— Бесполезно возвращаться во вчерашний день, ведь тогда я был совершенно другим человеком.
Вегас снова несется и совсем не в лучшую сторону. Пропуск, больше ряби… Одна таблетка делает тебя больше. А другая таблетка делает … НЕТ! Нет нет нет. Как он и поклялся, он усвоил урок. Больше никаких таблеток. Никакого алкоголя. Он также усвоил другой урок. Никакого Тэма. И лучше никакого Порша. Именно поэтому так чертовски трудно совладать с мыслями, тянущими его вниз. «Где моя подстраховка?» — спрашивает Вегас. — «Где этот сраный свет во тьме, когда он так нужен?» И почему это его вообще волнует? Почему бы просто не упасть и не разбиться? Ему все равно осталось недолго, да? Так почему не покончить с этим раньше, чем позже? Плохие мысли, очень плохие мысли. В глубине души Вегас чувствует себя обиженным маленьким мальчиком. Он продолжает вкладывать в людей чувства только для того, чтобы горько разочароваться. И вообще, кто такой этот Таван? Как давно он знает Пита? Он в самом деле во вкусе Пита? Пропуск… больше ряби.Детка, скажи мне, любит ли он тебя, как я люблю тебя? Он возбуждает, привлекает и увлекает тебя? Скажи мне, он скучает по тебе, существуя только для того, чтобы поцеловать тебя Как я?
Все уходят. Каким-то образом его втаптывают в грязь каждый раз, когда он решает кому-то открыться. Стоять на парковке и смотреть, как Пит уезжает с тем, к кому «снова и снова возвращается» ужасно больно. Такое ощущение, что у него открылась рана, которая не перестает кровоточить, и он не может найти подходящий пластырь. «Что есть у Тавана, чего нет у меня? Почему ты предпочел его мне?» Пропуск… больше ряби.Скажи мне, он хочет тебя, увлекает и преследует тебя Знает ли он, как шокировать, наэлектризовать и раскачать тебя? Он соблазняет и влияет на тебя Как я?
«Я не игрушка» — удрученно думает он. — «И я, черт возьми, не соглашался быть тем, с кем ты развлекаешься, пока не вернулся к своему парню. Будь ты проклят, Пит. Почему ты не видишь того, что прямо перед твоими глазами? Я прямо здесь! Выбери меня» Пропуск… больше ряби.Никто не любит тебя так, как я. Никто не хочет тебя так, как я Никто не нуждается в тебе так, как я Никто не страдает по тебе так, как я
Хуже всего то, что даже при желании он не может просто отключить свои эмоции и поэтому разрывается между праведным негодованием из-за того, что им играются, и неописуемой душевной болью. Ты такой жалкий, Вегас. Действительно жалкий. В конце концов, он просто идет домой. Ему не хватает мужества вернуться в кабинет. Чаша того, с чем он может справиться, переполнена на сегодня. Нахуй работу. Пусть пишут жалобу, если хотят, ему наплевать. Он идет домой, переодевается, берет телефон и снова уходит. Такси подвозит его к захватывающему дух зданию. Он давно здесь не был, но, похоже, тут все по-прежнему. Здесь никогда ничего не меняется. Вегас набирает номер. — Привет, кузен… Какой сериал сейчас смотришь? Не возражаешь, если я присоединюсь? На другом конце линии воцарилась тревожная тишина, за которой следует радостный вопль. — Чем больше, тем лучше! Ты как раз вовремя, папа уехал в командировку. Поспеши, быстрее, быстрее! Эй ты, позвони и сообщи охране, что придет Вегас. О, нам нужно больше попкорна! И колпаки! Блестящие праздничные колпаки! Быстрее, Вегас. Почему ты еще не здесь? И Вегас хватается за этот страховочный трос и крепко держится за него. Спаси меня, Танкхун. Не дай мне упасть.~ ~ ~ ~ ~
Вегас ненавидит свою семью. Но также безумно её любит. Все сложно. К счастью, находиться рядом с его старшим кузеном всегда было легко. Пока он может отбросить осторожность в сторону и расслабиться. Резиденция главной семьи похожа на Форт-Нокс, он в полной безопасности, сюда не прокрадется ни один безумный убийца, так что одной проблемой меньше. Кузен смотрит на него, и, очевидно, он выглядит ужасно, потому что Танкхун превращается в наседку. Вегас сидит на огромном диване с многочисленными подушками и мягкими одеялами, в окружении разнообразных напитков, закусок, сладостей и мороженого, его эпатажно одетого кузена и счастливой кучки телохранителей, и вскоре все они смотрят какую-то корейскую историческую дораму, заставляющую их всех постоянно смеяться. Это бальзам на кровоточащее сердце Вегаса. Ему не нужно думать, не нужно беспокоиться, не нужно чувствовать. Он просто существует здесь и сейчас. На протяжении шестнадцати серий. Они заканчивают дораму где-то посреди ночи, только Танкхун и Вегас еще не спят. Некоторые телохранители разошлись по своим комнатам, некоторые спят на полу, тихонько похрапывая. Начинаются финальные титры, и в большой комнате становится тихо. Вегас устал, но он не знает, сможет ли уснуть. На его голове розовый, покрытый блестками праздничный колпак, и он рассеянно жует попкорн. Кузен сидит рядом с ним, на этот раз тихий и расслабленный. Они молча смотрят на экран огромного телевизора, пока тот не становится черным. — Ты счастлив, Вегас? — неожиданно спрашивает Танкхун. На этот вопрос достаточно легко ответить. — Прямо сейчас? Нет, не особо, — говорит Вегас тихим голосом. — Хочешь поговорить об этом? — Кузен откидывается на мягкие подушки, он говорит тихо, потому что не хочет никого будить. — Не уверен, что хочу, — честно отвечает Вегас. — Я так запутался. Черт, вся моя жизнь сплошной бардак. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. — Возможно, тебе стоит попробовать терапию, — мягко предлагает Танкхун, и Вегас чуть не давится попкорном. Он пытается сдержаться, но все же истерический смех прорывается наружу. Что за ирония. Это слишком смешно. Танкхун, похоже, озадачен такой реакцией. — Я тоже проходил терапию после… ну, ты знаешь. Это было вполне неплохо, тебе стоит подумать об этом, Вегас. Вегас пытается взять себя в руки, ведь не хочет обижать кузена. «Мой гребаный терапевт и есть моя проблема» — подмывает ответить Танкхуну. Но он не осмеливается. Никто из семьи не должен знать, что он посещает психотерапевта, иначе слух может дойти до его отца. — Я подумаю об этом, — тихо бормочет он, как только смех стихает. — Мы могли бы покрасить тебе волосы, — предлагает затем Танкхун, и Вегаса захлёстывает волна глубокой нежности к старшему кузену. Пропуск… больше ряби. Его мать мертва, и никого не волнует, как Вегас это переживает. Макао все время плачет, Вегас должен утешать брата, но кто вытрет его слезы? Он чувствует себя таким потерянным и несчастным, горе разрывает его на части. «Мы могли бы покрасить тебе волосы» — мягко предлагает его старший кузен. — «Это заставит тебя чувствовать себя лучше, Вегас. Может быть, тебе не придется после этого так много плакать». И поэтому они красят его волосы в яркий фиолетово-синий цвет, Танкхун делает всю работу, и Вегас снова чувствует, что о нем заботятся… так же, как о нем заботилась мама. Это прекрасное чувство, и оно стоит жестокого избиения, последующего за этим, когда отец видит его новый цвет волос. «Неприемлемо» — кричит тот. — «Что подумают люди на похоронах?» Вегас помнит пальцы Танкхуна в своих волосах, когда тот смывал краску, и это помогает ему молча выдержать побои. В его семье есть по крайней мере один человек, который все еще видит его и заботится о нем. Его мама умерла, о ее детях забыли все, кроме Танкхуна. Он видит их горе и заботится о них. Горло Вегаса сжимается, когда воспоминания всплывают на поверхность. — Спасибо, — говорит он от всего сердца. — Это отличная идея, но не думаю, что на работе это оценят. Но все равно спасибо. Танкхун только улыбается и кивает, он понимает. Вегас считает, что его кузен намного умнее, чем люди думают о нем. Они снова замолкают, оба погруженные в свои мысли. Это очень приятное молчание, которое в конце концов нарушается Вегасом. — Танкхун? — Хм? — Если со мной что-то случится, ты ведь позаботишься о Макао? Обещаешь? — Это еще одна вещь, которая сильно беспокоит Вегаса. Кто защитит Макао, когда его не станет? Не «если», а именно «когда». Часики тикают. — Есть что-то, о чем мне следует знать? — Танкхун внимательно изучает его, очевидно, он заметил, что с ним что-то не так. — С чего вдруг такая просьба? У тебя неизлечимая болезнь, о которой ты забыл нам сообщить? — Нет, не переживай. Просто в последнее время я видел слишком много ужасных мест преступления и мертвых людей. — Преуменьшение века, но он не будет вдаваться в подробности. — Это заставляет задуматься о собственной смертности. Я лишь беспокоюсь, что будет с Макао, когда меня не станет. Ты присмотришь за ним? Убедишься, что мой отец не вонзит в него свои когти? — Я обещаю, — тихо отвечает Танкхун с предельной искренностью. — Я сделаю все возможное, но у меня нет таких рычагов влияния на дядю, как у тебя. — Танкхун действительно умен. Он понял, что Макао не подвергается домашнему насилию, потому что Вегас предпринял определенные меры предосторожности. Вегас улыбается в темноте. — Я принял меры, чтобы в случае моей смерти эти рычаги перешли к тебе. — Ох. — Его кузен кажется удивленным и, возможно, даже немного польщенным. Улыбка Вегаса становится шире, и они снова замолкают. Мысли Вегаса дрейфуют. Он существует здесь и сейчас. Он старается заблокировать все остальное. Только эту ночь, он должен пережить эту ночь, и завтра все наверняка станет куда терпимее. И он сможет даже привыкнуть к тупой боли в сердце, просто на это потребуется время. В какой-то момент его глаза закрываются. Танкхун натягивает на него одеяло, пока Вегас погружается в изнуренный сон, а затем очень долго наблюдает за своим спящим кузеном с глубоко обеспокоенным выражением лица.~ ~ ~ ~ ~
На следующий день Вегас опаздывает на работу, фактически он появляется на ней только после полудня. Он выспался, затем поплавал в потрясающем открытом бассейне резиденции главной семьи, побаловал себя посещением сауны, затем массажем и, наконец, съел на завтрак самые вкусные блинчики, которые когда-либо пробовал. В компании Танкхуна, под пристальным вниманием телохранителей, которым не совсем комфортно, что он так долго тусуется с их боссом, ведь предубеждение насчет побочной семьи никуда не делось. Перед отъездом Вегас машет рукой одной из многочисленных камер наблюдения, потому что знает, что Чан увидит это по возвращении, и это заставит его хмуриться и поговорить с Танкхуном. Маленькие радости жизни. Тэм улыбается, когда видит Вегаса. — Вот ты где. Выдалось расслабляющее утро? Хочешь услышать хорошие новости? О, хорошие новости всегда приветствуются. Вегас с готовностью кивает. — Что у тебя? — Я нашел связь с лилиями в первом деле. Мы слепые идиоты, это было так очевидно, не понимаю, как мы не заметили этого раньше. — Серьезно? Что это? Мы снова и снова осматривали место преступления, что мы упустили? — Вегас сбит с толку. Как они могли что-то пропустить? — Это одна из книг с места преступления, — сообщает ему с ухмылкой Тэм. — Она называется «Красная лилия». Очевидно, скажи? — Черт… да. Настолько просто, что мы упустили из виду. Ты молодец, хорошая работа. Итак, что мы будем делать дальше? Может, возьмемся за базу данных по другим странным делам об убийствах? — Вегас не предвкушает это, но деваться некуда. — Мы могли бы заняться этим. — Энтузиазм Тэма тоже на нулевой отметке. — Или ты хочешь пойти к начальнику и попросить подкрепление? Они смотрят друг на друга, а затем разражаются смехом. Ага, конечно. Как будто это возможно. Поиск по базе данных полностью на них. Они делят пятнадцатилетнее окно поиска: Вегас получает последние восемь лет, а Тэм забирает оставшиеся семь из более далекого прошлого. Ни один из них на самом деле не рассчитывает найти что-либо в ближайшее время, потому что они раньше уже работали с этой базой данных, и это тот еще геморрой. Местная поисковая система та еще лажа, много информации приходится вводить вручную, и ее нужно вводить снова и снова, пока они работают в обратном направлении, месяц за месяцем. Это, вероятно, займет у них как минимум неделю, если не больше. Они работают уже какое-то время, когда Тэм нерешительно заговаривает. — Вегас? По-моему, тебя искал Пит. Ты говорил с ним сегодня? Вегас перестает печатать на полуслове и напрягается. До этого момента все его проблемы с Питом были задвинуты в дальний угол сознания. И пока он не чувствует в себе готовности вытаскивать их оттуда. — Вот как? — отвечает он, возможно, с большей горечью в голосе, чем необходимо. — Нет, я с ним не разговаривал. Он может написать мне на почту, если ему есть что сказать. Я занят. — С мрачным видом он возвращается к работе, зная, что Тэм изумленно пялится на него. Похер. К черту Пита. Он не хочет с ним разговаривать и даже думать о нем. Тэм мудро замолкает. Им удается поработать в тишине и покое еще несколько часов, затем дверь открывается и появляется Пит — живое воплощение грозовой тучи. Можно практически почувствовать, как в воздухе умножается статическое электричество в течение нескольких секунд после того, как он входит. Оба мужчины отрываются от экранов своих компьютеров. Глаза Тэма расширяются от тревоги, и он нервно переводит взгляд с Пита на Вегаса. Что же касается Вегаса, то его сердце, может, и екнуло при виде Пита, одетого в рубашку такого темно-серого цвета, что она идеально сочетается с грозным зловещим выражением на его лице, но внутри по-прежнему пульсирует тупая душевная боль, напоминающая о вчерашнем. Он решительно сжимает челюсти и возвращается к работе, отказываясь больше смотреть на Пита. «Пошел ты». Но краем глаза замечает, что Пит продолжает смотреть на него. Его взгляд настолько интенсивный, что чудо, как монитор, частично закрывающий Вегаса, мгновенно не испаряется. Чудесно, блядь. Он уже видел разгневанного Пита и считал, что хуже, чем тогда на крыше быть уже не может, но, видимо, он ошибался. Еще есть куда расти. Просто, блядь, чудесно. Что его расстроило на этот раз? Разве это не у Вегаса есть полное право расстраиваться? «Пошел ты, Пит!» Когда Пит наконец заговаривает, его голос звучит так холодно и яростно, что Тэм инстинктивно отодвигается назад на своем стуле, пытаясь увеличить расстояние между ними. — Где, черт возьми, ты был? Пальцы Вегаса застывают над клавиатурой. Опасность. Но затем его первоначальный приступ мгновенного ужаса смывается обжигающей волной свежего гнева. — Отъебись. — И он демонстративно показывает Питу средний палец. — Швейцария! — пытается напомнить им обоим дрожащим голосом Тэм, но нейтральная территория уже превратилась в зону активных боевых действий. Слишком поздно. — Я спрашиваю еще раз: где ты был? — Тон голоса Пита и впрямь пугающий. Гнев омывает его волнами, он почти осязаем. — Это не твое дело. Но если действительно хочешь знать, я был дома. Ну что, теперь счастлив? Тогда уходи и оставь меня в покое, чтобы я мог работать. — Вегас поднимает взгляд только для того, чтобы сглотнуть, потому что темные глаза Пита сверкают яростью. Он так зол, что его щеки краснеют. Вау. Опасный и в то же время чертовски горячий. Дерьмо. Очевидно, Вегас сказал что-то, что стриггерило Пита, потому что он приходит в движение — проходит через весь кабинет и изо всей силы бьет кулаками по столу Вегаса. Так сильно, что стол вибрирует, монитор трясется, и звук эхом разносится по комнате. Тэм подпрыгивает на своем месте, Вегас тоже. — Нет, тебя не было дома! Не смей, блядь, врать мне! Пропуск… больше ряби. «Ты что, дерзишь мне?! Ты?! Хочешь, я преподам тебе еще один урок, мальчишка?»… и он так сильно хлопает ладонями по столу, что все на нем гремит… и это только прелюдия, Вегас это знает, скоро эти руки ударят его по лицу, и, если ему повезет, синяков не будет… следовало держать рот на замке… надо было молчать… уже слишком поздно… Нахуй эту ебучую память! Он уже взрослый и никому не позволит так с собой обращаться. Вегас ощущает знакомый жар ярости, наполняющий тело огненной стеной. …один… с особой осторожностью он сохраняет документ, над которым работает… два… делает глубокий вздох… три… поднимает глаза на Пита, который навис над его столом, словно ангел гнева… четыре… — Не смей разговаривать со мной таким тоном, — сообщает он Питу, в голосе звучит едва сдерживаемый гнев. Воздух между ними буквально потрескивает от перспективы насилия. — …Швейцария… — снова слабо вставляет Тэм, но ни Пит, ни Вегас не обращают на него никакого внимания. — А ты не смей врать мне в лицо! Где, черт возьми, ты ночевал, ведь тебя точно не было дома?! — Пит дрожит от ярости, его ноздри раздуваются, он выглядит так, будто хочет врезать сжатыми кулаками прямо Вегасу в лицо. — О, неужели? И откуда ты знаешь? — Вегас медленно поднимается со стула, его собственный уровень гнева неуклонно растет, потому что, какого хрена Пит думает, он делает?! Кто дал ему право так себя вести? Хочешь подраться, Пит? Вперед. И он отталкивает Пита от своего стола. Пит возмущенно рычит и отступает. Нет, ему не по душе, как дерзко ведет себя с ним Вегас, совсем не по душе. — Потому что я проверил, мудак. Я проверил, и тебя не было дома! Так где, блядь, ты был?! И с кем?! — Ах, да… Спасибо за напоминание. Я бы хотел получить обратно ключ от своей квартиры. — Чем злее Вегас становится, тем спокойнее он звучит. И сейчас он звучит устрашающе спокойным. В то же время он в восторге. Тебе это не нравится, да? Не знать, где я провел ночь? Ох, тебе это совсем не нравится. Так тебе и надо! — …о черт… — тревожно стонет Тэм где-то позади них. — Вегас… — Пит так сильно сжимает кулаки, что его пальцы белеют. — Ответь на мой чертов вопрос! — Хрена с два я это сделаю! Ты вообще не имеешь права спрашивать меня об этом! Я не твоя собственность! Иди к черту и убирайся из моей гребаной жизни! — Вегас свирепо вперился в Пита, кажется, что его вены горят, прямо сейчас в них течет раскаленная докрасна ярость. Он хочет навредить Питу не только физически, но и эмоционально, если это вообще возможно. Пит резко отодвигает в сторону монитор, чтобы избавиться от препятствия между ним и Вегасом, наклоняется ближе через стол и шипит. — Где, блядь, ты ночевал?! Я говорил тебе, что не делюсь! «Он действительно выглядит очень расстроенным» — отмечает про себя Вегас. — Ну так и я тоже! — рычит он прямо на него. — Я не твоя сраная игрушка! Насколько я понимаю, что бы между нами ни было, это закончилось. И я могу делать все, что хочу и с кем хочу! Знакомо звучит? Больно, да? Пит замирает, не сводя с Вегаса черных глаз на раскрасневшемся от ярости лице. — Это значит, что ты провел ночь с кем-то другим, Вегас? — Его голос холоднее ледышки. И выражение его глаз… вау. Да, он провел ночь с кем-то другим, но не так, как думает Пит. Пришло его время дергать за ниточки, чтобы причинить настоящую боль. Вегас прекрасно понимает, что это, скорее всего, очень плохая идея, но ему насрать. — Черт возьми, да… — лениво тянет Вегас. — Я определенно это сделал. И было здорово… — Подавись, ублюдок! Ты, вероятно, снова вернулся к своему парню и провел ночь с ним! Кто ты такой, чтобы судить меня?! Кошки могут стоять совершенно неподвижно только для того, чтобы прыгнуть на поразительную дистанцию без разбега. В очередной раз Пит выпускает свою внутреннюю большую кошку: он движется так быстро, что это застает Вегаса врасплох. В один момент Пит стоит по другую сторону стола, мрачно глядя на Вегаса, а в следующий он прыгает… как, черт возьми, он это сделал … разбрасывая сложенные на столе документы, что разлетаются в стороны, и врезается в него. Сила удара толкает их обоих назад, пока спина Вегаса не удается о стену. Прежде, чем он успевает осознать, руки Пита на его горле, словно стальные кандалы. Пит вне себя от ярости и начинает сжимать. — Я, блядь, убью тебя! Вегас не может дышать. Ну, пока еще может, но это очень сложно. Ему приходится напрягаться, чтобы втолкнуть воздух в легкие, потому что эти руки чертовски крепко держат его и сжимают все сильнее и сильнее. В голове проносится мысль: «Пит безумно силен, кто бы мог подумать…» Его душат, это уже не в первый раз, и неприятное ощущение вызывает очередное воспоминание. Пропуск… больше ряби. Его отец пьян. Или зол. Или и то и другое. В любом случае это плохо, потому что вместо обычного избиения сегодня он взаправду пытается убить Вегаса. Выражение его лица пугает, Вегас чувствует текущие по лицу слезы, когда задыхается, царапая руку, которая сдерживает поток воздуха. « …Па…» — хрипит он в панике, но после не может даже говорить, потому что его собственный отец выдавливает из него жизнь… и Вегас не понимает, почему… почему он так ненавидит его… не убивай меня … пожалуйста, не убивай меня… Па… Я не могу дышать… Па… Па… Пит… Па… Пит Лица чередуются перед глазами. Вегас вслепую хватает Пита за запястья, но вместо того, чтобы бороться за свою жизнь, просто держится за них. Пит хочет убить его? Отлично. Давай сгорим вместе. — …просто… сделай… это… давай…— умудряется прохрипеть, выказывая дерзость до последнего. А затем Вегас не может больше выдавить ни слова, потому что у него кончился воздух, а давление вокруг горла усиливается. Под всей этой яростью Пит выглядит расстроенным, смутно думает Вегас и чувствует всплеск удовлетворения. Впервые Пит кажется искренне расстроенным, даже обиженным. Попался. Каково почувствовать это на своей шкуре? Хуево, да? Вегас бы восторжествовал, но, кажется, он умирает. Он слышит, как кровь стучит в ушах, как отдается бешенный стук сердца в голове. Его легкие горят. Даже когда в поле зрения появляются темные пятна, он не отводит взгляда от Пита. Вегас хочет, чтобы Пит был последним, кого он увидит. Он ненавидит его. Он любит его. Давай станем родственными душами в аду. Что касается Пита, он окончательно съехал с катушек. Прекрасный ангел смерти, который, похоже, полон решимости задушить его. «Я убью тебя» — сказал он. «Это слезы у него на глазах? Так все же тебе не все равно... » А затем в поле зрения с правой стороны попадает пистолет, дуло которого упирается Питу в висок. Щелк. Пистолет снимают с предохранителя. — Отпусти Вегаса или я размозжу тебе мозги, — напряженно говорит Тэм, его голос почти срывается от паники. Нехорошо. Совсем нехорошо. Потому что Пит не остановится. И Вегас чертовски уверен, что это не пустая угроза со стороны Тэма, его напарник спустит курок. — Поверь мне, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем прикончить тебя, ублюдок. Последствия заботят меня меньше всего. Пока ты мертв, меня все устраивает, — продолжает Тэм, ствол пистолета слегка дрожит. Еще один нехороший знак. Вегас хотел бы видеть палец на спусковом крючке, но поле его зрения с каждой секундой сужается, и скоро он потеряет сознание. Его должна была одолеть паника, но все, что он чувствует, — это жуткое спокойствие, которое подавляет все прочие сигналы тела, кричащего в поисках кислорода. Тэм всерьез собирается убить Пита. Этому не бывать. Вегас не знает, откуда берет энергию, может быть, из чистого отчаяния, потому что Пит не должен умереть. Он дергается вперед, ближе к Питу, и разворачивает их. Он слышит крик Тэма, а затем его голова оказывается между Питом и пистолетом. Чужие руки остаются крепко прижатыми к его горлу. Пит не должен умереть. — Вегас! — кричит Тэм с отчаянием и растерянностью. — Какого хрена ты делаешь?! Отодвинься! — …Вегас… — То, как Пит выдыхает его имя, почти волшебно. В этом единственном слове столько эмоций — в основном неверие и удивление, но и многое другое. «Не у меня на глазах» — думает Вегас. «Я буду подставляться под пули ради тебя каждый день». И Вегас хотел бы глубоко погрузиться в то, что Пит чувствует в данный момент, но ноги подгибаются, и он падает вниз. Перед глазами темнеет. Руки вокруг его горла внезапно исчезают, и тело наконец-то способно следовать своему фундаментальному инстинкту — дышать, несмотря на его состояние. Вегас лежит на полу, хватает ртом воздух и вздрагивает, а затем принимается сильно кашлять. Он наполовину в сознании, наполовину без. Пойманный в промежутке. Он знает, что Тэм и Пит яростно спорят, но не может разобрать слов, поскольку занят тем, что вталкивает в легкие воздух, неудержимо кашляя. У него болит горло. Болит так же, как в его воспоминаниях. Будут синяки. Глотать тоже будет больно еще как минимум неделю. Вегас задается вопросом, не в шоке ли он. Он слишком спокойно относится ко всему этому. Он должен быть расстроен, должен бояться, должен злиться. А вместо этого чувствует… огромное удовлетворение? Из-за того выражения лица Пита, когда тот пытался его убить. Ему удалось вывести Пита из его зоны комфорта на неизвестную эмоциональную территорию. Попался. Это оказалось невероятно приятно. И разве это не демонстрирует, насколько он сам поехавший? Какой нормальный человек получает удовольствие от намеренного раздвигания границ? Вегас довольно сильно облажался, как и Пит. Они прекрасно дополняют друг друга, каждый из них — большой ярко-красный флаг. Черт, но у него болит горло. Он хочет пить. Худший кашель, похоже, позади. Пока он старается медленно дышать, надеется избежать нового приступа кашля. Пит и Тэм все еще спорят… бла-бла-бла… он представляет их в виде рисунков комикса с маленькими диалоговыми пузырями, заполненными… «*#!*#?!?!#»… Вегас неуверенно открывает глаза и видит только их ноги. Может, ему следует покусать их, как собака. Проклятье. Откуда вообще берутся эти мысли? В его голове полный беспорядок, мысли разбегаются во все стороны. . Почему никто не обращает на него внимания, он чуть не умер, эй? Жертва прямо здесь, на полу перед ними. Они оба придурки! Он открывает рот, чтобы высказать свое недовольство, но из него вырывается только искаженное «..чххррфф…» Упс. И ох… говорить больно. Ладно. По-видимому, придется делать все самому. Он знает, что в ящике стола есть бутылка с водой. Удивительно, но сесть получается намного легче, чем он думал. И его движения наконец привлекают внимание. Голоса замолкают, но только на мгновение. — Вегас! Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? — Тэм беспокойно наклоняется к нему и пытается помочь встать. Вегас отбрасывает чужие руки. Он понимает, почему Тэм это сделал, но не может выкинуть из головы образ дула пистолета, прижатого к виску Пита. В нем кипит злоба. Ты пытался убить моего мужчину, отъебись. Справедливости ради, с Питом он ведет себя точно так же, когда тот подходит помочь ему подняться. Он не простил Пита за то, что тот пытался его задушить. Если не считать надвигающейся головной боли, легкого головокружения и боли в горле, кажется, с Вегасом все в порядке. С мрачной решимостью ему удается самостоятельно подняться на ноги, на всякий случай держась за стол, а затем взять бутылку с водой. Первый глоток — сплошное блаженство. Никогда еще вода не казалась такой вкусной. И, как и ожидалось, глотать чертовски больно. Он игнорирует обоих парней и неторопливо потягивает воду. Обдумывает свой следующий шаг. Собственно, думать особо не о чем, он знает, что нужно сделать дальше. Когда он наконец напивается, Вегас бросает взгляд на остальную часть своей дисфункциональной команды. Никаких окровавленных носов, значит, они не ввязались в драку. Это определенно прогресс. Направленные пистолеты тоже отсутствуют, хорошо. Сейчас он в основном сосредоточен на Тэме. — Тэм… — Вегас съеживается, потому что его голос звучит ужасно хрипло даже для его собственных ушей. — Я хотел бы поговорить с Питом один на один. — Он делает паузу, чтобы покашлять, а затем делает еще глоток воды. — Я не оставлю тебя с ним наедине! — яростно возражает Тэм. — Он только что пытался задушить тебя, Вегас! Это не чертова игра, он действительно пытался тебя убить! — Поскольку я жертва, мне об этом прекрасно известно. Теперь, пожалуйста, оставь нас. Пит больше не будет пытаться меня убить, не так ли, Пит? — Он бросает быстрый взгляд на парня и едва сдерживает дрожь страха, смешанного с волнением при виде того, потому что Пит по-прежнему зол. Нет, Вегас еще не готов иметь с ним дело. Пит пожимает плечами. Он напоминает дикое животное, временно посаженное на поводок, но способное в любой момент вырваться на свободу. Ладно, Вегас понимает, почему Тэм не желает уходить, от Пита до сих пор исходит аура «хищника на охоте». — Просто уходи, Тэм. Я лучше поговорю здесь, чем в своем состоянии буду идти через весь треклятый полицейский участок, а потом подниматься на верхний этаж в кабинет Пита. Но если ты откажешься, я так и сделаю. — Вегас снова делает паузу, чтобы попить воды. — Как выглядит горло, сильно заметно? Нужно чем-то прикрыть? Бедняга Тэм выглядит ужасно; ну, он прошел через эмоциональный ад. Вегас действительно пытается увидеть всю эту неразбериху его глазами, но наставить на Пита пистолет… черт… от этой картины во рту остается крайне горький привкус. Тэм, видимо, по-прежнему отказывается последовать его желанию и уйти. — Возможно, тебе лучше чем-то его прикрыть, — отвечает напарник после еще одного беспокойного взгляда. — Выглядит не очень. — Он, черт возьми, заслужил это, — сердито бормочет сбоку Пит и начинает расхаживать, как тигр в клетке. Да, это далеко не конец. Им, несомненно, нужно поговорить о давно назревшем. Вегас бросает на него резкий взгляд, а затем поднимает руку, чтобы помешать разъяренному Тэму снова вступить с Питом в бой. — Не надо. — Он вздыхает и делает еще один глоток воды. — Ты действительно заставишь меня пройти через все здание? Ну и пошел ты, Тэм. — Вегасу нечем прикрыть горло, это лето в Таиланде, рядом нет шарфов или чего-то подобного. Ему просто придется игнорировать любопытные взгляды. С мрачным видом он направляется к двери. — Ах, твою же мать, ладно… хватит вести себя как мученик. Садись и отдохни, я уйду. — Тэм явно раздражен и обеспокоен тем, что Вегас заставляет его сделать. Затем он поворачивается к Питу, и, черт возьми, Вегасу не нравится выражение чистейшей ненависти на лице напарника. Это сулит неприятности в будущем. — Даже не думай снова навредить Вегасу. Я не шутил — я убью тебя не задумываясь. Пит, все еще ходящий взад-вперед, мрачно смотрит на Тэма. «Можешь попытаться. Давай» — гласит этот взгляд. Да, прощай, Швейцария. Последняя надежда на нейтралитет умерла. Похоже, этот кабинет отныне будет постоянной зоной боевых действий. Блядь. — Спасибо, Тэм. Знаю, для тебя это нелегко, и ты не понимаешь, почему я так себя веду, так что спасибо, что все равно прислушался к моим пожеланиям. — Вегас рассеянно потирает ноющую кожу на шее и слегка улыбается Тэму. — Все будет хорошо, не волнуйся. — И когда Тэм собирается открыть дверь и уйти, он тихо добавляет. — Пожалуйста, запри за собой дверь. Не хочу, чтобы кто-то нам помешал. Тэму это совсем не нравится, он выходит и хлопает дверью с большей силой, чем необходимо. А потом запирает ее. Ну вот, готово. Переходим ко второй части. Этот разговор будет ужасен, Вегас прекрасно это понимает. Со вздохом он медленно возвращается к своему столу, смотрит на разбросанные по полу бумаги и снова вздыхает. Повременим еще немного, решает он и начинает собирать вещи. Очень демонстративно игнорируя все еще вышагивающего туда-сюда Пита. Ему не нужно смотреть на него, чтобы осознавать его присутствие. Пит по-прежнему в состоянии бушующей грозовой тучи, заставляющей воздух вокруг себя трещать от едва сдерживаемого насилия. — Больно? — спрашивает Пит через некоторое время. — Да, — правдиво отвечает Вегас, раскладывая по нужным стопкам бумаги, которые только что подобрал. Он все так же избегает зрительного контакта. — Вот и отлично, — говорит Пит со злостью, которая застала бы врасплох большинство людей, которые по-настоящему не знают его. Большую часть времени он выглядит таким жизнерадостным, невинным и милым, но Вегас мельком взглянул на то, что прячется за этой маской. Увиденное пугает и в то же время неудержимо будоражит. — Я не врал, — тихо сообщает он. — Я действительно пошел домой. В мой настоящий дом. Я вернулся к семье. — Он делает паузу, обдумывая следующие слова, а затем признается. — Я мог бы сформулировать это иначе, чтобы ты понял правильно, но, честно говоря, я хотел, чтобы ты сделал неверные выводы. — Ясно, — тихо произносит Пит. — Значит, ты провел ночь с кем-то еще?.. — Тоже правда, но не так, как ты думаешь. Я спал на диване с моим старшим кузеном и кучей его телохранителей. После того, как мы провели ночь за просмотром всех эпизодов корейской дорамы. — Бумаги отсортированы, и больше Вегасу нечем себя занять. Он прислоняется к своему столу и наконец сталкивается глазами с Питом. — Ты чертов идиот, — с жаром сообщает ему Пит. Очевидно, он снова пытается ускользнуть за одну из своих стоических масок, но, видимо, сегодня у него возникают проблемы с самоконтролем. — Я бы реально убил тебя. — Знаю. Но я был зол и хотел посмотреть на твою реакцию. Кроме того, я все равно умру, время на исходе. Я подумал, что с таким же успехом это можешь сделать ты. Лучше умереть от твоих рук, чем страдать от долгой насильственной смерти от лап серийного убийцы. Я совсем конченный, да? — Вегас смотрит на Пита и вздыхает, его сердце болит, потому что он невероятно сильно влюблен в этого чокнутого. — Давай закончим на этом, — добавляет тихо. Пит перестает расхаживать по комнате и одаривает Вегаса тяжелым взглядом. — Что именно это должно означать? — Думаю, ты прекрасно понимаешь что. С меня хватит. Я больше не участвую ни в каких играх. С этого момента пойдем разными путями. — Черт, это ужасно больно. Вегасу больно говорить это, но он действительно не видит другого выхода. — Ты бросаешь меня? — Пит выглядит почти потрясенным, будто ему и в голову не приходило, что его действия повлекут за собой последствия. — Чтобы бросить, разве не нужно сначала сойтись, Пит? Но это не о нас, так ведь? — указывает на очевидное Вегас. — Я был лишь подопытным для твоих маленьких игр разума. Занятным отвлечением, способным развлечь тебя. Пит смотрит на Вегаса, мириады эмоций мелькают в его глазах, и он сжимает руки в кулаки. — Перестань. Мне это не нравится. — В его голос просачивается тревога. — А мне не нравится быть твоей игрушкой. И я определенно не твоя собственность! Ты четко и ясно дал мне понять, что между нами ничего нет. Я лишь прислушался к тебе. — Я не это имел в виду! — в сердцах восклицает Пит. — Я не был готов к тому, что ты будешь так напирать, поэтому стал защищаться! — Херня! — Вегас так же расстроен, как и Пит. — Я пошутил, потому что заревновал и не знал, как еще с этим справиться, а ты снова жестоко отгородился от меня. Ты делаешь это каждый раз: заманиваешь меня, а потом держишь в подвешенном состоянии. А потом еще и ждешь, что меня это устроит. Что ж, меня это не устраивает! — Твою мать, Вегас. Попробуй для разнообразия посмотреть на это с моей точки зрения! Я могу потерять из-за тебя лицензию и работу. Ты действительно думаешь, что я забуду об этом? Конечно, я пытаюсь держать тебя на расстоянии, но от этого я не хочу тебя меньше. — Ох, даже не пытайся использовать этот аргумент! Когда ты вообще был для меня настоящим психотерапевтом? Сколько сессий у нас было, прежде чем ты проложил себе дорогу в мое расследование, потому что это куда интереснее, чем мое лечение?! Я вообще не получил от тебя никакой реальной терапии! — Вегас обвиняюще указывает пальцем на Пита, который кажется слегка ошеломленным тем, что слышит. — Ты должен был помочь мне с моими вспышками гнева, но ты такой же ненормальный, как и я. Черт, да даже мои проблемы с гневом ничто по сравнению с твоими. Ты должен был помочь мне… — Его речь обрывается. Он не знает, как заставить Пита понять, насколько разочарованным он себя чувствует. — Я пытался! Я все еще пытаюсь! Я контролировал свою жизнь, пока не встретил тебя, а теперь она превратилась в сплошной хаос! Я пытался сохранять профессиональную дистанцию, чтобы быть для тебя настоящим психотерапевтом, но ты просто не позволил мне. Ты постоянно в моей голове! Думаешь, мне нравится чувствовать себя так? — Пит снова начинает ходить взад-вперед, он кажется невероятно напряженным. — Мне это не нравится. Не нравится думать о тебе все время. Не нравится, как ты меня злишь. Не нравится не владеть собой. Я ненавижу это. Моя жизнь вышла из-под контроля после нашей встречи. — Отлично. Больше тебе не придется переживать об этом, потому что все кончено. Я найду себе другого психотерапевта, который действительно поможет мне. Ты заканчиваешь свой отчет о серийном убийце, а затем возвращаешься к тому, чем занимался до нашей встречи. Я живу своей жизнью, ты своей. Если тебе одиноко, иди и помирись со своим Таваном. Конец истории. — Вегас проводит пальцами по волосам, потому весь этот разговор высасывает из него все силы и нервы. — Я не согласен. Я не хочу, чтобы ты уходил от меня! И какое, черт возьми, Таван имеет отношение ко всему этому? Что он сказал тебе на парковке? — Пит звучит так же напряженно, как Вегас. — Что он твой парень, к кому ты снова и снова возвращаешься. — Даже просто произносить это вслух больно. Вегас устал страдать из-за Пита, это ненормально. Пит выругивается себе под нос и останавливается перед Вегасом. — Это и есть настоящая причина, по которой ты хочешь прекратить наши отношения? — Серьезно? — Вегас совершает ошибку, глядя Питу в глаза, и почти растворяется в них. Проклятье. — Что за идиотский вопрос, Пит? Наличие парня — это чертовски хорошая причина, чтобы больше не иметь с тобой никаких дел. — Значит, ты ревнуешь. — Это знание определенно доставляет Питу удовольствие, и это раздражает Вегаса. — Я не связываюсь с теми, кто состоит в отношениях. Это может быть твой кинк, но меня такое не привлекает. Если хочешь завести роман на стороне, найди для этого кого-нибудь другого, — сердито рычит он. — Вегас… — Пит смотрит ему в глаза, а затем его губы изгибаются в той чертовой улыбке с ямочками, от которой у Вегаса перехватывает дыхание всякий раз, когда он видит ее. Этот раз не исключение, он чувствует, что ему не хватает воздуха. — Таван не мой парень. — Перестань, Пит… — беспомощно просит Вегас. Он не хочет этого слышать. Ведь как ему выбраться из этой неразберихи между ними, если Пит возрождает надежду на что-то более серьезное? — Я не встречаюсь с Таваном, я абсолютно одинок, и меня очень тянет к тебе, Вегас, — настойчиво продолжает Пит, вальсируя прямо сквозь его возражения. Вегас сглатывает через боль. Это именно то, что он жаждет услышать, кого он обманывает? В то же время ему хочется отключить все эмоции, нахлынувшие при этих словах. Проклятье, он больше не хочет быть влюбленным в Пита. — Поздравляю тебя, — бормочет Вегас и заставляет себя смотреть куда угодно, лишь бы не в обнадеживающее лицо Пита, потому что тот отбросил гнев, и теперь Пит снова очаровательный жизнерадостный психотерапевт, в которого он изначально и влюбился. — Я по-прежнему хочу покончить со всем. — Чушь, — Пит не ведется на это. — Тебя тянет ко мне так же, как меня к тебе. — Ты пытался убить меня, это ослабило мою тягу к тебе, — пытается возразить Вегас, но это вызывает лишь тихий смешок Пита. — Врунишка, врунишка, горящие штанишки. — Пит делает еще один шаг вперед, и, поскольку Вегас в настоящее время прислоняется к своему столу, он не может уклониться от парня, отступив назад. Это нехорошо. Вегас знает, что произойдет, когда они соприкоснутся, потому что у него нет контроля над своим чертовым телом, когда дело доходит до Пита. — Хочешь, я скажу тебе неприятную правду о тебе, Вегас? Тебе очень нравится моя темная сторона. К сожалению, Пит прав. Вегасу нравится, когда Пит ведет себя как помешанный и теряет контроль. Это чертовски захватывающе. — Возможно, — признает он. — Однако это все еще нездоровое влечение. Ты — ярко-красный флаг, как и я. Мы продолжаем причинять друг другу боль. Мы не подходим друг другу. — Хочешь, я покажу тебе, насколько мы совместимы? — Пит подходит еще ближе, и Вегас перестает дышать, когда он начинает наклоняться к нему. — Прекрати, Пит, — с отчаянием говорит он. — Посмотри на мое горло, ты только что пытался задушить меня. Ты не подходишь мне, а я не подхожу тебе. У нас с тобой ничего не получится, и я пиздец как устал от твоих противоречивых сигналов. С меня хватит, это утомительно. — Я сделаю так, чтобы у нас все вышло, поверь мне. И, справедливости ради, я бы не поступил так, если бы ты намеренно не ввел меня в заблуждение и не на нажал на опасные кнопки, можешь хотя бы с этим согласиться? Я мог бы сказать, что сожалею о том, что сделал с тобой ранее, но мы с тобой знаем, что это не так. И кроме того, тебе понравилось, я видел это в твоих глазах. — Пит небрежно пожимает плечами, а когда Вегас бросает на него быстрый раздраженный взгляд, тот просто отвечает на это нахальной ухмылкой. — Могу поцеловать там, чтобы тебе полегчало... — Нет, спасибо. — Инстинкт предупреждает Вегаса: сейчас или никогда. Пора уходить, пока он еще может. — Просто оставь меня в покое. Все кончено. — Но прежде, чем он успевает отойти, Пит уже прижимает свой рот к правой стороне его шеи, именно там, где все болит и где кожа сейчас слишком чувствительна. Вегас заметно вздрагивает. Это больно, да, но в то же время его пронзает электрический заряд, он ощущает знакомый прилив, и это чертовски приятно. Дерьмо. — Хватит. Я не передумаю… — И тогда ему приходится закусить губу, чтобы сдержать стон, который почти вырывается изо рта, когда Пит переходит поцелуями с одной стороны его горла на другую. Твою мать. Вегас знает, что должен ненавидеть это. Знает, что должен сопротивляться, должен оттолкнуть Пита, должен убраться из этого кабинета. Знает. И вопреки этому стоит на месте и не двигается. Пит — его наркотик, и он изнывает от желания получить дозу. Это не значит, что он облегчит ему задачу. Если Пит думает, что несколько поцелуев все исправит, его ждет сюрприз. Пит очень осторожен с его шеей — поцелуи мягкие, нежные и невероятно приятные. И хотя он полон решимости не показывать никакой реакции, Вегас не может подавить дрожь. — Тебе нравится? — бормочет Пит ему в кожу. Вегас раздраженно фыркает и отказывается отвечать. Кроме того, он занят тем, что держит себя в руках. Он цепляется за край стола, чтобы не схватиться за Пита. И когда Пит пытается поцеловать его по-настоящему, отворачивает голову в сторону. — Хорошая попытка, но это не сработает. — Вегас винит в своем хриплом голосе поврежденное горло, потому что это легче, чем признать влияние, каким Пит обладает над ним. — Ты такой чертовски упрямый. — Пит тихо посмеивается, довольствуясь тем, что проводит большим пальцем по губам Вегаса. — Зачем сопротивляться и все усложнять. Просто признай, что ни один из нас не может уйти от этого. — Не будь так уверен… — угрюмо и тихо отвечает Вегас, но твердо отталкивает Пита от себя, чтобы увеличить между ними дистанцию. — Влечение — это еще не всё. Я хочу того, чего ты, очевидно, не можешь мне дать. — Он садится за стол, создавая еще одно препятствие между собой и очень решительным Питом. Не то чтобы он ожидает, что Пит сразу примет «нет» за «нет». Вероятно, Пит ощущает, что это не очень решительное «нет» со стороны Вегаса. — Ты удивишься, как много я готов тебе дать, чтобы у нас получилось, — отвечает Пит и снова улыбается Вегасу с ямочками. — Даже я сам себе удивляюсь. Дай мне шанс, Вегас. У нас получится. Вот черт. Пит говорит правильные вещи, и Вегас начинает колебаться. Это такая плохая идея. Вегасу следовало бы сейчас с криком бежать в противоположном направлении, чтобы убраться подальше от Пита, и все же он здесь, сидит за своим столом, они смотрят друг на друга, и Вегас хочет его так чертовски сильно, что это невообразимо. Он сам себя не понимает. Пит, по-видимому, чувствует, насколько Вегас сбит с толку собственными чувствами. Он медленно обходит стол, давая ему достаточно возможностей отойти, если он захочет, но, конечно же, Вегас остается на месте. У него нет сил оттягивать неизбежное. — У нас получится, — снова говорит Пит и искренне улыбается ему. — Позволь мне показать тебе. — Я потеряю с тобой рассудок, ты точно сведешь меня с ума, — вздыхает Вегас, потому что знает: бой уже проигран. — Я слышу тебя и хочу тебе верить, правда. Но я действительно не вижу, чтобы кто-то из нас изменился в лучшую сторону и перестал причинять другому вред. Можешь быть честным со мной, Пит? — Расстояние, им нужно расстояние. Вегас откатывает свой офисный стул назад, пока тот не упирается в стену, и прислоняется к ней головой, смотря на Пита. — Почему я? О чем ты думаешь? Что ты вообще видишь во мне? Как мне быть с тобой, если ты запираешь свои мысли и не позволяешь мне приблизиться к ним? Как ни странно, эти вопросы заставляют Пита улыбаться еще шире. — Ты в самом деле не представляешь, насколько привлекателен, Вегас. Когда я впервые увидел тебя в своем кабинете, это было похоже на удар под дых. Я видел твою фотографию в личном деле, но реальность оказалась намного лучше, и я правда не был готов к тому, как меня будет тянуть к тебе. Ты так слеп в отношении себя, что даже не замечаешь, как все пожирают тебя глазами. Это довольно очаровательно, но также и очень неприятно. Всего несколько шагов, и Пит вновь стоит перед стулом Вегаса и смотрит на него сверху вниз. У него снова это интенсивное выражение лица, которое так хорошо знакомо Вегасу и которое творит странные вещи с его сердцем. — Ты восхитителен, Вегас. Ты грубый, холодный, замкнутый, у тебя вспыльчивый характер, ты можешь быть исключительно жестоким. Ты постоянно отталкиваешь всех, кто приближается к тебе слишком близко. У тебя также хорошее чувство юмора, и ты достаточно заботишься о других, чтобы пойти и спасти пьяного психотерапевта, которого ненавидишь, из лап похотливой толпы в ночном клубе. Ты заботишься о некоторых членах своей семьи, даже если отказываешься в этом признаться, поэтому ты вычеркнул их из своей жизни. Ты так беспокоишься, что другие люди могут пострадать из-за тебя, что отрезаешь себя от любых потенциальных отношений и позволяешь себе иметь только минимум друзей. Ты человек, полный противоречий. Вегас, слушая, тяжело сглатывает. Глотать все еще больно, но это ничто по сравнению с болью в сердце. Черт бы побрал Пита за то, что изучил его так досконально. — Я вижу тебя, Вегас, — продолжает Пит, глядя ему в глаза. — Я вижу в тебе всё. Хорошее и плохое. И мне нравится то, что я вижу. Тебе не нужно меняться ради меня. Я не вижу беспорядка, когда смотрю на тебя, ты идеален именно такой, какой ты есть сейчас. Я никогда не встречал никого, кто был бы мне настолько идеальной парой. Ты не представляешь, как я рад, что встретил тебя. Я ответил на твои вопросы? Вегас закрывает глаза, потому что чувствует, как в них наворачиваются слезы. Он не может поверить в услышанное. Эмоции выходит из-под контроля, он чувствует чертовски много всего одновременно. — Что ты видишь во мне, Вегас? — мягко спрашивает Пит. Ему даже не нужно думать об ответе, он приходит сам собой. Вегас открывает глаза, смотрит на человека, стоящего перед ним, и одаривает его дрожащей улыбкой. — Ты мой недостающий кусочек пазла. Теперь я наконец завершен. — Это лучшее, что мне когда-либо говорили. — Пит тоже сглатывает, похоже, его переполняют эмоции. На самом деле он выглядит даже немного шокированным своей эмоциональной реакцией на эти слова. А затем он просто оседлывает Вегаса и кладет руки ему на плечи. — Я сделаю так, чтобы у нас получилось. Я обещаю тебе. Это застает Вегаса врасплох. Пит выглядит таким чертовски серьезным, и ему так хочется верить его словам, но в глубине души он знает, что это всего лишь иллюзия, из этого ничего не выйдет. С другой стороны, он, скорее всего, вскоре умрет, так почему бы не наслаждаться этим, пока он еще может? Вегас встречается взглядом с Питом, упирается руками ему в бедра и слабо улыбается. — Хорошо. Мы можем попробовать. В награду Пит дарит ему еще одну ослепительную широкую улыбку, и Вегас позволяет себе ненадолго раствориться в ней. Пит наклоняется, его дыхание обволакивает лицо Вегаса. — Спасибо. Я сделаю все, чтобы у нас получилось, — повторяет он еще раз, как будто ему нужно убедить в этом себя даже больше, чем Вегаса, а затем быстро целует его в кончик носа. Это щекотно, отчего Вегас невольно улыбается. Пит целует его еще раз прямо в губы, но прикосновение настолько мимолетно, что возникающей искры недостаточно, дабы превратиться в еще один бушующий огонь неконтролируемого желания. Вегас думает, что сможет привыкнуть к этому — к весу Пита на себе, к теплу его тела, просачивающемуся сквозь одежду, к близости. Все это очень эффективно стирает любые плохие чувства и неприятные воспоминания — по крайней мере на данный момент. Здесь и сейчас между ними все хорошо. И у них получится. Они обмениваются молчаливыми ласковыми взглядами, наслаждаясь моментом. Затем Пит принимается целовать Вегаса. Он начинает с уголка рта, направляясь вниз дорожкой легких поцелуев вдоль горла, пока не достигает края форменной рубашки. — Позволь показать тебе, насколько мы подходим друг другу, — шепчет Пит ему в кожу. — Здесь? Сейчас? — Вегас находится где-то между восторгом и тревогой. — Мы на работе. — Это не остановило тебя в лифте, — указывает Пит, отстраняется и нахально улыбается Вегасу, ловко расстегивая первую пуговицу. — Где твоя тяга к приключениям, детектив Терапаньякул? А как же пуститься во все тяжкие? Вегас вздрагивает, потому что, черт возьми, он еще как готов пуститься во все тяжкие. — Кто-нибудь может войти, — тем не менее напоминает. — Тэм запер дверь, когда уходил. — Пит расстегивает вторую пуговицу. — Тэм может вернуться, — слабо протестует Вегас. — Волнующе, скажи? — Это единственный комментарий Пита по этому поводу. Он расстегивает следующую пуговицу. Вегаса пробирает возбуждение от острых ощущений, и он просто надеется, что у Тэма хватит ума держаться подальше от их кабинета. — Тогда вперед, — шепчет он и откидывается назад, ожидая, что Пит сделает дальше. Пит одаривает его еще одной озорной улыбкой, а затем снова начинает целовать: от ключицы вниз, пока его пальцы медленно расстегивают все пуговицы на униформе. Вегас тоже улыбается, он в восторге от этой игривой стороны Пита. Кроме того, он действительно заслуживает награды за все, через что ему пришлось пройти за последние сутки. Его дыхание сбивается, когда Пит спускается вниз, это чертовски приятно. Как только все пуговицы расстегнуты, Пит отбрасывает рубашку в сторону, а затем благоговейно смотрит на обнаженную грудь Вегаса. — Черт побери… Ты не представляешь, как давно я хотел это сделать… — И без дальнейших церемоний Пит наклоняется, его горячее дыхание касается кожи, вызывая покалывание, прежде чем рот смыкается на соске. Вегас чуть не падает со стула, едва не сбрасывая Пита с колен. Он ругается себе под нос и крепче сжимает бедра Пита, удерживая его на месте. Срань господня. Его реакция вызывает у Пита смешок. — Я знал, что тебе это понравится. — А потом этот дьявол во плоти вертит языком вокруг соска, и Вегас думает, что наверняка попал в рай. Он подавляет стон, вздрагивает и даже не успевает приспособиться к ощущению, как язык Пита проводит прямую линию прямо к другому соску и повторяет свои действия. Он кружит языком вокруг сосков, все время переходя с одного на другой. Срань господня. Как они снова оказались в таком положении? Разве они не ссорились недавно? Не говоря уже о том, что Пит ранее пытался его убить? Но это не так уж и важно, ничто не имеет значения, кроме Пита и его горячего рта. Вегас выгибает спину, прижимаясь к этому рту, и молча вздрагивает от удовольствия. Ему хочется застонать, но он кусает губы, чтобы сдержаться, пока Пит делает все возможное, чтобы свести его с ума от желания. Когда Пит начинает сосать соски, Вегас думает, что кончит прямо в штаны. Удовольствие поражает его как вспышка молнии. Его пальцы с силой впиваются в бедра Пита, он притягивает его как можно ближе, и они оба шипят от удовольствия, принимаясь тереться друг о друга. Затем звонит телефон Вегаса, они оба вздрагивают, а затем смеются. Вегас хочет проигнорировать звонок, но Пит тянется назад и берет телефон со стола, передавая его Вегасу, прежде чем вернуться к его соскам. — В чем дело? — гаркает в трубку Вегас, потому что худшего момента, чтобы прервать их, и придумать нельзя. И в следующее мгновение он начинает краснеть, потому что ему кажется, будто его поймали с поличным. — Да, я все еще жив. Все в порядке, Тэм. — Пит, дьявол, пользуется этим моментом, чтобы использовать свои зубы на чрезвычайно чувствительной плоти, слегка укусив ее, и рот Вегаса открывается в безмолвном крике. Он едва слышит, что Тэм говорит, потому что Пит при этом начинает щипать другой сосок, делая удовольствие почти невыносимым. — Как бы там ни было, — он хрипло перебивает Тэма. — Мы в середине нашего с Питом разговора, знаю, ты беспокоишься, но перестань нас прерывать. Поговорим позже. — А потом он вешает трубку, роняет телефон на пол и делает очень прерывистый вдох. — Боже мой, сделай так снова. Пит ухмыляется и снова использует зубы. Это быстро выходит из-под контроля. До Вегаса доносится шум его коллег снаружи; лишь дверь отделяет их от перспективы быть обнаруженными, и это чертовски будоражит. Он размышляет, стоит ли попросить Пита подрочить ему, потому что он так невъебически возбужден, что готов взорваться, когда Пит, весь раскрасневшийся, отрывается от его сосков, чтобы глотнуть воздуха. — Пожалуйста, скажи, что ты собирался изнасиловать меня в какой-то момент и поэтому взял с собой презерватив и смазку? — в крайнем нетерпении спрашивает он. Пит не перестает его удивлять. Вегас моргает. — Серьезно? Хочешь сделать это здесь? Прямо сейчас? — Да, прямо здесь и сейчас. — Руки Пита скользят вниз по груди Вегаса к краю его штанов. — Пуститься по все тяжкие, помнишь? Позволь объездить тебя. — И с лукавой улыбкой он ощупывает его член. Вегас вздрагивает от прикосновения. Ощущение руки Пита, потирающей его стояк через грубую ткань штанов, просто за гранью всего земного. Он бросает быстрый взгляд на дверь, а затем отбрасывает последние остатки благоразумия. — В моей сумке. Они улыбаются, затаив дыхание, затем Вегас пододвигает стул ближе к столу, чтобы иметь возможность дотянуться до ящиков, в то время как Пит лихорадочно начинает расстегивать его ремень и пуговицы. Когда они не стремятся причинить друг другу боль, они воистину сумасшедшая парочка, думает Вегас в оцепенении, пытаясь достать презерватив и смазку и в то же время помогая Питу стянуть с себя штаны. Пит тоже избавляется от штанов и нижнего белья. Он выглядит восхитительно порочным, глаза сияют озорством. У них у обоих стоит. — Прекрати ухмыляться. — С легкой насмешкой смотрит он на Пита. — Клянусь, ты плохо на меня влияешь. Не могу поверить, что ты уговорил меня заняться сексом на работе. — Я не слышал особых возражений, — указывает Пит, подмигивая, и наносит на себя смазку. — Теперь надень ебучий презерватив, прежде чем кто-то снова прервет нас. — Такой властный… — Вегас закатывает глаза, но втайне он в восторге и наслаждается каждый секундой. И он наслаждается этим еще больше, когда Пит снова усаживается на него сверху, на этот раз кожа к коже. Блядь, как же приятно. — Притормози, — предупреждает Вегас, когда Пит опускается на его член. По выражению лица видно, что ему больно, и он еще не готов. — Помедленнее, Пит. — Он быстро хватает его за талию и притягивает ближе. Их груди так плотно прижаты друг к другу, что Вегас чувствует пульсирующее сердце Пита сквозь его рубашку. — Притормози и расслабься, — шепчет он ему на ухо и обнимает. — Ну, я не собираюсь тормозить. Я возбужден и хочу трахнуть тебя, — непокорно рычит Пит и отчаянно трется о член Вегаса. — Если ты продолжишь в том же духе, я кончу, и все закончится раньше, чем до этого дойдет, — со смешком указывает Вегас. Это правда, он так чертовски возбужден всей этой ситуацией, что даже одно трение способно довести его до пика. — Поцелуй меня, — шепчет он, затаив дыхание, и поднимает лицо Пита, страстно набрасываясь на него. Наступает знакомое безумие. В какой-то момент Вегас прерывает поцелуй, хватая ртом воздух, ему нужно дышать. Но Пит не позволяет ему, он зарывается пальцами в его волосы и прижимает голову к себе, потому что не желает останавливаться. Их губы снова встречаются, они снова исследуют рты друг друга. И в какой-то момент среди всего этого похоть пересиливает боль, и Пит насаживается на него и начинает двигаться. Вегасу хочется кричать, но им нужно вести себя тихо. Что тоже своего рода возбуждает. Не то чтобы его нужно возбудить еще больше, чем есть уже, потому что Пит, объезжающий его, вызывает настоящий экстаз, не говоря уже о блаженном выражении на его лице. Все идеально, и Вегас притягивает его для еще одного долгого и горячего поцелуя. Пит медленно двигается с членом Вегаса глубоко в себе. Затем телефон Вегаса снова оживает. — Да ради всего святого! — Тяжело дыша, Вегасу каким-то образом удается протянуть руку и поднять телефон, который он уронил ранее, не сбивая Пита, который цепляется за него, как обезьянка. — Не сейчас, Тэм! — Он почти что кричит в трубку. — Не порти момент, оставь меня в покое! — А потом он с рычанием отключается. — Момент, значит? — смеется ему в горло Пит и облизывает там кожу. — Я очень надеюсь, что это продлится немного дольше, чем один момент. В ответ Вегас сгибает бедра, и все тело Пита напрягается и содрогается; он прикрывает рот одной рукой, пытаясь уменьшить громкость своего дыхания. Вегас тихонько посмеивается, а затем заставляет офисный стул, на котором они сидят, вертеться, как обезумевшую карусель. Пит, кажется, не знает, смеяться ему или стонать, поэтому делает и то и другое. Они цепляются друг за друга, пока стул не врезается в стену и не останавливается. Они оба задыхаются, а затем Пит выгибает спину и двигает бедрами, медленно поднимаясь, а затем опускаясь. Приходит очередь Вегаса сдерживать стон. По крайней мере, после этого их больше не прерывают. «Мы занимаемся не просто сексом, мы занимаемся любовью» — думает Вегас в какой-то момент. Интенсивный зрительный контакт, медленные долгие поцелуи, связь между ними в этот момент настолько глубока, что Вегас не может охватить это своим сознанием. Как будто он вообще мог уйти от этого. Он знает, что они вместе до самого конца. Пит проделывает сводящие его с ума круговые движения бедрами, и Вегас понимает, что не сможет продержаться дольше. К счастью, Пит выбирает это мгновение, чтобы запрокинуть голову в безмолвном экстазе и задохнуться от оргазма. Наблюдать за Питом в агонии высшего удовольствия опьяняет. Он представляет собой великолепное зрелище. Темные глаза смотрят на него — дикие и прекрасные — и Вегас чувствует, как его сердце переполняется любовью к этому невозможно раздражающему удивительному человеку. — Пит… — Голос дрожит так же сильно, как и его тело. Он сжимает зубы, пытаясь не издать ни звука, а затем кончает так мощно, что глаза закатываются. Такое чувство, будто каждая косточка его тела превратилась в жидкость, он прижимается к Питу и минуту безудержно содрогается. Даже малейшее движение вызывает очередной спазм удовольствия. Они еще долго сжимают друг друга в объятиях. — Нам стоит делать это чаще, — шепчет в конце концов Пит. Он кажется измученным, но очень довольным. Он немного отстраняется, чтобы установить зрительный контакт, и одаривает Вегаса широкой улыбкой с ямочками, от которой у него в животе порхают бабочки. Когда Пит наклоняется, выражение его лица не поддается описанию. Одна рука обхватывает щеку Вегаса, а другая лежит на его талии, а затем их губы снова встречаются в нежном поцелуе. — Поздравляю, Вегас. — Голос Пита полнится смесью удивления и недоверия. — У тебя официально появился парень.