— Ведьмак, не прячь ты глаз своих уродливых, — вновь тихий, сумрачный шепот в голове, разорвал эту великолепную идиллию. Сколько бы раз Гарри пытался игнорировать его, ничего не получалось, он всегда возвращался. Carpe diem, memento mori. — Сейчас боль сойдет, как и раньше. И мы наконец, сможем выпустить своё нутро наружу.
— Завались… — тихо простонал ведьмак себе под нос. Ему потребовалось всего пару секунд, чтоб «кошка» наконец начала отпускать его. Мир вновь начал приобретать истинные краски. Дяды… чёртовы дяды. Жан говорил: — «Не лезь в дела людские, аль настолько скучно грифонов да полуденец тебя бить, а?» Но умное ли дело слушать кого-то, пока твой авторитет сам тебе путь прокладывает.***
— Мастер ведьмак? — тихий мужской голос вновь вырвал ведьмака из раздумий. — Всё в порядке? Вы неважно выглядите. Ведьмак, тихо выдохнув, протёр глаза и убрал от лица свою лапу. Лицо его принимало странную, слегка грубую гримасу, с отзвуками давней улыбки. Тёмно-каштановые волосы выбивались из пучка, собранного наскор. Тёмный камзол был грязным уже как неделю, руки всё не доходили до стирки. А что толку-то? Всё равно через пару дней какая-нибудь стрыга запачкает его своей кровью. И вся эта канитель начнется заново. Он давно не спал, веки наливались свинцом после практически недели дороги верхом и ради чего? Группа глупых, суеверных селян, судившие призраков прошлого… Но даже в таких мелочах были и хорошие моменты. Праздник после самих дяд напоминал ведьмаку безумие, что творилось в его голове. Все быстро переносится с ног на голову, меняет цвета и вкусы в момент, а тебе так и хочется остаться в том моменте, залив все это чистейшим спиртом. — Да-да, всё хорошо. Не нужно разводить панику на пустом месте, — наконец, он соизволил ответить.— Панику? Да он по твоему лицу читает, что тебе необходимо выпить, дорогуша. Почему ты не хочешь послушать свой внутренний голос?
И только сейчас до него дошло. Он с удовольствием осушил бы пару кубков вина али простого спирта. Что угодно.— Что? Только сейчас дошло? Ох, бедный, бедный ведьмак. Когда ты в последний раз ел-то? Помнишь? — лишь тихое урчание желудка отозвалось на его мысли. — Похоже, что нет.
Запах. Стойкий запах трав и мяса привлекал намного больше внимание ведьмака, чем робкий лепет селянина под боком. И лишь молча кивнув, он, кое-как встав на ноги, устремился вперед, высматривая, чем ему поживиться. Звонкая песня лилась из людских уст со всех частей деревни. Язычки пламени лизали щепки, перекидывались на брёвна, подымались всё выше к синему небу, покуда вокруг кружился хоровод из хохочущей молодёжи. Притомившийся вечер мечтательно обхватывал звёздное небо полосами дыма, словно огромными лапами. Время неумолимо шло к рассвету, но песни всё не умолкали. Лишь пробираясь вперед, ведьмак мог рассмотреть снующих туда-сюда селян. Впервые за долгое время, его не гнали прочь, а наоборот, звали ближе к себе. А он и не прочь отобедать. На глаза попался ничейная, по мнению Гарри, до середины заполненная приятно пахнущей ему жидкостью стопка. Склонность к употреблению спиртного заложена в существах разумных по природе. И мы в этом деле несказанные мастера, что уж греха таить, мы превзошли всех. Жаль, что мы лишь разрушаем себя таким превосходством.— Нашёл наконец, — шёпот вновь принялся ворошиться где-то в подкорке мозга. — Чего ждешь, дорогуша? Ты ведь выполнил работу! Порадуй себя!
Кисть аккуратно потянулась к узкому стеклянному сосуду, нежно обхватывая его подушечками пальцев. Разве есть что-то плохое в том, что он выпьет? Резким движением тот пригубил стопку. В нос обдавало нежным ароматом с тонкими шлейфами тмина и корицы. А чуть погодя, тот распознал отчетливый терпкий запах мандрагоры. Чтобы опустошить стопку, ему потребовались всего пару секунд. Да, это и вправду настойка мандрагоры. По горлу полилась желанная жидкость, а затем медленно разлилась теплом по желудку. Стало легче дышать.— Вот так. Молодец, Гарри. Молодец…
Тихо выдохнув, ведьмак прикрыл на секунду глаза. Смакуя остаток привкуса алкоголя на языке и губах. Отчетливый горький привкус. Вновь открыв глаза, Дюбуа принюхался. Запах, странный запах выбивался из всей гаммы, он еле мог различить нотки живительной хвои и аконита, которых мало кто из селян вообще когда-либо видел в живую. Гарри мог лишь по частям проследить, куда тянулся тонкий шлейф аромата. Он сдвинулся с места, слегка щурясь, пытаясь понять куда ему идти дальше. Тёмная табачная дымка вырвалась из грубо отшлифованной трубки с парой тихих словечек. Взгляд карих глаз бегал от одного человека к другому, изучая всех подряд. Тот самый запах, вот он! Подойдя ближе, ведьмак почувствовал весь букет ароматов. Табачный дым вперемешку с травами и чем-то схожим с мускусом. Такой запах ведьмак чаще всего мог учуять где-то в склепе полностью похороненного под горой земли. Да и то, чаще всего, такое амбре исходило от бедной, замученной стрыги, нечаянно заползшей в прохладное пространство для одной из множеств зимовок. Но ведь это не стрыга. Вовсе нет! Это… человек. Так он думал. Запах принадлежал низкорослому мужчине, лет сорока. Выдавали его возраст лишь мелкие морщинки меж глаз и на лбу. Глаза цвета каштанового дерева скрывались за толстой роговой оправой очков, ранее Дюбуа даже не видел похожих. Толстые стекляшки чем-то были схожи с двумя круглыми лупами, такую обычно использовала Жюдит для прочтения мелких шрифтов с пергамента. Даже нотки ностальгии слегка дрогнули в душе ведьмака. Лицо его было незнакомо, видно, приехал издалека. Скуловые кости сильно выпирали, делая лицо более округлым и приятным на вид. Чем-то схож он был с нильфгаардцем, и лишь мысль о таком сходстве заставила Гарри нахмуриться. — Что-то не так, милсдарь ведьмак? — тихий вкрадчивый голос вывел Гарри из раздумий. — Увидели нечисть пред собой? — Не, — фыркнул ведьмак. — Это, скорее, странное совпадение. — Граница между совпадением и судьбой — призрачна, — уголки его губ потянулись слегка вверх. — Вы ведь и сами должны об этом знать, милсдарь… — Гаррьер. Можно просто Гарри, — надувшись, ведьмак отвёл взгляд от странного гостя. — А вы? — Ким Кицураги, травник. Староста деревни попросил, — травник на секунду примолк, пытаясь более правильно выразиться. — Помочь с празднованием. Как и вас, Гарри. Я ведь прав? Он не ответил. Точнее, не пожелал даже думать о том, что его работа схожа с тем, что делает лекарь. Он провел пару аналогий в голове, благо, ему это было не так уж это и сложно. Вот откуда на столе появилась та самая настойка. Только такой человек как травник мог принести столь крепкий напиток на праздник. — Это вы принесли настойку из мандрагоры, — всё становится на свои места. — Да, — улыбнулся тот, — чую, вы её оценили. Не каждый человек может осилить хоть 25 граммов за раз, — глаза из-под толстого стекла едва расширились. — А вам, как я вижу, хоть бы что. Впечатляет.— Интерес. Он проявляет к тебе интерес, — голос в голове умный, своенравный. Голос разума или скорее, глас энциклопедии. Он отзывался так часто, как ведьмак мог этого желать. — Ты самое неизвестное для людей существо. Ты можешь выпить залпом бутыль чистейшего спирта, а утром, с похмелья встав, выпустишь весь токсин себе под ноги и пойдешь дальше.
— Выпить залпом бутыль спирта! Да! Эта идея нам подходит!
Голос разума замолк. Он высказал всё, что нужно было для понимания взгляда, разъедающего ведьмака изнутри. На его место пришли те мысли, что Гаррьер слушал с упоением. Мысли о сладком забытье, покрытым красными разводами вида. О серости. Теплой, вязкой серости. Он мог бы погрузиться в неё всем телом, позволяя поглотить тело и внутренности, оставляя от них ровным счётом ничего. — Кстати, насчёт алкоголя. Вы могли бы передать… Худощавый мужчина приподнял руку, указывая на один из кубков, стоящих на столе, наполовину наполненного вином. Мышиный манжет с запонками обличал тонкую кисть руки, одетую в чёрную кожаную перчатку. Запах трав стал более резким. — Если вам интересен настой из мандрагоры, — с нескрываемой гордостью в голосе, протянул лекарь. — Мы можем продолжить наш диалог, посвящённый выпивке. Разговорами об алкоголе можно было удивить, пожалуй, только какую-нибудь умную тварь по типу маленького прибожка, что, то и дело, вечно прячется под трухлявым деревом на болоте, где дети любят искать лягушек. Но ведьмак быстро осмыслил всё, что ему предложил человек. Предложение выпить, под приятную беседу, где Гарри, скорее всего, не будет слышать шуток на тему двух мечей и членов в штанах. Дайте две, а третью посыпьте солью и дольку лимона в придачу не забудьте. На исполосанном шрамами лице, заиграла довольная ухмылка. Он аккуратно передал новому знакомому бокал, попутно выглядывая новые запасы алкоголя для себя. Желудок предательски начинал урчать, требуя наполнить себя чем-нибудь более калорийным, чем настойка мандрагоры. Придётся закусывать чем-нибудь. Их разговор напоминал Гарри разговоры пожилых ведьмаков, чьи места теперь рядом с недавно прошедшими мутацию детьми, которым они ведают житейские мудрости, легенды, оказавшимися правдами и прочие. Кицураги оказался человеком с бесконечным потоком сознания и мыслей, проявляющимся в самые неожиданных моментах. Он то оживленно говорил на тему того, какой на вкус бывает туссентский портвейн, то монотонно пересказывал заметки из бестиариев, посвящённых самым различным тварям, в особенности, он выделял вампиров. Он менялся в лице, лишь ведьмак задавал новый вопрос о «чёртовых кровососах». — Почему же сразу кровососы? — оставляя осушённый кубок на столе, мужчина откинулся чуть назад. — Милсдарь ведьмак, тебе ли не знать, как ценны вампиры в вашем же ремесле. — Что ты имеешь в виду?.. — Допустим, — он сложил руки за головой, — откуда взялись мази, масла, отвары и прочие алхимические, фривольно выражаясь, приблуды у чародеев? Никогда не задумывался? — Если честно, нет. — Чародеи таким «низким» ремеслом не желают марать свои нежные ручки. Они, говорят, созданы для иных, более высоких материй. — То есть? — То есть магия, колдовство, в общем то, что нельзя пощупать как ту же баночку с мазью. А сами активно всем этим пользуются и другим впаривают, — Ким кивнул в сторону мошны, висящей у Гаррьера на поясе. — Готов поспорить, ту мазь от ревматизма тебе впарила какая-нибудь чародейка, дай-ка мне. Гарри отвязал мошну и подал её Киму. Тот вытащил маленькую коробочку размером не больше, чем пудреница какой-нибудь знатной дамы. Темное дерево, изрезанное какими-то рунами. Сам Гарри не знал, что они значат, скорей всего, это был древний вариант Старшей Речи. Пока Ким рассматривал бедную шкатулку, ведьмак рассматривал самого травника. Зоркий взгляд под толстым стеклом бегло изучал каждый её краешек. В этом взгляде было что-то знакомое…— Смешные разговоры, да тело фарфор… — голос разума вновь затаскивал Гарри внутрь самого себя. — Не думаешь, что с ним что-то не так, ведьмак? Такую начитанность редко в какой деревне встретишь.
— Ха, — усмехнулся лекарь, аккуратно подковырнув ногтем крышку злополучной «пудреницы», — я же говорил, это тебе Алиса впарила? — Гарри кротко кивнул. — Вот дура, она же давно просрочена, я же говорил ей, что мази, в составе которых есть жир печени василиска и отвар календулы, не могут храниться больше года и то в идеальных условиях, которые она, я-то уж знаю, не сможет устроить, а я отдал ей эту баночку три Эквинокция тому назад! Гарри, почесав голову, взял шкатулку, тупо посмотрел на содержимое в ней и принюхался: — Вроде нормально пахнет. — Тебе же не есть её, — фыркнул Ким. — Мои обонятельные рецепторы может и не намного чувствительнее твоих, но я могу по запаху вон того гражданина, — он указал большим пальцем на крестьянина позади себя, — понять, когда он последний раз подмывал гузно. — Чаво? — прохрипел крестьянин за ним. Ноздри Кима слегка вздулись, он нахмурился: — Был в бане три недели назад. Гарри промолчал. Скорее нет, он тактично решил не влезать. Человек не может так, не может почуять тоже самое, что и сам ведьмак. По спине пробежалось стадо мелких мурашек. Что же он ничего не чувствует? Алкоголь? Нет-нет, он и раньше пил, намного больше, чем сейчас. Чутьё его никогда не подводило. — Это я к тому, что я чувствую, что мазь просрочена, а значит она не так эффективна, как была прежде. Травник вновь вернулся в свое первоначальное положение. Он, положив длинные руки на стол, сложил их в «замок». — Но она мне прекрасно помогает, — начал оправдываться Гарри. — Я вчера намазал ею колени и всю ночь спал сном младенца. — То, что ты сейчас описываешь, — Ким поправил очки, слегка закатывая глаза, — зовётся гомеопатией. — Чего-чего? — Гомеопатия, — чуть чётче повторил Ким. — Это ещё малоизученная наука, появилась, дай бог, 150 лет назад. Особенность её в том, чтобы создавать алхимические препараты с минимальным количеством активного вещества. Грубо говоря, на 100 миллилитров воды — 1 миллилитр алхимического вещества. — Зачем же так делать? Экономят на эликсирах? — Не совсем. В первую очередь алхимические эликсиры довольно токсичны для простых людей и изначально ими пользовались представители ведьмачьего цеха, так как их организм достаточно вынослив для этого. Но парадокс в том, что 1% вещества — это также слишком мало и для человека. — Так в чём же суть? — не выдержал Гарри. — А суть в том, что 1% активного вещества не дает никакой пользы, — Гарри хотел было открыть рот, но Ким продолжал. — Здесь важно, чтобы человек сам себе внушил, что он будет становиться здоровым. — Я не понимаю, — он сдался. — Не стоит выдумывать себе чего-то. Это совершенно не чародейские и уж тем более не вампирские замашки. Уже давно доказано, что человек, да и любое существо, мало-мальски наделённое разумом, способен вообразить себе, что он болен. А также способен вообразить себе выздоровление, что, собственно, происходит с тобой. — Ты всё ещё о моих коленях? — Только о них я и говорю, — серьёзно ответил Ким. — Готов поспорить, что после ночи крепкого сна ты просыпаешься, и колени болят как обычно, — Гарри кивнул. — Но не переживай, у меня в запасах есть для тебя средство, способное не только снимать боль, как та простенькая мазь, но и ускорить твою регенерацию в суставах. Ведьмак тихо выдохнул, откидываясь назад. Мозг переполнен информацией, что еле-еле может улечься в его голове. А с чего вообще начинался их диалог? Да и вообще, сколько они уже сидят так? Хотя, так ли это важно? Утром, староста деревни отдаст ему деньги за работу, и скорее всего, он никогда более не встретит столь странного человека. Травник налил остатки вина в свой кубок, слегка печально осматривая пустую тару. Это был «Красный Командор», отвратительное пойло. Терпкий, слегка сладковатый напиток, с нотками корицы. Слишком приторно для Гарри. Вино оглушает человека, даёт возможность забыться, искусственно веселит, раздражает. Но травник, выпивший четыре бокала алкоголя, всё так же трезво рассуждал. Лишь кончики ушей его, начинали предательски краснеть. — М-да… кончилось. — с досадой, протянул тот, ставя бутыль под стол. — Придется довольствоваться остатками. — У меня есть к тебе ещё пару воп… — ЭЙ, МУТАНТ! — Гарри замолчал. Он мог поклясться, что даже прикусил себе язык. Тяжкий вздох. Конечно, началось. Всегда начинается именно так. Сейчас будет драка, он знал это. Не затяжная, скорее всего, он выйдет из неё победителем, даже после того, что в одно горло осушил пол бутыли с настоем из мандрагоры. Но лишь тот повернул голову, как голос завыл вновь. Вой, схожий с завыванием какого-то огромного, неисследованного учёными животного. Но лишь от силы те люди были схожи с животными. Лица из грубы и жестки, как у всякого человека, трудящегося каждый день. Покрытые рытвинами и тромбами лица искажались под кривыми ухмылками. — А вы что, приблуды, теперь и с чёрным якшайтесь?! — перекошенное от ухмылки лицо селянина вызывало лишь отвращения. — Мужики, видали! С собой нильфгаардскую шваль притащил! Толпа подхватила этот уничижительный гомон. Медленные, слегка покачивающиеся люди становились все ближе. Все тяжелее становиться держать себя в руках. Тяжелая рука упёрлась в стол. Люди окружили стол. — Не начинайте того, что вам же и выйдет боком, — сквозь зубы процедил ведьмак.— Им в смех выводить тебя на драки. Их смех обесценивать всё, что делается для них этими «приблудами». Но ты ведь так любишь людей, Гарри, — раздраженный голос в его голове, завыл, пытаясь вырваться за грань головы своего хозяина. Он хотел, чтоб его слышали все, ЧТОБ ВСЕ СЛЫШАЛИ ЕГО. — ТАК ЧЕГО ЖЕ ТЫ СЕЙЧАС, ТЫ ТАК ХОЧЕШЬ ВСКРЫТЬ ЧЕРЕП ЭТОМУ ЧУДОВИЩУ, А?! ЧЕГО ЖЕ РУКА УЖЕ ТЯНЕТСЯ К КИНЖАЛУ ЗА ПАЗУХОЙ?!
— Нам же выйдет боком? Вы слыхали, чё урод глазастый вякнул?! — бандит подвинул свое лицо еще ближе к ведьмаку. Смрад шедший из людской пасти был схож с запахом гниения.— ХОТЬ РАЗ ПОСТУПИ, КАК ДЕЛАЮТ ОНИ! ХОТЬ РАЗ СТАНЬ ТЕМ, КОГО ОНИ БУДУТ БОЯТЬСЯ! — голова начинала гудеть, словно рой пчел.
Он не успел ударить первым. Первым ударил Ким. Оглушительный звук разбитого стекла. Тело глухо падает на землю Это была пустая бутыль из-под вина, аккурат ударившая примерно в затылочную часть. Гарри лишь успел поднять взгляд на нового знакомого. Большие налитые злобой глаза под очками смотрят лишь вперед, словно дикий зверь, загнанный в угол. Поистине странный человек. С лица его не сходила скалящаяся ухмылка, что была скорее всего простым оружием для устрашения людей. Демонстрируя остроту и длину зубов или, непосредственно, клыков. Так вот в чем дело. Всё резко сошлось в одну картинку, ставя все его догадки на свои места. Запахи, недюжий ум! И то, как он вовсе не пьянел от своего пойла! Какой же Гарри идиот. Как он не смог узнать перед собой высшего вампира? Крики. Он вновь влез в драку.— Тебе более не нравятся люди. Да, Гарри? — удар пришелся где-то на уровне ключицы. Боль начинает жечь изнутри. — Ради этого ты ведьмаком стал?
Бугай еле дышал. Кажется, ведьмак заехал пластинчатой перчаткой по крупной переносице, разбив её. Порыв злости… сейчас он ненавидел людей. Кинжал из сильверитовой стали вылез из ножен. Единственное оружие, оставшееся сегодняшней ночью при нём.— Ради кучки пьяниц, готовых убить тебя из-за своей необразованности?
Лезвие скользнуло по жирной шее, оставляя за собой брызжущий кровью глубокий порез.— Ради всех неблагодарных тварей, убивающих твоих сородичей каждый день?
Теперь лезвие проходится по сухожилию, заставляя человека упасть на колено, а затем получить коленом по подбородку.— Ответь себе, Гарри!
Бутылка от какой-то другой настойки летит в лицо рядом стоящего бандита, разбиваясь об скулу и раздирая мягкие ткани лица. Селяне не могли просто смотреть на это. Многие пытались докричаться, чтобы те остановились, а некоторые принесли зажжёные факелы, дубинки, вилы, скалки, чтобы выглядеть более убедительно в глазах любителей подраться. — А ну прекращайте быстро! Гарри лёгкими взмахами кинжала выводил из равновесия каждого бандита, а Ким, следовав за ним, добивал тех ударами тяжёлой бутылью по затылку.— Ты ждал этого, ведь так? Ждал когда тебе дадут выпустить зверя наружу?
Пот крупным градом стекал по лбу вниз, дышать становиться все тяжелее. Недосып и усталость начинали вылезать наружу. На него накинулись несколько человек сзади. Заведённые за спину руки более не слушались, кинжал с тихим дребезгом пал под ноги, он мог бы дотянуться. Только рывок, его хватит ещё на такую же кучу людей. Сильный удар чем-то тяжёлым пришёлся точно в висок. Скорее всего, это была пустая бутылка из-под очередной наливки. Голова начинает тяжелеть, а мысли и вовсе становились похожи на густой мозговой студень. В глазах вся картина была более похожа на танцы. Яркие насыщенные цвета, а сверху, маленький шар, поблескивающий такой. Скорее всего, это была заходящая луна, но факт в том, что Гарри никогда не видел картины красивее. Он мог различить лишь пару силуэтов. Один из них с ужасом глядел в твою сторону. Чертов вампир. Обаятельный такой, умный. Наверное, если бы они встретились в другое время, может, даже в другой вселенной, Гарри с удовольствием провел бы с ним больше времени. Может, они даже подружились бы. Второй силуэт был тонким, белым, как первый снег на Саовину, предвещающие крепчающие холода. Лишь ярко рыжие волосы выбивались из образа. Женщина, подумал Гаррьер, она была невысокой, но вполне сложеной. Ей удалось зайти за спину вампира, удерживая в руках что-то отдалённо напоминающее оружие. Скорее нет, это вилы. Обычный, испачканный в земле инструмент. — Ким, — с губ сорвался тихий болезненный стон. — Сзади… Но он не успел даже обернуться. Послышался отвратительный чавкающий звук. Из груди Кима резко вырвались длинные острия вил. Ему не удалось даже вздохнуть. Оба легких были пробиты насквозь, да что уж легкие… сердце так же было задето. Из малых разрезов на камзоле медленно начинала сочиться багровая кровь, оставляя за собой мелкие кольца чёрных разводов.— Люди… — тихий и вкрадчивый голос с печалью отозвался в его голове. — Они более не достойны тебя, Гарри… Что они сделали с тем, кого ты только встретил? Убили. Может, дело в тебе?
Веки предательски поползли вниз. Усталость с новой силой начинала давить на плечи.— Кровавая картина навсегда застрянет в твоей голове, ведьмак. Лишь помни, ты приносишь несчастья всюду, где ступит твоя поганая нога. Помни об этом.
Голос замолчал. Гарри медленно закрыл глаза и впал в темное забытье.