Когда начнётся чёрная полоса, я буду рядом Со своей бессмертной, побеждающей смерть любовью к тебе
Этого не может быть. Вегаса охватывает всеобъемлющая, отупляющая паника. Он оглушен, он не может думать. Понимание того, что нужно действовать, действовать прямо сейчас, есть, но пошевелиться не удается. Он стоит посреди комнаты, на полу разбитые тарелки и разбросанная еда, и бездумно смотрит прямо перед собой. … Бип-бип-бип-бип… Он не может осознать, что только что произошло. Непрерывный писк разъединённого вызова вонзается в череп ледяными шипами, замораживая всякую мысль. … Бип-бип-бип-бип… Пистолет. … Бип-бип-бип-бип… Пит упомянул пистолет. … Бип-бип-бип-бип… Пит находится где-то, и там замешан пистолет. … Бип-бип-бип-бип… Вегас скулит от отчаяния — звук невольно вырывается изо рта и эхом разносится по комнате. Этого не может быть. Он не может позволить этому произойти. Ему нужно двигаться. Сейчас же! … Бип-бип-бип-бип… Раскаленная безотлагательность растапливает ледяную мертвую хватку паники. Вегас судорожно вдыхает и дрожащими пальцами нажимает кнопку повторного набора номера. Никто не берет. Это плохо. И также хорошо. Это лучше, чем страшное: «Номер, по которому вы звоните, недоступен». Это означает, что телефон все еще работает. Хорошо. С этим можно работать. Думай, Вегас, думай! Но его мыслительный процесс замедлился до скорости улитки, все будто в замедленной съемке. Вегас нажимает еще несколько кнопок, делая еще один звонок. — Где отец? — Это первое, что он спрашивает, когда вызов принимают, и его голос звучит крайне натянуто даже для его собственных ушей. — Вегас? Это ты? — удивленно отвечает Макао, что естественно, поскольку Вегас не звонил ему больше года. Вегас дрожит, услышав голос брата, он почти ломается и разваливается на части в этот момент. Нельзя, нужно спасти Пита. — Где отец, Макао? — снова спрашивает он. Его брат, кажется, чувствует неотложность, потому что перестает задавать вопросы. — Он в Сингапуре, в командировке. — Ты уверен? — Вегас нисколько не доверяет этой информации, их отец коварен. — Да, я уверен. — Это важно, Макао. Ты на 100% уверен, что его нет в стране? — Здесь нет права на ошибку, от этого зависит жизнь Пита. — Да, я точно знаю, что он в Сингапуре. Мы сегодня весь день общались по видеоконференции. Ты расскажешь мне, в чем дело? — Может быть позже. Спасибо. — И Вегас вешает трубку. Рука, держащая телефон, заметно дрожит, и он пытается сделать еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что у него начинается гипервентиляция. Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание. Пит научил его этому методу, и Вегас чувствует, как слезы наворачиваются на глаза. Сука! Он должен прекратить, нужно взять себя в руки! Думай, Вегас, думай! Так значит, отца нет в стране. Что по мнению Вегаса, ни хера не означает, ведь на отца работает целая армия головорезов. Один из них мог схватить Пита. Кто ещё? Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание. Таван. Возможно, в этом виноват Таван. Этот парень одержим Питом. Есть хороший шанс, что даже после взбучки от Вегаса, он все еще не желает отказываться от Пита. Он проблемный человек — Пит сам об этом говорил. Возможно, у него есть доступ к оружию, и он загнал Пита в угол, чтобы заставить его снова быть вместе? Вегас был свидетелем достаточного количества домашнего насилия, где люди заходили слишком далеко в попытках «воссоединиться» с возлюбленными, которые решили двигаться дальше. Так что, если это и впрямь Таван, это тоже не очень хорошая новость. Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание. Этого не может быть! Нужно идти, нужно что-то делать! Вегас направляется в спальню за пистолетом и почти мгновенно шипит от боли, наступая на один из осколков разбитой тарелки. Сука. Ругаясь, он хромает в спальню и открывает шкаф, чтобы добраться до оружейного сейфа. Он берет Глок. И дополнительные патроны. Нога кровоточит, но у него нет времени с этим разбираться. Вегас просто надевает носки, засовывает оружие за джинсы и выходит. Ему нужно идти, ему нужно спасти Пита. Но как только он обувается, осознает, что понятия не имеет, где сейчас Пит. Черт возьми, в его голове и правда настоящая каша! Думай, думай, думай! Да! Приложение. Он может отследить телефон Пита через приложение. Остается надеется, что тот еще не выбросили и не отключили. Вегас заходит в приложение... и вздыхает с облегчением. Телефон Пита все еще включен. Пока все хорошо. Его местоположение отображается в другой части города, с какой стати Пит направился туда, а не домой? Маленькая иконка двигается на карте. Пит… или вернее его телефон… в пути. Как и Вегас. Он хватает ключи от машины и выбегает из квартиры. У него болит нога. И сердце. Этого не может быть!~ ~ ~ ~ ~
Вегас мчится сквозь пробки как сумасшедший; чудо, что он еще не попал в аварию. Его телефон в держателе, на нем открыта карта с маленькой иконкой, обозначающей телефон Пита. Она все еще движется. Вегас ругается на других водителей и на движение в целом. Он ругается, потому что иначе боится, что, скорее всего, расплачется. Он чертовски напуган. Что вообще происходит? Кто похитил Пита? Куда они направляются? Он боится привлекать полицию на этом этапе, потому что они отстранят его от операции, и мысль о том, чтобы бездейственно наблюдать за всем со стороны, невыносима. Кроме того, если в это и впрямь вовлечена его семья, никто не посмеет действовать, чтобы спасти Пита. Вегас решает, что Пит, должно быть, нарочно позвонил ему. Наверное, у него было плохое предчувствие, и этот скрытый звонок был его сигналом SOS. В глубине души Вегас надеется, что за этим стоит Таван. С поехавшим богатым мальчиком он по силам справиться. И Тавану повезет, если он останется после этого в живых, потому что страх за Пита превращает Вегаса в крайне непредсказуемого человека. Если же это сделал отец… то вся ситуация обернется в кошмар. Вегас долгое время избегал прямого противостояния со своим отцом из-за страха, насколько это обострится теперь, когда он стал взрослым. У них слишком похожие характеры, это может очень плохо кончиться. Но поскольку речь идет о Пите, Вегас готов сразиться даже со своим отцом. Блядь! Очередная пробка! Вегас в отчаянии кричит и бьет руками по рулю, когда машина останавливается. Блядь блядь блядь! У него нет на это времени! Движение в ранний вечер просто кошмарное, и у Пита есть фора, он на другом конце города, когда Вегас только выехал. В таком темпе понадобится вечность, чтобы догнать его. Блядь блядь блядь! Его снедает искушение попробовать позвонить еще раз, но он не хочет привлекать лишнее внимание к телефону. Если тот выключат, все будет потеряно. Телефон — его единственная ниточка для спасения Пита. Пит… этого не может быть, они только начали встречаться. Блядь! Почему? Почему жизнь так пиздецки жестока к нему? Это чертовски несправедливо! Он наконец-то нашел свою вторую половинку и вот что происходит? Серьезно?! Вегас настолько погружен в свои мысли, что сначала не осознает, что иконка перестала двигаться. Он застрял в этой проклятой пробке, он ее ненавидит, когда уже загорится зеленый? Что последним он сказал Питу этим утром? Он не может вспомнить. Он еще не сказал Питу, что любит его, и теперь чувствует себя жалким трусом. Он снова бросает взгляд на телефон. Иконка еще там. По-прежнему не двигается. Тоже застряли в пробке? Тогда вылезай из машины, Пит. Если это возможно. Или, если он заставляет тебя вести машину, врежься в стену, у тебя есть в этом опыт. Иконка все еще там. По-прежнему не двигается. Вообще. Проходит пять минут, но она не сдвигается с места. Они припарковались? Прибыли к месту назначения? И для начала, где, черт возьми, это? Разум Вегаса все еще парализован страхом, он не работает в нормальном режиме. Все, что он принимает к сведению, это: они движутся на другой конец города и что в настоящее время он отстает примерно на сорок, может быть, на тридцать минут, если нарушит все существующие правила дорожного движения и добровольно подвергнет опасности себя и других водителей. Где Пит находится? Названия улиц кажутся смутно знакомыми… Вегас сильно тормозит, машина с визгом останавливается. Другие водители вокруг начинают сигналить, но он не обращает на них никакого внимания. Он в шоке смотрит на карту, и кровь стынет в его жилах. … Нет… … нетнетнет… … О Боже… Существует третий вариант. Он забыл о третьем варианте. Ведра. Цветы. Крылья. Он забыл. Как он мог забыть? Сорок минут. Может, тридцать. Слишком долго. Вегас снова начинает задыхаться. Он давит на педаль газа и дергает руль в сторону; машина выскальзывает из ряда стоящих автомобилей на тротуар. Вегас жмет на клаксон и надеется, что прохожие вовремя отскочат с дороги, когда он нажмет на педаль газа. Ему нужно спешить. Ведра. Цветы. Крылья. Все стало куда хуже. Ему нужно спешить. Ведра. Цветы. Крылья.~ ~ ~ ~ ~
Сорок минут. Машина Вегаса останавливается перед слишком знакомым, покрытым граффити, бетонным зданием в захудалом районе застройки, и он просто сидит там какое-то время, дрожа всем телом. Сорок минут. Движение на дорогах было отвратительным. Он нарушил все существующие правила дорожного движения, и дорога сюда заняла бесконечных сорок минут. Страх парализует своей силой. Вегас не уверен, что может прямо сейчас вообще стоять, так сильно его ноги трясутся. Он не хочет снова здесь быть, его атакуют худшие из возможных воспоминания. Он не хочет здесь быть. Но тут стоит машина Пита, припаркованная под единственным работающим уличным фонарем на всей улице, как и ожидалось. Иконка больше не двигалась. Она оставалась неподвижной на карте в течение долгого времени. Сорока минут. И телефон не в припаркованной перед ним машине, согласно приложению. Конечно же, нет. Ему придется зайти внутрь здания. О Боги. Пожалуйста, пусть это будет дурным сном. Пожалуйста, пусть он сейчас проснется и окажется в постели рядом со спящим Питом. Это не может происходить в реальности. Ведра. Цветы. Крылья. Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание. Он справится. Пит рассчитывает на него. Он справится. Вегас шумно сглатывает, затем берет телефон и кладет его в карман. Больше тот не нужен. Теперь он точно знает, где Пит. Или, возможно, это ловушка, предназначенная для него. В таком случае, так тому и быть, его дни все равно сочтены. Он выходит из машины и осматривается. Вокруг ни души. Почему ему так не везет? Полицейский патруль был бы сейчас очень кстати. Но улица пуста, воздух загустевает от возможного дождя. Обычный теплый летний вечер. Он справится. Вегас смотрит вверх и, как и ожидалось, на пятом этаже сквозь грязные оконные стекла мерцает свет. Он переходит улицу и направляется к входу в здание. Дверь выглядит запертой, ранее сломанный замок починили, но, когда он медленно нажимает на ручку, становится ясно, что кто-то уже отпер дверь. Но небрежно забыл запереть снова, или же похититель хотел облегчить задачу для Вегаса. Как любезно. Вегас снова проверяет свой пистолет и запасной магазин патронов. Ладно, пора приступать. С пистолетом в руке он медленно толкает дверь, осматривается по сторонам и осторожно входит. Справа находится ресепшен, где стошнило Пола. Конечно, тут пусто и темно. Свет не горит, но сквозь окна просачивается достаточно тусклого уличного света, чтобы он мог найти дорогу. Слева в темноте вырисовывается лестница, черная пасть которой ведет вверх — в самый худший кошмар Вегаса. А вот и стальные перила, к которым он приковал Пита. Воспоминания о том дне всплывают на поверхность, и Вегас снова испытывает трудности с дыханием. Почему он позволил себе влюбиться и сделать себя таким уязвимым? Я ненавижу чувствовать себя так. Пока в голове ясно, Вегас достает телефон и отправляет Арму текстовое сообщение, описывая ситуацию и свое местонахождение. Арм примет правильное решение, что Вегас сейчас сделать не в состоянии, потому что это слишком личное. После этого остается только одно: подняться наверх на территорию кошмаров. Глаза уже привыкли к тусклому свету, так что он может идти по лестнице, не опасаясь упасть. Он поднимается, медленно и неуклонно, с пистолетом в руках. Наверху все тихо — это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что в случае криков Вегас бы не выдержал. Плохо, потому что за сорок минут можно сильно навредить, может, Пит просто больше неспособен кричать … Дыхание снова сбивается, и Вегас решительно выбрасывает эту мысль из головы. Нет, Пит в порядке. Он должен быть в порядке. Все будет хорошо. Первое подозрение, что все не будет хорошо, появляется, когда он заворачивает за угол на площадку третьего этажа. Там в темноте что-то лежит на полу. Нечто маленькое. Мусор? Вегас медленно приближается. Узнавание приходит в ту же секунду, когда его нос улавливает намек на сладкий аромат, который уже несколько недель преследует его в кошмарах. Один большой красный цветок с лепестками, которые к центру становятся полностью черными, и с ярко-оранжевыми тычиночными нитями. Вегас сгибается пополам, и его безудержно рвет на пол. О Боги. Этого не может быть. Он сотрясается от рвотных спазмов, пока внутри не остается только желчь, и задыхается. По лицу текут слезы. О Боги. Сорок минут. Наверху тишина. Сорок минут. О Боги. Дрожа всем телом, Вегас вытирает рот свитером, а затем, спотыкаясь, проходит мимо проклятого цветка, поднимаясь по лестнице на ногах, которые дрожат настолько, что почти подгибаются. Сорок минут. Он должен был быть быстрее. Когда он достигает площадки пятого этажа, там лежит еще один цветок, и Вегасу приходится закусить губы, чтобы сдержать отчаянный стон. И чертова дверь в офис открытой планировки тоже закрыта. «Я не справлюсь с этим» — думает Вегас. «Я не готов, я не справлюсь». Если с Питом что-то случилось… его разум просто-напросто отказывается продолжать ход этой мысли. Ему нужно действовать с холодной головой. Рука, держащая пистолет, так сильно дрожит, что он не сможет ни во что попасть. Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Задержи дыхание. Повтори. И Вегас делает глубокий вдох, после чего открывает дверь. На этот раз здесь не холодно, кондиционер выключен. В воздухе до сих пор витает слабый запах огня и цветов, никто не удосужился провести тщательную чистку территории, так как здание все равно вскоре снесут. На самом деле тут мало что изменилось. Это по-прежнему пустая офисная зона, лишь изредка прерываемая опорными столбами. На полу больше нет мусора, потому что следственно-оперативная группа собрала его весь. Тем не менее окна все еще зияют, как темные порталы в преисподнюю. Даже мерцающие неоновые лампы в задней части открытого пространства выглядят точно так же, как Вегас помнит их. Он будто заново переживает тот проклятый день. Снова срабатывает рвотный рефлекс, вот только желудок Вегаса пуст. «Я не справлюсь. Я не справлюсь». Помещение кажется пустым, если не считать… огосподиогосподиогосподи … сломанного опорного столба и чего-то … кого-то… привязанного к нему. Вегас громко давится воздухом, его словно с силой бьют в живот. Он идет вперед прежде, чем осознает это, вне себя от страха. Этого не может быть. Сорок минут. Этого не может быть. Пит… Должно быть, он издал какой-то резкий звук, он не совсем молчит, когда, спотыкаясь, идет вперед к кругу света и человеку, привязанному к столбу. Вегас цепенеет от ужаса, и вдруг раздается натянутый, хриплый и очень знакомый голос. — О, ради всего святого… только посмотрите на него, какой псих… ты в самом деле зашел слишком далеко… Вегас… я в порядке… расслабься… я в порядке. Пит… потому что это правда Пит, привязанный к столбу… поднимает голову и каким-то образом ухитряется слегка улыбнуться. Огромное облегчение от того, что Вегас видит его живым, похоже на очередной удар под дых. Еще не поздно. Его парень живой, но выглядит не очень хорошо, отмечает Вегас, когда первоначальная паника отступает, и он снова способен мыслить более ясно. Похоже, Пита схватили прямо с работы, потому что он на нем до сих пор бледно-желтая рубашка с крупными белыми цветами, которая хорошо знакома Вегасу и которая неохотно начала ему нравиться, потому что ассоциируется у него с солнечным светом, а еще она так хорошо подходит к солнечным улыбкам Пита. Прямо сейчас эта рубашка помята и в пятнах, потому что из носа Пита капает кровь. Он изрядно избит, и, судя по всему, к завтрашнему дню на его лице образуются синяки. Вегас делает к нему шаг, и в этот же момент в поле зрения возникает какое-то движение справа. Даже не раздумывая, он реагирует так, как научили его годы практики, и в следующую же секунду уже направляет пистолет на человека, медленно выходящего из тени другого столба. — Я сказал тебе заткнуться, — протягивает еще один очень знакомый голос. Глаза Вегаса расширяются от неверия … невозможно, что, черт возьми, здесь происходит… и он снова опускает пистолет. Какого дьявола? — Так вот кому ты позвонил. — Тэм насмешливо фыркает, глядя на Пита. — Мне следовало догадаться … Ну, это ничего не меняет. — Затем он поворачивается, чтобы взглянуть на Вегаса, и тихо вздыхает. — Тебе действительно не стоило сюда приходить. Мне так жаль. Что. За. Нахуй?! Вегас не может осознать то, что видит. Тэм здесь. Тэм, который должен быть в отпуске, должен быть далеко и ухаживать за своей больной бабушкой. Но Тэм здесь, стоит прямо перед ним и смотрит на Вегаса с жалостью в глазах. И тоже держит пистолет в руке. — Что, черт возьми, происходит? — спрашивает Вегас, его голос звучит очень тихо. Ничто из этого не имеет для него никакого смысла. Почему Тэм здесь? Почему Пит привязан к столбу? Почему здесь снова проклятые цветы? Почему у его напарника в руках пистолет? — … Тэм?… — Прости, Вегас. — Тэм проходит мимо него и направляется к Питу. — Знаю, ты сбит с толку и не понимаешь ничего. Хочешь объяснить ему? — спрашивает он у Пита с улыбкой, от которой у Вегаса пробегают мурашки по телу. — Почему бы тебе не взять и не пойти нахуй… — тихо отвечает Пит. Его ноги, кажется, привязаны к столбу веревкой… на этот раз никаких расплавленных цепей… а руки отведены назад, вокруг столба. Наручники? Несмотря на опасную ситуацию, в которой он находится, Пит выглядит удивительно спокойным, когда отвечает Тэму, прежде чем снова сосредоточиться на Вегасе. Их взгляды встречаются, и Вегас автоматически делает еще один шаг к нему. Он просто хочет стереть всю эту кровь с любимого лица; прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что Пит действительно жив. — Не надо, — останавливает его Тэм, поднимая руку и направляя пистолет на Пита. Вегас замирает в середине движения, и его сердце пропускает удар, после чего начинает бешено колотиться, потому что его одолевает неизбежный прилив адреналина. — Какого хрена ты делаешь, Тэм? — Он смотрит на своего напарника… своего друга!… на его лице написано недоверие. — Зачем тебе пистолет? Хватит, это совсем не смешно. — О, это вовсе не шутка, Вегас. Могу заверить тебя, я сейчас совершенно серьезен. Не двигайся. Ты не должен был сюда приходить, но раз ты здесь, можешь смотреть, но не вмешивайся. Голос Тэма настолько холоден, что Вегасу трудно связать эту версию с человеком, которого он знает много лет. Тэм не только его напарник, но и друг! Они дружат в течение многих лет. Помимо Порша, Тэм единственный друг, которого он себе позволил. Он знает, что Тэм ревнует к Питу, но это уже выходит за все границы. — Тэм! Опусти гребаный пистолет! — призывает он его. — Да, Тэм, будь хорошим мальчиком и слушайся Вегаса, — саркастично добавляет Пит, чего ему, вероятно, не стоило делать, потому что в результате Тэм с силой бьет его пистолетом по лицу. Кровь вырывается изо рта Пита, и Вегас стонет от увиденного. — Закрой свой рот! — сердито рычит Тэм. Вегас хочет двинуться, но не осмеливается расстраивать Тэма и тем самым подвергать Пита опасности. Что за ебаный пиздец! — Пожалуйста, прекрати, Тэм, — теперь он умоляет, чтобы остановить это безумие. — Я не знаю, что на тебя нашло, но, пожалуйста, остановись. Поговори со мной и оставь Пита в покое. Пожалуйста… В то время, как Пит выплевывает кровь, морщась от боли, Тэм поворачивается и сердито смотрит на Вегаса, размахивая пистолетом в направлении Пита, что вызывает еще один всплеск беспокойства в Вегасе. — Ты хочешь поговорить? Хорошо. Поверь мне, когда я закончу рассказывать, ты тоже направишь свой пистолет на этого ублюдка. Пора снять розовые очки и взглянуть правде в глаза, Вегас! — Замолчи, — тихо говорит Пит, кровь стекает с его разбитой губы на солнечную рубашку, создавая резкий контраст цветов. — Вегас, не слушай его. Вегас бросает на Пита беспомощный взгляд, желание защитить его — единственное, что удерживает его прямо сейчас на месте, потому что Тэм выглядит как умалишенный. — Я уверен, что все это большое недоразумение, — говорит он своему напарнику, нервно глядя на пистолет, которым тот все еще размахивает. — Нет никакого недоразумения, это одна большая гребаная ложь. Ты должен поверить мне, Вегас. — Тэм звучит так искренне, что становится больно. — Тебе нужно держаться от него подальше. Он не тот, кем ты его считаешь… — Тэм с гневным шипением обвиняюще направляет на Пита пистолет. — Он лгал тебе все это чертово время! Кажется, это разозлило Пита. Вегас узнает разъяренный блеск в его глазах. — Заткнись! — рычит Пит на Тэма. — Ты просто бредишь, потому что ревнуешь и завидуешь, ведь после всех этих лет жалких страданий по Вегасу он решил трахнуть меня вместо тебя… Прежде чем Вегас успевает в полной мере осознать, о чем Пит говорит, взбешенный Тэм нажимает на курок. По помещению эхом проносится треск выстрела, и тело Пита резко дергается. …белый шум… …время замедляет свой бег… … белый шум… В ушах звенит, шок сковывает Вегаса на месте. Белые цветы на солнечно-желтом фоне становятся красными. Все звуки исчезают, теперь в ушах стоит только звон. Один цветок. Два цветка. Три цветка. Все цветы окрашиваются в красный прямо у него на глазах. Это происходит пугающего быстро. Время восстановилось? Вся верхняя левая сторона груди Пита вскоре пропитывается красным. Пит рухнул вперед, повиснув на веревке, привязывающей его к столбу. Так много красного. …белый шум… Даже если он издает звук, и часть его уверена, что он изливает свое горе, Вегас этого не слышит. Все звуки исчезли с треском выстрела и пулей, попавшей Питу в плечо. В мире Вегаса сейчас устрашающе тихо. Он погружается в белый шум, спровоцированный стрессом — как во время инцидента на крыше. Тэм все еще целится в Пита. Что делает и Вегас, только дуло его пистолета указывает на Тэма. Когда он это сделал? Когда поднял руку? Он не помнит, чтобы двигался, но вот оно: он целится в своего лучшего друга. … белый шум… Вегас видит, что Пит все еще дышит. Так много красного. Слишком много красного. Он видит, что рот Тэма шевелится, должно быть, он говорит, но Вегас ничего не слышит. Так много красного. С кем он разговаривает? С Питом? Или с Вегасом? Так много красного. — Брось пистолет, — произносит Вегас, но не слышит собственного голоса. Он действительно это сказал? — Брось пистолет, — пробует еще раз. Он по-прежнему не слышит ничего, кроме звона в ушах, но теперь Тэм смотрит в его сторону, он перестал пялиться на Пита и теперь изумленно глядит на Вегаса, как только замечает, что пистолет направлен на него. … белый шум… — Брось пистолет, Тэм, — шепчет Вегас, застряв в пузыре вызванной стрессом тишины. — Пожалуйста, брось пистолет и отойди в сторону. — Так много красного. Теперь еще больше красных цветов. Дыхание Вегаса сбивается, а звон в ушах лишь нарастает. Так много красного. Тэм кричит на него, указывая на его пистолет, а затем на Пита, вероятно, ему есть что сказать, но все, что сейчас интересует Вегаса, — куда направлен пистолет Тэма, и, к сожалению, он все еще нацелен на Пита. … белый шум… — …Пит… — в отчаянии шепчет Вегас и вознаграждается малейшим движением, когда Пит пытается поднять голову, но тщетно. Все еще жив. Но слишком много красного. — Опусти пистолет, Тэм. Пожалуйста…. … белый шум… Его напарник топает ногой в явном недовольстве Вегасом. Он пытается что-то сказать… говорит, говорит, говорит… но Вегас не слышит ни единого слова. Ему известно, что Тэм хорошо стреляет. Обычно его напарник очень точно целится, но сегодня рука, угрожающая Питу пистолетом, тревожно дрожит, и Вегас обращает внимание на все эти мелкие детали. Так много красного. — Пожалуйста, Тэм, брось пистолет. Пожалуйста, не вынуждай меня это делать, — шепчет Вегас с растущим отчаянием. … белый шум… Вегас не может поверить в то, что происходит у него на глазах. Он попал в оживший кошмар, где его лучший друг превратился в ревнивого безумца, который только что выстрелил в его парня. … белый шум… — Не вынуждай меня это делать… Пожалуйста, не вынуждай, Тэм… — отчаянно шепчет Вегас. — Пожалуйста, не надо… прошу… брось пистолет. Ничто не имеет значения, кроме направленного на Пита пистолета. И постоянно растущего количества красных цветов на его окровавленной рубашке. … белый шум… Чего бы Тэм ни пытался добиться этим невменяемым поступком, он сильно просчитался в своей значимости для друга. Вегас по-своему любит Тэма, просто не так, как тот хочет. И да, в последние годы Тэм был для него семьей больше, чем его настоящая семья. Но Пит… Пит — это воздух, которым Вегас дышит. Без Пита нет и Вегаса. Поэтому, когда палец Тэма на спусковом крючку тревожно дергается, Вегас не колеблется. Он нажимает на курок не задумываясь. Поскольку пуля движется со скоростью, намного превышающей 1000 метров в секунду, у Тэма нет шансов пригнуться или закричать. Он просто дергается, его голова откидывается от силы удара, когда пуля входит в его мозг. А потом он безжизненно падает на пол. Отдача оружия в руке вызывает в Вегасе первую трещину, он похож на ледяную скульптуру, которая вот-вот рассыплется. Звук возвращается в его мир. Он слышит прерывистое дыхание, оно исходит от него? Вегас слишком ошеломлен, чтобы что-то понять, он в полнейшем шоке смотрит на тело … тело… там тоже так много красного… и от него растекаются темно-красные ручейки по бетонному полу. Так много красного. Вегас отрывает взгляд от тела и с искренним недоумением смотрит на пистолет в своей руке. Он этого не делал. Или делал? Пистолет вдруг становится невыносимо тяжелым и выскальзывает из онемевших пальцев, с грохотом падая. Красный на сером. Так много красного на сером. Оно распространяется и распространяется, тянется к нему. Так много красного. — Ох, черт… — нарушает тишину очень слабый голос, и Вегас вздрагивает, затем резко поворачивает голову и задыхается от новой возникшей неотложности. Пит! Он на мгновение забыл, что Пит все еще привязан к столбу. Его рубашка пропитана кровью, ему удалось поднять голову, и он кажется таким же ошеломленным, как, должно быть, сейчас выглядит Вегас. Тем не менее он силится ободряюще улыбнуться, как только их взгляды встречаются. — О, хорошо, ты снова меня слышишь… — Питу известно о его проблемах со слухом, вызванных стрессом, у них был об этом разговор. — Думаешь, ты сможешь развязать меня? — слабо спрашивает он. — Не хочу тебя пугать, но мне не очень хорошо. Появляется еще одна трещина. Черт! Вегас, спотыкаясь, шагает вперед и дрожащими руками касается бледного лица Пита. Пытается стереть кровь большими пальцами, но лишь размазывает ее по лицу еще сильнее. — Пит… о боже … Пит. — Вегас настолько контужен, что не может даже подобрать слов, чтобы выразить то горе, которое он сейчас испытывает, в голове царит хаос. Так много крови. Все рациональные мысли оказались в ловушке под толстым слоем льда глубоко в его сознании, и кажется, что он застыл на месте прямо рядом с ними. Тем временем его руки двигаются на автопилоте: он откидывает назад волосы Пита, гладит его по щекам, прикасается к полю красных цветов, где мокрая рубашка прилипает к плечу… так много красного… он не любит красный, он хочет, чтобы это прекратилось… — Вегас… — Голос Пита проникает в его сознание, словно теплый луч света в темноте. — Я знаю, ты в шоке, но тебе нужно развязать меня… пожалуйста… Еще одна трещина. Ох, да… ему нужно развязать Пита. Вегас тупо кивает и опускается на колени, чтобы найти узел, удерживающий веревку на месте. Вот он. Но развязать оказывается непросто, потому что руки скользкие от крови Пита… красный красный красный … его пальцы продолжают соскальзывать, и он слышит, как всхлипывает от бессилия. Еще одна трещина. — … Ты все делаешь хорошо… — омывает его голос Пита. — …не переживай… — он звучит очень слабо, и это только выводит беспокойство на новый уровень. Наконец узел поддается, и Вегас может снять чертову веревку с ног Пита. Когда та исчезает, ноги Пита подкашиваются. Он с болезненным стоном опускается на пол, прислонившись к столбу, а затем Вегас вспоминает, что его руки все еще скованы наручниками. Блядь. — Прости… прости… Я все исправлю, обещаю… потерпи… — Он чувствует, как слезы текут по лицу, и вытирает их тыльной стороной окровавленной ладони. Наручники. Их нужно снять, да. Для этого ему нужен ключ, а ключ у… Вегас скулит от горя… неттольконетуданетуданетуда… Еще одна трещина. — У тебя получится, Вегас, — слабо шепчет Пит. Он выглядит ужасно бледным, почти белым. Так много красного. Белого и красного. — У меня получится… — повторяет Вегас и просто подползает к Т… неттольконетуданетуданетуда… к телу. Красные ручейки похожи на когтистые руки, обвиняюще тянущиеся к Вегасу, и он снова теряет контроль над дыханием. — …ключ… — тихо напоминает ему Пит, а затем подавляет стон боли. Ключ, да. Ключ должен быть в заднем кармане брюк, потому что именно там Т… неттольконетуданетуданетуда…… Вегас сдерживает всхлип и трясущимися руками тянется к телу и переворачивает его на бок, чтобы вытащить из кармана ключ. Тело еще теплое. Вегас давится воздухом, а затем болезненно сглатывает. Еще одна трещина. Он чувствует ключ и дрожащими пальцами достает его из кармана. Тот соединен с брелком для ключей с болтающимся резиновым лицом Робокопа. Вегас подарил этот брелок Тэму в день их выпуска, и с тех пор друг пользовался им.… Вегас смотрит на брелок с ключами в своих окровавленных пальцах, а затем на тело… … тело … … еще одна трещина, и ледяная скульптура разлетается вдребезги… … тело … … Тэм… Исполненный боли сдавленный звук вырывается у Вегаса из горла. Он приходит в движение, он слышит, как скулит, точно раненое животное, и принимается лихорадочно проверять пульс, но его руки дрожат так сильно, что он ничего не чувствует. Хоть это и не имеет никакого значения, он знает, что это бесполезно. Это был выстрел в голову. Нет никаких шансов, что Тэм пережил это… Так много крови. Тут так много крови … голова… О Боги, голова Тэма... так много крови… Вегас завывает, его руки в крови, в крови Пита и Тэма, кровь повсюду, он не знает, к чему прикоснуться, что делать… Тэм мертв. Он убил Тэма. О Боги!!! — Вегас! — как-то умудряется выкрикнуть Пит, а потом кашляет кровью. — Приди в себя! Тэм мертв. Тэм мертв. Тэм мертв. Тэм мер... Тэм… … — …Черт возьми… Вегас… — шепчет Пит и вздрагивает от боли. — … пожалуйста… спаси меня… Вегас рыдает так сильно, что все тело трясется, но этот зов о помощи заставляет его карабкаться на четвереньках обратно к Питу. Пит не может умереть. Только не он тоже. Вегас несколько раз роняет ключ, пальцы чертовски скользкие от крови, но затем наручники слетают, и Пит падает вперед, прямо в его объятия. — Не смей умирать у меня на руках, — шепчет Вегас между рыданиями и смещает Пита так, чтобы тому было удобнее лежать на нем. Пит пытается засмеяться, но лишь кашляет кровью. Черт. Это плохой знак. Вегас старается вспомнить все, что узнал давным-давно о травмах легких, крови и тому подобном, но в голове абсолютно пусто. — … не волнуйся… — Пит выкашливает еще больше крови, но все еще умудряется игриво подмигнуть Вегасу. — …от меня не избавиться… так легко… Вегас силится улыбнуться сквозь слезы, но с треском терпит неудачу. — Отныне я прилипну к тебе, как суперклей, чертов идиот. Ты не избавишься от меня до конца своей жалкой жизни. — Его слезы капают на лицо Пита, смешиваясь на нем с кровью. Вегас прижимает руку к ране на плече, чтобы хоть как-то остановить кровотечение, потому что Пит теряет слишком много крови, и это чертовски его пугает. — Держись, Пит… Я уверен, Арм уже послал помощь, но я позвоню и скажу им, чтобы они поторопились. Свободной рукой он достает телефон и каким-то образом ему удается дозвониться в диспетчерскую, не развалившись на части. Вегас передает им код «Офицер ранен» и просит прислать скорую помощь, если она еще не в пути, и поторопиться. После этого снова сосредотачивает свое внимание исключительно на Пите. Пит, кажется, с трудом держит глаза открытыми. Но пока он все еще смотрит на Вегаса, как будто он центр его вселенной. —…ты выбрал меня… — вяло шепчет он. —… ты спас меня… Конечно, он спас его. — Я люблю тебя, — говорит ему Вегас с улыбкой сквозь слезы. — Я знаю. — Пит поднимает дрожащую руку и гладит Вегаса по щеке. Рука кажется такой холодной, что Вегас начинает волноваться еще больше. На контрасте с холодной рукой, он ощущает жар крови Пита на своей собственной, крепко сжимающей рану, и впадает в отчаяние. — Не умирай, Пит. — Он снова начинает рыдать, он больше не может сдерживаться. — Пожалуйста, не умирай. Я так сильно тебя люблю. Помощь уже в пути, пожалуйста, продержись еще немного, хорошо? Глаза Пита закрываются. — ……. конечно……. — шепчет он так тихо, что Вегас с трудом это улавливает. — Держись… еще совсем немного… — Между рыданиями Вегас наклоняется и целует его холодную в окровавленную щеку. — Останься со мной, Пит… Тебе нельзя спать... … пожалуйста, не умирай… Именно в таком состоянии фельдшеры и бесчисленное количество полицейских, прибывающих на место преступления, в конечном итоге и находят их: залитый кровью Вегас безудержно рыдает, прижимая к груди столь же пропитанного кровью Пита, потерявшего сознания.~ ~ ~ ~ ~
— И что было дальше? — Я сказал ему бросить пистолет, — устало отвечает Вегас и смещается, чтобы найти более удобное положение на стуле, на котором сидит. Однако этот стул и не должен быть удобным, он такой же твердый и холодный, как и вся остальная часть допросной, в которой он находится. Серые унылые стены. Двустороннее зеркало на стене, к которому он обращен. В его сторону направлены камеры, он слышит их слабое жужжание, эхом разносящееся по комнате всякий раз, когда в разговоре наступает затишье. — И что последовало за этим? — Вегас не знает офицера, ведущего допрос. Не то чтобы это имеет значение. Парень лишь делает свою работу, кто-то должен задавать все эти вопросы. — Тогда Кхун Фонгсакорн тоже сказал ему бросить пистолет, — … и, возможно, он сделал это слегка язвительно … Но, конечно же, Вегас не упоминает об этом. — А потом? — Потом детектив Пенгванит выстрелил в него. — Вегас заключил себя в виртуальный пузырь, который работает как «фильтр размытия». Это единственный способ вспомнить, что произошло ранее, и не развалиться на части. Перед его внутренним взором все размыто, воспоминания спасены благодаря тому, что он смотрит на них с размытого расстояния. — Просто так? Без повода? Вегас вздыхает и проводит пальцами по волосам. Они кажутся липкими и твердыми, должно быть, из-за того, что все засохло… прочьпрочьпрочь. — Да, просто так. Я тоже этого не понимаю. — Что произошло дальше? — Я направил на него пистолет. Думаю, это был рефлекс, я не помню. Он выстрелил в человека прямо у меня на глазах. В руке у него был пистолет. Он представлял собой угрозу. — Он устал смотреть на следователя, его взгляд блуждает по комнате. Сколько раз они уже проходили через это? Вегас не сможет вспомнить. Он потерял всякое чувство времени. В допросной нет окон, лишь мерцающий неоновый свет, поэтому он не знает, ночь сейчас или уже день. Усталость уступила место полному изнеможению, он бодрствует только благодаря растворимому черному кофе, который пил с тех пор, как вернулся в полицейский участок. — И вы сказали ему бросить пистолет? — Да, неоднократно. Я сказал ему бросить пистолет и отойти в сторону, не знаю сколько раз. Это казалось вечностью, но я полагаю, это длилось не так уж и долго. — Как вы думаете, почему детектив Пенгванит не прислушался к вашему предупреждению? — Я правда не знаю — … потому что спятил из-за ревности … — Это был первый раз, когда я увидел его с тех пор, как он взял отпуск. Я даже не знал, что он в городе. Он не выходил со мной на связь больше двух недель, на мои сообщения тоже не отвечал. Я не знаю, что на него нашло … — И он ничего не сказал, чтобы объясниться? Тэм в самом деле много говорил, но Вегас этого не слышал. В его мозг проникал лишь белый шум, но и об этом он не может им поведать. — Нет. Казалось, его раздражала вся эта ситуация. Он словно помешался. — Почему тогда вы приняли решение выстрелить? Вегас сухо сглатывает и смотрит на свои руки. Они такие грязные. С отсутствующим видом он начинает соскребать ногтями засохшую кровь. — Кхун Фонгсакорн находился в тяжелом состоянии. — … это хороший нейтральный способ выразить это… На мгновение размытый пузырь мерцает, и перед глазами встает яркая картина пропитанных кровью белых цветов … так много красного… Дыхание сбивается, а затем все снова размывается. Он шумно сглатывает. — Как я уже говорил, его состояние ухудшалось. Детектив Пенгванит не собирался опускать пистолет, он продолжал махать им в направлении Кхуна Фонгсакорна, и он приходил все в большее и большее возбуждение. Его рука дрожала, и палец на спусковом крючке тоже. Я посчитал, что он в любой момент снова выстрелит в Кхуна Фонгсакорна, поэтому вмешался. … такой чудесный способ сказать, что он выстрелил в голову своему лучшему другу … — Это действительно единственный вариант, который оставался у вас в этой ситуации? — Не знаю… — устало пожимает плечами Вегас. — Я честно не знаю. Не думаю, что мог бы сделать что-то еще. Не то чтобы у меня было много времени на размышления. Я увидел, как дернулся его палец на спусковом крючке, и выстрелил. — В стене слева небольшая трещина. Вегас тоже чувствует себя треснутым и не понимает, как он все еще держится. Такое ощущение, что он должен рассыпаться, разваливаться на мелкие кусочки, как в одной из этих дорам. Почему же он до сих пор целый? Он не может поверить, что все это происходит наяву. — Детектив Тирапаньякун? Вегас моргает, похоже, он отключился. Он посылает другому мужчине извиняющуюся улыбку. — Простите, что вы сказали? — Что вы сделали дальше? — Я пошел к Кхуну Фонгсакорну, проверил его, а затем снял веревку, — … так много крови… так чертовски много крови… — Он также был прикован наручниками, так что мне пришлось достать ключи у тела… — Его голос на мгновение замолкает, он пытается удержать образы того мгновения подальше от себя. — Пока я был рядом с… телом… я проверил пульс. Возможно, я также пытался сделать сердечно-легочную реанимацию… Я не помню, извините. Все это было довольно травматично, мне с трудом удается вспомнить детали. — Вегас замечает, что заламывает руки, и засовывает их в карманы джинсов. Они тоже грязные. Его руки. Его джинсы. Его свитер. Его волосы. Все липкое и покрыто темной засохшей кровью. … Пит … Вегас безжалостно воздвигает мысленный барьер за барьером, делая все, чтобы защитить себя от этой мысли. Сейчас туда нельзя. Нужно еще немного продержаться. — Сколько раз вы стреляли? — Только один. … одного хватило… Вегас хороший стрелок… он стреляет в людей с пяти лет… — Вы использовали собственное оружие, детектив Тирапаньякун? — Конечно. — Что случилось с пистолетом? Вегас не помнит. — Кажется, я уронил его? — Он беспомощно пожимает плечами. — Я знаю, что держал его, а потом уже нет. Простите, понимаю, это на самом деле не особо вам помогает, — снова извиняется он. Он делал это часто за последние часы? — Я просто не могу вспомнить… Следователь листает лежащие перед ним бумаги и записи. — Начнем еще раз с самого начала. Вы сказали, что вам позвонили… Вегас закрывает лицо руками и стонет. Он чертовски устал. Сколько еще раз им нужно повторить детали? Он не хочет вспоминать этот кошмар, а, наоборот, забыть. Он так измотан, что чувствует себя зомби. Который час? Как давно он здесь? Кто наблюдает за ним по ту сторону зеркала? Что еще они хотят знать? Разве он неоднократно не рассказал им всё? … Пит … … прочьпрочь.… прочьпрочь.… Он делает глубокий вдох и выдох, снова поднимает глаза и заставляет себя улыбнуться. — Да, я как раз готовил ужин, когда зазвонил мой мобильный…~ ~ ~ ~ ~
Когда Вегас начинает отключаться все больше и больше и в полном изнеможении спотыкается о свои слова, они наконец решают прекратить допрос. В этот момент Вегас чувствует себя настолько онемевшим, что практически потерял всякую связь с телом. Единственное, что он сейчас отчетливо чувствует, это тупую пульсацию в одной из ступней. Он поранился? Он не может вспомнить. Все его прекрасные мысли-бабочки улетели прочь. Его мозг пуст, в нем ничего не порхает. Требуется мгновение, чтобы понять, что он может теперь уйти. В самом деле? Уже? Окончательно? Что он должен сделать? Ах, да, уйти… Вегас медленно идет… хромает… к двери, которую для него открывают, и выходит в коридор. Он моргает, потому что свет здесь намного ярче, чем внутри допросной. У стен коридора стоят стулья, и с них поднимаются три человека. Вегас трет усталые глаза, все размыто. Он их знает, да? — Наконец-то, — бормочет сквозь зубы Порш и спешит к нему. — Вегас… — Макао, однако, быстрее и заключает старшего брата в медвежьи объятия, к которым присоединяется Порш, как только оказывается рядом с Вегасом. — Групповые обнимашки! — восклицает Танкхун, и в окружении их рук Вегас позволяет себе развалиться. Его ментальные барьеры лопаются, как мыльные пузыри, и слезы начинают катиться по лицу. Он прислоняется к ним и душераздирающе плачет. — …Я убил Тэма… — всхлипывает он и просто снова и снова повторяет это. — … Я убил Тэма… Все трое продолжают обнимать Вегаса и позволяют ему плакать, предлагая тихое утешение. Но Вегас столько плакал за последние двенадцать часов, что у него просто не осталось сил. Он так чертовски устал, что слезы довольно скоро высыхают. Танкхун вытирает влагу с лица Вегаса своей дизайнерской курткой, Порш ласково взъерошивает ему волосы, а Макао просто очень крепко держит его за руку. Так приятно, когда тебя окружает столько любви. Порой семья — это здорово. — Мне нужно идти, — устало вздыхает Вегас. — Куда? — с любопытством спрашивает Макао. — Конечно же с нами домой, — заявляет Танкхун, и Порш согласно кивает. — Ты не останешься один сегодня ночью. — Мне нужно идти, — повторяет Вегас и качает головой. — Мне действительно нужно идти. — Куда, Вегас? — Теперь очередь Танкхуна спрашивать. — Мне нужно в больницу. — Ох, Вегас… — Порш понимающе смотрит на него и глубоко вздыхает. — Мне жаль, ты не можешь сделать это прямо сейчас. — Хм? — Что Порш сказал? Вегас не понимает. Конечно, он может. — Я просто возьму такси, если никто из вас не может меня отвезти, — добавляет он и подавляет зевок. — Который вообще час? — Почему моему брату нужно в больницу? — растерянно спрашивает Макао Порша. Порш оглядывается и затем понижает голос. — Потому что он встречается с парнем, которого подстрелили. — Я думал, что Вегас встречался с Тэмом? — Теперь Макао в полном замешательстве. Как и Вегас. Откуда Макао известно о нем и Тэме? — Все сложно, — произносят одновременно Вегас и Порш. — Что ты имеешь в виду, я не могу пойти в больницу? — Вегас поворачивается к Поршу и моргает, потому что на секунду друг двоится в глазах. Черт, он скоро не выдержит. Ему нужно идти. — Потому что твой отец послал кое-кого присматривать за тобой, — тихо объясняет Порш, и это, черт возьми, ставит крест на всех ближайших планах Вегаса. Волна отчаяния снова обрушивается на него. Все это время он сдерживался, говоря себе, что увидит Пита, как только выберется из допросной … а теперь еще и это. Вегас вновь чувствует, как его разрывает на части. — Ну что ты, что ты … — Танкхун обхватывает его за талию, притягивает к себе и по-быстрому обнимает. — Пойдем со мной, Вегас. Ты выглядишь так, словно рухнешь в любую секунду. В таком состоянии тебе нельзя больше никуда идти, ты всех напугаешь. Мы поедем домой, вымоем тебя и накормим, а Порш сделает несколько звонков, чтобы узнать больше о твоем особенном друге, хорошо? И, даже не дождавшись ответа, тащит кузена к выходу, а Вегас слишком измотан, чтобы спорить или сопротивляться. Макао остается позади, неуверенный в том, приглашен ли тоже, а затем застигнут врасплох, когда Порш тычет ему в бок. — Хватит витать в облаках. Поторопись, иначе они уйдут без нас. Они спешат догнать Вегаса и Танкхуна, и ни один из них не выдает осведомленности в том, что за их группой следят сторожевые псы Кхуна Кана.~ ~ ~ ~ ~
— Я быстро перекушу, переоденусь и умоюсь, а затем мне правда нужно в больницу, — повторяет Вегас Танкхуну, когда его тянут через особняк главной семьи. Он снова и снова пытается объяснить это своему старшему кузену, брату и Поршу. Они всегда кивают, но ему кажется, что его слова не воспринимают всерьез. Он не знает, как им это объяснить. Ему в самом деле нужно пойти в больницу и увидеть Пита. Прикоснуться к нему. Убедиться, что он еще жив. Такое ощущение, что его разорвали пополам, эта вынужденная разлука убивает его. Уже достаточно трудно было передать Пита фельдшерам, и сердце Вегаса болело с тех пор, как Пита унесли на носилках. Он просто не может больше этого терпеть, ему нужно быть рядом с Питом. — Да, конечно, но сначала поешь, — объясняет Танкхун, когда они входят в его апартаменты. — Я принесу тебе еды и позабочусь об одежде. Надеюсь, ты не привязан к тому, что носишь сейчас, не думаю, что эти вещи можно спасти. — Он смотрит на своего кузена и хмурится, но за его властным поведением чувствуется глубокое беспокойство. Это должно быть тревожно для него, и, скорее всего, вызывает плохие воспоминания из детства. — Прости, — устало бормочет Вегас. — Прости, что так обременяю тебя. Я уйду как можно быстрее. — Что за вздор! Ты моя семья и вовсе не обременяешь меня. — Танкхун лишь отмахивается от извинений Вегаса. — Порш и Макао, проконтролируйте, чтобы он помылся. Я скоро вернусь с едой и одеждой. — И тут он выходит из комнаты, зовя своих телохранителей. Трое мужчин, оставшихся позади, смотрят друг на друга, затем Порш указывает на одну из дверей. — Ванная вон там, Вегас. Иди помойся. Я тем временем сделаю несколько телефонных звонков. Словно робот, выполняющий приказы, Вегас бредет в ванную, полностью онемев от изнеможения. Такая большая ванная. Светлая и просторная. У Танкхуна на краю ванны выстроены резиновые уточки. Самых разных цветов и размеров. Вегас уже забыл, зачем пришел сюда, и тупо смотрит на калейдоскоп красок. — Черт. — Кто-то позади него вздыхает, и когда Вегас поворачивает голову, он видит своего брата и Порша, которые смотрят на него с беспокойством. — Хм? — Почему они выглядят такими встревоженными? В чем дело? Вегас так устал, что не может ясно мыслить. — Ты здесь уже почти десять минут, Вегас, и по-видимому, просто пялишься в стену, — торжественно говорит ему Макао. Ох. Как стыдно. — Что я должен был сделать? — приходится спросить Вегасу, потому что он не может вспомнить. — Тебе нужно привести себя в порядок, Вегас, — терпеливо напоминает ему Порш. — Иди помойся. — Мне это не нужно. Я просто плесну немного воды себе в лицо, — бормочет Вегас, но Макао и Порш качают головами. Его брат подходит ближе и осторожно поворачивает Вегаса лицом к зеркалу над раковиной. — Тебе действительно нужно помыться, Вегас. Посмотри на себя. Вегас не узнает человека в отражении. Это вправду он? Неудивительно, что все ходят вокруг него на цыпочках с обеспокоенным видом. Он похож на ходячего мертвеца. Повсюду брызги засохшей крови. Он весь в ней: одежда, горло, лицо, волосы, руки. Его глаза красные и опухшие от рыданий. Он в самом деле выглядит скорее мертвым, чем живым. Понятно, почему все думает, что он в любую секунду рухнет. — …Ох… — Макао поможет тебе, — решает Порш. — Почему я? Думаю, мне следует проверить Танкхуна, чтобы он выбрал то, что Вегас сможет надеть, — протестует его брат. — Потому что Кинн убьет меня, если узнает, что я был в ванной с голым Вегасом. А если меня не убьет Кинн, то это сделает парень Вегаса, как только выйдет из больницы. Макао выглядит удивленным, и Порш мрачно кивает ему. — Поверь мне, это свирепая маленькая булочка с корицей. Идеально подходит Вегасу, если спросишь меня, гораздо лучше, чем… ну… — И он замолкает, потому что чуть не упомянул Тэма, и разве это не было бы неловко. — Хорошо, я займусь этим. — Макао заинтригован, но решает расспросить больше в другой раз и выгоняет Порша из ванной. Вегас пытался следить за их разговором, но его мысли продолжают уплывать, он не может сейчас ни на чем сосредоточиться. Что он должен был сделать? — Позволь помочь тебе снять одежду, — мягко напоминает ему брат, а затем помогает снять пропитанные кровью джинсы и свитер. Кожа под ними тоже перепачкана кровью, даже нижнее белье. ...Так много крови... Дыхание Вегаса снова перехватывает. Всё это кровь Пита… Макао заталкивает его в ванну, регулирует температуру воды, а затем методично обливает Вегаса, используя мочалку, чтобы оттереть засохшую кровь. Вегас просто сидит с закрытыми глазами, он чертовски устал. Он хочет помочь, но у него не остается на это сил. Макао ополаскивает его волосы, и Вегас снова чувствует, как слезы наворачиваются на глаза, и поэтому он сидит, словно горстка страданий, пока брат втирает шампунь ему в волосы. — Я слишком груб? — с тревогой спрашивает Макао, когда замечает его состояние. Вегас качает головой. Он не может остановить слезы, он в самом деле больше не контролирует себя. — Я просто… — голос срывается, и он беспомощно пожимает плечами. — Я просто хочу Пита… — шепчет он с такой душевной мукой, что Макао сочувственно вздрагивает. — … Я так больше не могу… Мне нужен Пит… Я так боюсь его потерять… Мне правда нужен Пит… Макао тяжело сглатывает, а затем опускает насадку для душа и крепко обнимает брата. Вегас цепляется за него и тихо плачет. — … Я так больше не могу… Мне правда нужно увидеть Пита… — Я улажу это, — торжественно обещает брат и целует Вегаса в макушку. — Обещаю. Я позабочусь о том, чтобы ты увидел своего Пита, как только ты что-нибудь поешь, ладно? Давай сначала закончим мыть тебя. Вегас тихо кивает сквозь слезы, и Макао продолжает. Проходит некоторое время, пока вода не становится чистой. Вегаса заворачивают в огромное пушистое полотенце, а затем Макао ведет его обратно в гостиную. Он заметил, что Вегас хромает, поэтому вскоре появляется один из штатных врачей, осматривает порез на ступне, очищает его, заклеивает и забинтовывает. Вегас пребывает в таком измученном оцепенении, что ему трудно бодрствовать. Однако он еще не может спать, сначала нужно найти способ добраться до Пита. Говоря об этом… Возвращается Порш, пока Макао сушит Вегасу волосы. — Нашел его! — объявляет он с гордостью. — У меня есть больница и номер палаты. — И поскольку он знает из личного опыта, какую информацию Вегас жаждет больше всего, он добавляет: — Он в порядке. Его прооперировали, чтобы извлечь пулю. Ему очень повезло: пуля каким-то образом не задела ребра, легкое и артерию, повредив лишь мышцы, и застряла в плечевой кости. Но он потерял много крови, и пришлось сделать переливание. Медсестра сказала, что он все еще без сознания, но они ожидают, что он полностью поправится. Вегас вздыхает с облегчением, все напряжение покидает его. Он бы снова заплакал, но, кажется, у него кончились слезы. — Спасибо, — тихо шепчет он. — Спасибо. Порш лишь улыбается. — Как только ты поешь и оденешься, я тайком выведу тебя отсюда. Макао останется здесь, чтобы отвлекать головорезов твоего отца, чтобы все думали, что ты остаешься на ночь с главной семьей. В этот момент Вегаса переполняет огромная благодарность, он не знает, что сказать. — Танкхун даже нашел тебе одежду, которую ты действительно можешь надеть … — Я все слышу! — И снова его старший кузен входит в комнату, его телохранители следуют за ним, неся набор тарелок, которые ставят на ближайший стол, прежде чем Танкхун снова выгоняет их из комнаты. — Я не дам тебе свою дизайнерскую одежду, — сообщает Танкхун Вегасу. — Потому что знаю, что у тебя нет чувства стиля, чтобы оценить ее. Так что придется тебе обойтись этим скучным костюмом телохранителя. Впрочем, пиджак можно не надевать, для него слишком тепло. А теперь иди и ешь. Я принес тебе рисовую кашу, фрукты и свежевыжатый апельсиновый сок. Никакого тебе больше кофе. Давай, приступай. Я знаю, что ты не голоден, но тебе нужно подкрепиться, чтобы функционировать. Это правда, Вегас не голоден, но все поднимают из-за этого шум, поэтому, если еда сделает их счастливыми, он не станет сопротивляться. И пока он ест и одевается, все, о чем он может думать, это Пит. «Мне нужно продержаться еще немного» — думает он. «Еще совсем немного»~ ~ ~ ~ ~
Вегас ненавидит больницы. Он настолько не в себе, что даже не может вспомнить, как Поршу удалось тайком вывести его из особняка, реальность ускользает от него. Еще мгновение назад был в машине, а теперь хромает по длинному больничному коридору, следуя за Поршем, который крепко держит его за руку и осторожно ведет вперед. Звук их шагов по каучуковому покрытию навевает мрачные воспоминания. Нет, Вегас совсем не любит больницы. Он ненавидит этот запах. Он ненавидит эту тишину. Он ненавидит бешеные всплески активности, когда начинают пищать мониторы. Нужно продержаться еще немного. Почти у цели. Еще совсем немного. Вегас спотыкается и едва не падает, но Порш удерживает его. — Ты сможешь, — тихо говорит ему Порш. — Ну же, Вегас, ты сможешь. Вегас просто кивает, или, по крайней мере, ему кажется, что кивает. Он чувствует себя оцепеневшим и предельно усталым. Все продолжает расплываться перед глазами, а затем снова возвращается в фокус. Почти у цели, почти у цели. В какой-то момент Порш открывает дверь и ведет его через нее. Это больничная палата, как и многие другие, здесь нет ничего особенного. Свет приглушен, но Вегасу удается разглядеть односпальную кровать, окруженную немалым количеством оборудования. Много приглушенных звуков и жужжащих шумов исходят из него. Вегас перестает дышать. В тот миг, когда Порш отпускает его, Вегас ковыляет к кровати и человеку, лежащему на ней. Пит подключен к аппарату множеством проводов, ему также поставили капельницу. Он выглядит очень бледным, но, по крайней мере, кто-то вытер всю кровь с его разбитого лица. Вегас смотрит на своего неподвижного парня без сознания и чувствует, что его начинает трясти. — Прости, что так долго… — хрипло шепчет он, сдерживая рыдания. — Но я уже здесь, Пит. — Онемевшими пальцами он пододвигает стул ближе к кровати и опускается на него, потому что ноги его больше не держат. — Я здесь… — Вегас осторожно берет Пита за руку, стараясь не помешать капельнице, и поднимает ее, чтобы нежно поцеловать ладонь. — Я теперь здесь… — Он трется лицом об эту ладонь, ему нужен контакт с кожей, чтобы убедиться, что он это не вообразил. Затем он переплетает их пальцы и опускает руку обратно на кровать. — Теперь я здесь, Пит… теперь все будет хорошо. С глубоким вздохом Вегас наклоняется вперед, пока его верхняя часть тела не опирается на кровать, а его щека не касается руки, за которую он держится изо всех сил. — Я так сильно люблю тебя, — бормочет он, когда его глаза закрываются. А после тут же засыпает.