***
Проснуться. Сян Лин впервые ощутила себя так: совершенно опустошенной и потерянной. Собственное тело казалось ей чужим, тяжелым и неповоротливым. Не было той энергий от ярко полыхающего пламени жаровен сердца и души. Огонь затушили и осталась лишь свинцовая ядовитая зола. Ей нужно проснуться. Девушку захлестнуло желание очнуться в своей комнате, где рядом посапывает в своей миниатюрной постели Гоба, а весь Ли Юэ сладко спит в предрассветной дымке и все это (печать выжженная на запястье, брак с многоуважаемым Адептом, аскетичная комната на самом верхнем этаже гостиницы Ваншу — и та боль внизу живота, раздирающая на куски раз за разом, раз за разом, раз…) всего лишь сон о котором она забудет, стоит ей подняться с постели. Горький кошмар, что она обязательно сумеет забыть! Нужно только проснуться и… — Любое живое существо должно питаться, чтобы жить, — сухо произнес Адепт, вложив в руки упруги тарелку с миндальным тофу и маленькой ложечкой, приткнутой в блюдо сбоку. От его голоса у девушки замерло в спазме ужаса сердце, а от мимолетного прикосновения по её телу пробежал невидимый разряд боли, а в ушах зазвенели её собственный сорванный от крика голос: «Пожалуйста, остановись!..». … Только вот это не сон. Это чертова реальность. Мужчина, увидев её стремительно побледневшее лицо остро поджал губы и растворился в воздухе так же быстро, как и появился, оставив её одну, прежде чем она выронит из дрожащих пальцев еду. Еще одна провальная попытка хотя бы найти общий язык со смертной супругой. Только вот все это бесполезно: в её глазах он сущее зло — и это правда. Он сломал её и пусть это было желание зарожденное в нем проклятьем, но это не оправдывает его — это был он. — Совсем мало времени… — Сяо стиснул в пальцах ткань рубахи — там где болезненно сжималось сердце. Последние три месяца он постоянно носит с собою зелье приготовленное лекарем Бай Джу: один глоток и зелье успешно подавляло желание, а близкое нахождение рядом с супругой не провоцировало проклятье. Однако, вскоре и этого стало не хватать. Проклятье пульсировало внутри него и он не знал, когда оно вновь выйдет из-под контроля.***