***
Утро не задалось. Оно началось с ебаной пружины в матрасе, что впилась в худые ребра красноглазого блондина. Спать хотелось неимоверно, сил хватило лишь на то, чтобы еле приоткрыть слипшиеся мутной пеленой глаза и наощупь вырубить надоевший будильник на телефоне, лежащий прямо рядом с подушкой. Рингтон с песней любимой группы ебал мозг ещё сильнее, чем стандартная мелодия. На дисплее мелькнуло несколько голосовых от Хейдзо — того постоянно по ночам распирало на поговорить, но поскольку соседом парня с волосами цвета малины являлся некий Сяо, у которого спектр эмоций варьировался от минус одного до нуля, Хейдзо избрал в качестве своей жертвы Кадзуху. Впрочем, Каэдэхара не имел ничего против, но решил, что обязательно прослушает все позже — лишь набрал «доброе утро» в чат и положил телефон обратно на кровать. Пересилив себя и вылезая из-под тёплого ватного одеяла, Каэдехара вздрогнул от сильного холода, пробиравшего бледную кожу до самых костей. До назойливых мурашек по телу. Шерстяной свитер и носки с котятами не спасали плачевную ситуацию — Кадзуха был ужасно мерзливым. Подросток замерзал даже летом. Парень натянул рукава по самые костяшки, передернув плечами. Резинка потерялась среди одеяла, белые волосы разметались и торчали во все стороны. Кадзуха рефлекторно потянулся к ним, пытаясь пригладить, прочесывая пальцами сквозь локоны. Телефон негромко пиликнул, Кадзуха взял его обратно в руку. хейдз: доброе ебал это утро блять я спать приду ко второй или не приду ну там че жопу прикроешь если че Кадзуха улыбнулся и отправил в ответ стикер с недовольным котиком. За окном стояла темень и моросила несильная осенняя тоскливая изморось. На улице было все так же холодно. Дождь затапливал грязными лужами всю дорогу. Кадзуха протёр глаза, пытаясь прийти в себя. Мутило пиздец. Читать до трех ночи того не стоило. Он посмотрел на соседа, лежащего спиной к нему. Не понятно было — спал тот или нет, но не шевелился, еле слышно сопя в подушку. Блондин предпринял решение не будить едва знакомого парня, по той причине, что он не знал, как тот отреагирует на подобные действия и какие будут побочные эффекты. Вчерашняя подушка явно показала возможности. Казуха не знал в какой группе будет учиться парень с темными волосами. Может и не с ним? А может ему к, допустим, третьей паре? Может, он сегодня вообще на учёбу не собирается? Слишком много может, в любом случае это не его дело. Кадзуха зевнул и выполз в коридор. Хуже первой пары в понедельник может быть только… ничего не может быть хуже, ведь это самое отвратительное, что можно было придумать, какое чудовище составляет расписание занятий? Каэдэхара едва дошел до кухни, случайно отбив левое плечо об косяк двери, и первым делом поставил чайник. Повезло, что он был тихий. Нежеланные гости были не нужны, он специально вставал рано, чтобы позавтракать одному. Синяя подсветка погасла, оповещая о том, что вода вскипела. Казуха отодрал голову от стола и поднялся с табуретки. Уснуть утром на кухне была обычная практика для него. Будила его обычно либо Сян Лин, девушка с третьего курса, просто обожавшая готовить и проводящая на кухне всё своё свободное время. Либо Эола, четверокурсница, учащаяся во вторую смену, а в первую половину дня подрабатывающая в кофейне неподалёку. Кофе, кстати, там был очень вкусный. Не то, что у него растворимый в банке. Чашка крепкого, обязательно несладкого, кофе немного позволила взбодриться и согреться. Не только физически, но и морально. Горечь осела на языке, заставляя поморщиться. Спутанные, блуждающие во сне мысли потихоньку приходили в порядок, возвращаясь в голове на свои места. Хватило сил сделать себе пару блинчиков из того, что нашлось на общей кухне. Даже банка с клубничным вареньем была целая, удивительно, что Хейдзо её не сожрал при первой удачной возможности, поэтому пустые блины есть не пришлось. По пути на кухню и обратно, Каэдэхара не встретил ни души, что было определённо к лучшему. Большинство нормальных людей в такую рань спят. Дойдя обратно, до уже не совсем полностью своей, но всё ещё частично своей, комнаты, Кадзуха обнаружил, что его сосед проснулся. Точнее его просто не было. Всклокоченное одеяло лишь небрежно свесилась с кровати и валялось, практически на полу.***
Скарамучча не планировал обнаружить с утра в курилке кого-то ещё. Кого-то кроме себя. Особенно его. — Ебать, здорово, давно не виделись, Скарамышка, — рыжая морда, заслонившая собой проход ни о чём хорошем не предвещала. За пару часов, проведенные с Тартальей вчера, Скарамучча понял, что знакомиться с ним — определенно самая большая ошибка в его жизни. Чайлд растянул губы в дружелюбной ухмылке, смотря своими голубыми глазами на зашедшего Скару. — Выглядишь, как будто тебя поимели трактором. — По опыту знаешь? — Скарамучча достал свою пачку любимых сигарет. Закурил. — Дашь сигаретку? — Тарталья облокотился на стену, прикрывая одну интересную надпись на ней. И игриво повел рыжими густыми бровями. Это выглядело до невозможности тупо, и Скар определенно бы угарнул с этого, если бы он не поспал всего полтора часа, сука. — Нет. У тебя свои есть. — Закончились. — Не мои, блять, проблемы, — Скарамучча агрессивно выпустил дым парню в лицо, нависавшему над ним. — Сходи и купи. — Деньги закончились. — Вчера были. — Это было вчера. — Вчера бы и купил. Тарталья не успел обидеться. — Опа-попа, че за гейская сходочка? А меня не позвали! — дверь резко открылась и на глазах у Скарамуччи материализовался потрепанный мелкий пацан в бордовой футболке, зажавший в зубах длинную сигарету. — Аякс, дай огонька по-братски, плиз, — обратился он к рыжему. Тарталья дал. Неизвестный тип, с родинками под обоими глазами, довольно запыхтел, похлеще старого тепловоза, привезшего сюда Скарамуччу. Брюнет был готов задохнуться. От возмущения, злости и этого дыма. И чего то ещё, просто потому что он блять ненавидел курить с другими людьми. Особенно с теми, кого он совершенно не знает и знать не желает. Ладно, рыжего он знал. Меньше суток. Легче от этого не стало. А ещё у еблана с малиновыми волосами были сигареты с ментолом. Их он тоже ненавидел. Пару минут эта троица простояла в тишине. Тарталья жалобно выпросил у незнакомого Скаре парня несчастную сигаретку, и теперь довольно стоял, выпуская белые клубочки в нахмуренное лицо Скарамуччи. Специально. Прищурив свою хитрую лисью морду. Скарамучча надеялся, что до него больше не доебутся, поэтому терпел. — Кстати, это Скарамуччик. Можно Скар. Скар, а это Хейдзо, — обращаясь то к одному, то другому, Тарталья решил их представить. Зря надеялся, понятно. — Не можно блять, — процедил Скара через зубы. Он терпеть не мог, когда его имя сокращали без его разрешения. За всю свою свою жизнь он разрешал это лишь маме, Мико и Нахиде. Правда, последняя сама попросила, ещё на самой первой их встрече, и смотрела так ласково и проницательно, что отказать было невозможно. — О, приятно познакомиться, Скарик, — Хейдзо протянул руку для рукопожатия, улыбнувшись. И был проигнорирован. — Ещё один еблан, господи, — Скарамучча цыкнул и бросил тлеющую сигарету в пепельницу на окне. И ушёл. Случайно наступив Тарталье на ногу на прощание. — Вот сука. — Кста, я его не разу не видел, — когда Скарамучча вышел, Хейдзо задумался, скатившись по стене. Внимание его привлекли розовые тапочки с пампушками в которых был Чайлд. Хейдзо точно помнил, что такие видел у Ху тао. — Он вчера приехал, — Тарталья докурил и положил тлеющий окурок рядом с окурком брюнета в прозрачную пепельницу, стоящую на подоконнике. — Блять… подожди… — Хейдзо, подняв голову, охуевшими зелёными глазами посмотрел на рыжего. Тот усмехнулся его реакции. — Это получается… — он приподнял руку и почесал макушку. — Правильно думаешь. — Только не говори мне, что эту хуйню заселили вместе с Казухой?. — увидев утвердительный кивок Тартальи, Хейдзо охуел еще больше. — Бедный мой мальчик… — он готов был схватиться за крашенные волосы и медленно сползти на пол, но схватили его и подняли с плиток. — Если что, ты сам сказал, — уходя от ответственности, сказал Тарталья. — Не раскисай малиновый, жопу простудишь. Казуха не маленький. Старше тебя даже. — Эй! А вот это не обязательно было! — Хейдзо надулся, показав Тарталье увесистый кулак прямо в лицо. Тот рассмеялся. — А ты че вскочил-то ни свет ни заря? — Меня Кадзуха разбудил своим сообщением. — Нечего на ребенка сваливать. Тебя гей-парадом не разбудишь, спишь как убитый Его соседа зовут Кадзуха? Скарамучча отошел от двери и направился обратно в комнату. Дальнейший разговор двух придурков, как мысленно он их прозвал, не представлял интереса. Кадзуха резко вздрогнул, когда услышал резкий хлопок двери. Он специально не закрывал её на замок. Его сосед вернулся. Его брови слегка поднялись, когда он увидел Кадзуху, надевавшего яркие красные колготки, сидевшего на своей кровати в одних трусах, рубашке и с голыми ляжками. Он быстро отвернулся, пройдя к своему месту и сделал вид что он ищет что-то в своей сумке. Скарамучча плотно сжал губы. К счастью, блондин это не заметил. Собирались он в тишине, ни разу не пересекшись взглядами. Кадзухе стало немного обидно, что его воспринимали как призрака и даже не поблагодарили — он, между прочим, заправил ему постель. — Кстати, эм, — Кадзуха сам вздрогнул от своих слов, они звучали неестественно, не вписывались сюда. Его голос охрип от продолжительного молчания, поэтому пришлось пару раз кашлянуть в кулак, разрабатывая связки. И блондин хотел обратиться к нему по имени. Но головы вылетело, что они так и не познакомились, заставляя возникнуть неловкую паузу. Скарамучча посмотрел на него, ожидая дальнейших слов. — Кхм, почему на столе стоит пустая банка с водой? Её вчера вроде не было… — под таким внимательным взглядом Кадзуха под конец был не уверен в своих словах, поэтому последнее приложение произнёс тише, обрывая предложение посередине. Скарамучча вздохнул. — Пустая? — он лениво посмотрел на стол, не особо интересуясь. Он в душе не ебал, что за банка, у этого полудурка что, совсем ума нет. Он вчера только приехал успев только поспать, сходить в магазин, напиться и пару раз покурить, поэтому если Казуха просто… сердце пропустило удар, когда он увидел. На столе в банке стояли те самые ромашки. — Что-то случилось? Ты помрачнел, — Казуха не ожидал такой необычной реакции на обычную банку, поэтому был крайне удивлён, смотря как меняется выражение лица темноволосого. — Ничего, — Скарамучча отвернулся. — Вылей эти помои нахуй. Казуха пожал плечами, пошёл в туалет и вылил как его и просили. Спрашивать он его больше ни о чём не стал. Мало ли, у этого парня с головой не всё в порядке. Возвращаться к этой теме они больше не стали, ведь со стороны это выглядело крайне абсурдно.***
Университет встретил своими привычными серыми стенами и пронзительными криками студентов, противно режущими по ушам похлеще фальшивых нот старой скрипки. Скарамучча чувствовал себя отвратительно, находясь в этом гребанном сумасшествии. В людных местах он чувствовал себя невозможно потерянным, начинала кружится голова от резких криков, голосов и кучи запахов, что резко нахлынули с макушки до пят, поглотили в свое нутро. Он чувствовал себя потерянной песчинкой в этой огромной пустыне песка. Какая-то девушка успела отдавить ему ногу, пока он, пробираясь сквозь толпу, искал свою аудиторию. Где эта гребанная дверь с номером 543? Скарамучча задумчиво оглядывал четыре этажа здания и понял, что нихуя не понял. Куда ему идти? Даже невозможно сориентироваться, тебя толкают, давят и перекатывают, как ягоды клюквы, когда их толкут на морс. Спрашивать у кого-то для него было сродни самоубийству. В прошлом году у него пары были только на первом и втором этаже, поэтому выше Скар никогда не бывал. — Потерялся? — его резко схватили за плечо. От неожиданности Скарамучча ударился локтем об стену, когда чьи-то руки с острыми длинными когтями впились в его плечо. Скарамучча был в одной черной футболке, поэтому ногти девушки практически прошлись сквозь неплотную ткань. — Руки убрала, блять. Мне неприятны ваши прикосновения, женщина. Ху тао дернулась от злого пронзительного взгляда Скары. Он выглядел будто не спал несколько ночей — с огромными синяками под глазами. Кожа бледная, белая, как сахар. Вчера вечером, в сумерках вечера, этого не было заметно. Тао его раздражала, очень сильно, до ломоты в костях, несмотря на то, что они знакомы были меньше суток. Она принадлежала к типу людей, которых Скарамучча старался избегать, упарывая на всей скорости как можно дальше. Иначе ухватятся за него, как смерть и будут ходить по пятам, убивая изнутри своими радостными звонкими голосами. Скар старался избегать людей в принципе, не контактировать с ними. Он никогда***
Он оперся лбом о кафельную плитку, пытаясь выровнять сбившееся от быстрого бега дыхание. Он ударился об дверь туалета, когда бежал. Адски невыносимо гудело в ушах в монотонном ритме. Тело, будто застывший, заледенелый пластилин, не слушалось. Коленки сбивчиво тряслись — он пронесся через все этажи, с первого по четвертый, сбив несколько человек. Молодец, Скарамучча, ты побил все уровни дебилизма. Скара протёр рукой серый подоконник и белое, очищенное от пыли пятно ярким контрастом смотрелось среди грязи. Похоже, его не вытирали достаточно долго. Скарамучча закинул на него рюкзак и прислонился к стене. В глазах до сих пор плясали разноцветные блики и мерцали чёрные точки, расплываясь радужными глюками. Словить панику, боже как классно, всегда этого хотел. Скарамучча никогда не был тупым человеком. Он был тупым долбоебом. Сбегать от девушек было опрометчивым решением, он не знал, какое и где у него сейчас занятие, и не имел понятия куда ему идти. Он просто бесхребетно смылся. Паника от нахождения в обществе людей медленно накрывала его полностью, сдавливала все органы огромными клешнями в тяжёлые тиски. Сжимала и размазывала месиво эмоций по краями. От быстрого бега бешено колотилось сердце, вдалбливаясь оглушительными толчками прямо в мозг, отстукивая сумасшедший ритм по нервам. Скарамучча беспомощно сполз по стене под звуки разрастающейся трели звонка на первую пару. Что ж, он опоздал. В принципе, ничего удивительного. Пол, холодный и твёрдый, отчётливо ощущался сквозь тонкие спортивные штаны. Скарамучча не сильно откинул голову вверх, безэмоционально всматриваясь в серый потолок, словно, не было ничего интереснее его. Фиолетовый мутный взгляд зацепился за неровно повешенную бумажку с выведенной на ней чёрным маркером «Не курить» и двумя кривыми восклицательными знаками после. Пф, Скара потянулся за за сигаретами, но, хлопая себя по правой ляжке с горечью обнаружил, что, блять, кажется он забыл зажигалку в комнате. Сука. Этот день можно определенно можно было назвать отвратным. Биение головой об стену делу не поможет, подумал Скарамучча и в закрепление ещё пару раз проехался затылком по твёрдому кафелю. Мокрые пряди неприятно прилипли к холодному лбу. Он подтянул худощавые коленки к себе. Конечности онемели, словно восковые палочки и безвольно подрагивали от бегающих мелких мурашек, которые неслись, словно стадо непоседливых овец. Попытки подняться потерпели сокрушительный провал и Скарамучча покорно осел обратно, облокачиваясь об плитки. Голубые, с тупым цветочным узором. В голове крутились навязчивые мысли, перекручивались со стойкими болями в животе, соединялись в одно целое, вкатываясь огромным толстым комом подступавшей тошноты прямо в пересохшую глотку. Сознание медленно рассыпалось ехидно-мелодичным «пиздец», потому что скудного словарного запаса Скарамуччи не хватит на что-то большее сейчас. Его не хватает самого на эту жизнь в принципе. Но черт возьми, потерять сознание в туалете это мерзко и низко. Его мало когда волновало его состояние, но сейчас ему просто хочется домой… Поэтому он пытался ухватиться дрожащими пальцами за тонкие-тонкие кусочки сознания, что беспрестанно рвались шелковыми нитями где-то на подкорке. Трескались, разрывались и разлетались. Он все ещё пытался встать, но сквозь резкий шум в ушах услышал лёгкие дуновения ветра из-за открывающейся двери и чей-то голос. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт… Голос ломался прерывистыми глюками, заблюривался мутными цветастыми пятнами и расплывался в голове. Скарамучча думал, что это точно пиздец, потому что видеть его в таком состоянии можно никому. Тем более, в этом гребаном университете. И он пытался встать, шкрябая ногтями по поверхности стены. Пытался. Последнее, что он увидел — чьи-то тонкие ноги и мерзкие чужие руки, трогающие его.