Письма к тебе

      В душе леденеет. Этот темный взгляд, плотно сжатые губы и совершенно отстраненный голос заставляют забыть, как дышать. Удушливая волна стыда, была задавлена всеобъемлющим страхом, от которого немеют пальцы, а слезы невольно наворачиваются на глаза. Я стопроцентно был уверен, что дверь заперта.       Не было смысла убегать, тут было все настолько очевидно, что в пору придумывать более-менее правдивое оправдание, что такое меня сподвигло на рукоблудство в покоях директора Хогвартса. Хотя на этот вопрос смело можно было бы ответить: «Та самая капля, что так бесстыдно скользнула по вашей шее директор Снейп и скрылась в яремной впадинке…»       Дверь стремительно закрылась, громко звякнув металлической накладкой на старой дверной ручке. Далее последовал тяжелый вздох и стремительно удаляющиеся шаги вниз по лестнице.       Всемогущий Мерлин, что вообще на меня нашло? Как перед ним объясниться, да что вообще можно сказать в такой ситуации? От чувства бессилия перед обстоятельствами кулаки самовольно сжимаются, будто впившиеся в кожу ладоней ногти помогут мне придумать что-то стоящее. Взгляд падает на шкатулку. Письма…       Десять лет моей скрытой любви и надежд на моих глазах медленно превращаются в пепел. Я знал, что все закончится, но не думал, что это произойдет именно так, даже не успев начаться. Каждое действие давалось мне с большим трудом. Конечности будто налились свинцом, я хотел как можно больше отсрочить неизбежное.       Стоило мантии оказаться на моих плечах, как напротив из тонких светлых нитей вальяжно, тряхнув огромной светящейся гривой, выступил лев. Светлые глаза были сытыми и не вызывали опасности. Хоть он был не большим, скорее напоминал подростка, но в лапах уже чувствовалась мощь и понятно, что с этим зверем шутки плохи, как и с хозяином этого патронуса. Странно, я не помню никого из знакомых у кого потронус – лев…       Но какого было мое замешательство, когда лев заговорил голосом Северуса. Что это значит, а где лань? Неужели…       «Гарри Поттер, немедленно спустись в кабинет!»       Нет, в смене патронуса нет ничего необычного, у меня у самого он уже давно не был оленем. Огромный ворон с лоснящимися широкими крыльями и острыми перьями, а клюв его напоминал по форме носа одного небезызвестного всем персонажа.       Кто же сумел завоевать сердце этого ледяного человека?       Стоя на лестнице, я с обреченностью смотрел на ступени. В полумраке их каменный отблеск был почти не виден. Теперь двадцать пять штук ведут меня в неизвестность. А ведь буквально какой-то час назад, я заходил в кабинет и думал совершенно о других вещах. А о чем я там думал? - Мне вас приволочь на диван за шиворот или вы перестанете тратить впустую мое время, изображая горгулью охраняющую вход в мои покои?       Это он так пытается обстановку разрядить? Что ж… Раз пошла такая пляска, может все получится спустить на тормозах и свести в шутку? Гарри ты идиот?! Как дрочку можно превратить в шутку? Мол, да понимаете директор, я комарика увидел и решил прихлопнуть, вы все не так поняли… Что за вздор! Я совсем тронулся умом, хотя думаю, это произошло еще в младенчестве. Спасибо Воландеморту, удружил, поганец. - Ну если рассуждать о гаргульях, то тут скорее аналогию лучше проводить с вами, сэр. И-и уж поверьте охранять ваши покои, никогда не входило в мои планы. – Ну хотя, с какой стороны посмотреть на эту самую «охрану».       Голос дрогнул.       Я, не торопясь, спускался по винтовой лестнице, смотря на то, как бывшие директора, с портретов, увлеченно наблюдают за развитием событий. В голове крутится лишь ода мысль: «Помирать так с музыкой!»       Я подошел к столу и встал напротив Снейпа. Сколько лет не прошло бы, я все еще оставался ниже него, макушкой примерно по подбородок. У него уже потихоньку начинает пробиваться щетина…       Глаза в глаза. Темный внимательный взгляд изучающий, настороженный, ждущий и напряженный. Сейчас он был похож на пантеру, помню ее из похода в зоопарк с Дурслями. Что ж вовремя я решил проводить аналогии. Это все Снейп, со своими Гаргульями.        Я, наверное, выгляжу не лучше. Трястись не трясусь, но внутри я раза три уже пережил тихую истерику. Чувствую себя той самой девчонкой, которая мнется и слов подобрать не может. Внешне стараюсь копировать манеру Снейпа: неестественно прямая спина, внимательный взгляд, руки, скрещенные на груди. Вот только бешено стучащее сердце унять никак не удалось.       В кабинете повисла тишина. В полумраке кабинета, будто остановилось время. В камине тлели угли, отдавая помещению последнее тепло. Большие часы мерно тикали, отсчитывая пятнадцатую минуту после полуночи. Рядом со столом и над камином весело играли пламенем на ветру несколько магических свечей. Можно было бы сказать, что обстановка уютная, как нельзя лучше располагала к разговору по душам. Но напряженное возбуждение, что нарастало с каждой секундой говорило, о том, что разговор придется вести не по душам, а под ледяным душем иначе еще минута и все превратится в катастрофу, которую я объяснить буду не в силах.       В один момент все прекратилось. Будто пошло трещинами, рассыпаясь в осколки моего искреннего недоумения. Снейп хмыкнул, уголки его губ дернулись то ли в попытке сдержать улыбку, то ли ухмыльнутся и второе его характеру более естественно. Но, что его рассмешило. Моя бровь недоуменно поднялась в немом вопросе.       Снейп обогнул стол и навис надо мной, все же показав мне слабую улыбку. Мягкий отблеск свечей плавно скользил по левой стороне его лица. Как же притягательно он выглядел. Волшебное пламя отражалось в темных глазах, которые утратили свою холодность, они будто ожили. В них поселилась искорка озорства, лукавства и ожидания. Между нами не было и шага, каких-то жалких пятнадцать дюймов. Мне пришлось поднять голову, чтобы не терять зрительного контакта и как можно лучше запомнить этот момент, вдруг это первый и последний раз, когда он позволил мне быть на столько близко.       В груди болезненно защемило. Горько и противно стало, от одной только мелькнувшей мысли, что он посмел глумиться надо мной.       Я пропустил тот момент, когда его рука плавно вплелась в волосы на моем затылке, невесомо массируя, а горячее дыхание и кончики его губ дотронулись до мочки уха. Я невольно вздрогнул. Что происходит? - Из тебя плохой подражатель, Поттер. – Соблазнительный, с хрипотцой полушепот, как же много я слышал подобное в далеко не невинных снах.       От мягких поглаживаний, хотелось прикрыть глаза. Но как бы не так. Не позволю топтаться Гипогрифом, по моим чувствам! Я попытался отстранится, вот только захват молниеносно сместился на талию. - Что вы себе позволяете, сэр? – Он выпрямился, насмешливо смотря на мои поистине жалкие попытки выглядеть хоть немного оскорбленным. Его брови удивленно приподнялись, и он, довольно непринужденным тоном, продолжил. - Что вы имеете ввиду, мистер Поттер? Вас что-то смущает? - Прекратите н-немедленно! - Что именно?       Он точно насмехается надо мной! Как давно он знает, о моих чувствах? В груди поднималась нестерпимая волна ярости. Да даже если я где-то прокололся, нельзя было просто проигнорировать? Почему из всех возможных способов порицания, он выбрал именно этот? Больно… Мне нестерпимо больно. Я со всей силы уперся в крепкую грудь и руку, стараясь отклониться как можно дальше, в пояснице что-то потянуло, но я не обратил на это внимание. - Да отпустите же меня! - А если не хочу? - От этой фразы я впал в ступор, а один из портретов попытался тактично скрыть смешок за странным кашлем. – Вы тоже буквально пару десятков минут назад творили в моих комнатах, всякие непотребства. Не думаете ли вы, мистер-р Поттер, что на своей территории я в праве делать, что мне хочется?       Я не нашелся с ответом. Чувствую только, как горят уши и скулы. Будто меня очень долго по ним от души хлестала Гермиона. А Снейп лишь хмыкнув, вернул меня в исходное положение и убрал руки, отвернувшись к столу. Искорки веселья исчезли из глаз, вновь став ледяными омутами.       Только я набрал воздуха для очередной фразы, как по столу в мою сторону длинные пальцы передвинули ко мне до боли знакомый конверт. Знакомые инициалы, с еще не истершимися чернилами на нем, разбили на корню мысль о чьем-то другом письме. Поскольку оно было совсем новым… Я написал его вчера под утро и был уверен, что убрал его к остальным. Как оно оказалось у Снейпа?       Краска спала с лица, а по спине потек холодный липкий пот. Так вот откуда он узнал… Что за твою бабушку Моргану мать происходит в директорских покоях? Двери не запираются, вещи живут собственной жизнью, а что дальше? Я волшебным образом проснусь на следующее утро в одной постели с Северусом?! - Судя по вашей реакции, мистер Поттер, вы в курсе, что это такое. Что ж хотя бы не придется, выслушивать невнятное лепетание и нелепые отговорки…       Он повернулся ко мне лицом, бедрами опираясь о стол и выхватывая из моих рук письмо. - Отдайте. – В моем голосе проскальзывает сталь. Зачем он мучает меня? - Если я не ошибаюсь на конверте написаны именно мои инициалы, так что опять же, вы не в праве отбирать у меня мои вещи. - Вы ошибаетесь, сэр, это не ваши инициалы. Его автор действительно я, так что прошу по-хорошему, верните письмо, и я сейчас же соберу вещи и покину ваши комнаты.       Я попытался рывком отобрать бумагу, но мужчина стремительно уклонился и прижал меня к столу, перекрыв все пути к отступлению. Почему он так со мной поступает? В уголках глаз собираются злые слезы беспомощности. Палочка как назло осталась в складках покрывала на кровати. - Видно я ошибся подумав, что ты стал рассудительнее и спокойнее. Ты все такой же взбалмошный и импульсивный мальчишка…       Я попытался ударить бывшего профессора затылком по носу, но попытавшись сделать это, почувствовал легкий прикус на загривке, а после невесомое прикосновение губ, почти извиняющееся. - Мне нужен от тебя всего один ответ. То, что написано в письме правда? Врать бесполезно, я прекрасно распознаю твою вранье, Гарри. Так это правда, что я небезразличен тебе уже много лет?       В кабинете вновь повисла тишина. Меня бережно развернули за плечи вновь устанавливая зрительный контакт. Почти высохшие волосы Северуса слегка пушились, делая его серьезную личину милее и домашнее. Из его взгляда вновь пропала показная холодность и наконец-то я увидел, то, что желал увидеть столько лет: такую же как у меня надежду, напополам с отчаянным ожиданием.       Какие же мы дураки… Напряжение отпустило резко, и я неуклюже привалился к директорскому столу, все еще не в силах оторвать взгляд от дорогого сердцу лица. Я чувствовал, как руки Северуса сильнее сжали плечи, поддерживая и вселяя уверенность. С души упал камень. Он будет рядом, он чувствует что-то похожее, он тоже боялся, как и я, не знал, что делать с этими чувствами и просто ждал. Как только он единственный умеет ждать.       Я не сдержал слез. Они скатились по щекам, сначала по одной, а потом я просто не мог остановится. Молча плакал, улыбаясь, смотря в глаза любимому человеку, тихо выдохнул, короткое дрожащее: - Д-да.       Северус улыбаясь, стирал мои слезы, а потом просто прижал к груди. Сердце у него стучало в унисон с моим. - Я тоже люблю тебя, Гарри.