Идеальный вкус

— Доктор Рид, с Вами все хорошо? — донёсся дрожащий голос. Он ненадолго окликнул дрожащего доктора, но не смог вернуть в сознание. Рид дрожал. Его взгляд был опущен на руки, но смотрел будто внутрь их. Вскоре он убрал руки от лица и обернулся к ординатору. Та обеспокоенно смотрела на него, не зная что делать. Она толком-то и не знала, чего ждать от ординатуры. В интернатуре Майя Бекс побывала у многих врачей, и все твердили одно и тоже «я не буду ее учить». Да, решительностью в то время она не блистала, однако среди всех интернов она выделялась умом, ничем иным. Одни врачи кричали на нее, думали, что она хочет их унизить, что она за этим и пришла в хирургию. Другие отказывались ее учить, говоря, что она и сама все прекрасно знает. В ординатуру она поступила на шесть месяцев раньше положенного. Ее куратором стал Джозеф Рид. В его отделении ординаторами и не пахло. Никто не хотел учится у него, его имя ничего не значило. Да и специальность — фекалии и соответствующий запах. Никому такое не было нужно. Майя попала туда без всяких церемоний. Джозеф хотел иметь учеников. С одной стороны, можно заложить в них самого себя, а когда придет время, они продолжат начатое. С другой стороны, Майя не просто ординатор — она вероятно самый умный ординатор из всех первокурсников. Да и самому Джозефу захотелось разбавить свой быт чем-то подобным. Увидев ее впервые, он даже разочаровался. Она была среднего роста, среднего телосложения, в очках с красной оправой и светло-каштановыми волосами, собранными в хвост. Он сразу увидел в ней тряпку, чертовски умную зубрилу, ужасной, по его мнению, внешности, а так же человека, которого вынужден теперь видеть каждый день. — Майя Бекс, — прочитал он с ее бейджа, — не очень приятно, ну да ладно, пошли. Майя хотела ему многое сказать, но не могла. Она давно решила, что лучше жалеть о том, чего не сказала, чем о сказанном. Тогда ей казалось это лучшим решением, чтобы потом не оправдываться лишний раз. — Куда мы идём? — поинтересовалась ординатор. Джозеф кинул на нее боковой взгляд, а затем продолжил идти дальше. *** Я подняла руку с часами на уровень глаз и посмотрела на время. На деле же я пыталась не привлекать внимание Майи, стоящей около доски с объявлениями. Она выглядела напряжённо, но подойти к ней я боялась. Все же, как бы я не пыталась делать вид, что я тут не из-за нее стою, она все равно меня раскусила. Майя повернулась ко мне и подозвала к доске рукой. Я сразу же рванула с места к ней. — Смотри, на соседней улице продаются фрукты, — она указала на рекламу. — Мой брат покупал их, они вкусные. Вы пробовали их? — пыталась я поддерживать беседу. — Нет, я только узнала, — судя по выражению лица Бекс, она в себе разочаровалась. Мы так стояли секунд тридцать. За это время я успела понять, что Майя только что завела разговор о фруктах на соседней улице. О фруктах! — Ты выбирала фрукты? — повернувшись ко мне, спросила Бекс. — А… В каком смысле? — Отбирала самые красивые, цветные? — Конечно, — сразу же ответила я. — Каковы чувства яблока, когда ты выбираешь не его, а то, что по-твоему мнению способно влиться в атмосферу фруктов в твоём холодильнике лучше? Это яблоко, которое ты не выбрала, оно ведь по-своему хорошо. На нем много вмятин, но только потому, что оно много пережило. А ты его не выбираешь, даже заменяешь. У него ведь никого нет… — Мне выбирать мятые яблоки? — не понимая Майю, спросила я. — Это я у тебя и хочу спросить. Ты выберешь мятое яблоко? — Нет, предпочитаю твердое, — я увидела, что медсестры с поста принесли сегодня яблоки. Бекс тоже обратила на это внимание. Она сразу подошла к посту и попросила то, что мятое лежало на дне пакета. Медсестра предложила ей ещё одно нормальное. Майя сразу согласилась и взяла два. Одно мятое, другое целое. Она подошла ко мне с серьезным выражением лица, показала два яблока и встала на свое прежнее место, где принялась их рассматривать. — Мне нужно выбрать яблоко, — задумчиво пробормотала она. — Подождите, мы все ещё о яблоках, или Вы философствуете? — Сложная штука – яблоки, — подвела итоги своих размышлений Майя и, не отвечая на мой вопрос, ушла. Я некоторое время смотрела ей в след, а потом развернулась к доске объявлений. «Фрукты по выгодным ценам!» — увидела я заголовок на рекламе, которую показала мне Майя. «Сломался чайник? – Не беда!» — было написано на соседней рекламе. «Подавлены? Проблемы со сном? Хотите умереть?» — под этим заголовком были предложены услуги психолога. Не знаю, что Майя тут так долго разглядывала. Как по мне – обычные рекламы. Я все же сняла рекламу с фруктами с доски. Почему фрукты? Может все было образным. Тогда про что или кого она говорила? Посмотрев на обратную сторону рекламы, я увидела что-то написанное от руки. Вернее, там был адрес какой-то больницы в Лондоне. Ниже было написано «Этаж 3, онкологическое отделение, палата 3.C8» И больше ничего. Я поверила рекламу в руках. Позже я положила ее в карман, предварительно убедившись, что на меня никто не смотрит. Это могло быть от Майи. Не знаю что это, да и желанием проверять не горю. В Лондон лететь на самолёте десять часов! И как это вообще связано с яблоками? Я спустилась в приёмное, где сегодня работаю. На посте я успешно получила карту какого-то Джека Марти́неза, узнала номер койки и подошла к нему. Он лежал скрючившись. — На что жалуетесь? — спросила я, достав блокнот и ручку. — Я всего лишь немного поел! — Я изогнула бровь, — Ну ладно, я много поел, но я же не думал, что будет так больно! — чуть ли не крича, сказал он. — Ага, давайте я закажу Вам томографию. Мы посмотрим, что у Вас случилось. Скорее всего поставим клизму, — объяснила я ему все предстоящее. Он кивнул. Я подозвала к себе мимо проходящую медсестру и попросила заказать ему томографию. Минут через десять она сообщила мне, что томограф свободен и мы можем ехать. Его переложили на каталку и я отвезла его к томографу. *** Проконсультировавшись с новым заведующим абдоминальным отделением, я повезла пациента на назначенную ему клизму. По дороге я обдумывала яблоки, про которые говорила мне Майя. Вряд-ли это был просто разговор про яблоки. С чего бы ей обсуждать со мной яблоки? Тут я увидела Эмили, гуляющую по коридорам. Она лениво переставляла ноги, явно на сорока восьми часовой смене, и явно уже близка к сорок восьмому часу. — Эй, Эмили! — позвала я ее. Эмили тут же обернулась и подбежала ко мне. — Ты выбираешь яблоки в магазине? — Ну да, а к чему вопрос? — зевая, спросила она. — Ты бы выбрала мятое яблоко? — Мы о яблоках говорим, или ты о своем? — мои слова явно ее разбудили. Она даже заинтересовалась яблоками. — Бекс мне сегодня рассказывала про чувства невыбранного яблока. Думаешь, она про яблоки говорила? — Вряд-ли. У яблок нет чувств. Ты же ей ничего не советовала? — уже волнуясь, спросила Эмили. — Вроде… Вроде нет. — Вот и отлично. Мало ли что она имела под яблоками. Может она нового сотрудника выбирает. Ну знаешь эти заморочки завов, — усмехнулась Эмили, — А что если она хочет кого-то уволить? — Думаешь «яблоки» связаны с больницей? — надеясь услышать отрицательный ответ, спросила я. — Иначе бы она вряд-ли разговаривала с тобой. О боже, а что если она реально кого-то увольняет? А что если кого-то из ординаторов? — забеспокоилась Эмили. — О этом бы она со мной говорила? — В общем, если она кого-то увольняет, то скорее всего ты знаешь этого человека. Или нанимает. Иначе бы она с тобой не говорила, — рассуждая, Эмили столкнулась с несколькими идущими на встречу людьми. — А что если она общалась со мной именно потому, что я не знаю этого человека? А почему это человек? Что если она говорила про яблоки? — Думаешь? — я кивнула, — потом расскажешь мне про «яблоки». Если кого-то уволят, я хочу об этом знать. — Хорошо. Мы подошли к кабинету, где ставят клизмы. Очереди не было. Там же мы и разошлись, а я продолжила думать о яблоках.

***

К моему сожалению, пациент просидел в туалете довольно долго. Те, кто туда заходил, тут же выходили, зажав ноздри пальцами. Мне даже было жалко людей, которые не могли дотерпеть до ближайшего туалета. Когда у меня было пару свободных минут, я пошла в кафетерий. Конечно аппетита у меня не было, но поесть надо. Хоть что-то… Я взяла шоколадку и бутылку воды. Мало кто сидел в кафетерии, видимо все заняты. Раньше я бы могла встретить тут Джессику. Странно, что тоска с каждым днём всё больше и больше, а я совершенно ничего не могу с этим поделать. Где-то в углу сидит Трейс и разговаривает с нейрохирургом. В целом, те, кто были в столовой что-то читали или разговаривали друг с другом. Когда кто-то входил, я на автомате поворачивала голову в сторону двери. Зачастую там входили люди, которых я видела однажды или вообще не знала. Всякий раз, когда двери открывались, я хотела увидеть входящую Джессику. Она бы вновь взяла стакан кофе и пила его, пока ее не вызовут. Растянула бы это настолько, насколько бы захотела. Поэтому ее так часто можно было встретить в кафетерии. Когда двери открылись ещё раз, вошло сразу два человека — Мэдди и какая-то медсестра. Мэдди, увидев меня, сразу направилась в мою сторону, будто меня и искала. Я отломала одну плитку шоколада, закинула ее в рот, а остатки завернула и положила в карман халата. Подойдя ко мне, она прислонилась к стене, около которой я стояла. Ее взгляд был очень самоуверенным, от него веяло гордыней. Увидев мое лицо, она засмеялась. Меня так это взбесило, что я врезала ей в лицо кулаком со всей силой. Увидев ее недовольство, я была очень довольна своим поступком. Как и следовало ожидать от Мэдди, она тоже ударила меня. Так началась драка. Те, кто начинал бросать на нас взгляды, подходить и не думали. Мы рвали волосы друг на друге, я старалась сделать так, чтобы ей было больно. Пусть она знает, каково было Джессике, когда на нее ни за что накинулись двое убийц. Первое время мы дрались стоя, а потом, подключая в драку весь свой вес, упали на пол. Тогда люди уже стали подходить к нам. Хорошо, что никто нас не снимал на камеру. Это было бы позорно. Халаты были уже смяты где-то в стороне — с ними было неудобно. В один момент я начала давить на шею Мэдди, а она на мою. Мы душили друг друга. Как я уже успела понять, мы обе были не против умереть, лишь бы умерла вторая. Странно, что цель стала общей. Вскоре в глазах начало темнеть, а звуки вокруг превратились в один общий звон людских голосов. Так я поняла, что скоро потеряю сознание. Мэдди тоже была недалека от этого. Мы вряд-ли умрем, мы не сможем задушить друг друга, так как обе потеряем сознание. Всё-таки Мэдди отпустила мою шею первой. В тот же момент сзади меня схватили и начали тащить от нее подальше. Тут и думать не надо, что тащил меня Трейс. Он захватил мой халат, который был откинут куда-то. Он притащил меня к столу, где сидел нейрохирург. Трейс сразу ему рассказал, что меня душили. Чувствую, что в тот момент у меня было такое пьяное лицо… Я не потеряла сознание, но была где-то между. Мне посветили фонариком в глаза, поводили пальцем перед ними. Вскоре пришла Майя. Мэдди посадили неподалёку, что меня очень бесило. Я жалею, что не убила эту тварь. Я бы сидела за это, но она была бы мертва! Это уже что-то! — Сорвалась? — спросил Трейс, когда мое лицо пришло в норму. — Не в последний раз, — уже чувствуя, что я буду делать из разу в раз, пока не успокоюсь, ответила я. Трейс тяжело вздохнул, понимая мою агрессию. Майя не подходила ни к Мэдди, ни ко мне. Может мы с Мэдди яблоки, а Майя выбирает кого уволить? Это бы все объяснило. Мэдди способна «влиться в атмосферу фруктов в холодильнике», а я нет. Странно, это ведь было так очевидно. Я взялась рукой за спинку стула и встала, после чего хотела уйти, но Майя не позволила мне этого сделать. Мне, как и Мэдди, предстояло пойти в ее кабинет на разборки. Самой Майк понимать нас не нужно, просто существуют протоколы, которым она обязана следовать… Убедившись, что мы обе крепко стоим на ногах и не собираемся «цапаться», как сказала она, Майя повела нас на девятый этаж в свой кабинет, где мы с ней, Трейсом и трупом когда-то сидели взаперти и ждали помощи… Кабинет ничуть не поменялся, за исключением того, что у Бекс на столе теперь была небольшая корзинка с теннисными мячиками. Взяв один в руки, она села за стол и начала его крутить, будто рассматривая. — Честно сказать, я не удивлена. Если кто и устраивает драки, так это ординаторы. Но чтобы в кафетерии, когда на вас смотрят врачи… Такого ещё не было. Почти не было, — сказав это, Майя положила мячик на стол. — Идите в зал, там скоро будет объявление, посвященное ординаторам. Так уж и быть, наказания у вас не будет. Но я буду следить за обоими! — пригрозила она. Мы вышли из ее кабинета. Я тут же пошла в зал, куда пошла Мэдди я так и не узнала. Мне не верится, что когда-то я волновалась за нее, обнимала. Мне не верится, что ее слезы были на моем халате! Клянусь, знала бы я, что она такая мразь, я бы и близко к ней не подходила. В зале было много врачей и ординаторов. Когда я была тут в последний раз, Джесс заняла мне место. Теперь ее тут нет. Эмили помахала мне рукой. Она сидела на седьмом ряду, а место рядом с ней было свободно. Я улыбнулась ей и сразу же пошла туда. Пройдя мимо людей, которые сидели рядом с Эмили, я села. Мы поздоровались друг с другом, а дальше разговор не сложился. Я повернула голову на сцену, чувствуя на себе ее взгляд. И он не был таким, какие я ловила в прошлые разы. Он был мягким. Ее глаза вновь сияли. Странно, что я видела все это боковым зрением. Когда она тоже повернула взгляд на сцену, рядом со мной, на свободное место сел Трейс. Он принес сухари, которые лежали в автомате на первом этаже в зале ожидания. Всего он взял три пачки и раздал по одной нам. — У тебя красные отпечатки рук на шее, — прокомментировал Трейс, смотря мне на шею. Я обернулась на Эмили. Та кивнула. Я взялась двумя руками за шею. Это явно из-за того, что мы с Мэдди душили друг друга. Я вновь хочу ее убить. Неужели у меня это правда в крови? — Не хочу прерывать твои размышления, но эти отпечатки рук — далеко не всё. Ты что с кем-то подралась? — спросила Эмили. Она подняла руку и приблизила ее к моим волосам, после чего убрала одну прядь за ухо и дотронулась рядом с ним. — Ау! Что там такое? — прошипела я. — Синяк. С кем ты подралась? — Эмили провела пальцами по синяку, чем заставила его болеть сильнее, а меня шипеть. — С Мэдди. Эмили посмотрела на Трейса. Тот судя по всему дал ее какой-то знак, что это правда. Тогда она взяла пряди моих волос, которые завернула за ухо и вернула на место. В тот же момент на сцену поднялась Майя. Она встала на сцену, держа некоторые бумаги в руках. Она пока ничего не говорила, охватывая зал взглядом. Как только люди замечали ее на сцене, они замолкали. Так она стояла неподвижно, пока весь зал не окутала гробовая тишина. — Итак, сегодня я хочу ввести некоторые изменения в нашу повседневную работу. Начнем с того факта, который известен всем. Да, он неприятен, но он немало важен для того, что я хочу сообщить, — большинство людей, услышав это уже поняли, о чём идёт речь. Мы втроём не были исключением, — после ареста Джозефа Рида, больница потеряла ординаторов и интернов, а программы по их обучению были закрыты. В прошлом году мы впервые за несколько лет приняли ординаторов, но разрешение на повторное открытие интернатуры до недавнего момента так и не было получено. Я с радостью могу заявить, что мы получили разрешение на открытие программы по обучению интернов! Зал зааплодировал, особенно часть, состоящая из врачей, которые должны были застать Джозефа Рида и закрытие ординатуры и интернатуры. Майя, слыша радость, улыбнулась. — Со следующего года мы принимаем в больницу первые группы интернов. Однако во всем этом есть свои минусы. Интернов принимаем немного, штук двадцать — самый запредельный предел. Мы возродим девятый этаж, повреждённый во время взрыва несколько лет назад. Тогда там будут открыты лекционные классы, общие ординаторские и комнаты для интернов. Так же на девятом этаже теперь будет две комнаты отдыха, которые временно находились в кардио и нейро отделениях. А теперь к самому неприятному — этот год будет одним из самых ответственных для ординаторов. В конце года нас ждут сокращения. Буквально пару секунд тишины, а затем зал заполняется обсуждениями на этот счёт. Всё-таки Майя реально увольняет ординаторов. Жаль, что я ещё не хирург. — Элис, больше никаких яблок, — сказала Эмили, медленно пережёвывая сухарь. Она, как и все остальные, была шокирована услышанным. Даже не столько шокирована, сколько напугана. — Когда будете работать в кардио — говорите мне. Постараюсь втиснуть вас в операционные, чтобы хоть как-то помочь, — вставая, предложил Трейс. Мы с Эмили кивнули и так же встали. На этом моменте все разошлись.

***

Вечером, когда в приемном мне было нечем заняться, я сидела на каком-то кресле в коридоре, слушая музыку через наушники и рисуя в своем блокноте. До этого довело меня безделье. Как говорила Эмили «Сюда идти никто не хочет». В один момент я вспомнила про синяки. Моя рука медленно потянулась к уху, за которое Эмили убирала прядь моих волос. Я дотронулась до синяка рядом с ухом и тут же почувствовала боль. Я проводила по нему пальцами в разных направлениях, вспоминая как проводила Эмили. Где-то в глубине разума я пыталась понять, зачем я это делаю, но мысли были такими мимолётным, что я мгновенно про них забывала. Взгляд смотрел тогда сквозь предметы. Я даже не реагировала на то, что происходит вокруг. Осознавая свои действия, я хотела избежать одного очень странного из всего этого вывода… Хотя, может я просто скучаю по Джессике, а Эмили сегодня сделала точь-в-точь как она, заняв мне место. Я наверное просто скучаю, ведь иного и быть не может. Я невольно отдернула руку от синяка. Я пугала саму себя. Ну вот, опять этот страх... Вдруг я вспомнила про лист, который утром положила в карман. Я порылась в кармане, но не обнаружила его там. Я даже испугалась. Посмотрела во всех карманах, но его нигде не было. Наверное, выпал во время драки. Нужно сходить в кафетерий, проверить. Хотя нет, бесполезно по одной простой причине — после обеда там все убирает техничка. Так что листочка там точно нет. Все, что там было, я помнила уже нечётко. Только адрес Лондонской больницы и все. Что самое интересное, я помню, что номер палаты состоял из номера этажа, номера палаты после точки и буквы. У нас все по-другому. Берется номер этажа, а после точки ставится номер кабинета или палаты. Под номером всегда написано что за дверью — какой кабинет, какая палата. Никаких букв. Сзади ко мне подошла Эмили. Она накинула сумку на плечо и кофту. Видимо уже уходит. — Ты не занята? — поинтересовалась она, остановившись рядом с креслом, на котором я сидела. — Нет, а что? — Можешь выйти со мной на улицу? Я кивнула и пошла за ней на улицу. Эмили шла неуверенно. Я видела, как она перебирала пальцы своей руки в другой руке. Явно волнуется. Надеюсь, это не связано с яблоками. Когда мы вышли на улицу, в место, где обычно курили, она остановилась передо мной. Ее глаза сияли ещё больше, чем обычно. Я скучаю по Джессике, но если я буду честна с собой, то я уже сейчас признаю, какая она красивая. Ее глаза сразу мне понравились. Они волшебные… Она знает, какие у нее красивые глаза? — В общем, Трейс попросил передать тебе эту бумажку, — она протянула мне листок, который я ещё недавно признала потерянным. Она так волновалась, странно. — Спасибо, — пробормотала я. Она улыбнулась мне. — В общем, пока, — она улыбнулась шире, помахала мне рукой, постояла ещё пару секунд и ушла. — Пока, — прошептала я, опустив взгляд на бумажку у себя в руках. Она была мятая, сложенная четыре раза. Я развернула ее и увидела тот же адрес, номер палаты и отделение. Так я замерла на том же месте, думая о том, в чем я себе призналась. Как давно это произошло, или я просто привязалась и это скоро пройдет? Не знаю почему, но в душе осело странное чувство, которое я не понимала в себе. Оно будто заставляло волноваться. Но оно другое. Не то, что я уже чувствовала. Не знаю точно, что это значит, но я почему-то уже хочу встретить Эмили на следующей смене. Ветер снова играл с моими волосами. Я думала буквально обо всем, просто держа в руках бумажку. Не понимаю себя, не понимаю происходящее, но если бы я все ещё жила секундами, то эти мне бы захотелось прожить ещё пару раз, чтобы вновь вот так стоять наедине со своими мыслями. Когда мне стало ещё холоднее, я опустила руки, а листок положила в карман. Вскоре я подняла голову, положила руки в карманы и пошла назад в больницу, чтобы не атрофироваться здесь же, на улице. Приёмное все ещё было пусто. Я прошла к креслу, на котором сидела до того, как встретила Эмили. Вновь сев на него, я продолжила заниматься своими делами до того момента, как меня не позвали.

***

Сокращения начинают мне мешать. Нужно много времени посвещать работе, чтобы уменьшить свою смертность. Алекс давал мне какие-то наркотики, но не говорил их названия. Мне кажется, я зависима от них. У меня осталась всего пачка. Если я хорошо во всем этом разбираюсь, то скорее всего это оксикодон, так как мое поведение после него такое стервозное, что я себя не узнаю. Все тело болит после Элис. Не знаю, как пойду работать. Я уже давно сижу в дежурке и боюсь, что кто-то придет. Я приняла слишком много оксикодона. Кажется, если меня найдут, то я потеряю работу. А может тело болит из-за ломки. Но нужно беречь остатки. Кажется, чем больше я думаю о боли, тем больше болит мое тело. Кожа начинает чесаться. Точно ломка. Не могу не признать того, что во мне появляются странные и смешанные чувства. Наверное, это опять-таки наркотики. Не могу себя понять, не понимаю, что мне делать дальше. С каждым днём у меня все меньше и меньше шансов на то, что я продолжу тут работать. Эта Бекс меня точно уволит. Она знает мою смертность, к тому же, она заодно с Элис. Проще будет, если ее не будет, но тогда у меня большой риск быть убитой. Убьет меня точно Элис, ей наплевать на закон, если людей убивают. Поэтому нужно, чтобы Бекс перестала быть шефом. Всем будет лучше, никому не нужны эти интерны, если пойдут сокращения.