***
Сынмин пробыл на улице до самого утра. Бесцельно бродил по округе, стараясь заглушить внезапную истерику. Он вернулся домой уже ближе к семи часам, когда нужно было вставать и собираться на работу. Умывшись и переодевшись, Ким достает из холодильника обещанные эклеры для мамы Чонина и спешит на автобус. Мысли в голове скачут от одного к другому, но парень успешно их игнорирует. Сегодня занятий с Чанбином нет, зато предстоит много работы. Пятница и суббота – самые тяжелые рабочие дни. Поток посетителей кондитерской увеличивается в несколько раз. А о количестве заказов на доставки можно даже не заикаться: достаточно посмотреть на огромный поток курьеров, то и дело забирающих брендированные пакеты. Сынмин приходит как всегда первым, торжественно отпирая служебный вход. Расписывается в журнале смен и здоровья, переодевается в фирменную толстовку и штаны и спешит подготовить зал к открытию. Забирает новые вывески из кабинета Хёны, развешивает их на больших панорамных окнах, вытирает пыль, расставляет салфетки. Ночная истерика, кажется, полностью отпустила, оставив после себя лишь дикий недосып и едва заметные мешки под глазами. — Доброе утро, хён! — Чонин улыбается так широко и заразительно, что невозможно не улыбнуться в ответ. — Что-то ты не очень важно выглядишь. Плохо спал? — Да, — кивает Сынмин — Долго не мог уснуть. Я приготовил эклеры, как ты и просил. Правда, мне не во что было их упаковать, поэтому я одолжил одну из наших фирменных коробок. — Спасибо большое! — Чонин крепко обнимает удивленного Мина, не привыкшего к подобным проявлениям чувств. Затем, отстранившись, едва заметно краснеет, явно нервничая. — Хён, я тут подумал… Если ты не занят сегодня, мы могли бы пойти вместе к нам. Ну, в смысле, на день рождения к маме. Я рассказывал ей про тебя, и она просила пригласить тебя. Ну, то есть, ты не подумай что я сам как-то против… — Да, хорошо. Давай сходим. — Правда? — Чонин от радости едва снова не бросается на Сынмина с объятиями, но вовремя себя останавливает. — Здорово! — Привет работничкам! — в зал врывается Хёна со стаканом кофе в руках. — Чонин, ты чего сияешь как рождественская ёлка? — Да ничего, просто… — А где Чанбин? — девушка поднимается по лестнице. — Эй! Господин начальник, ты тут? Опять уснул на диване в кабинете что ли? — Его нет, — отвечает Сынмин, вытирая последний столик. — Я заглядывал утром, кабинет пуст. — Интересное кино, — Хёна хмурится. — Его же обычно хрен отсюда выгонишь. Сейчас выясним! Хёна достает из кармана джинс смартфон, ищет нужный контакт и нажимает кнопку вызова. — Да в смысле абонент недоступен?! — возмущается девушка. — Что-то не так, Бин никогда не выключает телефон. Если только… Девушка резко замолкает и смотрит на Чонина и Сынмина чуть виновато, мол простите, ребятки, но тайна не моего двора. Захочет – сам расскажет, если посчитает нужным и всё такое. — Мы понимаем, — нарушает тишину Сынмин. — Просто скажи, что с ним всё в порядке. — А, это нет. Ничего такого. Жив и цел, просто… семейные дела, скажем так. Ладно, сам перезвонит, как сможет. За работу! Раз начальника нет — я за него! Чтоб через час сообщили, что будете на обед! — Командирша, блин! — заворчал Чонин. — Хорошая она девушка, но зачастую совершенно невыносимая. Мне уже жаль ее будущего мужа. — Слушай, а если Чанбина нет, то кто будет готовить? — спрашивает Сынмин. За время, что он успел тут поработать, он не видел других поваров. В самые загруженные дни Чанбин приглашал практикантов из колледжа, в котором учился ранее. Но вряд ли они сгодились бы для полноценного рабочего дня. — Минхо-хён наверное приедет, — отвечает Чонин, расставляя выпечку на витрине. — Когда Чанбина нет, Минхо его заменяет. Он работает поваром во второй кондитерской. О, а вот и он! — Доброе утро! В кондитерскую входит парень со спортивной сумкой за плечом. Короткие каштановые волосы, кошачий разрез глаз и какая-то снисходительно-высокомерная интонация в голосе. Сынмину он явно не нравится. — Доброе утро, хён! — здоровается улыбающийся Чонин. — Знакомься, это наш новый… — Не интересно, — отмахивается Минхо, окинув Сынмина чуть презрительным взглядом и записывая его в своей внутренней иерархии где-то между инфузорией туфелькой и амебой. — Все, кто не относятся к кухне, мне не интересны. — Считаешь, что раз ты повар, то ты лучше меня? — Сынмин тоже не пальцем деланный и молча сносить такое отношение к себе не намерен. — Нет. Ты слишком много о себе думаешь. Если ты не заходишь в кухню, чтобы путаться у меня под ногами, значит ты мне не интересен. Я не Чанбин и поддерживать со всеми вами теплые отношения не собираюсь. Я пришел сюда работать. Чонин, передай пожалуйста госпоже выскочке, что я буду самгёпсаль на обед. — Хорошо, хён! Минхо скрывается за дверью кухни. Сынмин едва сдерживает порыв швырнуть ему вслед мокрую тряпку. — Что за высокомерный ублюдок? – спрашивает Ким, вытирая пол. — Лучший ученик Чанбина из первого набора. Кажется, учился в том же колледже, только на пару курсов младше. У Минхо хёна очень богатая и известная семья. Его отец занимается медицинским оборудованием, в общем какая-то очень крупная шишка. — А какого черта тогда богатый наследничек работает поваром? — Я точно не знаю, — Чонин чуть понижает голос. — Но Хёна говорила, что Минхо-хён вылетел из всех вузов, куда его отправлял отец. В итоге господину Ли надоело поведение сына и он засунул его на кондитерский факультет. Сказал, что Минхо должен отучиться и отработать в течение пяти лет, чтобы доказать отцу свою самостоятельность. Говорят, тот лишил его всех денег. Думаю это правда, иначе стал бы Минхо ночевать у Чанбина? — Они хорошие друзья? — Да. Я одно время даже думал, что они любовники. Во всяком случае, Минхо точно нравится Чанбин. — Ты и про Хёну тоже самое говорил, — усмехается Сынмин. — Ну Чанбин хён довольно красивый, так что не удивлюсь, если все вокруг в него влюблены. — А ты? Тоже? — Что?! Нет! — Чонин краснеет. — Хён конечно красивый, но не в моем вкусе. Мне скорее нравятся более… утонченные. Сынмин не замечает чуть теплого взгляда в свою сторону. Все мысли занимает отсутствующий Чанбин. «Надеюсь, у него и правда всё впорядке», — думает Сынмин, убирая инвентарь в подсобку.***
Чанбин объявляется на работе после обеда. Бросив Чонину и Сынмину сухое «Привет», парень поспешно поднимается на второй этаж и, зайдя в кабинет, слишком громко хлопает дверью. — Какие мы нервные! — в кабинет заглядывает Хёна. — Что-то случилось? — Ничего нового, — отмахивается Чанбин, явно не настроенный на то, чтобы продолжать разговор на эту тему. — Как дела? Минхо справляется? — При всей моей неприязни к этому представителю кошачьих, вынуждена признать, что кондитер он отменный. — У вас с ним много общего. — Но-но! Я бы попросила! Меня из дома никто не выгонял и денег не лишал. И я не такая высокомерная! — Правда глаза колет? — усмехается Бин. — Ладно, справляется и отлично. В остальном как дела? Я надеюсь ты не забыла про обед? — Выключи свой режим «я злой начальник щас устрою всем», раздражаешь! — Хёна опускается на диван, закинув ноги на подлокотник. — У родителей был? — Я дал не достаточно намёков, что не хочу об этом говорить? — Вполне достаточно, но вертела я твои намеки. Рассказывай давай, а то я от любопытства помру, и придётся тебе искать другого зама. — Да сказал же: ничего не изменилось. Они меня даже на порог не пустили. — Серьезно? Чанбин кивает. — Ну что за идиоты! — возмущается девушка. — Ну подумаешь не будет у них внуков, потому что их единственный сын по мальчикам, тоже мне трагедия века! — Для них, как видишь, трагедия. Я надеялся, что они хотя бы со временем смогут пусть не принять, но хотя бы смириться. Но нет… — Харе нюни распускать! — Хёна вскакивает с дивана и, подойдя к Чанбину поближе, приобнимает друга за плечи. — Всё будет хорошо. А если не будет, да и хрен с ними! Без них как-нибудь проживёшь и их вшивого одобрения. Тебе нужно отвлечься. Как насчет ночного клуба после смены? Выпьем, потанцуем? — Тебе лишь бы повод найти, — смеется Чанбин, обнимая подругу в ответ. — Но вообще конечно мысль неплохая, я реально хочу немного выпустить пар. Ребят позовем? — У матери Чонина день рождения сегодня, не думаю что он пойдет. Хотя, с другой стороны, не проводить же молодому парню вечер за столом со стариками, правильно? Сейчас узнаем! Хёна быстро скрывается за дверью. Чанбин устало опускается на диван. Голова гудит, а перед глазами всё еще стоит лицо матери. Это выражение то ли ненависти, то ли брезгливости. «Нет у меня никакого сына!» — эхом звучит в голове. Чанбин тяжело вздыхает. За столько лет ничего не поменялось. Возможно, ему не стоило раскрывать семье правду о своей ориентации. Но с другой стороны парень привык всегда быть честным с близкими. И раньше ему казалось, что его родители самые понимающие люди на свете. Видимо, только казалось. — Ребята с нами! — радостно сообщает вернувшаяся Хёна. — Сказали что поздравят матушку Чонина и сразу к нам. — Сынмин тоже поедет с Чонином? — спрашивает удивленный Чанбин. — Ну да, а чему ты так удивлен? Парни почти одногодки, конечно они сдружились. Или ты ревнуешь? — Чего?! — Чанбин аж подскакивает с дивана. — А то я не видела, как вы с Сынмином мило обнимались, пока танцевали! — смеется девушка, ехидно сощурив глаза. — Только не говори, что он тебе не нравится! Не поверю! — Даже если и так — это ничего не значит. — Да ну тебя, скучный ты! А вообще конечно я бы на твоём месте присмотрелась: парень симпатичный, стремительный, талантливый. Вы могли бы работать бок о бок, такая милая семейная идиллия. А представь, как было бы классно поцеловать его прямо в эти тонкие губки… — ЗАТКНИСЬ! Покрасневший как переспелая клубника, Чанбин пытается догнать Хёну и дать ей по шее за такие шуточки, но девушка ловко скрывается за дверью своего кабинета, противно хохоча. — Что у вас тут за детский сад? — к кабинету Чанбина поднимается Минхо. — Привет, — Чанбин кивает. — Как работа? — У тебя тут никакого порядка, — замечает Минхо. — Распустил всех. Нельзя с сотрудниками так дружелюбно общаться, это их расслабляет. — Хочешь сказать, у тебя все по струнке ходят? — Поверь, если я захочу, они еще и петь при этом будут. — Бедные ребята. Ты что-то хотел? — Ты сказал что я свободен, как только ты явишься. Так что я сваливаю к себе. — Спасибо, что подменил. — “Спасибо” много, премии хватит, — улыбается Минхо. — Само собой. Мы вечером планируем затусить, расслабиться. Ты с нами? — Ты же знаешь, что я не люблю подобные сборища. Пригласи ты меня на свидание, то я бы не отказался. — Чего?! — Да шучу я, расслабься. Мне пора. Я так понимаю, домой тебя не ждать? — Да, я скорее всего вернусь поздно. Ключи у меня с собой. — Хорошо. До встречи. — До встречи, Минхо! Чанбин спускается на первый этаж. Минхо вздыхает и тоже собирается уйти, как слышит скрип двери. Обернувшись, он видит выглядывающую из кабинета Хёну. — Опять тебя продинамили, неудачник? — спрашивает девушка. — А ты как обычно суешь свой нос куда не следует, — хмурится Минхо. — Мне жаль тебя. Столько стараний, а внимания в ответ ноль целых фиг десятых. Ну не в его ты вкусе, что поделать. — Занимайся своей жизнью! — огрызается парень, впиваясь пальцами в ремешок сумки через плечо. — Не забывай, что ты работаешь тут только потому, что Чанбину тебя тупо жалко. — Зато тебя ему совсем не жаль! — холодно отвечает девушка, подойдя к Минхо чуть ближе. — Думаешь он не знает о твоих чувствах? Да в гробу он их видел в пушистых тапочках! К тому же, у него уже есть парень. — Ты лжёшь. — Думай как хочешь, моё дело предупредить. — И кто он? — немного помедлив, спрашивает Минхо. — Наш уборщик, Сынмин. Очаровательный мальчик. Неудивительно, что Чанбин влюбился по уши. Не чета таким высокомерным придуркам, как ты. — Враньё! Зачем ему этот недомерок? Небось просто пожалел, как дворовую собаку. Чанбин любит окружать себя брошенными зверушками, не так ли, Хёна? — Пошёл вон отсюда, пока я не спустила тебя с лестницы, — шепчет девушка, сжав кулаки. — Можешь сколько угодно врать самому себе, но реальность от этого не изменится. Он не любит тебя, ты интересен ему не более, чем сотрудник его пекарни. И да, ты прав. Чанбин любит окружать себя брошенками. Только вот меня никто не бросал. В отличие от тебя. Минхо очень хочется съязвить в ответ, но он сдерживает себя и, горделиво вздернув голову, спускается на первый этаж. На глаза ему попадаются смеющиеся Чанбин и Сынмин. Заметив теплоту и ласку в чанбиновом взгляде на уборщика, Минхо пулей выбегает из кондитерской. Обида разрывает изнутри. Как это его: такого умного, образованного, красивого, променяли на какого-то уборщика?! Столько лет тайных взглядов, полных обожания! Анонимных открыток с шоколадом на день влюблённых, недвусмысленных намёков. И всё впустую. Хочется плакать и крушить всё вокруг от несправедливости, но в душе Минхо понимает, что так нельзя. Чанбин никогда ничего ему не обещал. И даже намёков на что-то большее не давал. Но почему же тогда так больно?