***
Во время обеда Эмили решила остаться в палате и почитать, а я пошла в кафетерий. Там я встретила Джесс, которая уже заняла нам столик. Я взяла еду и села рядом с ней. — Привет, как дела? — спросила она, отложив телефон. — Я приглядываю за женой Фаджа, которая в коме. Круто, правда? — Ты про Эрику Фадж? Я видела ее, они подали на развод, — рассказала Джессика. — Серьезно? — Ага. У меня тоже ничего интересного. Я швея приемного отделения, — пошутила Джесс. — Я тебе завидую. Ты с кем работаешь? — С твоим братом, — после этих слов я на долю секунды замерла. Джессика рассмеялась и похлопала меня по плечу, — да ладно, твой брат это мой пациент, а работаю я с Лисой. — Алекс пациент? — При чем тут Алекс? Пациент это Дейв. Он сломал правую руку и порезал левую, — Рассказала Джессика, после чего я вскочила с места и побежала в приёмное. Я не так часто за кого-то боюсь, но сейчас мне стало очень страшно. Я прибежала в приёмное так быстро, как только смогла. Он помахал мне с койки и я подошла к нему. — Что случилось? — еле дыша спросила я. — Упал. Ты что, бежала? — Конечно! Мало ли что случилось! Мог бы быть по аккуратнее, у тебя ребенок скоро родится! — отчитала его я. — Эй, ты чего? Я способен позаботиться о себе. Просто упал, с кем не бывает? — А что если у тебя опухоль в голове. Или где-нибудь ещё? Почему ты вообще мне не написал? — Потому что ты на работе. Мало ли я тебя отвлеку от операции. — Отвлек бы! Это куда важнее операции! — Нет, Элис, не важнее. У тебя на столе пациент, а ты готова отвлечься на перелом и зашитую рану. Твоя подруга меня зашила, рассказала тебе, и ты пришла. По-моему, это самый выгодный вариант. — А если бы ты попал в аварию? — То попросил бы сделать так же. Ты ведь на работе. — Ты тоже должен быть! — Я не работаю сейчас. Николь скоро будет рожать. Ей тяжелее делать какие-либо вещи. Я хочу чтобы наш ребенок был здоров. Понимаешь? — Ладно. Я села на койку рядом с ним. Какое-то время мы оба просто молчали. Мне снова стало стыдно. Я только что без причины поссорилась с ним, хотя уже мы оба успокоились, ссору все равно развела я. — У тебя тяжёлый день? — спросил он. — Нет. Я просто смотрю за женой заведующего хирургическим отделением, с которой он хочет развестись. Она в коме. Если она доживёт до завтра, то буду ассистировать на операции, — вкратце рассказала я. — Не так уж и плохо. А знаешь что сегодня успел сделать я? Я помыл полы и посуду, приготовил обед и упал, споткнувшись об доску для кровати своего будущего ребенка, — Он усмехнулся. Я улыбнулась ему и начала смеяться, и он тоже. — А кто у вас? Мальчик или девочка? Уже придумали имя? — спросила я. — Девочка. Имя ещё не придумали. Я хочу назвать ее Амелией, а Николь хочет назвать ее Эшли. Так и не сошлись на едином мнении. — Ясно. Тебя когда отпустят домой? — После обеда. А тебя? — У меня сорок восемь часов работы, я не скоро поеду домой. Кстати, можно я поеду к тебе? — Конечно. Николь не будет против, я уверен. — Спасибо. Не падай так больше, чтобы больше я тебя пациентом тут не видела! — пошутила я и пошла работать. — Обещаю уйти и не возвращаться! — крикнул мне в ответ он.***
Я вернулась в палату, где спокойно сидела Эмили и читала. Увидев меня, она положила в книгу закладку и убрала ее на стол. — Тебя долго не было, — сказала она. — Да, тут просто мой брат, я ходила к нему. — Правда? С ним все хорошо? — Да, он просто упал. — Ясно. Эмили дотронулась до глаза пальцем. На нем осталась ее слеза. Она отражала на себе окно и свет от него. Эмили убрала слезы с обоих глаз и шмыгнула носом. — Все хорошо? — спросила я, наблюдая за ее действиями. — Да. Она продолжила сидеть. Но я не раз ловила себя на мысли, что она стала сидит будто на иголках. Что-то всё-таки случилось, и чтобы это не было, оно связано с моим братом, ведь именно после слов о нем, она начала плакать. В какой-то момент у нее перестало получаться сдерживать слезы. Она начала плакать. — Скажи честно. Мы не друзья, но может я смогу помочь? — Моя сестра лежит в онкологии. Ей двенадцать. Метастазы пробрались в кровеносную систему, а если они там, значит они уже везде, — рассказала она. После последнего слова, она попыталась утереть слезы ещё раз. Она запустила руки в волосы и пыталась успокоить себя, трогая кожу головы. Мне не хватило слов, чтобы поддержать ее. Я взяла ее за руку, что для неё показалось неким странным жестом с моей стороны. Она вздрогнула, когда я так сделала, но вскоре успокоилась и позволила держать себя за руку. — Ты хочешь сходить к ней? — спросила я. Эмили кивнула, — Я прослежу за пациенткой, иди. Эмили улыбнулась и поблагодарила меня, после чего сразу же побежала в детскую онкологию. Я осталась сидеть в палате. В какой-то момент стало даже скучно. Я испугалась этой мысли. Неужели когда Эмили была рядом, что-то было иначе? Разве мы не сидели и молчали бо́льшую часть проведенного времени? Так что же изменилось, после того, как она ушла к сестре? Изменилось внутреннее состояние. Мое. Я начала переживать за брата, но уйти боялась. Телефона рядом у меня не было. Я будто прикована к этому месту. Не могу встать, чтобы просто успокоить себя. Мы с братом часто ссорились в детстве, но только подросли, как стали лучшими друзьями друг для друга. Дейв всегда может прийти ко мне, а я к нему. Разница у нас всего в три года, которые казались таким большим промежутком времени, когда мне было тринадцать, а ему целых шестнадцать. Как сейчас помню каждую нашу ссору, как мы пытались быть лучшими во всем, чтобы родители нас заметили и похвалили. Но им было не до нас. Они вечно были в своей вселенной и не хотели ее покидать. Когда они проводили время с нами, это были волшебные часы, минуты, секунды. Жаль, что на дни это не затягивалось. Я бы была другой, и Дейв тоже был бы другим. Часы в палате начали меня раздражать. Стрелки лениво двигались, и до конца дня оставалось ещё целых шесть часов. Но сейчас они вновь растянулись. Теперь часы подобны неделям, которые лениво проходят одна за другой. Потом часы стали гипнозом. Я поняла, что хочу спать. Сильно хочу спать. Между веками будто разлили клей. Глаза быстро пересыхали, а чем чаще веки соприкасались, тем труднее было их открыть. Я уже была готова уснуть. Но резко я их открыла, когда в палату пришла Эмили. Она села на диван рядом со мной и тяжело вздохнула. — Она спит. Решила не будить, — рассказала она, — Ещё шесть часов. — Ещё шесть часов, — повторила я ее слова, — Я схожу за телефоном. — Хорошо. Я встала с дивана и направилась в ординаторскую в своем отделении. Телефон лежал в переднем кармане рюкзака, который в свою очередь лежал в моем шкафчике. Коридоры стали другими. Сложно подобрать слова, чтобы объяснить эту мысль. Скорее всего, все поменялось после того, как меня оправдали. Все другое, выглядит по-новому. В хорошем смысле по-новому. Мне стало так легко от этой мысли. Только я вошла в отделение абдоминальной хирургии, как заметила Бекс. Она подошла ко мне и протянула мне какую-то записку. — Это мой номер телефона. Если что-то узнаешь — звони. И поговори с Трейсом, он сам не свой! — сказала она. — Вы сговорились? — Не знаю. Иди, поговори с ним. Скажешь, что я тебя задержала. — Ладно. Я взяла телефон из ординаторской и пошла в кардио-торакальное отделение. Комнату отдыха, в который атрофировался Трейс, я нашла довольно быстро. Я постучалась туда, и, не дождавшись ответа, вошла. — Здравствуйте? — произнесла я. Тут было жутко. Тихо и жутко. Даже тишина неврологии не сравнится с этой. — Что ты тут делаешь? — спросил Трейс. — Пришла поговорить с Вами, чтобы Вы вернулись к работе, — объяснила я. — Иди сюда, — позвал он меня жестом к столу, за которым сидел, — я тебе кое-что покажу. Я подошла к Трейсу. Он открыл ноутбук и открыл какой-то файл, где были записаны все пациенты Джозефа Рида, все его отчёты, все подробности были в этом файле. — Это мне дала Майя. Если она толкнула тебя ко мне, то это очень хорошо. Я не просто так тут сижу, — он вынул флешку из компьютера и протянул мне, — прочитаешь, если понадобится. Только ни слова никому об этом. Я, считай, украл ее из-под носа у ФБР. За такое сажают. — Вы украли флешку? — чуть ли не вскрикнула я. — Не, одолжил. Это ее копия. Я перекинул файлы. Но ни слова. — Хорошо я молчу. — Все, возвращайся к работе. И тс-с, — он приложил палец к губам, говоря мне эти слова. Я кивнула и вышла, спрятав флешку в кармане. По дороге в неврологию я зашла в ординаторскую. В рюкзаке в небольшом кармане у меня лежали игральные кубики в мешочке. Туда я положила эту флешку и спрятала во внутреннем кармане рюкзака. После чего с чистой душой пошла в неврологию. Палата, в которой мы с Эмили работали, находилась дальше всех от поста. И там было нереально тихо. Будто все умерли. Я вошла в нее и увидела, что Эмили лежит на полу, а пульс пациентки медленно идёт на спад. — Эй! Мне нужна помощь! — крикнула я. Затем я быстро села на колени около Эмили и пощупала ее пульс. К счастью, она дышала. Прибежал нейрохирург. Увидев все, что тут происходит, он стал реанимировать пациентку, а я тем временем осматривала Эмили. В руке у нее была какая-то бумажка, которую я достала и открыла. Их двое Как жаль, что этот факт мне уже известен. Я положила бумажку рядом с ней и увидела, что у нее мокрые волосы. Дотронувшись до них ладонью, я увидела на ней кровь. Видимо ее вырубили. Возможно со спины. Эмили могла увидеть проблему с пульсом, но кто-то хотел ей помешать. Но зачем Алексу убивать жену Фаджа? Пусть это и глупый вопрос, но я ведь теперь вне подозрений, так зачем ему преследовать моих пациентов и друзей по пятам? Нейрохирург не справлялся. Он несколько раз давал ей разряд, но ничего не выходило. Когда прибежала кардиохирург, он уже остановился. — Время смерти 20:50. Ей оставалось прожить совсем чуть-чуть до приезда родственников, но из-за Алекса... Они увидят ее мертвой, холодной, бледной... — Ещё одна жертва убийцы. Я уверена, — сказала кардиохирург, убрав прядь своих волос за ухо и отправив какое-то сообщение через пейджер. — Можете не сомневаться. Рид, зашей моего ординатора и дождись, когда она проснётся. Может что-то скажет, — он снял перчатки и кинул их в мусорку. Все время смотрю на врачей, и не могу поверить в то, что смогу стать такой же. А им ведь сейчас труднее всего. Они ежедневно борются за жизнь, а кто-то так равнодушно убивает людей без всякой жалости. Как тут не выгорать? Жаль Трейса. И Бекс, и Фаджа, и других хирургов. Эмили чуть приоткрыла глаза. Она в панике оглядывалась, хотя было видно, что ей было больно. Она жмурила глаза, дотрагиваясь пальцами руки до раны на голове. Во мне родилось какое-то странное чувство, некое волнение, которое сопровождалось сожалением. Наверное, у Эмили оно тоже было. Я помогла ей сесть на диван и зашила ей голову. Как оказалось позже, никаких других травм у нее не было.***
Ночью мы дежурили в неврологии, а когда проголодались, вместе пошли в кафетерий. Джессика тоже осталась на дежурство. Ей было необходимо наверстать упущенные часы работы. Мы сели втроём за один стол. Джессика и Эмили познакомились, мы даже легко заводили диалоги. Но это внутренние волнение отвлекало. Пустой кафетерий казался жутким, а отдаленные шаги раздваивалась в пространстве и казались громче, чем были бы они в другое время суток. Когда кто-то подошёл к дверям кафетерия и открыл их, я вздрогнула и чуть не вскрикнула. Чтобы прийти в себя и понять, что хоть Трейс Джексон и похож на монстра, выходящего из кромешной тьмы, он вряд-ли желает нам зла. Сам-то он тоже сегодня на дежурстве, и наверняка завидует Майе, которая со спокойной душой поехала к семье. Он остановился недалеко от двери и позвал меня жестом. Я сказала, что скоро вернусь и пошла к нему. — Кто-то украл карту жены Фаджа. Ее не могут найти в бумажном варианте, а электронный не открывается, — прошептал Трейс. — Сам Фадж дежурит только завтра, а потом идёт на похороны и к нотариусу. — Завтра ночью? — Завтра ночью. Не знаю, желает ли ему смерти наш знакомый, но предлагаю задержаться на ещё одну ночь. Останешься со мной в кабинете, будем мониторить камеры видеонаблюдения, я получил к ним доступ. А сейчас нужно найти Алекса или кого-то ещё, кто украл карту. Возьми с собой их, будем держаться вместе. Неврологию я оставил своим идиотам. Я позвала жестом Эмили и Джессику. Они выкинули остатки еды и подошли к нам. Трейс пересказал им все вкратце. — Норс, никому ни слова. Мы работаем молча, втайне от ФБР. Нам не нужны лишние свидетели, но надеюсь, что ты мешать не будешь, — сказал Эмили Трейс. Она кивнула, и он повёл нас по коридорам к библиотеке. В библиотеке приятно пахло книжными переплетами. Когда мы вошли, тут было очень темно. Но Трейс запретил включать свет. Сказал, что если кто-то войдёт, то он включит свет, и так мы поймём когда надо сматываться. Так же он сказал, что у нас есть где-то часа два, прежде чем в библиотеку зайдут охранники. Мы подошли к пуфикам в дальнем углу. Там были аккуратно сложены книги про медицину в небольшие стопки. В первой строке были великие хирурги, во второй люди, связанные с медициной и какие-то открытия, а третья была самая маленькая, состоявшая всего из двух книг, на которых были стикеры с надписью "Из библиотеки не выносить!". А назывались они так: «Темная сторона Сан-Франциско» и «Хирурги, нарушавшие клятву Гиппократа». — Мы должны их прочитать? — спросила Эмили, оценивая размер бо́льших стопок. — Нет, я уже выполнил эту работу. Нам осталось только найти сходства между Алексом и Джозефом. Тогда мы возможно сможем предугадывать его жертв. Хочу сказать, что я уже прошёлся по жертвам этих обоих. Смело могу заявить, что ничего общего у них нет. Только Майя Бекс нашла в нем что-то, что напоминает ей Джозефа. — Он отбирал своих жертв? — спросила я. — Только из персонала. Пациенты ему мешали, или были просто забавой. Я заметил закономерность: он очень трепетно относился к убийству сотрудников. Сначала использовал Сакситоксины, чтобы парализовать их, а потом... Он был очень жесток. Если Алекс такой же, как и он, то на Джессику напал его помощник. Он не доставал из нее органы, а... — Я рада, что меня не потрошили. Но я уже говорила, что ничего не помню, — перебила Джессика Трейса. — Да. Я к тому, что тот, кто на нее напал не такой жестокий. Скорее всего, им манипулируют. Если это Мэдди, как и сказала Майя, то ей нужна помощь. — Мэдди... Мэдди Джонсон? Она убийца?! — вскрикнула Эмили. Я закрыла ей рот своей ладонью. Мы услышали скрип двери, видимо, кто-то был поблизости. Эмили убрала мою ладонь от себя. Мы потушили лампу, которая освещала наш стол. Трейс сказал просто сидеть тихо и не двигаться. Мы с Джессикой залезли под стол, на котором стоял компьютер. Трейс с Эмили спрятались где-то в другом месте. Настороженные шаги медленно приближались к тому месту, где сидели мы с Джессикой. Их обладатель даже поставил руки на стол. Тогда Джессика крепко сжала мою руку, а я закрыла свой рот ладонью, чтобы не закричать. Свет был выключен. Видимо, тут охранник, и он знает, что может нас спугнуть. Тогда ему будет труднее нас поймать. А тут ещё и стопки таких книг. Он взял одну книгу, полистал, положил обратно, покашлял и пошел дальше. Тогда мы с Джессикой ещё боялись дышать, сердца все ещё стучали как бешеные, адреналин бил ключём. Так и параноиком стать несложно. Вскоре мы снова услышали скрип двери. Трейс отправил мне сообщение, в котором сообщил, что они с Эмили видели, что охранник не вышел из библиотеки, а просто хлопнул дверью. Он сказал, чтобы мы сидели на месте. Я показала сообщение Джессике и отключила звук на телефоне. Трейса с Эмили ещё не схватили, но они сидят где-то около входа. Надеюсь, их не словят. Сквозь темноту напуганные глаза Джессики посмотрели в мои. Она еле дышала от страха. Вскоре мы вновь услышали дверной хлопок. Трейс написал мне, что он ушел, но лучше еще посидеть, он не отошёл от двери. Через долю секунды он написал "ушел". Тогда мы с Джессикой выдохнули. Я тихо выглянула из-под стола и встала. Джессика встала на дрожащие ноги рядом со мной. Мы направились к выходу, рядом с которым сидели Эмили с Трейсом. Как только мы подошли к выходу, они подбежали к нам. — Мы бегаем от охраны. Дожили, — прокомментировала Эмили. — Предлагаю найти другое место для обсуждения. Например, можно пойти в дежурку. — Нет. Лучше пойти работать. Раз уж мы планируем следующую ночь следить за Фаджем, то лучше всего будет показать, что мы работаем. У всех же смена заканчивается в семь вечера? — сказала Джессика. — Да, — шепотом сказал каждый. Трейс написал Майе, что нас теперь пятеро. Она сказала, что приедет пораньше, чтобы помочь нам. В этот момент все сочли лучшим вариантом разойтись и встретится следующей ночью.