I will let you down I will make you hurt
… и жили они долго и счастливо. Именно это всегда казалось Питу странным при просмотре фильмов. Все преграды преодолены, главные герои наконец-то вместе, наступает идиллия, и фильм заканчивается. Но что происходит после того, как Ричард Гир взбирается по пожарной лестнице, чтобы вручить Джулии Робертс цветы? Что Красотка делает с ним все оставшееся время до конца своей жизни? Просто продолжает быть красоткой? И что теперь должен делать сам Пит, когда впервые в жизни состоит в настоящих отношениях и ни с кем иным, как с горячим боссом мафии? Поначалу все просто. После переворота Вегас нуждается в Пите, чтобы он помог «очистить» дом. Так что, Пит считается не только парнем Вегаса, но и его личной бабайкой — тем, кем можно запугивать других для подчинения. Само собой — по крайней мере, по мнению Вегаса — Питу поручают казни. Они искореняют всех шпионов, а Пит от них избавляется. Прямым выстрелом в голову. Возможно, Вегас думает, что Пит наслаждается такого рода работой, и не то чтобы он это ненавидит, нет, но это не приглушает звон в голове. Это просто то, в чем он хорош, от убийств ему ни холодно ни жарко, поэтому Пит и не возражает. Вот только спустя пару месяцев убивать уже некого, Пит томится от безделья, поэтому Вегас берет его с собой на различные встречи. В качестве дополнительной охраны, так сказать. Питу приходится признать: Вегас прирожденный лидер. Для человека, который так долго и рьяно отказывался быть частью мафии, он удивительно талантлив в управлении криминальной отраслью. Конечно, бывают сложности, но Вегасу удается решить любую проблему, с которой он сталкивается на своем пути. И несмотря на все это, Пит стоит рядом, наблюдает и старается не зевать. Организовать переворот было весело, но вот повседневные дела мафии навевают на него скуку. Бесконечные встречи, где все стороны пытаются вести себя цивилизованно, логистика, бухгалтерия. Пит снова подавляет зевок. Не то чтобы он жаловался на свою новую жизнь. Теперь у него есть дом, горячий парень, и секс у них крышесносный, но Пит все равно не находит себе места. У Вегаса не одна, а целых две работы; он занят днями напролет, но получает от этого удовольствие, однако это означает, что у него остается не так много времени на своего парня. Или у парочек так и принято? Какое нормальное количество времени пары должны проводить вместе? Пит понятия не имеет, и ему не у кого спросить, поэтому он покупает новую порцию нонфикшена об отношениях и проводит время за чтением. Поскольку ему не разрешено развлекаться, как раньше, Пит тоже хочет работать, однако Вегас очень твердо настроен против возобновления его деятельности в качестве психотерапевта. Именно это вызывает редкую ситуацию, когда они действительно начинают кричать друг на друга. Все заканчивается тем, что Вегас назначает Пита ответственным за подвал, чтобы чем-то его занять. Некоторые сотрудники до сих пор называют подвал «маленьким царством пыток Кхуна Кана». Вегас отказывается туда спускаться, должно быть, у него есть какие-то очень плохие воспоминания, связанные с этим местом, но он не хочет об этом говорить. «Займись им», — говорит он Питу. «Сделай там ремонт, он в полном твоем распоряжении». И вместо того, чтобы выяснять, как лучше всего использовать вязальные спицы в новом произведении искусства, Питу приходится заниматься ремонтом подвала. Он не уверен, чего от него ожидает Вегас: ультрасовременную камеру пыток или обычный подвал? Или, может, спа-центр для телохранителей? Наличие изоляторов и комнат для допросов кажется необходимым элементом в особняке мафии, поэтому это Вегас и получает. Приятные с виду и чистые, с хорошим освещением, мебелью из Икеи и самыми современными инструментами для пыток. В конце концов, они давно не в средневековье. Вегас остается доволен, хотя по-прежнему отказывается спускаться, чтобы воочию лицезреть труды Пита. Время от времени Вегасу требуется кого-то допросить, и Пит добросовестно берет это на себя. Он очень эффективен в допросах и всегда успешно добывает необходимую информацию, но Бездна внутри него зевает от скукоты. Такая работа не избавляет от зуда и постоянного звона в голове. Эх, быть чьим-то парнем оказывается тоской зеленой. Так что Пит начинает играть в кошки-мышки с Армом, оставляя след трупов его разочаровывающе чистеньких убийств в запутанной схеме по всему городу. С Армом весело иметь дело, но Вегас не выглядит довольным, узнав об этом, ведь Арм находится под запретом. Поэтому никаких убийств и никаких игр с Армом. Ах да, и никаких обедов с ним. К удивлению, в Вегасе внезапно просыпается ревнивец. На самом деле, все, кто хоть немного интересен и Питу, и Бездне, в конечном итоге оказываются под запретом. Доходит до того, что Пит сообщает Вегасу, что на некоторое время уезжает из Бангкока, чтобы выпустить пар. По крайней мере, таков план, но, по-видимому, мысль о том, что Пит оставит его одного, сильно тревожит Вегаса. Ему начинают сниться кошмары, и в итоге Пит никуда не уезжает. Он задвигает звон на задворки сознания и говорит себе, что нужно набраться терпения. Периодически, когда дни ползут, как черепаха, и ему нечего делать, когда он остается наедине с котом, которого даже не хотел, а Вегас не пойми где, Пит задается вопросом, какой была бы его жизнь, если бы он не дал сбой. Что случилось бы с Вегасом, если бы все пошло по плану? И в эти темные моменты Пита охватывает обида, ведь он никогда этого не узнает. Это останется единственной игрой, которую он не довел до конца. Он чувствует себя обманутым. Но затем Вегас, словно вихрь, возвращается домой, уставший после долгого рабочего дня. Он жалуется, что галстук весь день его душил, бросает тот в угол, а за ним и пиджак. И прежде чем Пит успевает съязвить в ответ, Вегас прижимает его к ближайшему шкафу, страстно целуя. Бездна замолкает и отступает, потому что Пит снова глючит, ведь он на седьмом небе от счастья из-за любви Вегаса. Все мрачные мысли исчезают, пусть Пит и не понимает, как вообще способен такое чувствовать. Вегас любит его, а он любит Вегаса, и они сделают все ради того, чтобы получить свое «долго и счастливо». Конечно, работай Вегас меньше, это бы помогло. Как и развитие привычки делиться с Питом своим расписанием, ведь тогда не пришлось бы постоянно выслеживать главу службы безопасности, чтобы узнать местонахождение Вегаса. Сегодня это снова происходит. Вегаса нет с самого утра, а Пит уверен, что у них были планы на день, но его парень все никак не возвращается. Чем больше проходит времени, тем больше Пит раздражается. В конце концов он отправляется на поиски Джая. То, что глава службы безопасности выглядит так, будто его заставили съесть целиком лимон, является очень красноречивым сигналом, что Вегас делает что-то, что тот не одобряет. И это лишь возбуждает любопытство Пита. — Он снова прикидывается полицейским? — спрашивает Пит, потому что обычно это единственная причина, по которой Джай ходит с таким выражением лица. И в этом Пит полностью разделяет его чувства. Если бы это зависело от него, Вегас давно бы перестал быть детективом. Нелепо пытаться одновременно быть боссом мафии и сотрудником полиции, эти профессии несовместимы. Но Вегас упрям, как бык, так что Пит и Джай перестали капать ему на мозги по этому поводу. — Кхун Вегас на встрече, — мрачно сообщает глава службы безопасности. Ну естественно. Пит глубоко вздыхает. — Я так и подумал. Но когда он вернется? Вообще-то у нас были планы. Разве ты не напомнил ему об этом? — О, Кхун Вегас уже дома, — вмешивается в разговор телохранитель, сидящий за соседним столом, зарабатывая этим от Джая грозный взгляд. Ага, значит, Вегас где-то в особняке проводит встречу, которую Джай не одобряет. Встречу, которая заставила его забыть о планах с Питом, что никуда не годится. — Ясно… — Возможно, Пит звучит немного зловеще, потому что Джай и другой телохранитель обмениваются встревоженными взглядами. — Думаю, в таком случае я лично напомню ему о нашем свидании. В каком он зале заседаний? Глава службы безопасности выглядит все более нервным. — Почему бы вам не подождать Кхуна Вегаса наверху? Я позвоню ему, чтобы напомнить, и уверен, он присоединится к вам в ближайшее время. — Сомневаюсь, что Кхун Вегас брал с собой телефон в бассейн, — опять берет слово незадачливый телохранитель, прежде чем Джаю удается остановить его еще одним резким взглядом. Погодите-ка… — У него встреча... в бассейне? — Пит выгибает бровь, глядя на них обоих. — Вы, должно быть, шутите. Вегас никогда бы не проводил там деловых встреч. Так что он на самом деле задумал? Тоскливые взгляды на дверь и затянувшееся молчание двух мужчин говорит о многом. Вдох. Выход. Спокойствие. Несмотря на злость, Пит заставляет себя улыбнуться. Вегас избегает его? К чему, черт возьми, вся эта секретность? — Так с кем у него встреча? — спрашивает он обманчиво мягким тоном. Судя по обеспокоенному выражению лица Джая, это именно тот вопрос, который он не должен был задавать. Но поскольку Пит продолжает пристально смотреть на него, глава службы безопасности сдается. — С Кхуном Поршем. Порш. Пит чувствует, как его улыбка дрогнула. Неудивительно, что никто здесь не хотел, чтобы он знал об этом. Вегас пригласил Порша на «встречу». И из всех мест выбрал бассейн. Вдох. Выдох. Почему он вдруг так расстроился? — Видите? Это было не так уж и сложно, — выдавливает Пит, изо всех сил стараясь выглядеть совершенно спокойным. — Они давно не виделись, думаю, им есть о чем поговорить. Наверное, мне стоит даже пригласить Порша остаться на ужин. Улыбка с ямочками, кажется, успокаивает Джая, что Пит не собирается делать глупостей. Кто знает, что Вегас мог ему наговорить. Как будто Пит разозлится и пойдет по душу Порша... Но Кхун Порш еще один человек из «Списка», к которому нельзя прикасаться. — Прости, что отнял твое время, — бормочет Пит и выходит из комнаты. Он не собирается идти в бассейн. Вегас встречается со своим лучшим другом, вот и все. Их дружба стала натянутой с тех пор, как он взял на себя управление семейным бизнесом. Вегас, вероятно, рад возможности наконец-то поговорить с Поршем. В неофициальной обстановке. В полном уединении. В бассейне. В голове Пита мелькает образ: Вегас плывет, изящно рассекая воду при каждом взмахе рук, от чего его мышцы напрягаются… Блядь! Пит тут же разворачивается и направляется к бассейну, расположенному в одном из боковых крыльев особняка. «Моё», — шепчет Бездна в его голове. «Только мне можно на это смотреть. Он мой, а не твой».~ ~ ~ ~ ~
Разумеется, у них есть бассейн, это обязательный пункт для любого приличного по размеру особняка в этой стране. Он скрыт за высокими дверями из красного дерева, украшенными витиеватой резьбой. И снова долбанный антиквариат. Кто-нибудь вообще задумывался, не повредятся ли эти старинные двери от влажности? Скорее всего нет. Тирапаньякуны настолько неприлично богаты, что просто заменят их на другой комплект дорогущих старинных дверей, не моргнув и глазом. Пит прекрасно понимает, что сейчас его поведение не совсем рационально, и это сбивает с толку. Вероятно, именно обстановка этой встречи коробит его больше всего. Если Вегас хочет пообщаться с Поршем, ладно («Нет, не ладно», — протестует Бездна). Но неужели это непременно нужно делать в бассейне?! Раздраженный, Пит толкает чертовы двери и сбрасывает сандалии. Еще две пары обуви аккуратно стоят рядышком у стены. Одна из них принадлежит Вегасу. С негодующим рычанием Пит хватает незнакомую пару и выбрасывает её в ближайшую мусорку. Это по-детски, но он ничего не может с собой поделать. Но, увы, лучше от этого не становится. Пит проходит через раздевалку, намереваясь ворваться в зону бассейна и прервать разговор, но подойдя к распашной двери, колеблется. Возможно, сперва нужно остыть, чтобы не дать этим двум друзьям повод его дразнить. Он будет олицетворением спокойствия и собранности. Абсолютной беззаботности. Сделает вид, будто его совсем ничего не беспокоит. Или не сделает. Достаточно взглянуть в маленькое стеклянное окошко в двери, и Пита накрывает волной дикой ревности, застигающей его врасплох. Сам бассейн не такой уж и огромный, но достаточно большой, чтобы спокойно проплыть несколько кругов. Его мозаичная плитка образует замысловатые узоры, что блестят на свету, создавая калейдоскоп танцующих бликов по всему помещению. В том числе на Вегасе, который в данный момент находится в бассейне, погрузившись в воду по бедра. Вода жемчужно струится по его обнаженному торсу. Черт, какой же лакомый кусочек. «Моё» — мурлыкает Бездна, а сразу после рычит, потому что не только она любуется этим видом. Гость Вегаса ходит между шезлонгами и, по-видимому, произносит монолог или, скорее, напыщенную речь. Прошло много времени с тех пор, как Пит в последний раз виделся с Поршем, и он удивлен, насколько сильно тот изменился. Времена джинсов и футболок остались в прошлом, сегодняшний Порш щеголяет в костюме. Цвета мха, с белой рубашкой, и цвет ему очень идет. Похоже, Порш перенял одну из привычек Кинна: у него будто аллергия на пуговицы, поскольку слишком много открытой кожи выставлено на показ. Питу приходится признать, что Порш красив. Он обладает загорелой кожей, смеющимися глазами, легкой улыбкой и жизнерадостным характером. Неудивительно, что все его любят. Что бы он ни говорил, Вегас от души смеется, и острая боль пронзает грудь Пита. Теперь Порш активно жестикулирует, и Вегас смеется еще громче, а Питу кажется, будто кто-то пытается вырвать его сердце голыми руками. Сука! Как можно тише Пит приоткрывает дверь, чтобы подслушать их разговор. — … и сколько я бы не пытался высвободить ногу, носок застрял в проклятой молнии. Приходит время десерта, Корн продолжает забрасывать нас с Кинном вопросами, поддерживая светскую беседу, и я понимаю, что мне нужно освободиться, пока трапеза не подошла к концу, — рассказывает Порш; его голос, как всегда, мелодичен. — Но носок застрял намертво, и Кинну только и остается, что не подавать виду, что на самом деле непросто, ведь у него каменный стояк. В его глазах панический блеск, ну ты знаешь этот взгляд; он до усрачки напуган, что его отец заметит, что мы делаем. А Корн уже почти доел десерт и в любом момент может встать, ожидая, что мы последуем за ним в гостиную выпить. Поэтому я делаю последнее усилие, чтобы высвободиться, но нога выскальзывает из блядского носка. Это была катастрофа! Я полубосый, а мой носок все еще свисает с открытой ширинки Кинна, в то время как Корн встает и ожидает того же от Кинна, который, естественно, не может этого сделать, не выдав все. Вегас хохочет так сильно, что ему приходиться вытирать слезы с глаз, и Пит загипнотизирован этим зрелищем. Он давно не видел, чтобы Вегас так смеялся. С тех пор как… он даже не помнит, когда это было в последний раз. Прошло слишком много времени, и Порш, очевидно, разделяет это мнение. — Поверь, для участников сего действия это было скорее травматическим опытом, чем забавным происшествием, но приятно видеть, как ты смеешься, Вегас. — Порш перестает ходить туда-сюда и подходит к краю бассейна. — Тебе следует чаще это делать, ты стал слишком серьезным. — Ну... в последнее время у меня не было поводов смеяться. — Вегас пытается взять себя в руки, его плечи все еще потряхивает от смеха, когда он отвечает на вопрос. В груди у Пита снова кольнуло. Это он виноват, что Вегас больше не смеется? Порш вздыхает и внезапно становится серьезным. — Ты счастлив? — А ты? — задает встречный вопрос Вегас и погружается в воду до уровня шеи. — Ладишь со своими будущими родственниками? С отчаянным стоном Порш проводит рукой по волосам. — Они сводят меня с ума. Корн — стремный ублюдок и всегда наблюдает за мной, пытаясь нарыть на меня хоть какой-то компромат, чтобы шантажировать и контролировать этим Кинна. А о твоем младшем кузене я даже заикаться не хочу... Я уже упоминал, что Ким с какого-то перепугу втюрился в моего младшего брата? Теперь он поет ему серенады, словно одержимый средневековый трубадур. В любой момент он может заявиться со своей гитарой и начать завывать очередную слащавую песенку с еще более слащавым текстом, которую он сочинил специально для Чэ. И на этого маленького идиота это, естественно, производит глубокое впечатление. Клянусь, меня тошнит, когда я вижу, как они строят глазки друг другу, это отвратительно. Вегас усмехается и плывет на спине, глядя в потолок и слушая. — Что касается Танкхуна… — тон Порша меняется, становясь более мрачным. — Ты знаешь, что ему снова снятся кошмары? Пит видит, что Вегас закрывает глаза, продолжая плыть на спине и отказываясь отвечать. Возможно, ему уже известно об этом. Но Порш не собирается позволять ему соскочить с крючка. — Его мучают кошмары с момента того инцидента у ветеринарной клиники. — Этого следовало ожидать, — тихо отмечает Вегас, не открывая глаз. — Но у него хороший психотерапевт, и со временем он справится с травмой из-за новой попытки похищения. — Да, это явно его травмировало, но его кошмары не об этом. Знаешь, что он кричит по ночам?.. «Заткнись, заткнись, заставь его замолчать! Он в моей голове, заставь его замолчать! Я не хочу слышать эти злые, ядовитые слова!»... Угадаешь, кто ему снится? Часть Пита мурлыкает от удовольствия, услышав это, но остальная часть с тревогой наблюдает за Вегасом. Ох черт, он не должен был об этом узнать. Вегас ожидаемо замирает, а затем с головой погружается под воду, исчезая из поля зрения. Дерьмо. Порш нетерпеливо постукивает ногой, ожидая, пока его друг снова всплывет, а Пит... Пит сглатывает и тут же начинает составлять список правдоподобных оправданий для любых обвинений, которые Вегас выдвинет ему чуть позже. Вскоре Вегас снова появляется и подплывает к бортику, возле которого стоит Порш. — Просто скажи то, что хочешь, не ходи вокруг да около, — говорит он внезапно очень усталым голосом. — Вегас, ты счастлив? — снова очень серьезно спрашивает Порш. — Ты и вправду счастлив с ним? У нас не было времени нормально поговорить, с тех пор как начался весь этот пиздец и ты вдруг возглавил семейный бизнес. Ты вообще задумывался, как сильно изменился с тех пор, как он вошел в твою жизнь? Пит прищуривается от кипящей внутри ярости. Чего Порш пытается добиться такими вопросами?! Держись подальше от моих отношений, придурок! Вегас кладет руки на плитку и на мгновение кажется, что он собирается вылезти из воды, но затем он снова отпускает ее и вместо этого убирает мокрые пряди с лица, прежде чем откашляться. — Судя по твоему вопросу, я предполагаю, что ты не одобряешь мои отношения с Питом. Хорошо, тогда давай поговорим об этом. — Он, нахмурившись, смотрит на Порша. — Я бы не встречался с Питом, не делай он меня счастливым. Знаю, это трудно понять, ведь в наших отношениях были взлеты и падения, но я люблю его. Не его вина, что в последнее время моя жизнь так сильно изменилась, это просто совпадение. Пит впечатлен тем, насколько искусно Вегас научился лгать. Он даже глазом не моргнув соврал Поршу. Ведь это и самом деле наглая ложь. Вегасу прекрасно известно, что Пит стал катализатором всех довольно радикальных изменений, которые произошли в его жизни за последний год. — Вегас… — вздыхает Порш, приседая возле края бассейна. — Я знаю, что ты любишь его, ты уже предельно ясно дал это понять, но со стороны иногда это больше смахивает на одержимость. Я не могу избавиться от ощущения, что он совсем не такой простак, каким кажется. Прошу, скажи, что ты не забыл, как он на твоих глазах убил своего бывшего? То есть, да, никто в этой семейке не святой, но ты ведь наверняка читал отчет Чана о том происшествии. — Порш умоляюще смотрит на своего друга. — Он убил всех этих людей, Вегас. Забудь на мгновение, что они были бандитами. Этот, казалось бы, мальчик-одуванчик расправился со всеми ими в одиночку. Ты должен был видеть фотографии и что он сделал с телами. Что за человек станет такое делать? Монстр. Выродок. Псих. Невысказанные слова повисают в воздухе. Бездну это ни грамма не беспокоит, но вот Пит слегка вздрагивает. Поршу нужно заткнуться и свалить нахрен. Он вмешивается туда, куда не имеет никакого права лезть. «Моё, отъебись», — гневно шепчет Бездна. Вегас тоже вздрагивает, избегая смотреть прямо на друга — Пит… сложный человек, и ты не знаешь его так, как я. В обеих ситуациях он лишь пытался защитить меня или Танкхуна, именно поэтому он убивал. Я знаю, что Пит немного неуклюж в общении, но клянусь, как только ты узнаешь его получше, ты изменишь свое мнение о нем. — Да ради всего святого, Вегас! — теряет терпение Порш. — Твой парень вложил Танкхуну в руку пистолет, покопался у него в голове и заставил выстрелить в людей. Можем ли мы признать, что это ненормальное поведение?! В конце концов, речь идет о твоем кузене, который даже в лучшие дни психически неуравновешен. А твой парень как бы невзначай все усугубил под предлогом того, что «спасает его»! Он даже назвал это импровизированным сеансом терапии и отправил Танкхуну счёт, ты знал об этом?! Ладно, возможно, не стоило отправлять счёт. Но Пит просто не удержался. Позже он точно получит по этому поводу нагоняй. Небольшое подергивание уголка рта Вегаса — характерный признак того, насколько он зол в глубине души. — Я поговорю об этом с Питом, он больше не будет так делать, — заверяет он Порша, а затем отталкивается от бортика и возвращается на глубину. Даже то, как он гребет руками, передает, насколько он разъярен, но вместо того, чтобы взорваться, он сдерживается. Пит впечатлен. Новая версия Вегаса действительно избавилась от вспышек гнева. Какую же идеальную бабочку он создал! — А вот в этом отношении ты ни капельки не изменился: по-прежнему предпочитаешь убегать от проблем, а не решать их! — кричит ему вслед Порш. — Ой, да заткнись ты! — Вегас прекращает грести и смотрит на своего лучшего друга с середины бассейна. — Пит не проблема, которую нужно решить! Что ты вообще пытаешься сделать — разрушить мои отношения? Какого черта ты хочешь? Мне выбрать кого-то получше? Кого? Тебя? Но мы не подходим друг другу, помнишь? Мы пробовали. «Мы пробовали» — от этих слов Пит застывает как вкопанный. Вегас, его Вегас, и красавчик Порш? Он впервые об этом слышит, и ему это совсем не по душе. Неожиданно его накрывает жуткой неуверенностью. Лучшие друзья... с привилегиями? Вот почему они так близки? Пит никогда по-настоящему не понимал, почему Вегас влюбился в него, а теперь в этом еще меньше смысла. Может, Вегас не смог заполучить Порша, поэтому решил довольствоваться Питом? Вот в чем дело? Черт, почему вдруг стало так трудно дышать? «Я мешаю», — думает он. «Порш хочет избавиться от меня, чтобы снова иметь Вегаса в единоличном владении». Порш, между тем, громко фыркает. — Хватит пытаться перевести тему. Разве ты не видишь, что я волнуюсь за тебя? Не позволяй любви ослепить тебя до такой степени, чтобы не замечать огромные красные флаги, развевающихся над головой твоего парня. Тебе не нужно расставаться с Питом, я просто хочу, чтобы ты осознавал, что происходит. Чтобы оставался собой. Кроме того, я бы не выбрал тебя, даже будь ты последним человеком не земле. Ты ужасно целуешься. Питу словно отвешивают пощечину. Вегас и Порш целовались? Огорошенный, он задается вопросом, почему решил, что подслушать этот разговор — хорошая идея. Ведь теперь в голове царит бардак, эмоции спутались в клубок пряжи, словно с ним поигрался Венис. Пит сжимает кулаки, пытаясь выровнять дыхание, но все впустую. Он в шаге от того, чтобы пробить кулаком стеклянную дверь, он такой… такой… Блядь! «Злой» даже близко не описывает его состояние. Опять он выходит из строя, сука, сука, сука. Пит услышал достаточно. Разве он обязан стоять здесь и выслушивать, как они вспоминают о своей крепкой и прекрасной дружбе, не говоря уже о разделенных поцелуях?! Нет уж, увольте. Поршу нужно уйти, прежде чем ему удастся промыть Вегасу мозги. Стиснув зубы, Пит возвращает на место маску бойфренда. Затем распахивает настежь дверь и заставляет себя непринужденно подойти к бассейну, где Порш все еще сидит на корточках у кромки воды, разговаривая с Вегасом. Его появление, похоже, пугает их обоих. — О, вот ты где, Вегас. Наконец-то я нашел тебя, — бодро произносит Пит. — Привет, Порш, я понятия не имел, что ты зайдешь в гости. Давно не виделись. — А затем посылает им обоим свою коронную улыбку с ямочками, означающую «я белый и пушистый, нечего бояться». Все еще пребывая посреди бассейна, Вегас обменивается взглядом с Поршем, а затем улыбается Питу. — Прости, что пропустил наше свидание. Надеюсь, ты не слишком расстроился из-за этого. Просто мне нужно было снять напряжение после утренней встречи с поставщиками, поэтому я отправился поплавать, а затем пришел Порш. Пит встает рядом с Поршем у края бассейна и пожимает плечами. — Не волнуйся, все в порядке. Я понимаю, что вам двоим еще многое предстоит наверстать. — Затем он смотрит на Порша, все еще выдавливая из себя улыбку. — Ты присоединишься к нам за ужином? Скажешь «да», и я утоплю тебя в супе. Немного поколебавшись, Вегас возвращается к плаванью. Порш вздыхает, а затем поворачивается к Питу, качая головой. — Прости, вынужден отказаться. Я уже договорился поужинать с Кинном. По-видимому, Порш в курсе, что ему здесь не рады. Пит кивает и наклоняется к нему, но прежде быстро проверяет, находится ли Вегас в пределах слышимости, после чего шепчет: — Никогда больше не пытайся встать между мной и Вегасом, в противном случае кошмары станут наименьшей из твоих проблем. Расширив глаза от удивления, Порш сначала пристально смотрит на Пита, но затем у него хватает наглости ухмыльнуться. — Неужели ты настолько не уверен в себе, Пит? Поэтому переживаешь, что я парой толковых слов могу повлиять на расположение Вегаса к тебе? О, и не утруждайся угрожать мне, я не Танкхун, меня так легко не напугать. Один, два, три, четыре... ой, да пошло все к чертовой матери! Кому сдалась эта сдержанность?! — Вегас мой, — тихо рычит Бездна, и, прежде чем Порш успевает среагировать, Пит толкает его в воду. Возможно, это и по-ребячески, но дико приятно. С визгом и всплеском Порш падает в воду; его роскошный костюм цвета мха определенно будет испорчен хлоркой. Пит мрачно ухмыляется. Вегасу на другом конце бассейна остается лишь наблюдать за этим. Он слишком далеко, чтобы вмешаться. — Пит! — резко кричит он с упреком, но Пит лишь пожимает плечами. Порш сам напросился. Выныривая, Порш кашляет и отплевывается, напоминая Питу утонувшую крысу. Пытаясь вытереть воду с глаз и лица, Порш сверлит его взглядом. — Похоже, задел за больное… — бормочет Порш, но достаточно громко, чтобы Пит это услышал. И это стает последней каплей. «Моё, моё, моё», — эхом отдается в голове. В следующий миг Пит обнаруживает, что стоит на коленях у бортика, впиваясь рукой Поршу в волосы и силой погружая его снова под воду. Чертов проныра, лезущий, куда его не звали и пытающийся отобрать Вегаса! Ни хрена у тебя не выйдет! — Пит!!! — Вегас движется к ним так быстро, как только может. Порш пытается вырваться из хватки Пита, удерживающей его под водой. Он скользкий мелкий червяк, и ему удается освободиться до того, как Вегас приходит на помощь. Задыхаясь и кашляя, Порш тут же оплывает от Пита подальше. Бывает же вторничное утопление, верно? Пит надеется, что Порш как следует наглотался воды. Как он посмел настраивать Вегаса против него! К слову, Вегас явно разозлился. Он подплывает к Поршу, помогая ему добраться до бортика. Каждое прикосновение, каждый обеспокоенный жест между друзьями лишь приумножает обиду Пита. Он встает, скрещивает руки на груди и волком смотрит на них. К черту маску бойфренда! Как только Порш благополучно выбирается из воды и садится на плитку, Вегас поворачивается к своему парня. — Какого черта, Пит?! — Это он начал, — пылко защищается он. — Подслушивать чужие разговоры невежливо, — произносит Порш, снимая с себя промокший пиджак и отбрасывая тот в сторону, а затем многозначительно смотрит на Вегаса. — Теперь понимаешь, о чем я говорил? — Блядь, неужели я слишком многого прошу, когда хочу, чтобы мой лучший друг и мой парень ладили? — возмущается Вегас, раздосадованный их поведением. — Да, — одновременно отвечают Пит и Порш, а затем поворачиваются и сверлят друг друга взглядами. Вегас стонет. — Ладно, будь по-вашему. Но в таком случае прочь с глаз моих, я не хочу сейчас видеть ни одного из вас. — Затем он отворачивается от них обоих и возобновляет заплыв; его руки рассекают воду так, будто он пытается кого-то избить. — Опять убегаешь! — кричит ему вслед Порш, после чего встает на ноги и вздыхает. Кажется, он подумывает о том, чтобы еще раз сцепиться с Питом, но затем мудро отказывается от этого и направляется в раздевалку в поисках полотенец, шлепая мокрыми ногами по плитке. Скатертью дорога. Пит считает, что чем меньше он видит Порша, тем лучше. Теперь нужно лишь как-то успокоить своего разгневанного парня. По опыту он знает, что лучше сначала дать Вегасу выпустить пар, поэтому он решает подождать. Вегас упрям, но и он тоже. Проходит около получаса, прежде чем Вегас постепенно замедляется, осматривается и затем плывет к той стороне бассейна, где стоит Пит. — Я же сказать тебе проваливать, — сварливо произносит он. — Да, но ты же знаешь меня. — Между прочим, Вегас выглядит потрясающе, когда вода стекает с его подтянутого торса. Моё. Пит садится, свесив ноги в воду, не обращая внимания на штаны. — Пит… ну зачем? Это негигиенично. — Вот оно: раздраженное закатывание глаз, на которое Пит надеялся. — Что, черт возьми, на тебя сегодня нашло? Я знаю, что накосячил, забыв, что мы договорились вместе пообедать, но зачем нужно было срываться на Порше? — Вегас вперяется в него, не подозревая, насколько Питу нравится этот его взгляд, ведь Вегас выглядит дико горячо, когда злится. С проказливой ухмылкой Пит брызгает водой в лицо своему парню. — Он это заслужил, — заявляет он без капли сожаления. Вегас вытирает воду с лица и глубоко вздыхает от его выходок. — Я не виделся с Поршем несколько месяцев, он почти не разговаривал со мной после переворота. Тот факт, что он пришел сюда сегодня, был огромным шагом в правильном направлении ради сохранения мира между нашими семьями. Как по твоему мнению отреагирует Кинн, когда узнает, что ты пытался утопить его возлюбленного? — Надеюсь, он скажет Поршу держаться от тебя подальше, что меня вполне устраивает, — Пит пожимает плечами, потому что ему наплевать на чувства кузена Вегаса. Единственный, кто ему по-настоящему дорог, стоит перед ним в воде и выглядит чертовски сексуально. — Я уже не раз говорил тебе, что не делюсь, — указывает он, а затем спрыгивает с края и погружается в бассейн. — Черт возьми, Пит… — Да, тот факт, что он полностью одет, явно нервирует Вегаса. — О чем ты вообще говоришь? Кто и что собирается делить? — Когда Пит начинает приближаться к нему, он вздыхает. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Пытаюсь отвлечь тебя, работает? — поддразнивает Пит. Вода уже доходит ему до груди, от чего рубашка облепляет его тело. Он не так ослепительно красив, как Порш, но, возможно, ему и не нужно быть таким? Ему по силам заставить Вегаса забыть о ком угодно, с Тэмом же получилось. — Перестань так смотреть на меня, иначе то, что я залез в бассейн одетым, будет наименьшей из твоих забот касаемо здешней гигиены. Пит с удовольствием наблюдает, как Вегас розовеет. — Ты бы не стал… — Это вызов? — интересуется Пит и хватается за край плавок, притягивая Вегаса к себе. — А теперь, ради бога, поцелуй уже меня. Вегас мигом подчиняется. При том с большим энтузиазмом. Пит поздравляет себя с тем, что избежал гнева Вегаса, по крайней мере, на данный момент, прежде чем все рациональные мысли исчезают под натиском языка, ласкающего его рот. Он снова глючит. Пит дрожит, все его тело покалывает, пока он растворяется в поцелуе. Чертов Вегас является его слабостью и одержимостью. То, как он теряет рассудок каждый раз, когда Вегас к нему прикасается, одновременно раздражает и завораживает. Почему он все еще одет, когда его полуголый парень прижимается своим стояком к его бедру и покусывает его нижнюю губу? Так нечестно! Но снять мокрую рубашку, цепляясь при этом за кого-то, оказывается невероятно сложно. Пит возится с пуговицами и скулит от досады, из-за чего Вегас прыскает со смеху и отстраняется. Нет, не останавливайся! С рычанием Пит пытается притянуть его обратно для еще одного поцелуя. — Пит... Не здесь, ладно? Пойдем в более уединенное место, — стонет Вегас. Он прав: их могут в любой момент прервать, ведь телохранителям тоже разрешено пользоваться бассейном. — Черт… — Ну, он сам виноват, что начал это. Пит хотел отвлечь Вегаса, но в итоге и сам отвлекся. — Хорошо, тогда пойдем наверх. — Он нетерпеливо тянет его к бортику. Чем скорее они доберутся до своего крыла, тем скорее смогут продолжить с того места, на котором остановились. Пит хочет, чтобы Вегас разделся догола, чтобы трахнул его, чтобы шептал — нет, выкрикивал — его имя во время оргазма. Его имя, а не Порша. Питу нужно знать, что он единственный, кто живет в мыслях Вегаса. Его парень, кажется, более чем готов продолжить в их спальне. Они оба вылезают из бассейна, а затем почти соскальзывают обратно, когда их губы снова встречаются. И снова именно Вегас проявляет здравомыслие, не давая им зайти дальше. — Пит… ты пытаешься заставить меня кончить прямо здесь? — Он подавляет стон и хватает Пита за запястье, вытаскивая его руку из плавок. — Клянусь, иногда ты похож на осьминога. Ну никак не можешь держать руки при себе, да? — Давай сделаем это в раздевалке, — не сдаваясь, предлагает Пит. До спальни так долго добираться. — Или в уборной, закрывшись в кабинке. Вегас смеется и наклоняется, но только для того, чтобы поцеловать Пита в кончик носа. — Какой же ты ненасытный… — бормочет он. — Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь новое, солнышко? Питу наконец удалось победить проклятые пуговицы, он собирается снять рубашку, но резко замирает, заинтригованный. То, как Вегас ему улыбается, лишь разжигает любопытство. Если не в бассейне, не в раздевалке, не в уборной, то… — В душевой? — догадывается он, что тоже вполне его устраивает. Однако Вегас качает головой. — Как насчет того, чтобы поменяться ролями? Это было последним, что Пит ожидал услышать. Должно быть, он выглядит настолько ошарашенным, что Вегас смеется и награждает его еще одним поцелуем в кончик носа. — Видел бы ты выражение своего лица, солнышко. Оно бесценно. Неужели мое предложение так тебя удивило? Признайся, эта мысль время от времени приходила тебе в голову. Боже, да… да, конечно… но Пит держит эту часть себя за семью замками. А теперь Вегас сам внезапно вскрывает дверь, и Пит не уверен: стоит ли ему радоваться или тревожиться. — Эта тема никогда раньше не поднималась, поэтому я предположил, что тебе это не особо интересно, — признается он немного погодя. Вегас обнимает Пита за талию, и его улыбка творит с сердцем Пита странные вещи: оно трепещет и колотится как сумасшедшее, и однажды в будущем это точно доведет его до инфаркта. — Ну, твое предположение оказалось неверным, — заявляет Вегас. — Мне очень даже интересно, это совершенно другой вид возбуждения, другой вид оргазма. Я не часто меняю позицию, но думаю, с тобой я получу небывалое удовольствие. Но если ты не хочешь... — Еще как хочу, — поспешно заверяет его Пит, после чего сглатывает; во рту внезапно пересыхает. Войти в Вегаса... Это будет сложно, потребуется куча самоконтроля, но да, он всеми руками за. — Ты правда этого хочешь? — спрашивает он просто на всякий случай. — Ты ведь не испугаешься снова? Ну, знаешь, всплывут плохие воспоминания и все такое… — Нет нужды объяснять, Вегас знает, что он имеет в виду Бима. — Это в прошлом. Я доверяю тебе. Все будет хорошо, солнышко. — Вегас пожимает плечами и подмигивает Питу. — Лучше хорошенько постарайся, по окончании я поставлю тебе оценку. Трудно продолжать волноваться, когда Вегас делает такие возмутительные заявления, поэтому Пит игриво шевелит бровями. — Готовься к тому, что тебе сорвет крышу от удовольствия. Я заставлю тебя забыть даже собственное имя. — В следующий миг он вскрикивает, когда Вегас шлепает его по заднице. — Уж лучше тебе сдержишь свое обещание. А теперь позволь мне быстро принять душ, а сам подожди меня наверху. — Ухмыляясь, Вегас еще раз чмокает Пита в щеку, прежде чем отстраниться. — Люблю тебя, — шепчет он и направляется в раздевалку. Пит смотрит ему вслед и на несколько секунд прикрывает глаза, делая медленный вдох. Окей, он собирается трахнуть Вегаса. Тут не о чем беспокоиться, он любит Вегаса. Это не имеет никакого отношения к тому, что он сделал с Бимом. Пит лишь молится, чтобы в процессе Вегаса не посетили никакие флешбэки, и он не начал психовать. Стоит, наверное, поспешить и выгнать из спальни кота. Им не нужны зрители. Да и Венис вполне способен испортить все, внезапно атакуя их ноги. Морщась от этой мысли, Пит спешит подняться наверх в их личные комнаты. Разумеется, все глазеют, когда он проходит мимо босиком, в мокрой одежде, с расстегнутой рубашкой. Но поскольку у него хорошее настроение, Пит не обращает на это внимания. Что ж, этот день оказался куда лучше, чем казалось изначально.~ ~ ~ ~ ~
Пит тоже наскоро принимает душ, чтобы избавиться от запаха хлорки. Затем насыпает Венису щедрую порцию кошачьего корма, которая наверняка введет кота в пищевую кому, и тот будет спать несколько часов на диване, а не лихорадочно царапать дверь спальни. Пока он занимается этим, Вегас возвращается, и по телу снова пробегает дрожь. Уже не имеет значения, что Вегас когда-то целовался с Поршем. Что было то было. Теперь Вегас любит Пита, и их и без того превосходный секс станет еще лучше. Пит спешит в их спальню и закрывает за собой дверь. Никто и ничто не должно их прервать. Кроме того, если оставить дверь открытой, это бы противоречило цели звукоизоляции комнаты. Вегас уже ждет его, стоя возле их кровати с полотенцем, низко обвязанным вокруг талии. Его волосы все еще влажные и взъерошенные, и от одного его вида захватывает дух. Пит уверен: он никогда не сможет привыкнуть к этой картине. Глупое сердце от радости пускается в пляс, оно хочет выпрыгнуть из его груди и броситься на Вегаса, чтобы стать с ним единым целым. Черт, какая же стыдоба, еще немного и он начнет строчить сентиментальные поэмы! Запустив большие пальцы под полотенце, Вегас смотрит на него с ухмылкой, и Пита обдает жаром. — Рад, что тебе по вкусу увиденное, — лениво тянет Вегас. — Знаешь, Пит, ты сегодня был очень непослушным. Не думай, что я забыл о том, что ты сделал с Поршем. И Танкхуном. Мы еще об этом поговорим, но не сейчас. Ты не останешься безнаказанным. Пит слегка гримасничает, но понимающе кивает. Будь что будет. Сейчас его волнует лишь то, как обнажить Вегаса и очутиться с ним в постели. Как же лучше поступить? Умолять? Подтолкнуть? Приказать? Или сразу повалить своим весом? Нет, наверное, не стоит быть слишком агрессивным, нужно держать себя в руках. — Солнышко? — понизив голос, зовет Вегас, и его улыбка становится шире. Сердцебиение Пита ускоряется. Может, все же стоит просто наброситься на него и сорвать полотенце… — У меня для тебя сюрприз, — мурлычет Вегас, и Питу тоже хочется мурлыкать и тереться об него. Раздается металлический звон, когда Вегас с улыбкой достает из-за спины пару наручников. Пит моргает. Так, этого он не ожидал, но ничего страшного, он справится. Задание всего лишь немного усложнилось: нужно трахнуть Вегаса, будучи закованным в наручники… неординарно, ему нравится этот план, и если это позволит Вегасу чувствовать себя в безопасности… Ухмыляясь, как лиса в курятнике, Вегас вертит наручниками, затем легким движением руки один из металлических браслетов защелкивается вокруг его запястья. — А вот и сюрприз… Щелчок отдается в сознании Пита выстрелом, выбирая из него дух. Он слышит, как кровь ревет в его ушах, а зрение заволакивает пеленой, когда он тупо смотрит на наручники, окольцовывающие чужое запястье. «Да!» — пробуждается что-то глубоко внутри него. «Да, да, да!» О, нет. Это плохо. И крайне опасно. Во рту Пита резко становится, как в пустыне, он несколько раз сглатывает, а затем через силу отводит взгляд от дразнящего вида стали на загорелой коже. — Я… — выдавливает он, пытаясь совладать с неожиданным приступом паники. —…по-моему, это не такая уж хорошая идея, Вегас. Ох уж и врунишка. — Я не согласен. — Похоже, Вегаса забавляет реакция Пита. — Как и твое тело. — Его взгляд опускается ниже, он плутовато ухмыляется и выгибает бровь. — О да, ты просто в восторге от моего сюрприза. Что за?.. Изумленный, Пит оглядывает себя и стонет от отчаяния. Блядь, у него уже встал, от чего боксеры красноречиво натянулись. Нет, нет, нет! — Поверь мне, я правда думаю, что нам не следует ступать на эту территорию. — Неужели его голос дрожит или ему это только кажется? Пит ловит себя на том, что снова вперяется взглядом в наручники, и вздрагивает. Он не знает, куда смотреть, куда безопасно смотреть. — Давай просто пропустим наручники, — слабо предлагает он, пытаясь игнорировать бурю эмоций, которую поднимает это предложение внутри него. Он также замечает, что начинает трястись. Дерьмо, он ведь пытается поступить правильно! Почему его подсознание так яростно сопротивляется?! Вместо того чтобы уговаривать Пита, Вегас защелкивает второй браслет на запястье, а затем беспечно выбрасывает ключ через плечо в сторону кровати. — Упс, — лукаво восклицает он. Пиздец. Да, давай убедимся, что эти наручники плотно сидят, а затем подвесим и трахнем Вегаса… Потеряв дар речи, Пит смотрит на своего парня, напряженно пытаясь найти способ передать, насколько для Вегаса это ужасная идея: надеть на себя наручники, а затем ожидать, что Пит будет держать себя в руках. Глаза Вегаса озорно блестят, когда он поднимает скованные руки над головой и вытягивается. Полотенце соскальзывает на несколько сантиметров, и с губ Пита слетает непроизвольный стон. От этой картины у него затуманивается разум... — Я знаю, что ты этого хочешь, Пит, — произносит Вегас голосом, подобным бархату. — Не пытайся это отрицать. Я помню выражение твоего лица, когда ты нашел меня подвешенным в лофте Тавана. Сейчас у тебя точно такое же выражение, солнышко. Господи, да как он может этого не хотеть, это похоже на сбывшуюся мечту. Но это не значит, что стоит предаваться данной фантазии. Почему до Вегаса это не доходит?! — Ты же ненавидел, когда на тебя надевают наручники, — от безысходности напоминает Пит, а затем замечает, что Вегас медленно приближается к нему, словно мотылёк, летящий на огонь. — Да, меня это заводит, но, возможно, было бы разумнее не будить спящего льва. — Но, солнышко, я хочу, чтобы лев проснулся и зарычал, — признается Вегас, помещая скованные руки на макушку и напрягая мышцы. — Ты правда думаешь, что я не понимал, что все это время ты сдерживался? Твоя выдержка достойна восхищения, но теперь я хочу увидеть, как ты дашь себе волю. Ну же, Пит… Дать себе волю? Вегас спятил? — Прошу, давай обойдемся без этого? Я не хочу давать себе волю. Мне вполне всё устраивает и так, — умоляет Пит, протягивая руку, чтобы щелкнуть по соску Вегаса, но, прежде чем коснуться его, отдергивает руку, будто обжегшись. Блядь. Когда он подошел так близко? Сейчас они стоят на расстоянии вытянутой руки. Вегас, похоже, думает, что это все часть игры. Он с ласковой улыбкой наблюдает за борьбой Пита и не отступает. — Знаю, ты беспокоишься, что я запаникую, но обещаю: этого не произойдет. А теперь не мог бы ты, пожалуйста, выбросить из головы лишнее и перестать накручивать себя? Давай просто повеселимся. Да, давай. Поглядим, удастся ли довести Вегаса до такого же состояния, как он бы в лофте. Нет! — Вегас… — опять пытается вразумить его Пит, но ему не дают договорить. — Заткнись. — Держа скованные руки перед его лицом, Вегас нарочно слегка встряхивает ими, и металлические браслеты звенят друг о друга, из-за чего у Пита по спине бегут мурашки. — Больше ни слова. Как насчет того, чтобы прижать меня к стене, а потом приковать к цепи и поцеловать, как целовал тогда в лофте, и... Вот чего Вегас жаждет? Хорошо. Пит перехватывает наручники и дергает их так сильно, что Вегас забывает закончить то, что собирался сказать, и спотыкается, наваливаясь на Пита. Они смотрят друг на друга, едва дыша. Отбросив всю осторожность, Пит хватает Вегаса за подбородок, поднимает тот вверх, а затем его рот оказывается на чужом горле. Вегас шипит, а затем стонет, стоит только зубам Пита впиться в кожу. Он дает Вегасу попробовать вкус того, что грядет, прикусывая немного сильнее, чем это необходимо. Это задумывалось как последнее предупреждение, но Вегас реагирует весьма поощрительным звуком, и Пит проваливается в омут похоти. Моё. Он оставляет на коже засос, помечая Вегаса. «Прямо как вампир» — проносится в голове, и Пит едва не смеется. Если присмотреться, то все еще можно увидеть слабый шрам от укуса, которым он наградил Вегаса, казалось бы, вечность назад. Если бы этот след все еще был хорошо виден, возможно, Порш сегодня держался бы на расстоянии. Пит немедленно отгоняет эту мысль и делает то, о чем просил Вегас — прижимает его к стене. Вегас морщится, но пользуется возможностью и обвивает руками шею Пита, а затем наброситься на него с поцелуем. Похоже, он тоже очень возбужден. Вегас посасывает его язык и исследует рот, как будто от этого зависит его жизнь. Словно в лихорадке, Пит сводит их бедра вместе, пытаясь добиться столь необходимого трения. Черт, он уже нереально тверд, и, если не быть осторожным, все закончится слишком быстро. Да где же эта долбанная цепь?! Когда они переехали в особняк и сделали в нем ремонт, цепь была одной из первых вещей, которые они установили в своей спальне. Справа от кровати, со сложной системой шкивов на потолке, способная в мгновение ока поднять невероятный вес. Физика — чудесная вещь. Именно эту цель сейчас ищет Пит, она должна быть где-то за спиной Вегаса, но ему не хочется отрываться, чтобы убедиться в этом. От желания у Пита кружится голова. Моё! Может, стоит просто забыть о цепи, нагнуть Вегаса раком и трахнуть. Нет, нельзя! Блядь, как же сложно думать, когда Вегас требовательно тянет его за волосы, направляя их в сторону кровати. Пит моргает. Стойте, на этот раз он должен быть главным! Хватая ртом воздух, он высвобождается из рук Вегаса и делает шаг назад. Он возвращается к их старым добрым моделям поведения, проверенным временем. Но разве Вегас не хотел, чтобы он вышел из зоны комфорта? Покрасневший и раздраженный, Вегас имеет наглость окинуть его дерзким взглядом. — Что теперь? Почему ты остановился? Черт, Пит, не мог бы ты уже определиться, или мне пойти подрочить в ванной? Ох, Вегас огрызается, какая прелесть. Это именно то, что нужно льву внутри Пита, чтобы наконец-то пробудиться. Точнее, той часть его, которую он всегда держал под замком. Прищурившись, Пит хватает Вегаса за горло и сжимает его. — Тебе не разрешено прикасаться к себе, — решительно заявляет он. И представьте себе, теперь Пит даже видит цепь на крючке, немного левее от них. Он направляет их в нужном направлении, оказывая достаточное давление на трахею, чтобы Вегас хрипел при каждом вдохе. Ну что за услада для ушей! — Будь паинькой, — продолжает он, на что Вегас моргает и торопливо кивает в знак согласия. Именно так всё и должно быть, Вегасу к лицу повиновение. — Не двигайся, — предупреждает он, прежде чем отпустить горло. Пит тянет к ним один конец цепи, система шкивов сверху слабо поскрипывает. Тяжелый металл приятно лежит в руках, и он не может удержаться от того, чтобы не перекинуть его через плечо Вегаса, который резко вдыхает, когда холодная сталь соприкасается с его разгоряченной кожей. Да! Моё! Посади его на цепь! На этом конце находится очень прочный карабин, и Пит пристегивает его к звеньям между наручниками. Вид скованных рук Вегаса, соединенных с тяжелой цепью, завораживает, Пит не может отвести взгляд. Дерьмо. В ушах снова слышится рёв, или это слабый звон? Глубоко вздохнув, Пит перепроверяет, правильно ли застегнуты наручники. Он смотрит на Вегаса, который пристально наблюдает за ним, и их взгляды встречаются. Сердце Пита снова пускается в пляс, он шумно сглатывает, а затем затягивает наручники еще плотнее. Теперь настает очередь Вегаса сглатывать. — Последний шанс передумать, — хриплым голосом предлагает ему Пит. Но Вегас лишь качает головой. Отлично. Вряд ли бы он освободил Вегаса, даже попроси тот об этом сейчас. Пит не уверен, стоит ли ему дорожить этим моментом или пребывать в ужасе. Честно говоря, он в полном раздрае. Тот факт, что его одолевает такое сильное желание приковать Вегаса к цепям и подчинить своей власти, вызывает беспокойство. Пит считал, что давным-давно положил конец этим фантазиям. Тем не менее с благоговением обхватывает рукой другой конец цепи и слегка тянет вниз. Система шкивов гремит, и руки Вегаса медленно поднимаются до уровня его шеи, затем головы и выше. Судя по довольному выражению лица, Вегаса это вполне устраивает. Блядь, блядь, блядь. У Пита перехватывает дыхание. Его подмывает дёрнуть за цепь, но тогда Вегас повиснет в воздухе, и нагрузка на запястья и руки будет крайне болезненной. Да, вперёд! Нет, ни в коем случае! Пит заставляет себя отпустить цепь, ему нужно перенаправить свои мысли в более безопасное русло. — Мне кажется, на тебе есть кое-что лишнее, — выдавливает он, когда его взгляд останавливается на полотенце, обернутом вокруг талии Вегаса. — И что ты планируешь с этим делать? — мурлычет Вегас и немного потягивается, играя мышцами живота. Каков показушник! Разрезать его на тебе. Пит откашливается. — Я догадываюсь, что у тебя на уме. Хочешь, чтобы я использовал зубы? Но сейчас я воплощаю собственные фантазии, помнишь? Так что никаких зубов. — Зануда. — Вегас звучит слишком бодро, что в равной степени очаровывает и раздражает. — Черт, Вегас, не мог бы ты на минутку заткнуться? — просил Пит и вздыхает, потому что рёв или все же звон в голове сводит его с ума. Он хочет… Нет! Блядь, это должно быть весело, но вместо этого он испытывает стресс. Он просто не должен облажаться. Вегас доверяет ему, нужно держать себя в узде. Пит молча срывает полотенце и отбрасывает его в сторону, а затем крепко обнимает Вегаса, прижимаясь головой к груди и слушая его сердцебиение. Размеренный стук помогает успокоиться. Вегас стоит смирно, но в конечном итоге вздыхает. — Это всего лишь секс, Пит, — мягко напоминает он им обоим. — Мы неоднократно им занимались, и я в курсе, что это не твой первый раз в качестве актива. Просто постарайся расслабиться, хорошо? Не накручивай себя. Просто делай то, что доставит тебе удовольствие, и, ради бога, не сдерживайся. Я не сломаюсь и клянусь, что скажу тебе, если мне что-то не понравится. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Щека Пита касается рубца от огнестрельного ранения, служащим еще одним напоминанием о том, как быстро все может пойти наперекосяк. — Почему ты заставляешь меня так много всего чувствовать? Внутри меня полнейший кавардак, иногда мне кажется, что я тону во всех этих эмоциях, — еле слышно признается он. — Пит, прекрати. Я люблю тебя, но, прошу, ты не мог бы отложить экзистенциальный кризис на попозже, а не страдать от него, пока я вешу на цепи? Либо освободи меня, чтобы мы могли выпить горячего какао и поболтать, либо трахни. Вегас сама практичность. Неохотно Пит закатывает глаза, и вместо того, чтобы использовать слова, прикусывает чужой сосок. — Бесчувственный чурбан, — мычит он, и поскольку Вегас так сладко стонет, решает уделить соску больше внимания. Что Вегас очень ценит. Его сбившееся дыхание и тихие стоны заглушают звон, в голове проясняется. Вегас прав: он накручивает себя. Канарейка находится в гостиной, то ли дремля от пищевой комы, то ли раздирая очередной диван, так что Вегас в полной безопасности. И это совсем не как с Бимом, которого Пит трахнул, зная, что убьет его в процессе. Нет, сейчас абсолютно другая ситуация. Они с Вегасом любят друг друга. Ничего страшного, что Питу нравятся держать Вегаса в наручниках и цепи, тут не о чем переживать. И ничего страшного, если Пит станет немного агрессивнее, в конце концов, они оба привыкли к грубому сексу. Когда этот тяжелый груз падает с плеч, даже дышать становится легче. Пит регулирует натяжение цепи так, чтобы ноги Вегаса едва касались пола. Черт, так же горячо он выглядит. Моё! Очередная волна жуткого собственничества грозит накрыть его с головой, и, дабы отвлечься, Пит обводит языком контур рта Вегаса, прежде чем поцеловать его. Вегас дразняще пытаясь уклониться, а Пит вспоминает их поцелуй в лофте Тавана, когда он пытался сделать то же самое. Нет! Ты мой! С предупреждающим рычанием Пит впивается своему парню в волосы, удерживая его на месте, и Вегас радостно мычит. Если бы только ему не нравилось видеть Вегаса настолько беспомощным... Пит просовывает руку между чужих ног, находя член. Тот все еще обмякший, но это легко исправить. Вегас резко вдыхает при прикосновении, а затем инстинктивно пытается сжаться, но, поскольку он прикован к цепи, ничего не выходит, и ему с трудом удается сохранять равновесие. — Знаешь, что? Сегодня твой счастливый день. — Он оставляет на его губах быстрый поцелуй, а затем отрывается, чтобы сосредоточиться на горле Вегаса. Пит осмеливается даже игриво прикусить кадык, а затем снова целует его в ключицу. Вегас содрогается, и мимолетный взгляд на его лицо подтверждает, что он кусает нижнюю губу, чтобы сохранять молчание. Питу нравится прикасаться к Вегасу. Он получает удовольствие от очерчивания контуров плеч, скольжения пальцами по ключицам, прежде чем его ладонь останавливается на рубце, ощущая учащенное сердцебиение. Намеренно неторопливо его рука скользит вниз по середине груди и плоскому животу. Мышцы там сокращаются, стоит их только коснуться. У Вегаса перехватывает дыхание, но вместо того, чтобы перейти к паху, Пит проводит руками по бокам и вниз по бедрам. — Интересно, как долго тебе удастся вести себя тихо? — спрашивает Пит и поднимает голову, подмигивая своему парню. — Думаю, на этот раз именно ты будешь кричать. Вегас меняется в лице, и, похоже, полон решимости доказать неправоту Пита. — Это мы еще посмотрим, милый. — Но он снова затаивает дыхание, когда Пит опускается перед ним на колени. Вегас нетерпеливо переминается с ноги на ногу, цепь над ним гремит, пока он ждет продолжения. Вот именно: посмотрим. Пит планирует сбить с Вегаса спесь, поэтому игнорирует энергично покачивающийся член и вместо этого медленно проводит языком по складке между бедром и пахом, пробуя на вкус соленую кожу и вдыхая уже родной мускусный аромат. Протяжное шипение подтверждает, что решимость Вегаса уже ослабевает. Он тяжело дышит, наблюдая за Питом из-под опущенных ресниц. В ту секунду, как Пит увлажняет губы, а затем скользит языком по головке члена, из Вегаса вырывается сдавленное проклятие вперемешку с криком. — Я выиграл, — смеется Пит, после чего кладет руки на бедра, вращая языком и облизывая член по всей длине. Вегас снова матерится, но максимально раздвигает ноги, облегчая доступ. Пит точно знает, как нужно отсасывать своему парню, и через несколько минут Вегас не только кричит, но и умоляет. Он выгибается, полузакрыв глаза, и отчаянно нуждается в большем. Звенья цепи издают лязг, когда он извивается и бормочет имя Пита, но Пит пока не хочет, чтобы он кончал. Со вздохом сожаления он отстраняется. Разочарованный потерей контакта, Вегас тут же протестует. — Нет, не останавливайся… еще немножко, пожалуйста… — Поскольку он не может использовать руки, Вегас пытается ногами не дать Питу уйти, но у него ничего не получается. — Черт возьми, Пит! — Всему своё время, — Пит переводит дыхание и неспешно стирает с лица слюну. Раскрасневшийся, слегка взлохмаченный и более чем распаленный, он снова встает на ноги, сбрасывает с себя боксеры, а затем идет к их кровати и роется в ящиках тумбочки. — Напомни мне никогда не позволять никому здесь убираться, — бормочет он, бросая на кровать пистолет, запасной магазин патронов, салфетки, нож, презервативы и множество других штук в поисках смазки. — Загляни под подушки, — хрипло предлагает Вегас, беспокойно покачиваясь взад-вперед на цепи. Его развратный вид очень отвлекает. Моё. Это все моё. Смазка действительно оказывается под подушкой, и Пит слезает с кровати, чтобы вернуться к Вегасу. Без лишних слов он разворачивает его, не забывая при этом отрегулировать длину цепи, чтобы можно было опустить руки и при желании прислониться к стене. В конце концов он прижимается к Вегасу всем телом, шепча на ухо: — Скажи, чего ты хочешь. — А затем дразняще трется своим членом о задницу Вегаса, от чего тот вздрагивает. — О, я бы не отказался от новой машины. Или частного самолета... — шутит Вегас, но Пит хватает его за волосы и резко вонзает зубы в мочку уха. На этот раз Вегас вздрагивает еще сильнее. — Блядь… Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. Хочу почувствовать тебя внутри себя. Счастлив? — сознается он, и Пит награждает его глубоким поцелуем, от которого у них обоих перехватывает дух. Некоторое время единственным звуком в комнате является их затрудненное дыхание и сдавленные стоны, пока Пит лениво поглаживал член Вегаса, уткнувшись носом в его шею. Но когда одна из его рук в конце концов скользит к заднице, массируя половинки и слегка шлепая под ним, мышцы Вегаса напрягаются от предвкушения. — Ты не передумал? — на всякий пожарный переспрашивает Пит. — Нет. Просто не торопись, хорошо? Прошло много времени с моего последнего раза, — выдавливает Вегас и пытается расслабиться, пока Пит не скупиться на смазку, а затем начинает его растягивать. Как правило, во время секса Пита мало заботит готовность его полового партнера, но с Вегасом все по-другому. Он хочет, чтобы его парень тоже получал удовольствие, поэтому двигается медленно, чтобы как следует его подготовить. «Терпение», — говорит себе Пит, чувствуя, как струйка пота скатывается по его спине. Черт, но ему так хочется… Нет! Он стискивает зубы, потому что в Вегасе жутко тесно, и его растягивание отнимает много времени. В конце концов терпение окупается, когда он находит нужную точку, и Вегас внезапно напрягается, полностью замирая, прежде чем издать протяжный стон. — Господи, я и забыл, как это охуенно, — выпаливает Вегас с прерывистым вздохом. — Продолжай. И Пит продолжает, пока ноги Вегаса не начинают дрожать, и он приваливается к стене, чтобы сохранить равновесие, бормоча под нос ругательства. Почти у цели. Когда Вегаса наконец накрывает оргазмом, он бессвязно кричит и дергается так сильно, что шкив скрипит от внезапного натяжения цепи, когда его ноги подкашиваются. Питу приходится поддержать его, пока Вегас продолжает содрогаться в его руках. — Тебе хорошо? — тихо спрашивает он, и Вегас лишь кивает, пытаясь отдышаться и цепляясь за Пита. Вегас на пике наслаждения — одна из самых эротичных картин, которые Пит когда-либо видел. Такой чертовски сексуальный и весь мой. Вероятно, ему следует дать Вегасу больше времени на восстановление, но терпению Пита пришел конец. — Моя очередь, — произносит он. — Я так возбужден, мне нужно быть внутри тебя. — Дай мне пять минут, — устало отвечает Вегас. Они все еще обнимаются, голова Вегаса покоится на плече Пита. Цепь время от времени позвенькивает, когда он поглаживает Пита по спине. Каждый раз, когда металл соприкасается с его кожей, Пит содрогается, а его сердце ёкает. Его член прижат к животу Вегаса и болезненно пульсирует. Опять ждать? Нетушки. — Не могу. И несмотря на то, что Вегас снова начинает вяло протестовать, Пит уже выливает на них новую порцию смазки. Он также вновь регулирует длину цепи, чтобы руки Вегаса не опускались ниже уровня плеч. — Держись крепче, — предупреждает он, а затем обвивает ноги Вегаса об свою талию. Требуется какое-то время, чтобы устроиться поудобнее, ведь все не так просто, как показывают в кино. Его сердце бьётся так быстро, что он не удивился бы, выскочи оно из груди. Он будет действовать медленно и осторожно. Будет держать себя в руках и следить за тем, чтобы Вегасу было приятно. Он не потеряет контроль. Он запер ту часть себя и выбросил ключ. «Медленно и осторожно» — повторяет он, словно мантру, но совершает ошибку, посмотрев туда, где их тела соединяются. Набухший член Вегаса все еще стоит, с кончика капает предэякулят. Пит сглатывает и впивается ногтями в чужие ягодицы. Медленно и осторожно. Но Вегас издает такой сладострастный стон, что член Пита невольно дергается, и он сгибает бедра, прижимаясь к Вегасу вплотную. Черт, дело дрянь, он чувствует, как теряет контроль. Вегас замечает, как Пит борется с самим собой, поскольку хватает его за шею и притягивает для еще одного пылкого поцелуя. — Вид наших сплетенных тел сводит тебя с ума, да? Но мне нравится, когда ты хватаешь меня за задницу, — шепчет Вегас, когда они разрывают поцелуй, чтобы вдохнуть. — Хватит сдерживаться, солнышко. Я более чем готов. Медленно и осторожно. Медленно и … ебаный в рот. Вегас и правда готов, пусть его тело все еще напряжено и ему приходится сделать пару глубоких вдохов, когда Пит входит в него. Ни один из них не осмеливается пошевелиться, когда Пит наконец-то оказывается внутри. Отчаянно держась за последние крупицы контроля, Пит пытается думать о чем-то другом — о бухгалтерии, кошачьем корме, садоводстве — да о чем угодно, лишь бы это отвлекло от ощущения своего пульсирующего члена, окруженного жаром Вегаса. Это даже лучше, чем он мог представить. Как ему, блядь, продержаться, когда это настолько приятно?! Затем Вегас, этот проклятый идиот, крутит тазом, и они в унисон стонут. — Самоконтроль переоценивают, солнышко, — мурлычет Вегас, впивается зубами Питу в плечо, и голове происходит короткое замыкание. Пит с шипением отстраняется, а затем входит до упора. Вегас кричит и трясется так сильно, что почти забывает держаться ногами. Но его проклятия растворяются в белом шуме, на мгновение заполнившем разум Пита. Так вот каково побывать в раю. Мыслить трезво становится необычайно трудно, запреты Пита улетучивается, и все, что остается, это ощущение чистейшего блаженства. Теперь он вспоминает, почему ему нравится быть активом, это просто охуительно. И, оправившись от первого шока, Вегас легкомысленно подначивает его. — Да, вот так, — рычит он, когда Пит двигает бедрами быстрее. — Укуси меня! — с жаром требует он, а затем откидывает голову назад и вскрикивает, когда Пит так и поступает. — Дерни меня за волосы, — умоляет, и когда Пит подчиняется, Вегас стонет и целует Пита с таким пылом, что они оба едва не теряют сознания, спотыкаясь и натыкаются на тумбочку, которая опрокидывается. Господи, это полнейшее безумие, но Пит наслаждается каждой секундой. Он безудержно вбивается, заполняя спальню звуками шлепков плоти о плоть. В какой-то момент Вегас уже полностью болтается на цепи, пока его трахают так грубо, что завтра он наверняка будет весь в синяках, и осознание этого наполняет Пита мрачным удовлетворением. Черт, он так близок, чтобы кончить. Ему нужна минутка, чтобы придержать оргазм, потому что еще слишком рано. Запыхавшись, Пит прекращает толчки. Вегас выглядит так, будто потерял связь с реальностью, и Пит с легкостью перемещает его на ближайший сервант, чтобы дать им столь необходимый отдых. «Моё» — мимоходом проносится в голове. Закрыв глаза, Вегас прислоняется головой к стене, тяжело дыша и поглаживая себя в погоне за следующим оргазмом. Пит уже потерял счет тому, как часто Вегас кончал. Он удивительно чувствителен, когда дело касается его простаты. Понаблюдав немного за Вегасом, Пит с удивлением осознает, что ему не нравится, что Вегас не смотрит на него, отрезая себя от него таким образом. О чем он думает? Или о ком? Желая вернуть внимание Вегаса, Пит сжимает его сосок, а затем обхватывает ладонью горло, но не оказывая слишком большого давления. — Посмотри на меня, — хрипло требует Пит. И когда Вегас упрямо продолжает свои действия с закрытыми глазами и трепещущими ресницами, Пит резко встряхивает его. — Я сказал, посмотри на меня! Неохотно Вегас прерывается и разлепляет глаза. Пит мог бы утонуть в них, раствориться в их красоте. Нет ничего, что бы он не любил в Вегасе. На самом деле, он так сильно его любит, что сама мысль о том, чтобы с кем-то делить Вегаса или потерять его, просто невыносима. — Назови моё имя, — требует Пит. — Филип, — дразнит Вегас с обессиленной улыбкой, а затем шевелит бровями. — Или тебя звали Пол? Это должно было быть глупой шуткой, но что-то внутри Пита вздрагивает и выпускает когти. Моё! — А, может, Порш? — ледяным тоном спрашивает он. Вегас замирает, все следы веселья мгновенно исчезают с его лица. — Больше никогда так не говори. — Он нежно обхватывает лицо Пита, поглаживая скулы большими пальцами. — Ты тот, кого я люблю. Недостающий кусочек пазла, который я искал сколько себя помню. И теперь я тебя нашёл. Знаю, это звучит ужасно банально, но ты любовь всей моей жизни. Единственный, о ком я вообще думаю. В моей жизни нет места никому, кроме тебя, и что бы ты ни слышал раньше, мы с Поршем просто друзья. Цепь, соединяющая наручники, задевает горло Пита, напоминая ему удушающий ошейник. Но его будто и впрямь душат. Снова эти блядские эмоции, захлестывающие с головой. Он всем сердцем хочет верить Вегасу, но… — Назови моё имя, — просит он еще раз, и его голос почти срывается. — Пит. — Мягко улыбаясь, Вегас вращает бедрами, посылая новую волну удовольствия через пах Пита. Затем он наклоняется, слегка касаясь его губами. — Пит, — тихо шепчет он, а затем Вегас целует его более решительно. — Мой Пит… — А ты мой, — удается прошептать между жаркими поцелуями. — Только мой. И я ни с кем не буду тебя делить. В том, как он сейчас двигается в Вегасе, сквозит скрытое отчаяние. Он позаботится о том, чтобы Вегас знал, кто его трахает. Кому он принадлежит. Моё, моё, моё. Поэтому Пит делает все, чтобы Вегас шептал его имя, словно молитву. Шепот постепенно нарастает, и Вегас начинает выкрикивать его, что звучит как музыка для ушей Пита. «Моё, моё, моё» — это все, о чем он может думать; все, что он слышит. Цепь немного ограничивает их движения, но Питу это нравится. Весь контроль в его руках, и это знание сильнее самого мощного наркотика. С каждой секундой он чувствует себя все более опьяненным. Звук, вид, запах — все сливается в белом шуме в его голове. Пит закрывает глаза и концентрируется на своем члене. Близко, так же близко. Он чувствует, как удовольствие нарастает, покалывание поднимается от бедер к яйцам, и он, задыхаясь, стонет, а затем сжимает зубы. Вегас цепляется за него, крепко сжимая член Пита, и этого достаточно, чтобы подтолкнуть его к кульминации. Пит понимает, что он что-то выкрикивает, а затем его накрывает сильнейший оргазм. Пит резко взлетает. Настолько высоко, что остаётся лениво парить в отупляющей дымке наслаждения. Это божественное ощущение, не оставляющее места ни для одной сознательной мысли. Он просто чувствует, переживает, существует. Как же хорошо. Он находится на пике, пока ощущение постепенно не начинает угасать, и он снова осознает свое тело. Пот стекал по спине. Сердце колотится как ненормальное. Он тяжело дышит, и кажется, будто каждая клеточка его тела вибрирует в послевкусии мощнейшего экстаза. Просто о-ху-и-тель-но. Он не хочет, чтобы это заканчивалось, только не когда он познал это райское блаженство. Вот бы это длилось вечно. Пита подмывает свернуться калачиком и заурчать, прямо как кот. Эта мысль заставляет его усмехнуться. Венис все же оставил на нем свой отпечаток. Пит помещает лицо в изгиб шеи Вегаса, наслаждаясь ощущением горячей кожи. Его смех прорезает тишину комнаты, смешиваясь со звуком их учащенного дыхания и резким металлическим звоном. Ах да, цепь. Ему, наверное, следует освободить Вегаса. Который цепляется за него, будто обезьянка, обвивая руками шею, а ногами обхватывая его бедра. Из которого он все еще не вышел, хотя его член уже обмяк. Который остается нем как рыба. Вегасу обычно есть что сказать, и порой Питу едва удается заткнуть его после секса. — Ты что, язык проглотил? — в истоме бормочет он, уткнувшись носом в мягкую кожу и вдыхая запах их смешанного пота. Он ощущает быстрый пульс артерии, трепещущей под челюстью Вегаса. То, как он дрожит в его объятьях. Но Вегас по-прежнему хранит молчание. Вспышка беспокойства разгоняется марево удовольствия. Что-то не так. На другом конце комнаты громко тикают старинные часы, окружающая тишина усиливает их шум, пока тот не превращается в грохочущее стаккато в ушах Пита, и его беспокойство возрастает. — Вегас? Хватка на его шее усиливается. Вегаса бьет лихорадочная дрожь, которая накатывает волнами, то приходя, то уходя. Только теперь Пит замечает его затрудненное дыхание. Он думал, что это обычная одышка после секса, но … это ощущается иначе. Дыхание слишком неровное. Едва контролируемое, будто Вегасу приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы добиться регулярного ритма. Время от времени тот сбивается, и Вегас судорожно глотает ртом воздух, пока снова не заталкивает тот в легкие, из-за чего все его тело содрогается. Да, что-то однозначно не так. — Вегас?.. — нерешительно вновь зовет Пит. Внезапно он снова будто оказывается на крыше, стоя на краю здания и собираясь спрыгнуть. Затянувшееся молчание Вегаса действует на нервы. Резкое чувство неуверенности бьет под дых, и Пит сглатывает. Его одолевают сомнения. Может, только ему было хорошо? — Тебе не понравилось? — спрашивает он, стараясь предать голосу равнодушия. Потому что, если это действительно так… Пит не хочет даже думать об этом. В ответ дыхание Вегаса сбивается еще более заметно, и обеспокоенность Пита перерастают в настоящую тревогу. Это что был всхлип? Звучало именно так... и вот снова этот сдавленный вдох… черт… да, это определенно похоже на приглушенные рыдания. Этого не может быть. Посреди тревоги Пита вспыхивает крошечная искорка гнева. Блядь, это было настолько близко к идеальному сексу, насколько вообще возможно, а Вегас опять все портит. Хотя он знает, что ему не следует так раздражаться и злиться. Но для Пита подобное в новинку, ему приходится ориентировать вслепую. Итак, Вегасу не понравился секс, и он расстроен. Пит же не может определить, что чувствует в данный момент, он сбит с толку и теряется в мириаде эмоций, бурлящих внутри него. Он машинально притягивает Вегаса ближе, крепче обнимая его за талию. В ответ Вегас издает звук, который, вероятно, должен был быть слабым смешком, но на деле звучит как нечто трагичное и сломанное. И Пит снова оказывается на крыше, отступая назад от балюстрады. Время застывает в этот ужасный миг, прежде чем гравитация утягивает его вниз. — Я… м-мне очень ж-жаль… — заикается он, спотыкаясь в словах и пытаясь расшифровать реакцию Вегаса. Бывают хорошие и плохие рыдания, и это не похоже на хорошие. — Я был слишком… груб? Вегас сейчас дрожит всем телом. Это никуда не годится. Пит пытается отстраниться, чтобы получше рассмотреть его, но Вегас лишь сильнее вцепляется в него. Его руки на шее подобны стальным оковам, при этом Вегас старается подавить рыдания, но терпит неудачу. Пит делает последний шаг и летит вниз. На этот раз нет выступа, за который можно было бы ухватиться. Дрожь в мышцах ног Вегаса становится настолько выраженной, что он больше не может держаться и высвобождает лодыжки из-за спины Пита, выскальзывая из его рук. На секунду Пита охватывает глубокое чувство утраты, поскольку они рассоединяются и его член выскальзывает из Вегаса. Это кажется неправильным. Ему это не нравится. При этом он все еще не может посмотреть Вегасу в глаза, потому что этот придурок прячет лицо на его плече, тихо и беспорядочно вспыхивая на нем. — Какого черта?! — Пит не выносит чувствовать себя настолько беспомощным и потерянным. — Вегас, отпусти… Что, блядь, происходит? Неужели все было так плохо? Перестань цепляться за меня, давай поговорим об этом. — Ну что за ирония! Ведь обычно эта реплика — «давай поговорим об этом» — принадлежит именно Вегасу. Но теперь тот неизвестно почему расстроен, а Пит не знает, как это решить. Поскольку Вегас теперь стоит самостоятельно, Пит убирает руки с его талии и пытается высвободиться. — Пит… — опаляет хриплый шепот его кожу. Наверное, именно это переживаешь, застряв в сломанном лифте. Сначала летишь вниз, а затем резко застываешь, когда срабатывают аварийные тормоза. Это шок? Вегас в шоке? Но он наконец-то заговорил, это уже прогресс, верно? Он встревоженно прислушивается. — Пит… мне ну-у-ужно… — и что бы дальше не пытался сказать Вегас, оно растворяется в еще одном вырвавшемся наружу истошном всхлипе. Прочистив горло, Вегас пытается еще раз. — Мне нужно, чтобы ты помнил… Воображаемые аварийные тормоза в голове Пита издают зловещий скрип. Что бы его парень дальше ни сказал, ему это не придется по душе. — …помнил… я не останавливал тебя… хотя мог … но не стал… — словно в бреду, заканчивает Вегас. И снова свободное падение. Лифт падает. Хотя нет, он просто-напросто растворяется, и Пит летит сам по себе. И в этот раз это полет на предельной скорости, из-за чего земля молниеносно приближается. Должно быть, он опять облажался… а я говорила … вновь все испоганил… как и всегда… ему следовало знать, что хорошие вещи не длятся долго... я ведь неоднократно предупреждала… Все почему-то полетело к чертям собачьим... но разве это не Вегас виноват?! — Я же говорил, что это плохая идея! — восклицает Пит, внезапно занимая оборонительную позицию. — Но тебе нужно было непременно настоять на своем, да?! Я ведь не хотел использовать эти гребаные наручники и цепь, так что не надо меня винить! А теперь, ради всего святого, отпусти! — Он впивается пальцами Вегасу в руки и погружает ногти в кожу, причиняя боль. Точно такую, какой охвачен сейчас сам Пит. Потому что ему и вправду больно, и он страшно возмущен, что Вегас заставляет его так дерьмово себя чувствовать. Вегас мучительно стонет, и его хватка на шее ослабевает. Подпитываемый приливом гнева, Пит изо всех сил вырывается из кольца чужих рук. Когда он наконец-то освобождается, это вынуждает Вегаса отступить назад. Хотя не то чтобы ему было куда идти, ведь он практически прижат к стене. Но, по крайней мере, теперь Питу видно его лицо — окрашенное мукой и слезами. Если до этого момента падение не было смертоносным, то увиденное лишь все усугубляет. Вегас выглядит... он даже не может подобрать нужное слово... Такое ощущение, будто Пит приземлился на груду битого стекла; выражение лица Вегаса вышибает из него дух и раскалывает на части. Гнев угасает, уступая место отчаянию. Это он причина этого выражения на любимом лице, он сраный монстр, Вегасу не понравился секс, видимо, от слова совсем… дело ведь в сексе, да? Ему не следовало соглашаться. Нужно было сказать «нет». Он знал, что безрассудная затея! Вегас все еще в наручниках и держится за цепь, не позволяющую ему опускать руки выше уровня плеч. И что еще хуже, он даже теперь не пытается отшатнуться и спрятаться, нет, вместо этого Вегас смотрит Питу прямо в глаза и умудряется одарить его слабой улыбкой сквозь слезы. — Я люблю тебя. Эти слова с тем же успехом могли быть ножом, пронзившим сердце Пита. У него ведь есть сердце? Иногда он не уверен, но потом Вегасу удается это доказать, прямо как в этот раз, и, черт возьми, сейчас его черное и очерствелое сердце разрывает от боли. — Прости... прости… — растерянно лепечет он, потому что что еще можно сказать? Он заставил Вегаса плакать. И хотя тот старается подавить рыдания, грозящиеся вырваться наружу, ему не под силу остановить струящиеся по щекам слезы. — Прости... — искренне повторяет Пит. Он пытается аккуратно вытереть слезу, стекающую по правой скуле Вегаса, оставляя на коже блестящее красное пятно. Жидкость смешивается с жидкостью, делая слезу красной… едва ли не алой… что стекает дальше вниз, оставляя за собой красный след. Пит моргает. — Я люблю тебя… — еще раз шепчет Вегас, но Пит едва ли это слышит, потому что его мозг замыкает. На лице Вегаса не должно быть красного пятна, это неправильно, ему там не место, и поэтому Пит на автомате пытается стереть его. Но делает лишь хуже. Ведь его пальцы... тоже покрыты красным. Пит снова моргает. Откуда на его пальцах кровь? В недоумении он внимательно рассматривает свою руку. Напрочь кровавую руку. Поправка — руки. Напрочь кровавые руки. Когда это произошло? И что еще важнее — как? Он не помнит, чтобы ранился. — Пит… — слабый голос Вегаса проникает сквозь помехи. — Не надо... не пытайся вспомнить... я не... Видимых травм нет. Порезов тоже. Так почему же на его руках столько крови? Пит ломает над этим голову, но тщетно. Он слышит, что Вегас что-то говорит ему, но слов не разобрать, он просто смотрит на свои руки, поворачивая их стороны в сторону, на сверкающую кровь, отражающуюся в мягком свете люстр. Что-то тут не сходится. — Я не понимаю… — оторопело бормочет он, поднимая глаза и ища на измученном лице Вегаса ответ на эту загадку. — Я не понимаю… — Ран нет, крови быть не должно. У Вегаса… его Вегаса… тоже кончились слова. Их взгляды встречаются, и на его запавших глазах наворачиваются новые слезы. На руках Пита нет повреждений, поэтому не он источник крови. А это значит... блядь, почему мозг отказывается работать... значит... какого хрена он так тупит, что с ним не так, обычно он соображает куда быстрее... значит... если кровь не его... тогда …тогда… она должна быть… В ужасе Пит отшатывается от Вегаса и рассматривает его с ног до головы. … Блядь, блядь, блядь… Пит теряет дар речи от открывшейся перед ним картины, потому что он наконец находит источник всей этой крови. Его невозможно не заметить. Неудивительно, что Вегас плачет: его грудь представляет собой кровавое месиво. Даже поразительно, что он всего лишь плачет, а не кричит. Хотя, может, он и кричал, но Пит не помнит. Точно так же, как не помнит, как сделал это … О господи, ему нечем дышать. Такое чувство, будто кто-то сжимает его легкие. Пит просто не может вдохнуть, он задыхается. Голову атакует звон, давление повышается, и его внезапно бросает в жар, а потом в адский холод. Головой он распознает признаки надвигающейся панической атаки. Это нелепо. У Пита не бывает панических атак, это Вегас к ним склонен. Который прямо сейчас, словно в поражении, прислоняется к стене позади него, закованный в наручники, прикованный цепью, обнаженный и окровавленный. И смотрит на него... с осуждением? У Пита начинает кружиться голова, ему, наверное, нужен кислород, но он словно оцепенел. О боже, ему и правда не вдохнуть. Получается лишь смотреть на Вегаса, чей торс испачкан кровью, все еще сочащейся из порезов на груди. Но это не простые порезы, они образуют собой слово.М О Ë.
Господи… Давление в голове достигает пика и лопается, словно мыльный пузырь, и Пит делает резкий вдох, но такое ощущение, что он заглатывает осколки стекла. Ему больно, но кого это волнует, ведь Вегасу… О боже… Вегасу, скорее всего, сейчас гораздо хуже. Почему он не орет от боли? Должно быть, это невыносимо, Вегас должен был истошно кричать… может, он и орал… но Вегас только и делает, что смотрит на него, заглядывая прямо в кромешную тьму его души … — Все в порядке… — устало шепчет Вегас. Пит вздрагивает, но не в состоянии оторвать взгляд от кровавых букв, которые он, очевидно, вырезал на груди Вегаса. Это же катастрофа! Что Вегас вообще несет?! Порезы обильно кровоточат, края ран раскрыты в стороны — видно эпидермис, дерму и, кажется, частично даже подкожно-жировую клетчатку… идеально выполненная работа, невероятно точная... но этого не должно было случилось. Пит серьезно облажался. Он проявил неосторожность; следовало убедиться, что поблизости нет ножа, прежде чем согласиться сковать Вегаса. Сука, сука, сука! Вегас снова прерывает сумбурный поток мыслей Пита. — …Пит… не надо… О боже, он навредил Вегасу! Пит ахает, бросает быстрый взгляд на бледное лицо… на его щеке кровь!… и съеживается, а затем его глаза, словно их притягивает магнитом, возвращаются к порезам. Как он это допустил? — Я не понимаю… — выдыхает он. — Я даже не помню… — Пит замечает, что от горя заламывает руки. Нет, не ври. Это вовсе не от горя. Он заламывает руки, потому что в противном случае протянет их, проведет пальцами по порезам, впиваясь ногтями в очертания букв … Пит, спотыкаясь, отходит от соблазна, еще сильнее заламывая руки. Нет! Как это произошло, не было никаких предупреждающих сигналом... Он прислушивается к себе, просто чтобы перепроверить, но не слышит звона, лишь удовлетворенное мурлыканье. О господи. Сгибаясь пополам, Пит в отчаянии закрывает глаза и стонет. Он причинил Вегасу боль, и ему это понравилось. Монстр. Пит кричит. Он запускает пальцы в волосы, вырывая их и приветствуя боль, и кричит. К счастью, их спальня звуконепроницаема, иначе охрана сбежалась бы сюда уже через пару секунд. Он кричит до жжения в легких, до боли в горле. Он всё кричит и кричит, потому что, несмотря на все меры предосторожности, он таки потерял контроль и причинил Вегасу боль — снова. И хотя он в ужасе от этого, в глубине души ему до одури понравилось! Он совсем не сожалеет. Нет, неправда. Сожалеет. Он кричит, потому что чувствует, будто его разрывает на части, и все сдерживаемая фрустрация последних нескольких месяцев вырывается на свободу и махом захлестывает его. Он кричит и кричит, пока ничего не остается. Ничего, кроме осознания того, что он есть и всегда будет омерзительным выродком. Первое, что Пит замечает, овладев собой: сдавленные рыдания Вегаса снова заполняют комнату. Он, по-видимому, напугал его своим небольшим срывом, и это было неправильным поступком. Глубоко вздохнув… горло жжёт … Пит выпрямляется, вытаскивая затекшие пальцы из волос. Он выдрал несколько клоков, ну да ладно. Пит чувствует себя опустошенной оболочкой, отключенной от действительности. Однако плач Вегаса все также его беспокоит. — Прости за это… — выдавливает он, голос звучит хрипло после долгого крика. Не смей смотреть на порезы. Лучше, наверное, сфокусироваться на лице Вегаса, пусть оно и испачкано кровью. Пит заставляет себя извиняюще улыбнуться. В конце концов, именно этого от него сейчас ждут, верно? Главное утешить Вегаса. Похоже, это срабатывает, так как его парень начинает успокаиваться. От вида страданий Вегаса сердце сжимается, но Пит задвигает боль подальше. Боль приводит к замешательству. А Пит устал терзаться сомнениями. — Я так сожалею, — продолжает он и делает неуверенный шаг в сторону Вегаса. Когда тот не отшатывается, Пит испытывает огромное облегчение. Все еще можно исправить, да, он обязательно загладит свою вину. — Мне ужасно жаль… — лжет он, но в то же время не лжет. Все запутано, Пит и сам себя не понимает. Лучше на этом сейчас не зацикливаться. Есть другие вещи, более важные, например, эти порезы… он отваживается опустить на них взгляд и тотчас сглатывает. Наверное, нужно что-то с ними сделать. Вегас тихо икает, костяшки его пальцев побелели от напряжения, с которым он сжимает цепь. Питу хочется обнять его и утешить. Следует очистить раны, смыть кровь с потом, а после завернуть Вегаса в теплое пушистое одеяло. Но Пит знает, что не умеет заботиться о людях, поэтому, вероятно, он бы и с этим не справился. Лучше пока вообще не трогать Вегаса. — Можешь… помочь? — Вегас звучит как побитый хозяином щенок, и Пит не знает, как это исправить, лишь то, что ему необходимо это сделать. — Я схожу за аптечкой. — Это первое, что приходит в голову. Зашить раны Вегаса, освободить его, вымолить прощение. Звучит как план. И без лишних слов Пит разворачивается и вылетает из спальни. — Пит, цепь!.. — бросают ему вдогонку, и да, Пит не забыл, просто разберется с этим позже. Прямо сейчас он не в силах туда вернуться, ему нужна передышка от вида раненого и плачущего Вегаса. На автопилоте он забредает в ванную, где хранится аптечка, и рвотный порыв, поднимающийся из глубин желудка, одерживает над ним верх. Пит едва добирается до унитаза, как его начинает тошнить. О господи. Если бы только мурлыканье прекратилось, но он чувствует вибрацию удовлетворения от того, что пометил Вегаса, и не может это отключить. Или, скорее, не хочет. Ему охота смаковать это ощущение, и от этого его рвет еще сильнее, потому что на этот раз речь идет не о какой-то безымянной и ничего не значащей жертве, а о Вегасе! Дрожащей рукой Пит вытирает следы рвоты с лица, затем волочится к раковине, чтобы прополоскать рот. Он гребаный монстр, но его отражение в зеркале кажется совершенно нормальным. Невинным. Безобидным. Ну, если не брать в расчет размазанную вокруг рта кровь. И алые брызги на лице и голом теле. Он машинально улыбается самому себе, и показываются ямочки, которые так любит его парень. … Вегас… Окровавленный кулак врезается в зеркало, разбивая его на множество осколков, из-за чего отражение Пита искажается до неузнаваемости. Так-то лучше. Он не узнает себя, и блядское зеркало должно это отражать. Когда он сгибает руку, костяшки пальцев саднят, но кожа невредима. Выходит, самому ему все нипочём. Он рожден причинять боль другим. К слову, надо прихватить аптечку, чтобы позаботиться о порезах на груди Вегаса и остановить кровотечение. Разве не поэтому он вообще пришел в ванную? В оцепенении Пит берет пластиковую коробку из шкафчика и открывает ее, дабы проверить, есть ли в ней все необходимое. Стерильные повязки. Ему понадобится куча таких… задел ли он мышечную ткань? Наверное, нет… Антисептические салфетки. Не хотелось бы, чтобы в порезы попала инфекция... но инфицированные раны оставляют красивые шрамы... Пластырь для бесшовного закрытия ран, но, судя по всему, Вегасу таки понадобятся швы... и тогда, вероятно, шрамов не останется, а жаль... Пит моргает. Глядя на содержимое аптечки, он чувствует себя все более подавленным. Ему действительно стоит пойти и подлатать Вегаса. Как следует очистить порезы. Хотя было бы дико обидно. Перевязать раны Вегаса. Вся работа коту под хвост. Пит снова моргает, делая судорожный вдох, и выходит из ванной. У него раскалывается голова. Горло тоже в ужасном состоянии. Да и сердце щемит от боли. Нет, о чем это он, у него нет сердца. Или есть? От того, что он глючит, Пит с трудом соображает. Если бы он только мог разобраться во всем этом … как прискорбно… все впустую… чертовски жаль… Дезориентированный, Пит кладет аптечку на кухонный стол и моргает. Почему он на их приватной маленькой кухне? Возможно, он хотел попить воды, да, наверное, дело в этом. Он выходит из строя и виснет, как подхвативший вирус компьютер. Пит рассеянно тянется открыть шкаф со стаканами, но вместо него почему-то открывает один из ящиков. Что ж, интересное развитие событий. Такое ощущение, будто в этот момент он всего лишь сторонний наблюдатель, созерцающий за тем, как он роется в ящике, пока пальцы не смыкаются вокруг знакомой формы кулинарной газовой горелки. По-видимому, именно её он и искал. Его моментально охватывает чувство глубокого умиротворения. Прежде чем Пит это осознает, он снова оказывается в спальне, плотно закрывает за собой дверь и поворачивает ключ. Им сейчас потребуется уединение, уж лучше никому их не прерывать. Позади лязгает цепь, и Вегас откашливается. — Наконец-то. Можешь … снять наручники, пожалуйста? Ах да, наручники. Он поворачивается к Вегасу, и представшее перед глазами зрелище снова походит на удар по солнечному сплетению. Пит чувствует, как его самообладание по кирпичику разрушается. Пока одну его часть мучает совесть при виде нанесенных им же увечий, другая часть довольно урчит и, любуясь, рассматривает степень серьезности ран. Здесь однозначно нужны швы. Учитывая доступ Вегаса к отличному медицинскому обслуживанию, эти раны, несомненно, прекрасно заживут, не оставив после себя и следа. Этого нельзя допустить. — Пит... где аптечка, которую ты должен был принести? — Вегас звучит под стать своему внешнему виду — растерянно и измученно, и глубоко внутри Пита разрывает от боли, но эта боль недостаточно сильна, чтобы снять с него чары, под которыми он находится. — Позже… «Лучше побыстрее с этим покончить» — проносится в мыслях, и он медленно пересекает спальню, идя к своему парню. «Мы оба все еще обнажены, что очень практично в данной ситуации», — размышляет дальше Пит, по-прежнему находясь в странной прострации. Можно не бояться загрязнения ран, приводящему к опасным инфекциям. Плюс одежду не нужно срезать, чтобы получить лучший доступ. Да и убраться после будет гораздо легче. — Пит? — Морщась, Вегас выпрямляется, все еще держась за цепь, и смотрит на Пита с возрастающей настороженностью. Его взгляд скользит вниз на руки, и его глаза тут же расширяются от тревоги и ужаса, а его и без того бледное лицо становится еще бледнее. — Пит?! Вегас, должно быть, заметил горелку. Ну что ж, Пит и не пытался ее скрыть. Но что-то в голосе Вегаса заставляет желудок скрутиться в спазме. Он колеблется. Какого дьявола он творит? Потные пальцы рефлекторно сжимаются вокруг металлической трубки. Ему определенно не следует этого делать. Он должен принести аптечку, как и обещал. И все же… — Все будет хорошо, — лепечет он, убеждая и себя, и Вегаса. Все будет хорошо, ему просто нужно… Тяжело дыша, он делает еще один неуверенный шаг в сторону своего парня. — Пит! — восклицает Вегас с оттенком паники в голосе, и цепь гремит о систему шкивов высоко под потолком. — Приди в себя! Пит сильно вздрагивает, его взгляд возвращается к любимому лицу. О боже, что он делает? Это же Вегас! — Я… — слова застревает в горле. Что он должен сказать? Как объясниться? Вегас не поймет, что бы он ему ни сказал. — Пит… — Вегас откашливается и возвращает себе самообладание, умудряясь звучать спокойно, несмотря на панику, отражающуюся в его глазах. — Солнышко, послушай меня… Не знаю, что тебя спровоцировало, но помни, ты любишь меня и не хочешь этого делать, слышишь? Вот только дело не в том, чего Пит хочет, а в том, что ему нужно. Он уже несколько раз пытался объяснить это Вегасу, но тот никогда по-настоящему не внимал его словам. Питу не хочется приближаться к нему, но он все равно это делает, потому что не в состоянии больше сопротивляться всепоглощающей потребности. — Я знаю. Просто… — он беспомощно пожимает плечами и сглатывает. Смотреть Вегасу в глаза становится слишком тяжело, поэтому он отводит взгляд. — Ты не понимаешь… Но обещаю, все будет хорошо. — Взгляд снова устремляется к порезам. — Мне просто нужно доработать их, — бормочет он и делает еще один маленький шаг вперед. — Не волнуйся, у меня большой опыт, все быстро закончится. Обманщик, обманщик, обманщик! — Пит! — вскрикивает Вегас так резко, что Пит снова замирает. — Ты не хочешь этого делать! Вспомни об оранжерее. Что ты почувствовал в тот момент, когда нажал на курок? Ты правда хочешь снова почувствовать то же самое, солнышко? Помнишь, как сразу же пожалел об этом? И что это чуть не разрушило наши отношения? Ты действительно хочешь рискнуть и снова все испортить в угоду глупому порыву?! Каждый раз, когда Вегас называет его «солнышком», что-то внутри Пита ломается и умирает. Он очень хорошо помнит тот момент в оранжерее, и ему совсем не хочется заново переживать ту же бурю эмоций. Не говоря уже об их вынужденной разлуке. Но опять же, его желания здесь не играют никакой роли. Вегас ошибается: Пит не солнышко, а смерть. Он — абсолютная тьма, а хорошо известно, что в ней не выжить ни одному живому существу. Он — квинтэссенция мрака и поэтому по своей природе причиняет зло и убивает любого, кто подбирается к нему слишком близко. Глядя на зажатую в кулаке газовую горелку, Пит пробует разжать пальцы и уронить прибор, но ничего не выходит. Боже правый. В каком-то смысле Вегас прав, в глубине души Пит не хочет этого делать. Или, может, он снова обманывает самого себя? Но потребность слишком сильна, она перекрывает все остальное, ему необходимо довести дело до конца. Пит очень долго ждал возможности сыграть в эту маленькую игру, а теперь Вегас просит его остановиться? Исключено. Пит беспомощно снова встречается с Вегасом взглядом, и какое бы выражение ни читалось на его лице, от него на глазах Вегаса вновь появляются слезы. От безысходности Вегас дергает цепь, ограничивающую его движения, но все без толку. Открыть наручники он даже не пытается, наверняка знает эту марку и что без ключа ничего не выйдет. На самом деле он мало что может поделать; он обнажен, ранен и прикован. На его бледном лице мелькает осознание серьезности положения, в котором он оказался. Сначала возникает в основном раздражение и гнев, которые переходят в возрастающую тревогу, но через некоторое время остается один сплошной страх. Голос Вегаса почти срывается, когда он снова переключает свое внимание на Пита, который молча наблюдал за сменой его эмоций. — Не делай этого. Пожалуйста, я умоляю тебя, не надо. Использовать нож — это одно, но это… прошу, не надо. Я не хочу этого, слышишь? Я не даю на это согласия. Брось горелку и освободи меня. — Вегас в этот момент так же взвинчен, как и Пит; никто из них не ожидал, что их очередные постельные утехи настолько выйдут из-под контроля. Чем ближе Пит подходит к Вегасу, тем интенсивнее становится запах крови. Как он не заметил этого раньше? Каждая клеточка его тела вибрирует от непреодолимой тяги. Ему нужно закончить то, что он начал, к черту согласие, к черту лицемерное благородство; ему нужно усовершенствовать порезы с помощью горелки, чтобы они навсегда оставили шрам… вдобавок это прижжет раны, беспроигрышная ситуация! М О Ë Вегас принадлежит Питу, и ему нужно, чтобы все об этом знали. И в следующий раз, когда Вегас отправиться с Поршем плескаться в бассейн, шрамы станут ярким напоминанием этому назойливому червяку держаться подальше от парня Пита. Если бы только лицо Вегаса не было настолько выразительным. Эмоции, захлестывающие его, когда он со страхом наблюдает за приближением Пита, воистину душераздирающи. Будь у Пита сердце, оно наверняка бы разбилось. Или оно у него есть? Нет, это изначально был всего лишь сбой. Бедный Вегас, наверное, сейчас горько сожалеет о звукоизоляции спальни. И, вероятно, от отчаяния даже подумывал позвать на помощь, но, пока дверь закрыта, его никто не услышит, как бы громко он ни шумел. Одна только мысль о криках Вегаса пронзает внутренности, и Пита снова охватывают сомнения. Он уже причинил своему возлюбленному боль, а теперь собирается поступить еще хуже — гораздо хуже. — Мне очень жаль, — дрожащим голосом извиняется он и сокращает оставшееся между ними расстояние. — В-вегас… Я не хочу этого делать… правда, не хочу, но… Я не могу… не могу остановиться… Прости… — Гребаный мудила… — Вегас настолько убит, что его голос ломается и он не в силах продолжить. Вместо этого он запрокидывает голову и воет от гнева и муки. Никак по-другому не описать издаваемые им звуки, он подобен пойманному в капкан животному. Зрение Пита затуманивается от слез. Он сердито стирает их и судорожно вздыхает, ожидая, пока Вегас закончит. Когда его парень наконец замолкает и повисает, словно мешок, Пит протягивает руку, чтобы поддержать его, но Вегас вздрагивает от этого прикосновения. В Пита снова будто вонзают кинжал. — Да, я мудак. И лжец. Потому что когда я говорю, что сожалею, это не совсем правда, — хрипло признает он, затем хватает лицо Вегаса окровавленными руками, прижимая холодный металл горелки к его щеке, и страстно целует. Еще хотя бы раз. Вегас сопротивляется и пытается вырваться, но Пит не позволяет, и вскоре Вегас перестает бороться. Когда Пит отстраняется, они оба снова задыхаются. — Не поступай так со мной, — умоляет Вегас. — Что еще более важно, не поступай так с нами. Я не хочу этого, я прошу тебя остановиться. Ты заходишь слишком далеко, Пит. Не думаю, что смогу это простить. — Знаю. — Если бы Пит мог остановиться, он бы это сделал (наверное), но он сдерживался слишком долго, и теперь это уже не в его власти. Он еще раз нежно проводил по лицу Вегаса, а затем неохотно убирает руки. — Правда в том, что тебе никогда не следовало доверять мне. Я столько раз пытался тебя предупредить, но ты не слушал. Черт, даже твой психотерапевт прекрасно осведомлена об опасности, которую я для тебя представляю… Ты чертов идиот… По-видимому, не следовало этого говорить, потому что Вегас снова тихо плачет. Дерьмо. — Лучше бы я никогда тебя не встречал, — продолжает Пит, слова просто льются из него, как будто он больше не контролирует ситуацию. — Тогда ты бы все еще был заурядным полицейским, а я бы убивал когда захочу и кого хочу и не глючил бы все время. В моей голове царил бы мир и покой, а не хаос из эмоций и ненужных чувств! — Я люблю тебя… — шепчет на это Вегас, и, рыча от разочарования, Пит бьет кулаком по стене позади него. — И посмотри, в какой ситуации ты оказался из-за этой любви! Ты чертов идиот! Я причиняю людям боль! Ты можешь наконец-то вбить это в свою башку?! Блядь, Вегас такой глупый, такой упрямый, такой очаровательный… — … и ты тоже меня любишь… — Несмотря на текущие по лицу слезы, Вегасу удается дерзко улыбнуться. Призывая его посметь отрицать это. Надеясь, что этот факт что-то изменит. Экстренное сообщение: не изменит. Как будто любовь побеждает всё… Вегас не понимает. Никто не понимает. И Пит до смерти устал от этого. Устал от постоянной маскировки. Устал быть осторожным. Устал сдерживаться. Устал быть таким эмоциональным. Устал спорить обо всем этом с Вегасом, когда манящие порезы только и ждут, когда он ими займется. Пит сглатывает, потому что пора положить этому конец. — Ты прав, я люблю тебя. Но недостаточно, чтобы остановиться… — И в следующий миг свободной рукой берется за цепь, резко дергая ее и тем самым активируя систему шкивов. Вегаса тут же тянет вверх, поднимая его закованные в наручники руки над головой. — Пит! — Теперь Вегас всерьез паникует и начинает остервенело сопротивляться. Однако он мало что может сделать, его ноги едва касаются пола. Его тело завлекательно вытягивается, и сколько бы он ни тянул за цепь, та не поддается. От открывшемся перед глазами зрелища кружится голова. Вот так все должно быть. Вегас снова болтается на цепи, прямо как в лофте Тавана. Он основательно отрахан, полностью обнажен, обагрен кровью и помечен. Для завершения сего произведения искусства не хватает лишь последних штрихов. Разум Пита становится блаженно пустым, все отчаяние и сомнения растворяются во тьме Бездны. Как только Вегас понимает, что ничего не может поделать с цепью, он нападает на Пита. Подобно дикому животному, попавшему в смертельную ловушку, он набрасывается единственным возможным способом — пинает своего врага. Потому что именно во врага Пит и превратился. В кого-то, кто собирается причинить ему боль, поэтому Вегас настроен серьезно. Он действует настолько яростно, что Питу едва удается избежать удара в живот, однако тот задевает бедро, из-за чего бок пронзает острой болью. Как будто кто-то внутри него щелкает выключателем, Пит рычит и бросается на Вегаса, свободной рукой сжимая горло и швыряя его в стену. Вегас вскрикивает, но продолжает упорно бороться, исступленно извиваясь и лягаясь, а звон в голове Пита становится все громче и громче. Вдавливая Вегаса в стену всем своим телом, Пит сжимает пальцы, перекрывая ему доступ к кислороду. Борьба продолжается, но теперь Вегас издает лишь приглушенные хрипы, и эти звуки лишь подстегивают чудовище внутри него. О, нет. Он вот-вот сорвется и сделает что-то по-настоящему плохое… Какая-то часть Пита восстает против надвигающейся эскалации, он наклоняется ближе и шепчет Вегасу на ухо: — Не двигайся, черт возьми. Я не шучу: если хочешь жить, оставайся на месте. — Его всего потряхивает. Питу стоит огромных усилий не идти на поводу у желания применить горелку прямо здесь и сейчас. — Я совершенно серьезно, Вегас. Я сдерживаюсь из последних сил, хватит меня провоцировать! Вегас сразу же обмякает. Хороший мальчик. Пит облегченно выдыхает, когда звон несколько стихает. Ему, вероятно, следует вырубить Вегаса; в данной ситуации это было бы проявлением милосердия. Но тогда он не услышит восхитительные звуки, которые Вегас будет издавать в процессе его работы. Лучше всего покончить с этим, прежде чем он окончательно потеряет над собой контроль. — Не двигайся, — снова предупреждает он и слегка сдавливает горло Вегаса. — Просто смирись с этим и терпи. Я постараюсь побыстрее. Помни: у меня в этом большой опыт, я знаю, что делаю и как нанести наименьший ущерб. Главное не совершай резких движений, из-за которых я могу случайно повредить окружающие ткани. Пит чувствует, как бешено бьется пульс под его пальцами; как потное тело Вегаса неудержимо дрожит. Пребывая в ужасе, Вегас пытается проглотить испуганное хныканье. Как же это будоражит! Бездна радостно мурлыкает и снова сжимает пальцы на горле Вегаса. Мимолетно, забавы ради. Ведь все это одна большая игра, верно? Как и планировалось с самого начала. До того, как Бездна, к большому сожалению, начала глючить. Но наконец-то они могут должным образом развлечься. Не устояв, Пит проводит языком по чужой шее. У нее вкус пота, крови и его парня. Идеальное сочетание. Вегас дергается, и Бездна предупреждающе рычит. Так, на чем они остановились? Ах да, порезы. Пит не пытается бахвалиться, он и впрямь считает себя экспертом по части горелки, потратив несколько недель на исследования, а затем еще дольше на практику, чтобы воплотить в жизнь инсталляцию из лилий. Горелка лежит в его руке как влитая. Одно нажатие кнопки, и шипение пламени разносится по комнате. Невзирая на попытки сохранить самообладание и полученные ранее предупреждения, Вегас испуганно стонет и снова начинает вырываться, на что Бездна цокает. И вновь прижимает свою жертву к стене, усиливая хватку на горле. Вегасу некуда бежать, он всецело во власти Бездны. Слегка сдвинувшись, чтобы получить лучший доступ к кровоточащей груди, Бездна поднимает горелку и приступает к делу. А Вегас, вопреки всему, напропалую дергается и кричит… Телохранитель на складе тогда тоже драл глотку, что вполне естественно, когда обугливаешь газовой горелкой человека. Но Пит к этому нисколько не восприимчив. Его жертвы всегда в какой-то момент начинают кричать — кто-то раньше, кто-то позже — но в конце концов все доходят до этой точки. Пит обычно даже не обращает на это внимания, его мозг отфильтровывает лишний шум во время работы. Однако на этот раз все иначе: ему не удается абстрагироваться, и крик ужаса проникает в его разум, отбиваясь эхом, умножаясь и усиливаясь в геометрической прогрессии. И это невыносимо. Настолько, что рука, держащая горелку, дрожит, когда он медленно обводит контур буквы «М». От интенсивности жара кровь шипит, прежде чем жидкость испаряется. Это чрезвычайно сложная работа, Питу нужно быть предельно осторожным, держа горелку на нужном расстоянии, чтобы не задеть лишние участки. Вдобавок душераздирающий вопль делает больно не только его ушам, но и сердцу. Края раны при соприкосновении с жаром мгновенно покрываются волдырями. Кожа становится насыщенно-красной, почти темно-коричневой. Главное не переборщить, достаточно ожогов второй степени. В конце концов Пит не хочет отправлять Вегаса в больницу. … Вегас… О боже… Ну почему он не может перестать вырываться и кричать... Это разрывает его на части, и Пит чувствует, как у него начинается гипервентиляция. Запах горелой плоти ударяет в нос, заставляя желудок взбунтоваться. Если бы только Вегас замолчал… Его вопли подобны скрежету ногтей по обнаженным нервным окончаниям Пита. … Почему Вегас до сих пор не потерял сознание?.. К тому же Бездна полностью смолкла: нет ни звона, ни мурлыканья. Пит не испытывает ни радости, ни удовольствия. Вместо этого кажется, будто на его плечи обрушилась неподъемная ноша. И с каждым сантиметром обожженной плоти ноша становится все тяжелее и тяжелее. Пит мечтал сделать что-то в этом роде, с тех пор как впервые встретил Вегас, тем не менее это кажется... неправильным. Но он уже начал, дороги назад нет. Поскольку потребность, этот чудовищный голод внутри него все еще существует, даже если Питу не нравится то, что он делает. И на протяжении всего процесса Вегас ревёт — неустанным пронзительным воем агонии, от которого у Пита мурашки по всему телу. При этом Вегас отчаянно сопротивляется, пытаясь уйти от пламени и пыток, которым его подвергают. … Господи, умоляю, отключись уже… Стиснув зубы, Пит пытается удерживать Вегаса на месте, насколько это возможно, но это весьма непростая задача. Если бы тот практически не болтался на цепи, ничего бы не вышло. Пит давно уже не сдавливает чужое горло, ему нужна вторая рука, чтобы прижимать Вегаса к стене. Еще немного, и первая буква будет готова. К настоящему времени крики Вегаса приобретают хриплый и бессвязный характер, и кухонный прибор в руке кажется необычайно тяжелым … О боже, о боже, о боже… еще чуть-чуть. Когда Вегас внезапно стихает и накренивается вперед, неподвижно вися в наручниках, Пита охватывает такое облегчение, что горелка едва не выскальзывает из его руки. Что неудивительно, ведь та невероятно скользкая. Пит покрыт холодным потом, чего с ним раньше никогда не случалось. Несмотря на то, что в комнате довольно тепло, мороз пробирает его до самых костей. Сука. Все пошло совсем не по плану. Пит обескуражен собственной реакцией на то, что должно даваться ему на раз плюнуть. Теперь, когда Вегас наконец-то лишился чувств, Питу кое-как удается закончить букву «М». Готово. Осталось ещё две. Но когда Пит поднимает горелку, чтобы начать следующую, его берет оторопь. Еще целых две буквы. Он просто не может этого сделать. Сожаление, о котором Вегас предупреждал, обрушивается на него. Он отскакивает назад, и газовая горелка выпадает из внезапно онемевших пальцев и с грохотом приземляется на пол. Пит зарывается лицом в ладони и сгибается пополам. В горле стоит огромный ком, ему хочется закричать, но вместо этого он крепко обнимает себя, молча раскачиваясь взад-вперёд. Какой же лютый пиздец. Он взял и безвозвратно все испортил. И оно того даже не стоило! Все это время Пит твердил себе, что ему чего-то не хватает, что из-за сбоя он лишился возможности сыграть с Вегасом в изначально задуманную игру. Все это время у него было ощущение, что он упускает что-то несомненно захватывающее, сдерживаясь и не трогая Вегаса и пальцем. Поэтому, разумеется, он пошел на это, как только у него появился шанс отвести душу. Какой же он конченый кретин. Только и годен, что разрушать собственное счастье своими же руками. Блядь, блядь, блядь! Перед глазами все расплывается, но рыдание, клокочущие внутри, застревают в горле. Он хватает ртом воздух, раскачивается все быстрее и быстрее. Господи, что же он натворил?! Вегас простил ему пулевое ранение, но только потому, что Пит тогда еще не осознал своих чувств и был совершенно сбит с толку. Что делает этот инцидент в стократ хуже. Невзирая на свою любовь к Вегасу, он не остановился и причинил ему страшную боль. Нет, он снова лжет себе. Он не просто ранил его, а подвергал пыткам, потакая внутренней тьме. Как ни крути, это зверство. Вегас никогда его не простит. Никогда. Вот и все, теперь все кончено. Агония, которую причиняет это осознание, оглушает. Ноги подкашиваются, и Пит опускается на пол, сворачиваясь калачиком. Он воет белугой, не в силах остановить слезы. Такое чувство, что он разваливается, и как бы ни обнимал себя, все бесполезно, он растворяется в океане страданий и сожалений. Вегас — его личный троянский конь, и теперь жесткий диск Пита непоправимо поврежден. В его жизни наконец-то появилось нечто хорошее, а он взял и погубил это. Пит никогда не думал, что найдет кого-то, кто сможет понять его и даже полюбить. Несмотря на то, что он монстр, Вегас все равно его любил. У него было всё, но он это проебал. Почему ему так блядски сложно поставить кого-то другого на первое место? Он последний отморозок, ведь какой нормальный человек находит того, о ком он искренне заботится только для того, чтобы поддаться импульсу и уничтожить этого человека? Вот почему никто не любит Пита, он не достоин любви. Все, к чему он прикасается, в конечном итоге ломается. Травмируется. Или погибает. Пита словно окатывает ушатом холодной воды. Он тут же моргает и смотрит вверх, вытирая слезы, чтобы лучше рассмотреть Вегаса. Он же ещё дышит? Он просто без сознания, да? Но Вегас абсолютно неподвижно висит на цепи, с запрокинутой вперед головой, его мокрые от пота волосы скрывают часть лица. Он дышит или нет? Пит незамедлительно поднимается на ноги, пусть это и стоит ему трудов, и опрометью направляется к Вегасу. Пожалуйста, не умирай! Охваченный паникой, он не сразу замечает, как изувеченная грудь Вегаса поднимается и опускается в неглубоком дыхании. Эти несколько секунд становятся самыми длинными в жизни Пита. Он бы не удивился, если бы подойдя к зеркалу, обнаружил, что его волосы поседели. Потерять Вегаса… потерять его навсегда… Пит никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Нет, вранье. Он чувствовал подобное в оранжерее сразу после того, как нажал на курок и думал, что убил Вегаса. Который сейчас окутан тяжелым запахом горелой плоти и крови. Взгляд на истерзанную грудь подтверждает, что Пит проделал исключительную работу над первой буквой, но какой ценой? Ему становится дурно от одного этого вида. Не говоря уже об охватившем его ступоре. Что ему теперь делать? У него нет опыта лечения ожогов, он не удосужился этому научиться. Его призвание — мучить и убивать; он не из тех, кто ухаживает за другими. Очень трудно сопротивляться желанию прислониться к Вегасу и разреветься на его плече. Ну что за ирония! Это Вегас здесь серьезно ранен, при этом именно Пит ищет утешения, которое ему может обеспечить только Вегас. Потому что он был единственным, кого когда-либо заботило, по-настоящему заботило, самочувствие Пита. Пит осторожно протягивает руку и убирает упавшие Вегасу на глаза пряди. У него идет кровь изо рта, вероятно, он прикусил язык или губу, пока кричал. От вида его мертвецки бледного лица нутро скручивается жгучей болью. — Мне так жаль… — глухо шепчет Пит. — На этот раз я действительно все разрушил, да? Но, может, у него еще есть шанс исправить свою ошибку? Очевидно, Вегас остро нуждается в медицинской помощи. Но кто сказал, что это Пит должен ее предоставить? В конце концов, они живут в долбанном особняке, а Вегас — босс мафии, у них есть свой медицинский штат: медсестры и врач, находящиеся в их распоряжении круглосуточно. Вот они и займутся Вегасом. Пит разворачивается и, спотыкаясь, направляется к выходу. В последний момент он вспоминает, что все еще голый. Дерьмо. Одежда, где его одежда? Хватит футболки и боксеров. Он настолько всполошен, что осознает, что натянул на себя что-то из вещей Вегаса, только когда проходит половину пути к двери. Вегас… О господи, нужно вызвать сюда доктора, и, возможно, придется отвезти Вегаса в больницу. Он ведь не потерял столько крови, чтобы могло понадобиться переливание? В конце концов, это всего пара порезов. Но, может, потребуется капельница? Питу нужно убедиться, что Вегасу ничего не угрожает, нужно позвать помощь, нужно… …остановиться. Рациональная темная сторона тормозит его, и Пит так и не добирается до выхода из их крыла. Он останавливается посреди гостиной, тяжело дыша, но внезапно мыслит пугающе ясной головой, когда его инстинкт выживания включается с удвоенной силой. Он что, совсем умом тронулся?! Что, черт возьми, с ним произойдет, если он сбежит вниз за доктором босиком и с кровавыми пятнами на футболке? Должно быть, он испачкал её, когда в спешке надевал. Что подумает доктор, когда увидит Вегаса в его нынешнем состоянии? А охрана? Джая проинформируют о необходимости неотложной медицинской помощи в течение нескольких секунд, и глава службы безопасности примчится сюда стрелой. Он явно не обрадуется, найдя своего босса прикованного к цепи, изрезанного и покрытого ожогами. Извращенный секс не будет достаточно убедительным объяснением, Джай придет в ярость и тут же запрёт Пита. Он слишком предан Вегасу, чтобы не сделать этого. Не говоря уже об остальных Тирапаньякунах… В этой семье поголовно все чокнутые. Пит не в курсе деталей чрезвычайного протокола, но предполагает, что Джай сообщит Танкхуну или Поршу, в случае если с Вегасом что-нибудь случится. И эта кровожадная семейка тут же набросится на него. Сначала они будут стрелять, а потом задавать вопросы. И поскольку он будет удобно заточен, а Вегас пока выведен из строя, казнить Пита для них будет проще пареной репы. Да, ему нужно привести к Вегасу помощь. Но также ему нужно защитить себя. От паники не остается и следа, она сменяется ледяной решимостью. Вегасу и впрямь нужна помощь, но ему не грозит непосредственная опасность умереть. Пит находит время для душа, чтобы смыть кровь, последние следы секса и запах горелой плоти. Любую мысль о Вегасе он тотчас гонит прочь. Пит тщательно моется, затем вытирается и даже высушивает феном волосы. Возвращаясь в спальню, он намеренно не смотрит на своего парня. Он не может сейчас позволить себе развалиться, иначе его ждет смерть. Сперва собственное выживание, а затем уже спасение Вегаса. Пит наспех выбирает из шкафа одежду, затем выбегает из спальни и одевается в гостиной. Берет ключи, кошелек, телефон. Вегас… О господи, если Пита не убьют кузены Вегаса, это наверняка сделает сам Вегас. Он никогда ему этого не простит. Ни-ко-гда. Скорее всего, он пристрелит его, как только сумеет держать в руках пистолет. Старый Вегас, возможно, и смог бы простить Пита, но не эта безжалостная бабочка, им же и созданная. Блядь, блядь, блядь. Нельзя сейчас распускать сопли. Нужно выжить. Пит заталкивает все бушующие эмоции в самый дальний угол сознания. Он спокоен как удар, когда выходит из их крыла и спускается вниз. Он ведет себя с персоналом так же, как и всегда: по большей части игнорирует их, лишь рассеянно кивая телохранителям, стоящим у главного входа. Все хорошо, незачем обращать на меня внимание. Никто не пытается его остановить, когда он садится в машину и преспокойно уезжает. Вегас… Нет, собственное выживание прежде всего. Обычно дорога от особняка до аэропорта заняла бы сорок минут. Но вместо того, чтобы выбрать прямой маршрут, Пит едет на север, пока не добирается до окраины города, где бросает машину в переулке с ключами в замке зажигания. Вскоре кто-то попытается угнать ее, и когда Джай проверит сигнал GSP, закрутится оживленная погоня. Пит проходит несколько кварталов, покупает дешевую соломенную шляпу и яркую рубашку, а затем ловит такси. «Вегас» — шепчет его подсознание, теперь уже более настойчиво. Ладно. Джай у него на быстром наборе, телохранитель берет трубку после второго гудка. — Мне нужно, чтобы ты немедленно поднялся наверх, в наше крыло, — сообщает ему Пит, удивляясь тому, насколько бесстрастно звучит его голос. — Ох, и приведи с собой врача. — А затем он отключается, прежде чем Джай успевает задать ему какие-либо вопросы. Пит вынимает сим-карту из телефона, ломает ее и выбрасывает из окна машины. Затем снова прислоняется к сиденью, пока такси мчится сквозь хаотичный поток машин в сторону международного аэропорта. Нет времени на саморефлексию или жалость к себе, его полностью поглощает звон в голове и инстинкт самосохранения. Тирапаньякуны и Вегас обязательно откроют на него охоту. Ему нужно убраться из этого города, нет, из этой страны! К счастью, Пит опытен в побегах, он даже не знает, как часто в своей жизни ему приходилось бежать. Пока он не встретил Вегас... о нет, нельзя думать в этом направлении. «Позже», — говорит он себе. Расклеиться он сможет позже. По прибытии в аэропорт, все еще пребывая в неком оцепенении, Пит расплачивается за такси наличными и направляется через залы к зоне камер хранения. Их можно арендовать на тридцать дней, и он предусмотрительно держит для себя одну, как раз на случай подобных чрезвычайных ситуаций. Введя код доступа к своей камере хранения, он забирает хранившийся там рюкзак. Пит оставляет при себе деньги, но кладет внутрь бумажник, а также выключенный телефон. Они ему больше не понадобятся. В рюкзаке есть все самое необходимое: новый телефон, кошелек, удостоверения личности, кредитные карты и даже паспорт. Пит или Понгсакорн Сэнгтам вновь превращается в Джона Доу. Он бы солгал себе, если бы не признал, что от этого ему больно. Ему нравится быть Питом, но он совершил катастрофического масштаба ошибку, и, к сожалению, ее никак не исправить. Пит также знает, что никогда не простит себе содеянного. Он самый настоящий монстр. И этот монстр направляется к кассам и покупает билет на ближайший доступный международный рейс. Осака, окей. Пит никогда не был в Японии. У Джона Доу есть только ручная кладь, британский паспорт и безлимитная кредитная карта, которая значительно все упрощает. Он беззаботно шутит с сотрудницей билетной кассы, тающей от его британского акцента и ямочек на щеках. Спасибо, Дориан. Покойся с миром. Питу нужно где-то убить (ну что за каламбур!) следующие полтора часа, поэтому он направляется в магазины на четвертом этаже. Джон Доу не носит небрендовые брюки-карго и футболки. Его научили жить с размахом, это часть данной маски. Подойдут только лучшие и самые эксклюзивные бренды класса люкс. По счастливому стечению обстоятельств, в этом аэропорту множество роскошно оформленных бутиков. Он покупает себе сумку для ручной клади от Гуччи. Затем два-три наряда и предметы первой необходимости от Диор, Бёрберри, Прада и Хьюго Босс. Ах, и как у старые-добрые времена, Ролекс на запястье. Кое-что из покупок он надевает сразу на себя, а старую одежду позже выбрасывает в мусорную урну. Приходит время для паспортного и таможенного контроля. Его документы и багаж не вызывают никаких вопросов и его легко пропускают. Пит стремительно направляется к своему выходу, где уже началась посадка. И только когда он удобно усаживается на свое место в первом классе, а самолет выруливает к взлетно-посадочной полосе, все поставленные на паузу переживания и мысли настигают его. Он слышит крики Вегаса, эхом отдающиеся в голове, и ощущает запах горелой плоти. Пит раз за разом сглатывает и жаждет заново отключить все эти чувства. Он не хочет вспоминать, он хочет вновь стать Джоном Доу, спрятаться за этой маской; забыть, что Вегас Тирапаньякун когда-либо существовал; что их пути когда-то пересекались. Так будет лучше и для него, и для Вегаса. Он утешает себя тем, что этот Пит Сэнгтам был фальшивкой. Иллюзией. Пита больше нет, только Бездна под очередной личиной, направляющаяся к новому началу. У Бездны нет дурацких чувств. Бездна никогда не влюбляется. Бездну не волнует никто и ничто. Двигатели ревут, и когда самолет набирает скорость, мчась по взлетно-посадочной полосе, Бездна сгибается в кресле, прислоняется головой к окну и закрывает глаза. И тихо плачет.