая... — задумчиво протянул он. Мари недовольно цыкнула и начала спускаться по лестнице. Шагала она медленно, чуть покачивая бëдрами. Асмодей торопливо последовал за ней. — Простишь меня? — Не заработал ещё. — А когда заработаю? — Когда Самаэль наконец улыбнëтся. — Спорим улыбнëтся! — воскликнул Асмодей, протягивая руку. — Я на это не поведусь. И если ты забыл, то напоминаю: ты можешь выиграть любой спор. Так что ищи дурочку, которая тебя легко простит! В холле раздался звонок. — Я открою! — кинул через плечо Асмодей и съехал по перилам. Он подошëл к одной из семи дверей, над которой было написано: «ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ». Лицо Асмодея вытянулось. — Тут какая-то лошадь! — крикнул он Мари. — Хам! — фыркнула лошадь. — Ну какая лошадь, глупый! Это же гуигнгнм! Извините его, мисс, он себя сегодня нехорошо чувствует, — Мари отодвинула Асмодея и встала на его место. — Ничего, я уже привыкла к подобному невежеству, — отвечала лошадь, — Передайте миледи письмо от господина Свифта, — она протянула копыто к которому, атласной лентой, привязан свëрток. — Как поживает господин декан¹? — В последние недели одержим одной и той же мыслью. Обещал сегодня зайти. Всего хорошего. — До свидания. Мари медленно закрыла дверь и многозначительно шепнула: — Сегодня... — Может, стоит отнести миледи успокоительного? Корвалола там... — Шутишь? Чтобы подготовиться к приходу Свифта, надо за неделю начинать жрать пустырник вместе с корнем прямо с поля! — Да, про поле — это точно подмечено, — послышался голос сверху. Асмодей и Мари быстро обернулись. На лестнице стояла Лилит. — Чувствую, он сведëт меня в могилу. — Разве такое возможно, миледи? — поинтересовался Асмодей. — Нет, но всё может быть. Он человек способный. И да, милый мой, мои планы переигрались, а потому сегодня ты с Каимом. Тебе, дорогой мой читатель, наверняка интересно, почему лошадь не лошадь, а гуигнгнм, кто такой Свифт и почему к его приходу нужно тщательно готовиться? Гуигнгнм — лошадь, обладающая разумом, сходным с человеческим. Еë создал или, если кому неугодно, выдумал Джонатан Свифт — англо-ирландский писатель-сатирик, публицист, философ, поэт и общественный деятель и англиканский священник. Человек, скажем, сложного склада и мрачного характера, отличался острой мизантропией. Даже улыбался он как-то криво. Однако обладал невероятным талантом. Чего только стоит его "Приключения Гулливера"! При жизни Свифт был резким и грубым, но после смерти стал, по большей мере, молчать. Зато, если он загорится какой-то идеей, то спасения не будет никому... Если бы вчера кто-нибудь сказал Трикстеру Вадиму Романовичу, что вся его антикварная мебель, доставшееся от бабушки по отцовской линии, исчезнет, то он бы вмиг побледнел и умер на месте. Сегодня утром сделать это мешало похмелье. Раскрыв опухший глаз, Вадим Романович попытался найти телефон, чтобы освежить в памяти прошедшие события. Однако, ни телефона, ни тумбочки, на которой он должен лежать, ни кровати, Вадим Романович не обнаружил. Разлепив второй глаз он оглянулся вокруг. Вадим Романович лежал на полу посередине большой светлой комнаты. Ни-че-го. Ничего. Мебель пропала, оставив после себя следы на стенах и полу. Вадим Романович шумно выдохнул, икнул и закрыл глаза. Ему казалось, что голова стала чугунной и кто-то через раз бьëт по ней огромным молотом. Пребывать в состоянии токсического похмелья для него не редкость, поскольку Вадим Романович занимал должность директора на ликëро-водочном заводе "Псковская Берëзка". "Вчера был вторник", — рассуждал он. — "Это точно. Выпустили юбилейную партию коньяка. Тоже верно". В итоге у Вадима Романовича появилось 3 вопроса: "Сколько я вчера пил? С чем я вчера мешал? И до какого состояния я должен был напиться, чтобы проснуться в абсолютно пустой квартире?" Но увы, ни одного логичного ответа в голову не приходило. Да и больше трëх букв Вадим Романович не переваривал. Жажда мучила его. Он попытался встать. Не вышло. Тогда Вадим Романович решил понять, не раздет ли он и не понял. На левой руке рукав есть, а на правой его уже нет. На правой ноге штанина есть, а на левой нет. Чтобы не расстраиваться ещё больше, бельë решил не проверять. Из коридора послышался щелчок дверного замка. "Меня грабят", — подумал Вадим Романович, от чего на душе стало тошно. — "Или сам Господь милостивый решил забрать меня. Ах, как досадно, что я не целиком одет! Позор!" — Ба! Вадим Романович, а чего это Вы тут делаете? — раздался чуть осипший голос сверху. "Это не Христос", — рассудил Вадим Романович и открыл глаза. Сказать, что лучше бы он увидел Христа — ничего не сказать. Над ним возвышались молодые люди крайней странной наружности. Один из них облачëн в чëрный балахон, зашитая заячья губа, тëмные очки и боже! " У него на руках когти!" — промелькнуло в голове Вадима Романовича. Рядом стоял вылизанный до блеска шатен, в укороченном пиджачке с бархатными пуговками, выглаженным воротничком и маленьким чемоданчиком для документов. "А этот пижон какой-то", — подвëл итог Вадим Романович. — Почему я должен быть не здесь? — надломленным, чуть писклявым голосом спросил он. — Ну как же? У Вас ведь поезд через час. — А вы случайно не братья? — неожиданно для себя спросил Вадим Романович. — Какие братья? — С-Стругацкие?... — промямлил он. — Ага, Карамазовы, — хмыкнул шатен. — Мне, Платон Маркович, это ситуация решительно не нравится. — Полностью с Вами согласен, Антон Павлович. Если бы только Лилит знала, каких актëров в тот момент корчили из себя Асмодей и Каим, то ни при каких обстоятельствах не отправила бы их вместе. Но, поскольку дуэт ещё ни разу не прокалывался, то «Платон Маркович» и «Антон Павлович», эта неразлучная парочка, продолжала эффективно работать. Главный девиз — "Не убить человека (по возможности) и не сжечь город (по желанию)". — Хорошо, Вадим Романович, пойдëм от обратного, — начал Платон Маркович. — Вы меня помните? — Нет... — А его? — Тоже нет. — То есть Вы хотите сказать, что не помните и как квартиру продали? — Что сделал?! — взбодрился Вадим Романович и похмелье как рукой сняло. Антон Павлович достал из чемоданчика документ. — Заверяли у нотариуса, которого Вы крайне хорошо знаете, — подметил шатен. — Вера Анатольевна, вроде? Вадим Романович снова икнул, после чего пискнул: "Я на минутку!" и, схватив телефон, удалился из комнаты. Он заскочил в ванную, закрыл дверь на замок, параллельно выискивая нужный номер в телефоне. — Алло! Вера! Ко мне пришли двое ряженых и сказали, что я им квартиру продал, а ты это заверила! Как на прошлой неделе? Мне сейчас не до шуток! Ты не шутить?! Чëрт подери... — он сбросил вызов и с обречëнным видом вышел. — Ну, что, Вадим Романович, убедились? — Этого не может быть... Это всё сон... — О! — щелкнул Платон Маркович, — А сон — это действительно хорошая идея! Антон Павлович широко улыбнулся и потëр ладони. — Ч-что? — Внимательно слушайте и запоминайте: Вы сейчас спите. Всë это лишь бредовый сон. И в Санкт-Петербурге Вас нет, не было и никогда не будет! — медным голосом говорил Платон Маркович, с каждым шагом загоняя Вадима Романовича в угол. — Я-я протестую! — Протестовать, любезный, будете когда всё украденное вернëте, — хихикал Антон Павлович. — Какое украденное?! — То украденное, на которое Вы изволили себе несколько машинок импортных купить, экономя на новом оборудовании, тем самым пренебрегая техникой безопасности! — рявкнул Платон Маркович и хлопнул в ладони. Земля под ногами задрожала, а стены начали ходить ходуном. Комната залилась тьмой, всë вокруг гудело и скрипело. Вадим Романович сильно зажмурился и казалось, что он вовсе растворился в пространстве, но вырваться из этого ужаса помог мегафон, из которого слышалось: — Мужчина, слезайте с памятника! Вы оскверняете культурное наследие нашей Родины! В спину ударил поток ветра, запахло влагой. Вадим Романович открыл глаза и вскрикнул. Он сидел на двухглавом орле, вцепившись руками в крылья. Окружëнный водой, на высоте 17 метров, Вадим Романович сидел на Памятнике затопленным кораблям. На берегу выстроилась толпа зевак, недобрые прохожие фотографировали «пострадавшего». Среди людей стояло несколько человек в полицейской форме, один из которых продолжал орать в рупор: — Если Вы сейчас же не спуститесь, нам прийдëтся принять жëсткие меры! — Где я?! — крикнул Вадим Романович. — В Севастополе! — послышалось из толпы. Смеркалось. Лилит сидела на стуле с длинными ножками. Подперев подбородок она задумчиво прикусила губу. Мысли в голове тянулись друг за другом и невозможно было зацепиться хоть за одну из них. Пахло влагой и травой. Лилит сидела в бескрайнем лугу с небольшими озерцами. Расплывался густой туман. Уходящее солнце заливало округу мягким розовым светом. Атмосфера расслабляла, и в то же время создавала чувство пустоты. — Миледи, господин декан желает встречи! — в проëме появилась голова Асмодея. — Проведите его в турмалиновый зал. Сейчас буду. Она вздохнула, встала, выпрямилась. — Ну, старый приятель, давай поговорим, если ты этого так хочешь. Лилит шла по длинным хрустальным коридорам, с перемещающимися лестницами. Выйдя на небольшой балкон, она глянула вниз. Рядом с Асмодеем стоял высокий мужчина с вьющимися волосами, перевязанные лентой. В его одежде преобладали тëмные оттенки. Лицо было мрачным, но глаза... Глаза были как у человека ждущего нечто важного, особенного. Такого, от чего зависит вся жизнь. — Я рада видеть Вас, милый, и по-прежнему горящий идеями, декан. — Я прошу Вас общаться со мной без насмешек. — Согласна, это было слишком грубо, — улыбнулась Лилит, спускаясь по лестнице. — Внимательно слушаю Ваш запрос. — Мне нужно лично встретиться с Сатаной, — сухо ответил декан. — Вы звонили в администрацию ада? — Нет. — Писали? — Да. — И что Вам посоветовали? — Сходить к чëртовой матери. — Сходили? — Да. — И что она сказала? — Сходить к чëртовой бабушке. — И что чëртова бабушка? — Спит вечным сном. — Да?... А ходили к чëрту на кулички? Говорят, толковый парень... — Сейчас же перестаньте надо мной издеваться. — Что ж, это была хорошая попытка... — усмехнулась Лилит. — Полагаю, Вы хотите встретиться с ним в аду? — Да, Вы верно поняли мои намерения. — Я не допущу этого. Слишком долго билась за то, чтобы Вы попали в «Вечный покой». — Я об этом не просил. — Да, потому что это было в моих интересах. Повисла звенящая тишина. — Тем не менее я вновь прошу Вас исполнить мою просьбу. — Телефон мне, — скомандовала Лилит и в тот же миг ряд с ней оказался столик с проводным телефоном. Она набрала три шестëрки, приложила трубку к уху. — Алло? Да, это я. Соедините меня с князем греха. Угу. Конечно подожду, — Лилит протянула телефон Свифту. — Когда услышите голос на том конце, можете начинать. Декан кивнул и взял трубку. Лилит же опустилась в ближайшее кресло, питая себя надеждами на то, что Свифта снова пошлют к чëртовой матери и этот день наконец закончится...