Отключив эмоции

      Дина решилась рассказать брату о состоянии своих ног на следующий день. Ильяс был зол и на сестру, и на себя. Он очень долго кричал, матерился и проклинал весь этот мир. Правда, перед этим осмотрел сестру и заявил, что она уже почти инвалид.       В тот же день Ильяс отменит работу Дины, отправив их соседа по дому в бордель. Тай сообщил госпоже Лизе, что у девчушки серьёзные травмы и сегодня её поведут к специальному врачу. Хозяйка борделя явно была не в восторге, но не стала докапываться и ругаться. Госпожа Лиза просто потребовала, чтобы её держали в курсе.       Вечером Ильяс и Дина отправились к врачу, о котором им поведал Леви. Брюнет ждал их уже на месте. По его словам, этот старик не принимает неизвестных ему людей. Но если Леви будет там, то всё пройдёт гладко. Возможно, даже сделают скидку.       Врачом оказался хмурый заросший старик. Лохматые брови и борода, длинные волосы, собранные в хвост, потрепанная одежда, грубый голос. Сначала все это напугало Дину. Не хотелось, чтобы её осматривал такой пугающий и неопрятный мужчина. А когда он потребовал парней покинуть комнату и приказал ей раздеваться, то девчушка уже приготовилась орать и вырываться. Но через пару минут осмотра она пожалела о своих подозрениях. За лохматыми бровями скрывались полные любви и нежности глаза. А доктор Шантэ оказался очень милым и заботливым дедушкой, которому просто не повезло в жизни.       - АЙ! – Дина инстинктивно выгнула спину как можно дальше от рук врача. – Больно…       Девчушка стояла в одном белье в центре комнаты, а доктор ходил вокруг неё и внимательно изучал её тело, иногда надавливая на кости таза, плечи или определённые места на спине.       - Конечно, больно. У тебя все мышцы зажаты так, что ты как бревнышко! – Доктор Шантэ тихо цокнул. – Из-за неравномерной нагрузки и проблем с ногами у тебя и спина страдает. Тебя уже косить начало в правую сторону, потому что вес переносишь на другую ногу больше.       - Я не замечала этого. – Дина нервно посмотрела на доктора. Сгорбившейся и кривой ей быть не хотелось. И так слишком много изъянов.       - И не заметила бы, пока совсем не согнешься! – Эмоционально заявил старик. – Надевай своё платьишко и садись. – Он указал на длинный деревянный стол. – Ноги твои изучать будем.       Когда доктор Шантэ снял повязки, то сразу же дал Дине подзатыльник и начал её отчитывать. Он изучал её ступни, проводил пальцами по каждому участку стопы и продолжал бубнить, что очень недоволен девчушкой.       - У тебя обе ноги травмированы. – Через пару минут заявил старик и поднял правую ногу Дины. – Вот эти кости называются плюсневыми. Их по пять в каждой ступне. Ты умудрилась сломать две кости на правой ноге. – Шантэ провёл по двум костям пальцами и взял другую ногу. – А у левой ноги смещены две крайние косточки с внешней стороны стопы. Это нарушило кровообращение, и поэтому на этих двух пальцах страдают ногти.       Дина молчала. Она внимательно слушала и следила за каждым действием доктора.       - Я видел тебя у Лизы. Танцуешь на каблуках почти каждый день и по несколько часов – Старик нахмурился и опустил ноги девчушки. – Могу предположить, что у тебя началась менструация, и тело поменялось. Центр тяжести сменился, ты подросла, и размер ноги тоже стал больше. Может для тебя это и едва заметно, но вкупе с твоей работой это привело к постоянной излишней нагрузке на ступни.       - И что с этим делать? – Покусывая губы, спросила Дина.       - Будем вправлять тебе кости и фиксировать ступни. – Доктор Шантэ вновь посмотрел на её ноги. – И вырвем тебе два ногтя. Из-за нарушения кровотока и стертой кожи у тебя началось заражение. Будем спасать пальцы.       - А это очень больно? – Тихо спросила девчушка и инстинктивно подогнула ноги, пытаясь избежать неприятных ощущений.       - Очень. – Коротко и ясно ответил старик. Он вышел к парням, рассказал о состоянии Дины и позвал на помощь. Пожилой врач был рад рабочей сумке Ильяса, в которой нашлись нужные препараты. У самого Шантэ было далеко не всё.       - Леви, ты у нас сильный малый. – Доктор достал свой чемодан с инструментами. – Поэтому будешь её держать за верхнюю часть тела. Нельзя, чтобы она дергалась. И заодно скажешь, если Дина потеряет сознание из-за боли.       Брюнет ничего не ответил, но подошёл к столу и уложил Дину. Явно давая понять, что не даст ей и на миллиметр сдвинутся.       - Ильяс, будешь держать ноги и помогать кровь останавливать, когда ногти вырвем. – Доктор начал обрабатывать инструменты и руки. – Заодно учись, а то помру скоро.       - Понял. – Ильяс в этот момент доставал нужные баночки с антисептиком и мазью, которая хотя бы немного ослабит боль.       - А может, не надо ногти вырывать? – Тихо захныкала Дина и попыталась сесть, чтобы лучше видеть, что же делают два врача. Но Леви тут же вернул её в лежачее положение.       - Раньше надо было думать, дура! – Ильяс зло зыркнул на сестру. – Если бы не Леви, ты вообще ничего бы мне не сказала!       Дина решила больше ничего не говорить и нервно сглотнула. Она лихорадочно сжимала и разжимала кулаки, царапала ладони и кусала губы. Доктор Шантэ подошёл к девчушке и вставил ей в рот специальную деревянную пластину.       - Сжимай зубами. Даже если сломаешь их… будет лучше, чем откусанный язык. – С каждым словом врача Дина начинала бояться ещё больше. Её глаза метались по комнате, а на ладонях уже не было живого места.       Ещё через несколько минут Леви встал позади её головы и с силой придавил её плечи и грудную клетку к столу. Ильяс зафиксировал на животе, тазе и бедрах ремни, а руками держал ниже коленей. От середины икры ноги Дины находились в воздухе, их обхватил руками уже доктор Шантэ.       - Леви, следи за её руками. – Заявил старик, готовясь к работе. – Не хочу, чтобы она себе пальцы выбила, пока колотила по столу.       - Понял. – Леви ответил через пару секунд. Парень внимательно осмотрел девчонку, прикидывая, как бы лучше её удерживать.       Он поднял обе руки Дины над её головой и связал своим ремнём кисти. Одной своей рукой парень надавливал на её грудную клетку и плечи. А другую вложил ей в ладони, тем самым подставляя их под удар, но не давая Дине травмировать саму себя ногтями. Его лицо было всего в паре десятков сантиметров над головой девчушки, и это ей совершенно не нравилось.       Мало того, что ей будет очень больно, так её ещё связали и над ней навис парень. Она же будет орать, наверняка слюни в разные стороны полетят. Стыдно, страшно и больно. А этот несносный Леви будет ещё пилить её взглядом.       - Начинаем! – Предупредил доктор Шантэ и обхватил левую ногу.       От первого же движения старика Дина гортанно завопила, сжала зубы изо всех сил и начала дёргаться. Парни навалились почти всем весом, чтобы удержать её на месте. Следующие несколько секунд девчонка пыталась отдышаться, но резкая боль вновь разрядом прошлась от ступни к коленке. Дина сжала кулаки, впиваясь ногтями в тыльную сторону ладони Леви. Глаза начали слезиться. Девчушка отвернула голову в сторону, чтобы не орать прямо в лицо брюнету.       Ей дали ещё несколько секунд перерыва. Но очередное движение пальцев доктора Шантэ вызвал истерический смех и крик Дины. Она хоть и старалась не двигаться, но левая нога инстинктивно дёрнулась. Девчушка почти ударила врача по лицу. И из-за этого резкого движения только что вправленная кость вновь сместилась, вызывая очередную волну боли и гортанных криков.       - Потерпи, малышка, – Умоляюще протянул Шантэ, сильнее обхватывая её ногу. – знаю, что больно. Но осталось немного. Я бы с радостью вколол бы тебе морфий, но у меня его нет…       Дина глубоко дышала через нос. Она сильнее сжала зубами деревянную пластину. Девчушка чувствовала, как её зубы начали погружаться в древесину. Закрыв глаза и концентрируясь на дыхании, она пыталась отвлечься от нового потока боли. Ей даже удалось сдержать крик, но вот ногти вошли в кожу Леви с достаточной силой, чтобы заставить парня зашипеть.       В этот момент до Дины дошло, что травмирует она не свои ладони, а парня. Она резко открыла глаза и повернула голову в его сторону. Леви хмурился чуть сильнее обычного, но вот глаза были спокойными. Признаков страдания или сочувствия девчушка не увидела, но все равно разжала ладони.       - Все нормально. – Тут же заявил Леви. – Можешь сжимать мне руку, главное не дёргайся.       В этот же момент Шантэ вправил Дине вторую кость. Она закричала, ударилась затылком об стол. Дернула правой ногой с такой силой, что Ильяс пошатнулся и закряхтел. А её ногти вновь глубоко погрузились в тыльную сторону ладони брюнета.       

***

      Леви никогда бы не подумал, что такая маленькая и худая девчушка будет так сопротивляться. Каждый раз, когда старик начинал двигать её кости, Дина дёргалась, вопила от боли и до хруста дерева сжимала палку в зубах. Её ногти впивались достаточно глубоко, что бы по его руке стекала кровь. Леви еле сдерживался, чтобы не сжать ей кисти до хруста костей и не причинить больше боли. Стол ходил ходуном, ремни натягивались до предела, а он сам почти всем весом впечатывал её обратно в столешницу. Им бы очень пригодилась помощь Тая или Фарлана. Хотя бы ещё одна пара рук, чтобы удерживать её в неподвижном состоянии, чтобы она не навредила себе ещё больше.       Когда док накладывал повязку и фиксировал ступню, Дина продолжала тихо постанывать и жмурится. Она старалась быть тихой, старалась лежать смирно и не смотреть в серые глаза напротив. Но боль ломала её полностью. Девчонка неосознанно заглядывала ему в глаза с мольбой о помощи. Инстинктивно сжималась и пыталась вырваться. Леви всё это видел и понимал, чувствовал. Но никак не мог успокоить, унять её боль и остановить слёзы. Всё, что он мог сделать – это сильнее вжимать её в стол.       Но вправление костей было не самым страшным. Леви знал это по себе. Шантэ как-то вправлял ему голеностоп и кисть. А ещё ему тоже вырывали ногти, но это было не для спасения пальцев и медицинской помощи. Это была пытка. Леви лет в десять попался каким-то ублюдкам, что разыскивали Кенни. И чтобы узнать информацию про этого старика, начали причинять невыносимую боль. После удаления пятого ногтя на правой руке, он потерял сознание из-за боли, а очнулся уже на этом столе. Шантэ лечил его, а Кенни недовольно метался по комнате.       - Малышка, мы зафиксировали твои ноги. – Старик вытер пот со своего лба. – Можешь немного отдышаться и прийти в себя… - В этот же момент Ильяс достал деревяшку изо рта Дины. Она сдавленно промычала и начала жадно глотать воздух.        - Не надо… больше не надо… - Хриплый и такой дрожащий голос девчушки заставил сердце Леви сжаться. Он отпустил её и попытался скрыть лицо, на котором отразилась гримаса боли, сострадания и какого-то необъяснимого страха за эту малявку.       - Оставьте ногти. – Дина согнула руки в локтях и спрятала лицо. – Я больше не могу… пожалуйста…       - Малышка, – Шантэ выдохнул. – если оставим все так, то через пару недель, возможно, придётся ампутировать пальцы. А это будет больнее и хуже. Ты нормально ходить не сможешь, а о танцах вообще придётся забыть. У тебя ещё вся жизнь впереди. Поверь, пальцы пригодятся.       Леви посмотрел на Ильяса. Парнишка был весь потный. Его лицо побледнело, а руки тряслись. Казалось, он сам сейчас зарыдает просто от вида страдающей от боли сестры. Парнишка выдохнул и присел, ухватившись за край стола.       - Дорогой, кого ты тут мучаешь? – В комнату зашла пожилая пухленькая женщина. Жена доктора Шантэ, её вроде звали Майра. – Боже мой… - Она прижала руки к груди и уставилась на стол. – Может, мне принести коньяк? Слышала, что хоть немного, но от боли избавляет...       - ДА! – Дина попыталась сесть, но ремни на животе и бедрах не дали ей этого сделать. – Пожалуйста! Умоляю! Я потом верну деньги! Принесу другой алкоголь! Пожалуйста! – Её глаза метались от доктора к его жене и обратно.       В итоге, через пару минут размышлений и обсуждений Дине принесли бутылку. Ильяс аккуратно поил её алкоголем, она кашляла, морщилась, но продолжала пить. Пойло, очевидно, было отвратительным. Даже по запаху Леви понимал, что это скорее подкрашенный и разбавленный спирт, а не коньяк. Но девчушке было всё равно. Если это хотя бы немного ослабит боль, то она готова выпить хоть все два литра. Шантэ ограничил дозу в пять глотков, но Дина сделала штук семь, жадно цепляясь за бутылку.       После выпивки ей дали ещё несколько минут на подготовку к аду. Леви и Ильяс затянули ремни ещё сильнее и вернулись на свои позиции. А жена доктора фиксировала Дину в нижней части торса.       - Можешь орать, стонать, рыдать и все такое. – Шантэ посмотрел на девчушку. – Но не дёргайся. Я не хочу ненароком оторвать тебе пол пальца.       Вырывание ногтя мизинца Дина пережила ещё более-менее. Она кричала, сжимала руку Леви и вгрызалась в деревяшку, но не дёргалась. А вот со вторым всё проходило заметно хуже. Одним рывком вырвать целый ноготь было невозможно из-за трещин, которые разошлись от края и до самого основания пластины. Поэтому это занимало больше времени и причиняло больше боли.       После удаления второго кусочка ногтя Дина забилась в агонии. Она вырывалась, её голова билась о стол, а глаза закатились. По щекам текли слюни, слезы и кровь из-за потрескавшихся губ и травмированных десен. Её било в конвульсиях. Мышцы по всему телу сокращались. Пальцы рук то разжимались, то сжимались, вгоняя ногти в кисть Леви. Казалось, что Дина сейчас сложится пополам, сломается целиком. Парню казалось, что он слышал хруст её позвоночника.       - Держите её голову! – Не отрываясь от процесса, заорал старик.       Леви убрал руку с её грудины и надавил ладонью на лоб девчушки. Жена Шантэ переместилась чуть выше и всем весом придавила плечи Дины к столу. Женщина сдавленно охала и старалась смотреть куда-нибудь в сторону, чтобы не видеть страданий ребёнка и крови. Ильяс был готов рухнуть в обморок из-за страха за сестру.       - Ещё один кусочек остался! – Вырывая третью часть ногтя, заявил Шантэ. Ильяс тут же полил пальцы Дины раствором и прижал марлю, чтобы как-то убрать кровь, которая мешала разглядеть последний обломок.       Дина продолжала вырваться. Она прогибалась в спине, дёргалась и истошно орала. Несмотря на все усилия Леви удержать её голову, девчушка продолжала ей биться, хоть и с меньшей амплитудой.       - Всё! – Старик вырвал остаток ногтя и начал останавливать кровь. Дина почти не дышала, просто билась в агонии. Крика уже не было, только гортанные стоны и хрипы. Её тело содрогалось ещё около минуты.       Пока останавливали кровь и накладывали повязку, Дина продолжала стонать и сопротивляться. Слабее, чем раньше, но держать её все равно приходилось изо всех сил. Леви покрылся потом из-за стресса и физического напряжения. Он изучал глазами её лицо и тело, пытаясь заметить мельчайшие изменения, чтобы в любой момент предупредить врача.       Когда с повязкой почти закончили, Леви заметил, что Дина сильнее напряглась и начала издавать еле слышные сдавленные гортанные звуки. Ему хватило секунды, чтобы понять, что она изо всех сил пытается сдержать рвоту. Парень резким движением отскочил от её головы и принялся развязывать ремни.       - Её тошнит! – Почти панически заявил он, просто отрывая ремень от стола.       Майра моментально достала из её рта деревяшку. Дина глубоко задышала, пытаясь из последних сил сдержать рвоту и просто не захлебнуться в ней. Ильяс и Шантэ тоже быстро принялись освобождать её от ремней. Как только удалось её освободить, они рывком повернули её на бок и сместили ближе к краю.       Леви и Ильяс держали её за плечи и бедра. Девчушка почти свалилась со стола и с отвратительным звуком начала опустошать желудок. Её очень долго тошнило. Вышел весь коньяк. Позже на полу оказались и остатки непереваренного завтрака вперемешку с желудочной кислотой. В комнате отвратительно пахло рвотой, кровью, потом и антисептиками. Майра убежала за чистой водой, чтобы Дина смогла хотя бы немного попить. Шантэ нашёл ведро и подставил его к лицу девчушки, чтобы она блевала не на пол.       - Дыши, малышка, – Старик держал её волосы и пальцами гладил по затылку. – дыши, уже всё позади… - Очередной приступ рвоты. – Ты молодец, ты со всем справилась, малышка. – Опять рвота.       Дина успокоилась только через пару минут. Скорее всего, просто выблевала уже всё, дальше только выплевывать сам желудок. Она продолжала трястись и плакать. Майра вытерла её лицо и помогла Леви её усадить. Ильяс заканчивал перевязку. Дина была обессилена настолько, что не могла удержать себя в сидячем положении. Поэтому Леви запрыгнул на стол и просто стал для неё спинкой.       Пока Ильяс и женщина отпаивали её водой и пытались привести в чувства, старик обрабатывал руку Леви. Дина в мясо разодрала ему кисть. Пришлось из кожи доставать даже кусочек ногтя.              В итоге Дина заснула через пару минут. Просто вырубилась в том же положении, что и сидела. Шантэ решил взять оплату за лечение девчонки обменом знаний и помощью его жене. Старушка давно мучилась от кашля, а эта сфера ближе Ильясу, чем пожилому хирургу.       - Я отнесу её домой. – Через какое-то время заявил Леви. – Заодно выкину все туфли на каблуке…       - Леви, ты и так много для нас сделал. - Ильяс отвлекся от беседы с Шантэ – Я сам её…       - Ты просто не донесешь её. – Брюнет перебил мальца и злобно зыркнул на него. – Ты врач и силёнок у тебя маловато. – Леви аккуратно подхватил Дину, которую Майра предусмотрительно обернула в одеяло. – Тряпки верну завтра.       Ответа он дожидаться не стал. Ему больше и секунды не хотелось находиться в душном и провонявшем помещении, в котором все напоминало об этом аде. Леви быстрым шагом покинул дом.       Дина была лёгкой. Слишком лёгкой. Горячей и холодной одновременно. Она похрипывала при каждом глубоком вдохе, безвольной куклой болтаясь на его руках. Леви казалось, что в любой момент она сломается или вообще исчезнет. Слишком хрупкая, нежная и маленькая. Как цветы в единственном месте подземелья, куда попадает солнце.       До её дома он добрался чуть меньше, чем за двадцать минут. Можно было бы дойти и быстрее, но тащить бессознательную девчонку по самым оживлённым или пустынным улицам было опасно. Леви шёл там, где было меньше шансов наткнуться на редкостных ублюдков, которые могли воспользоваться его не самым боеспособным состоянием. Проходя мимо борделя, он столкнулся с Лизой и Таем. И по одному виду Дины оба поняли, что она ещё не скоро выйдет на работу.       Леви аккуратно положил девчушку на постель. Поставил рядом с кроватью чашку с кипячёной водой. Подмёл полы во всём доме. Помыл кухню. Было не грязно, почти идеально по его меркам. Но Леви просто необходимо было что-то делать, но при этом быть рядом с ней. Он был готов в любой момент сорваться, побежать к Дине, если она издаст хоть какой-то странный звук. Но девчушка спала, тихо похрипывала и посапывала. Даже не двигалась.       Парень решил протереть пыль в её комнате. Начал с полок, потом крючки, подоконник и напоследок остался комод. На нём лежало несколько книг, баночки с лекарством. И в самом углу, ближе всего к кровати, была шкатулка, из которой торчала цепочка от карманных часов. Леви уже видел их несколько раз и всегда удивлялся, откуда они у подростков в подземелье.       Почему-то парня обуздало любопытство. Давно забытое чувство. Желание узнать что-то тайное другого человека не для работы или выживания, а для собственной прогнившей душонки. Леви тихо открыл шкатулку и достал часы. Они явно были не самого лучшего качества, старые и потрёпанные. Но за ними продолжали ухаживать.       Открыв сами часы, Леви увидел еле различимую гравировку «Отдадим свои сердца». В голове сразу вплыла странная манера отдавать честь у военных. Но сама фраза ассоциировалась исключительно с разведкой. Об этом подразделении Леви знал не так много. Он никогда их не видел, так же как и неба, стен или свободы, ради которой эти солдаты сражаются с титанами. Эти монстры тоже были чем-то эфемерным и непонятным для парня. Брюнет закрыл часы и решил положить их на место, но в этот же момент увидел на дне шкатулки нашивку. Нашивку с крыльями свободы.       Когда Ильяс сказал, что минимально умеет пользоваться приводом, Леви и Фарлан решили, что эти двое - дети кого-то из гарнизона или военной полиции, а оказались под землёй из-за долгов. Поэтому скрывают свою фамилию. Но если они дети разведчика, вопросов возникает больше. Леви знал, что разведчики обычно обитают на территории Стены Мария, а это очень далеко. Как они оказались под землёй? Почему скрывают прошлое?       Леви достал нашивку и начал вертеть её в руках. На обороте нашивки был прикреплен белый кусок ткани с аккуратно вышитым текстом. «Юджин Фрай. 19 Экспедиция. 839 год.»*       - Это всё, что осталось от папы. – Тихий скрип со стороны кровати заставил Леви сделать несколько шагов назад. Он уставился на Дину, которая еле держала глаза открытыми и смотрела на нашивку.       - Это от его старой формы… - Приступ кашля, из-за которого девчушка чуть не упала с кровати. Леви быстро положил нашивку на комод, взял чашку и помог Дине сделать хотя бы пару глотков.       - Он стал капитаном и погиб в 841 году. Нашивку нам отдал его начальник… Его сожрали, потому что он прикрыл отступление. – Дина говорила тихо, но уже не так сильно хрипела. – А часы были подарком от сослуживцев в честь повышения.       - Я понял. – Леви отставил чашку. – Как себя чувствуешь?       - Больно, очень больно. – Хныкая и пытаясь сдержать слезы, протянула девчушка. – Папе, наверное, было ещё больнее…       Леви сжал челюсть. Он сидел на корточках перед кроватью и смотрел на плачущего ребёнка, который рыдает то ли из-за физической боли, то ли из-за душевной. Парень никогда не умел утешать. Говорить нужные слова, чтобы заставить человека забыть о боли. Леви просто не понимал, как вообще можно забыть о боли.       Он молчал и ничего не делал ещё несколько минут. Но в какой-то момент рука сама дернулась. Леви начал гладить Дину по голове, как когда-то это делала его мать, чтобы успокоить сына. И, видимо, это помогло. Не сильно, но помогло. Девчушка перестала так сильно трястись, перестала молча глотать слёзы. Она всё ещё плакала, всхлипывала, но выглядела расслабленнее и как будто спокойнее.       

***

      - Рука сильно болит? – Первое, что спросила Дина, как перестала плакать. Леви гладил травмированной рукой её по голове, поэтому девчушка чувствовала бинты.       - Нет, просто царапина. – Спокойно произнёс парень и убрал руку. - Ильяс скоро вернётся. И Изабель должна будет принести тебе новую обувь.       - А старая? – Дина попыталась приподняться. Ей тут же свело спину и ноги, по всему телу прошлась острая боль.       - Я её выбросил. Всю обувь на каблуке. – Безэмоционально заявил Леви, но его холодные глаза изучающе прошлись по всему её телу. – Тебе нельзя ходить на каблуках еще около полугода. Только мягкая и свободная обувь. Ходить вообще нельзя около недели, так что будешь либо сидеть, либо лежать, либо тебя будут таскать. Ещё минимум месяц никаких нагрузок. Танцевать, скорее всего, нельзя будет ещё около двух…       - А работа? – Дина перебила парня и всё-таки села на кровати. Она поморщилась от резкой боли, но постаралась не издать ни звука. – Если жить только на деньги Ильяса, мы помрём с голода или не сможем платить за квартиру. Либо придётся тратить отложенные деньги.       - Если выйдешь на работу, придётся вправлять тебе кости снова. – Леви раздражённо выдохнул. Он потер глаза большим и указательным пальцем.       Только сейчас Дина заметила, что Леви был бледнее обычного. С огромными синяками на пол лица и темными от усталости и раздражения глазами. Парень явно чувствовал себя плохо. Казалось, что он в любой момент потеряет сознание из-за недосыпа и нагрузок.       - Ты не сможешь встать из-за боли. Ты с трудом села, а про ходьбу или танцы я вообще молчу. – Леви в очередной раз выдохнул и устало заглянул в глаза девчушки. – Просто сиди дома и лечись. Если что, вы сможете отдать деньги за квартиру чуть позже. Я от голода не помру.       - Но хозяйка будет против. – Дина съежилась. Ей и правда было больно просто сидеть. Представлять какую боль она испытает, если просто пошевелит ногами ниже колена, ей даже не хотелось.       - Пока я тебя нёс сюда, мы виделись. Она поняла, что ты не сможешь выйти, и приняла это. – Леви выпрямился. Его ноги явно затекли от долгого сидения на корточках. Парень похрустел коленями и сел на край кровати.       - Лучше не думай об этом. Либо ложись спать, либо расскажи мне что-нибудь. – Через несколько минут почти шёпотом произнес парень. Он уперся головой в стену, что находилась в нескольких сантиметрах от изножья постели. Дина не видела его лица, но предположила, что брюнет прикрыл глаза.              Девчушка вновь приняла лежачее положение и начала рассказывать. Она вспоминала отца и маму. Рассказала, как Юджин перешёл из гарнизона в разведку, как его сослуживцы иногда приходили к ним домой и выпивали, вспоминая покойных солдат. Дина так же рассказала о матери, которая в молодости была самой известной танцовщицей южной части стены Мария. Но после рождения Дины она заболела и постепенно перестала выступать. Женщина учила дочь всему, что знала. Она мечтала, что девчушка сможет выступать в театре или ещё где-нибудь. Но главное, чтобы это было на большой сцене. Дина рассказала и об Ангеле - светло-сером почти белом коне отца. Она говорила о доме, о вкусной стряпне мамы, об играх и соседских детях. Говорила про работу в поле. О стенах, звёздах, небе и даже о глупом страхе насекомых, с которым пришлось бороться здесь, под землёй.       Через какое-то время её рассказ был прерван тихим сопением Леви. Парень немного съехал по стене, но всё равно сидел почти ровно. Если бы не было слышно этого размеренного и спокойного сопения, наверное, Дина бы и не заметила, что её уже не слушают. Девчушка улыбнулась, посильнее накрылась одеялом и начала почти шёпотом петь колыбельную. Скорее для себя, а не для спящего Леви, но почему-то парень расслабился ещё больше от её пения. Его плечи перестали казаться такими скованными и напряженными. А руки, что до этого были скрещены на груди, постепенно опустились ему на колени.       Когда домой вернулся её старший брат, эти двое сладко спали и не реагировали ни на какие звуки. Даже Изабель удивилась такому крепкому сну друга, когда зашла в дом с двумя парами новой обуви для Дины. По её словам, Леви всегда чутко и мало спит. И с годами его сон становится лишь беспокойнее. А тут парень даже не заметил, как Ильяс укрыл его пледом, не заметил, как под его голову просунули подушку, чтобы он не упирался в холодную стену.