Попаданец в шехзаде Селима

POV Автор. Легкий ветерок, пробравшийся в покои Селима через приоткрытую дверь на балкон, настырно пробирался сквозь все преграды прямо к волосам Чичек, что раскинулись на шелковой подушке. Задетые волосы, упали на открытую шею наложницы, слегка защекотав там, от чего Чичек вмиг проснулась. Словно ей снилось что-то страшное и подсознание ждало хотя бы один знак, чтобы открыть глаза. Лишь на второй раз ей удалось открыть глаза полностью, чтобы увидеть, что она лежит на оголенной груди рыжеволосого шехзаде. Медленно приподняв голову, хатун убедилась, что тот все еще крепко спит и осторожно подняла сначала голову, а затем и руки, на которые все время опиралась, девушка приняла сидячее положение приобняв колени и положив на них голову. Все в ней перевернулось. Чичек и злилась на себя, на Селима, ненавидела всех и вся вокруг, но в то же время, что-то говорило ей — «Ты все правильно сделала». Да и шехзаде не был жесток или груб, а совсем наоборот. Он, усадив ее на кровать, сказал, что не тронет и пальцем, если она и правда этого не хочет. Каждое его касание и действие было аккуратно, нежно и приносило неизвестное Джулии ранее удовольствие. Посмотрев на Селима, Чичек подумала, что хочет еще не раз повторить эту ночь. Но чтобы это случилось, а девушка наслышана о любви наследника к девушкам, должна запомниться ему так, чтобы тот лишь о ней думал. Вдруг, ей в голову пришла одна идея. В музыкальном классе Чичек ранее видела инструмент, похож на тот, на котором она училась играть. Слезши из кровати, набросив на себя халат, шехзаде, фаворитка на пальчиках почти подошла к двери и глядя на шехзаде, чтобы проверить не проснется ли он, медленно открыла ее. Сделав шаг вперед, Чичек сказала: — Шехзаде приказал, чтобы вы принесли мне Уд. Немедленно. — поклонившись, ага быстро поспешил за инструментом, а Чичек, на свой страх и риск, стояла у приоткрытой двери дожидаясь. Как только ага пришел, он передал той Уд, и тихо закрыв дверь, так же на пальчиках, девушка поспешила на террасу. Разместившись поудобней на ковре, она принялась играть на Уде. На ее удивление, впервые держа новый для себя инструмент хатун не плохо с ним справлялась. Легкий и приятный звук щипкового инструмента разбудил Селима. Положив руку на сторону, где ранее лежала фаворитка, и не почувствовав ее, шехзаде сразу догадался от кого идет этот звук. Приятно потянувшись, парень даже улыбнулся, ведь перед этим, он провел очень приятную ночь с новой наложницей. надев штаны, и не найдя халата, парень подошел к столу, на котором стояла тарелка с фруктами и сорвав несколько виноградин, их разом забросил себе в рот, по пути на террасу. Звук становился все громче, пока Селим не остановился в пороге. Спершись правым боком об дверную раму, скрестив руки на груди, наследник принялся слушать наблюдать и слушать игру хатун, которая даже не догадывалась что позади кто-то есть. Чичек даже пыталась напевать колыбель, которую когда-то давно ей пела няня, от чего не сдержавшись пустила несколько слез. Дрожание в голосе заметил и шехзаде. Подойдя к фаворитке сзади, он бросил тень на нее, и увидев которую, фаворитка быстро положила Уду, повернувшись к нему и став на ноги, чтобы поклониться. — Шехзаде, простите, я разбудила Вас. — Но разве, принеся сюда Уду ты не этого добивалась? — спросил он, от чего Чичек сжала губы в улыбке. Она подняла голову на парня и посмотрев ему прямо в глаза, словно улыбнулась ими. — Каюсь, это был мой план. — И он получился. — Селим протянул девушке руку, и когда та положила свою руку на его, провел ее внутрь комнаты. — Я тебя здесь раньше здесь не видел, когда ты прибыла сюда? — Недавно. Нас привезли сюда из острова Капри. Я и многие другие потеряли своих родных там. — Мой отец недавно отдал приказ чтобы Мехмед-паша отправился на тот остров. — понимая, что это одна из наложниц, захваченных в плен силой совсем недавно. — Ты разве не злишься? На меня, на отца, на всех здесь. — усадив хатун на кровать сказал Селим. — Злилась. Я, прибыв сюда решила, что или убью всех здесь, или умру сама. — И что же поменяло решение? — Мне объяснили, что здесь все кого-то потеряли и если я хочу умереть, то меня никто и не вспомнит, а выживу я, и смогу начать новую жизнь здесь. Забуду о горьком прошлом, но буду еще долго хранить в сердце всех, кого потеряла тогда. — Мне жаль, что ты должна была это пережить. — Да. — словно сбросив дурные мысли, Чичек улыбнулась, глядя на наследника. — Так, я теперь фаворитка? И поеду с Вами в Манису? — Фаворитка, поедешь. — улыбнувшись уголком губ сказал парень. — Так ты сюда пришла, лишь чтобы стать фавориткой? Это и есть твоя цель? — Нет. — хитро заулыбалась девушка, встав с кровати и подойдя к шехзаде. — Я проведу с Вами много ночей, стану любимой женщиной, рожу сыновей, дочерей, и буду с Вами править этим государством. — в покоях повисла тишина. Селим так посмотрел на девушку, на миг в ее голове проскочила мысль, что она разозлила шехзаде и тот прямо сейчас прикажет казнить ее, но вместо этого, наследник громко засмеялся, чем слегка успокоил наложницу. — Как ты меня рассмешила. Давно я так не смеялся. — девушка выдохнула. — Ага! — позвал тот и Чичек снова заволновалась. Когда дверь в покои открылась, евнух переступил порог и сразу поклонился. — Принесите нам завтрак. — евнух снова поклонился и покинул покои. — Шехзаде, я буду завтракать с Вами? — Да. Расскажи мне о себе, очень интересно узнать об острове, откуда ты. — На самом деле, я на острове не родилась, а лишь проживала некоторое время… — начала свой рассказ Чичек. *** Михримах прогуливаясь в саду дворца Топкапы, в ожидании завтрака с Валиде, слушала доклад Нэргиз калфы. Остановив свой взгляд на еще не распустившемся цветке гибискуса, тяжело вздохнула. Нэргиз с страхом ждала ее реакцию на новость. — Так, ты говоришь, что хатун, за которую ты ручалась чуть ли не своей жизнью, в первый же день ослушалась моего приказа, и не смотря на распределение провела ночь с Селимом? — Д…да. Слава Всевышнему, мы не успели в гаремной книге указать в какой гарем ее распределили. — Что же. Я была о ней лучшего мнения. — Прикажете привести ее, как только покинет покои? — Нет. Передай лишь, что на мое покровительство больше может не надеется. Пусть и дальше живет лишь своим умом, а там посмотрим, куда он ее заведет. *** Девушки в гареме суетились, собирая свои вещи. Посреди главной комнаты стояли калфы с большими книгами учета и вели записи. В руках Фахрие калфы была главная гаремная книга дворца Топкапы, в которой на ставила жирные точки возле имен некоторых девушек. Каждая из них вскоре покинет дворец — кто в гаремы шехзаде, а кто из-за возраста в старый дворец поедут. Рядом, стояли Джанфеда калфа, которая записывала имена наложниц, что отправлялись в гарем шехзаде Селима, за ней стояла Эсма калфа, записывала имена тех, кто отправиться в гарем шехзаде Баязида, и третья — Назлы калфа, записывающая имена девушек, которые поедут во Дворец Слез (а некоторые из них возможно вскоре и будут выданы замуж там). Подошла очередь и Нурбану. Девушка подошла к Джанфеде и протянула гордо спросила: — Ты же записала меня? Я ведь еду в гарем к шехзаде Селиму. Хюррем Султан меня туда распределила. — Записала, хатун, не волнуйся. Лучше, собирайся. Вы уже скоро должны отправиться в Манису. — с довольной улыбкой, наложница отправилась к своему узелку, неподалеку от которого на диванчике сидела Валерия. Скрестив руки на груди, она недовольно надула губы и наблюдала за своей госпожой. Нурбану не могла сдержаться, чтобы напоследок не уколоть бывшую служанку. — Ну, не дуйся ты. Придет время, и тебе повезет. Здесь, ведь остается еще один шехзаде. Он болен, но ничего, тебе ведь большего и не надо. Думаю, когда придет время, мы снова увидимся. — Нурбану наклонилась к девушке, прошептав на ухо. — И ты снова там, где должна быть. Я ведь предупреждала, что рожденная служить, госпожой не станет. — выровнявшись, брюнетка подмигнула Валерии и отправилась к остальным, уже готовым наложницам. Агата собирала свои вещи, так как по воли случая, она так же была распределена в гарем Селима, переживая, что уже почти что обед, а ее госпожи все еще не видно. Так же никто не говорит, куда та делась еще с вчерашнего вечера. Прошло еще немного времени, как в гарем вошел Сюмьбюль-ага, а за ним Чичек. Наложницы быстро бросили все чем занимались и повернувшись к главному евнуху, поклонились ему. — Фахрие калфа… — протянул тот. — Чичек хатун вычеркивай. Она больше не числиться в этом дворце. — калфа не успела ничего сказать, как евнух продолжил. — А ты, Джанфеда калфа, впиши ее в свою книгу. — уткнул пальцем он в лист. — Хатун этой ночью, умудрилась попасть в покои шехзаде Селима. Теперь, она его фаворитка. Чичек своим внимательным взглядом прошлась по гарему, заметив, как наложницы начали перешептываться, и остановив свой взгляд на Нурбану, широко и хитро улыбнулась, гордо, как всегда, подняв голову. Из этажа фавориток в тот момент спускалась Джанфеда, которая, услышав о новой сопернице, сжала юбку платья в руках. Ее зубы сжались так сильно, что даже можно было увидеть скулы, что ходуном ходили. Заметив это, Агата слегка засмеялась. — Возвращайтесь к своим делам! — захлопав в ладони сказал ага и девушки вмиг принялись делать что делали ранее. — Госпожа. — радостно подбежала к Чичек Агата. — Как я рада за Вас, я так волновалась. Кого не спрошу, никто не говорит, где Вы. — взяв девушку за руку, провела в сторону, к вещам. — Я была с шехзаде. Ты даже не представляешь, как это было прекрасно. — Вы теперь фаворитка, у Вас подарки будут? — Будут. Я поеду в санджак, и у меня там все будет. — Я тоже с Вами еду в этот санджак. — услышав это, Чичек выдернула руку из рук бывшей служанки. Не понимая почему, она свела брови, с удивлением посмотрев на ту. — Почему это? Ты тоже в гареме шехзаде? — Да. Меня выбрала Фахрие калфа. Я очень рада, что буду рядом с Вами. — Ты же не рассчитываешь на благосклонность шехзаде? Не пойдешь же против меня? — впервые Агата увидела такой взгляд своей госпожи. Она была немного отчужденной и слегка злой. — Бегом, бегом! — от разговора их отвлекли калфы, что подгоняли девушек к сборам. Бросив мимолетный взгляд на девушек, Дильшах еле сдержавшись, отправилась прочь. За суетой в гареме из своего балкона наблюдали Хюррем и Михримах. Хюррем докладывали, что Дильшах во дворце санджака очень скандальная, и та даже хотела избавиться от глупой фаворитки сына, но беременность уберегла ее. А то, что, узнав о новой сопернице, девушка сумела смолчать, и вовсе приятно удивило госпожу, что та даже заулыбалась. — Валиде, что Вас смешит? — спросила Михримах у матери. — Эти взгляды… Каждая из них так и хочет, чтобы другая умерла или куда-то делась… . А ведь был день, когда и я прибыла сюда как рабыня, а теперь, посмотри, где я. — Таких как Вы, Валиде не было и не будет. А из этих хатун, выживет лишь та, у которой ума хватит на это. — сказала Михримах, бросив свой взгляд на Чичек. — Я пока таких не вижу. — А я-то одну заприметила. — сказала Хюррем, посмотрев на Нурбану. — Но с ними нужно быть осторожными. Моя тень не даст прорости выше своей готовы этим маленьким чинарам. *** Во дворце в Манисе таилась тишина. Гарем покойного шехзаде Мехмеда уже как два года покинул дворцовые стены. В нем, как тени ходили калфы, аги и стражники, которых оставили для наблюдения за этим местом. Это словно было мертвое, гиблое место, пока врата гарема не распахнулись для десятков новых наложниц и фавориток. Хандан, Мелек и Атике хатун, как главные фаворитки шехзаде шли вперед, а за ними почти тридцать наложниц. Каждая из них осматриваясь открывала рот, ведь в сравнении с санджаком в Конье, этот дворец был побольше. Особенно наложницы были приятно удивлены, войдя в общую комнату гарема, где им предстояло жить. Наложницы побежали к уступам в общей комнате, выбирая места, где будут спать, и складывали свои узелки, словно занимая место. — Девушки, что вы устроили?! — кричала Замина, войдя в гарем. — Всем место будет, как дикие звери. — закивала она головой. — Замина-калфа! — гордо подняв голову сказала Хандан. — А где мои покои? — девушки затихли, слушая беременную фаворитку. — Шехзаде ведь приказал приготовить мне отдельные покои? — Твои покои на втором этаже, дальше от комнат фавориток. — Отлично. — ехидно улыбнулась та, веляя бедрами, словно хитрая лиса хвостом. — А служанка? — тяжело вздохнув Замина закатила глаза. — О Аллах, дай мне сил. Будет служанка, но я не могу распоряжаться этим. Вскоре, вместе с шехзаде прибудет Унгяр калфа, и она будет заниматься гарема. — А кто она? — спросила Мелек. — Оооо, это женщина, которая самого шайтана за пояс засунет. Эсма хатун. — Эсма хатун? — переглядываясь между собой начали шептаться девушки. Кто она? — в ответ Замина лишь с некой осторожностью улыбнулась. *** Агата и Чичек собрав свои вещи, сидели в стороне разговаривая, пока взгляд фаворитки не попал на Нэргиз, вошедшую в общую комнату гарема. Оставив служанку, девушка подбежала к калфе, словно собой заблокировав той проход. — Хатун, что тебе надо? — спросила Нэргиз. — Я хочу поговорить с Михримах Султан. — Ахаха! — громко засмеялась та. — Приди в себя, хатун. Госпожа приняла тебя, проявила свою благосклонность, а теперь, как оказывается, ты в первый же день ее ослушалась. — Не ослушалась я. — начала оправдываться фаворитка. — Меня вместо одной из наложниц попросили прийти и убрать в покоях, а шехзаде оставил меня там. Разве я могла ослушаться его? Осталась бы без головы. — выслушав Чичек, калфа на миг задумалась о ее словах. — Прошу, дай мне возможность встретиться с госпожой, дальше я сама все решу. — Уймись. И себя и меня подставишь. — Нэргиз калфа, я все решу, и ты под удар не попадешь. — женщина стояла, молча глядя на фаворитку, словно споря сама с собой помогать ей или нет. — Хорошо. Иди за мной. — сказала калфа и кивком головы, указала девушке чтобы та шла за ней. Напоследок, Чичек посмотрела на Агату подмигнув той, хоть служанка совсем ничего не понимала в происходящем. Чичек и Нэргиз зашли в небольшую комнату, где своими игрушками на ковре игралась маленькая девочка лет девяти, а рядом с ней стояла какая-то калфа (судя по ее одежде). — Нэргиз? — удивленно произнесла та. — Гюльбахар калфа, здравствуй. — девушки вошли в глубь комнаты. — Как твои дела? — Нэргиз подошла к знакомой, и они стали разговаривать. — Все хорошо, слава Аллаху. Михримах Султан и Рустем-паша заботятся обо мне. — в этот момент невзначай к маленькой госпоже подошла Чичек и присев рядом, принялась рассматривать деревянные игрушки, за чем с некой осторожностью наблюдала и Гюльбахар. — Госпожа, позволите? — спросила девушка у Хюмашах взяв деревянную фигурку коня, на что девочка лишь кивнула в знак разрешения. На удивление для Гюльбахар, юная султанша очень легко принялась играть с незнакомкой, и даже громко смеялась. Последнее время из-за перенесенной болезни та была еще слаба и почти безэмоциональна. Улыбку у нее могли вызвать только родители. Прошло немного времени, как дверь в покои открылась и внутрь вошла Михримах. Айше Хюмашах только увидев маму, встала с места и побежала к ней, чтобы крепко обнять, а все остальные выпрямившись, склонили головы в поклоне. — А ты что тут делаешь? — удивилась султанша, увидев Чичек. Фаворитка встала на ноги и сложив руки впереди поклонилась. — Госпожа, позвольте… — выпрямившись, та подняла голову на султаншу, глядя прямо в глаза, что было неслыханной наглостью. — Я хотела бы объясниться. — Уходи, я не хочу тратить на тебя свое время. — холодно произнесла госпожа. — Дайте мне немного времени. Клянусь, я не виновна в этом, я лишь хочу поговорить немного. — Почему я должна тебя выслушать? — не глядя даже в сторону Чичек спросила Михримах. — Не должны, но я лишь уповаю на Вашу милость. — услышав, как ранее непокорная рабыня умоляет, Михримах решила, что та наконец стала более почтивой и правда может пригодиться. — Гюльбахар, забери Хюмашах. — подтолкнув дочь к служанке сказала женщина. — Я поговорю, и мы поедем домой. — вслед сказала она дочери и та, улыбнувшись, лишь кивнула матери. Проходя мимо Чичек, маленькая госпожа помахала той напоследок, а фаворитка улыбнулась в ответ. Только в покоях остались Михримах, Чичек и Нэргиз, султанша махнула рукой, давая знак, чтобы та начала свой рассказ, всем своим видом показывая, что это ее не особо интересует. — Я не ослушалась Вашего приказа. — понимая, что это ее последний шанс получить столь сильную покровительницу здесь, девушка приступила к убедительному вранью. — Я и правда готовилась к жизни в гареме шехзаде Баязида, к которому Вы меня распределили. — Ты еще врать мне будешь? — спросила госпожа. — Ты же стояла передо мной умоляя отправить тебя к Селиму, а тут, совершенно случайно ты попала в его покои? — Да, я умоляла чтобы попасть к шехзаде Селиму, и когда Вы отправили меня в гарем другого, я была так расстроена, что не хотела ничего… . — сделав несколько шагов к Михримах продолжила Чичек. — Но я узнала, что в гарем шехзаде Селима отправили Сессилию, здесь ей дали имя Нурбану. — услышав это имя, впервые Михримах отреагировала взглядом на фаворитку, что та и заметила. — Мы с ней вместе прибыли в этот дворец, и с ранних лет… враждовали. Для меня оскорбление не то, чтобы жить в одном дворце, а даже дышать одним воздухом с ней. — Если у Вас такая неприязнь и ты передумала в своем решении, то как ты попала в постель к Селиму? — сжав руки в кулак, предчувствуя что предстоит сделать, склонила голову и упала на колени, начав сильно плакать. — Меня отправили убраться там. Одна из служанок заболела, и не смогла пойти, а ага забрал меня. Я уже хотела уйти, но шехзаде Селим оставил меня… . Я боялась отказать, ведь это будет знаком непослушания. Чичек было очень тяжело, но не от лжи, а от того, что она, рожденная в благородной семьи, не склонявшая головы от рождения, сейчас должна унижаться перед своими похитителями, лишь чтобы выжить. — Встань. — достаточно мягким голосом сказала Михримах. — Встань. — повторила она и Чичек выпрямилась, не поднимая головы. Подойдя к фаворитке, Михримах взялась за ее подбородок большим и указательным пальцами, поднимая голову той. — Ты красивая, и как я вижу — не глупа. И не думай, что я могу поверить твоим слезам, я ведь женщина, и сама знаю, как можно получить свое. — Чичек подняла глаза, понимая, что ее ложь не прошла и глаза ее стали сухими, словно ничего и не было. — Но мне нравиться твоя настойчивость. Дам тебе последний шанс, тем более что мне кое-что в тебе понравилось. — Что? — удивленно спросила девушка. — Моя Валиде выбрала к брату хатун, которая мне не понравилась, думаю, она не подходит для этого, но раз уже и у тебя к ней неприязнь, то думаю, будет не плохо, если не она, а ты будешь возле Селима. Правда, если твои ум и хитрость будут служить мне. — Я сделаю все, что нужно, свою душу отдам. — Вот считай, что твоя душа уже моя. И я быстро отправлю ее к шайтану в преисподнюю. — Михримах и Чичек переглянулись между собой, словно уже имели план. Но каждая свой. «Два дня спустя» POV Селим. Дверь в покои Султана открылась, и я вошел внутрь. Первое, что бросилось мне в глаза — недовольное лицо Баязида, рядом с которым стоял Джихангир, так же без особой радости на лице. Михримах поглядывала то на меня, то на братьев, и лишь Валиде и отец без сомнения были рады за меня. Я подошел сначала к отцу, поцеловав его руку и приложив ко лбу, после чего он крепко обнял меня. — Мой лев, я желаю тебе удачи и разума. Не подведи меня… — он взял меня за плечи, глядя прямо в глаза. — Одной удачи мало будет. — услышал я краем уха, от Баязида. — Дай Аллах, вскоре я навещу тебя там, и смогу убедиться в правильности своего решения. — Будьте уверенны, отец, я не подведу Вас. — дальше, я прошел к матери и так же поцеловав ее руку, обнял Валиде. — Я отправила в твой санджак Эсму калфу. Она присмотрит за всем там, а вскоре, я сама навещу тебя. — Буду рад Вам в любой день. — я подошел к сестре и обнял ее, и на ухо услышал: — Ты получил этот шанс, не испорть ничего. — Спасибо за поддержку. — ответил я. Мне было крайне неприятно слышать эти слова, ведь получается, против меня настроены все братья и даже сестра, только родители меня поддерживают. Я подошел к Баязиду, и чтобы не расстраивать родителей, обнял его, ответив на его же слова: — Удача мне не нужна, о себе позаботься лучше. — я отстранился от брата, похлопав по влечу. Его глаза пылали злостью, которую он в любой момент мог выплеснуть. После, подойдя к Джихангиру, я обнял и его. — Поможет тебе Аллах в твоих делах. — слегка улыбнувшись сказал Баязид. — Спасибо, брат. — я понимал, что скорее всего он тоже не рад моему назначению. — Приезжай ко мне в Манису. И ты, Баязид. — я повернулся к брату. — Там много лесов, как-то отправимся на охоту. — Посмотрим. — его скулы в этот момент ходуном ходили. Я отошел немного назад и сложив руки впереди, поклонился родителям. Они уже попрощались со мной, и я отправился к выходу. В этот момент начиналась моя новая жизнь. Жизнь полная опасности и наслаждения. «Следующий день» Солнце лишь недавно показалось на горизонте, как мы приехали в Манису. Проезжая относительно недалеко от деревни и рынка, я словно увидел маленький Стамбул. Все выглядело точно так же, как в столице, но в разы меньше по территории. Доезжая до врат во дворец, я увидел длинный коридор из местных жителей и стражников, ведущий к самим вратам. Визуально, эта «живая дорожка» была около пол километра, или даже больше. Не понимая в чем, дело, я слез с коня и отдав поводья одному из слуг, я подошел к стражнику, что стоял ближе всех ко мне. — Шехзаде. — поклонился он. — Я Омар-ага, глава Вашей и дворцовой стражи. — Что это? Кто все эти люди и зачем сюда пришли? — Это жители провинции, они пришли поприветствовать шехзаде, приехавшего сюда. Они радуются. — Что же… — меня такая толпа все равно настораживала. — Будь внимателен. — я сложив руки за спиной отправился вдоль этой толпы, слыша вслед: — Да здравствует шехзаде Селим! Хвала шехзаде! Да здравствует шехзаде Селим! Хвала шехзаде! — эта хвала, по правде, поднимала мою самооценку, додавая и гордыни, которая мне совсем не мешала. Войдя внутрь дворца, мне сразу указали куда пройти, где будут мои покои. Идя по коридору, я чувствовал некое дивное чувство, которое все нарастало с каждым моим шагом, и делало мое прибывание там некомфортным. Оказавшись внутри выделенной мне комнаты, это чувство лишь обострилось. Все в ней было какое-то …. Не мое. То ли это от того, что я впервые там оказался, то ли от того, что свыше трех лет в этих покоях не было жизни вообще. — Шехзаде. — ко мне в покои подошел Газанфер. — Если хотите, я прикажу приготовить Вам хамам. Ваш гарем уже здесь, могу позвать одну из райских услад. — Хамам — это хорошее дело. С дороги нужно немного отдохнуть, но ничего больше. Не хочу сейчас никого видеть. — Как прикажите. — ага поклонился и отходя назад покинул покои. Я же, подошел к столу, потом двери ведущей на большой балкон и после к зеркалу, в котором вглядываясь в свое отражение, вдруг увидел вместо своего лица, лицо другого парня. Худое и очень выразительное лицо, глубокие карие глаза, выраженные скулы и темные волосы не давали цельной черты, как я не старался его разглядеть. В дверь постучали и словно от этого звука, тот незнакомец в отражении исчез. Протерев переносицу, я отошел в сторону, понимая, что скорее всего это от усталости померещилось. — Войди! — приказал я и дверь распахнулась. Порог переступил какой-то парень примерно моего возраста. — Шехзаде. — поклонился он. — Меня зовут Намык-ага… — он протянул письмо. — Здесь приказ султана о моем назначение. — я подошел к нему и забрав письмо, начал его открывать. — И кем тебя назначили? — Вашим новым сокольничим, шехзаде. — то же самое я прочитал и в письме Рустема-паши от имени моего отца. — Хорошо. Твои покои, как сокольничего и хранителя моих покоев теперь будут рядом. Иди, найди Газанфера-агу и расскажи ему все, пусть он этим займется. Я пойду в хамам, а ты пока освойся здесь. Как-то позже поговорим. Хочу все о тебе знать. — Как прикажете, шехзаде. — поклонившись, тот ушел, а я с облегчением подошел к своей кровати и упав на нее, просто закрыл глаза. *** Сидя в хамаме я все размышлял о том, во что влез. На некоторое время эти власть и возможности заслонили мне глаза, я не видел ничего вокруг, но сейчас… . Я здесь, чтобы управлять самым большим и одним из самых важных санджаков, при этом совершенно не имея опыта в таких делах. За что браться? С чего начать? Кому можно, а кому нельзя доверять? Как все это сделать? — Шехзаде… — от мыслей меня отвлек Газанфер, вошедший в дверь. Следом за ним зашли служанки с подносами в руках. Передо мной, на столе появились фрукты, лукум и два кувшина с двумя стаканами. — Зачем два кувшина? — спросил я, не понимая этого действия. Наклонившись выборочно к одному из них, я почувствовал резкий пьянящий запах, от которого я резко отстранился, скривив носом. Газанфер махнул рукой давая знак слугам выйти из хамама, и как только за ними закрылась дверь, подошел ко мне. — Как Вы и любите, в одном кувшине греческое вино, а во втором вода. — с улыбкой, думая, что этим задобрит меня, сказал ага. — Убери вино. — приказал я, взглянув на мужчину из-под лба. — И больше не приноси его мне. — я прекрасно помнил, что Селима из-за сильной любви к выпивке прозвали Пьяницей и считали одним из худших падишахов за всю историю Османской империи. И раз уж я здесь, то собираюсь исправить это. — Но перед тем, как ехать в столицу, Вы приказали, что куда бы Вас не отправил повелитель, Вы хотите, чтобы вино тайно перевезли с Вами. — Тогда говорил, а сейчас другое. — тут я задумался, что миф о пристрастиях шехзаде к крепкой выпивке не были ложью. — И много привезли? — уточнил я. — Тринадцать полных бочок, шехзаде. «Ух, как я соскучился по выпивке. Живя в таком стрессе понятно, почему он запил. Я бы тоже по трезвому тут не выжил. И хочется, и калиться» — Так что мне делать? — переспросил Газанфер. Найди на рынке торговцев, которые будут готовы купить это вино. В публичный дом или еще куда, мне без разницы. Что ты им скажешь, откуда оно мне тоже не важно. Главное, избавься как можно поскорее и так, чтобы никто не знал откуда оно. Я понятно объяснил? — Как прикажете, шехзаде. — ага быстро подошел к столу и взялся за кувшин с вином, но я подняв руку дал ему знак остановиться. — Этот уже оставь, но никому ни слова. — поклонившись, ага вышел, а я сам себе налил стаканчик, еще и еще, пока кувшин не стал пуст. Я попытался встать на ноги, но из-за большого количества алкоголя во мне, да и еще при такой температуре, меня просто развезло, как говориться. После примерно четвертой моей попытки, я наконец встал и придерживаясь за стены прошел к выходу. Опустив голову, я следил за своими шагами, которые расплывались в глазах, но вдруг, переступив порог я заметил низ какого-то красного платья, и медленно поднимая взгляд, остановил его напротив лица девушки. Оно мне было знакомым и одновременно чужим. — Шехзаде. — с улыбкой произнесла та, поклонившись передо мной. В руках она держала поднос с фруктами. — Ты… ты кто? — Меня зовут Нурбану, шехзаде. — очень красивая хатун. — Нурбану… — протянул я с легкой улыбкой. — Зачем пришла? — Я пришла чтобы скрасить Ваш вечер. — Что же… POV Автор. Чичек все никак не спалось на новом месте. Она ворочалась из бока на бок представляя в своей голове возможное дальнейшее развитие событий ее жизни. Что с ней будет дальше? Нужно добиться высот, стать выше остальных, но как? Повернувшись на правый бок, девушка взглянула на спящую соседку. Они уже успели раззнакомиться и даже подружиться. Мелек в гареме уже около года, но за все время, как и многие другие фаворитки лишь раз побывала в покоях и больше ее никто не звал. Самый большой для нее страх — так же остаться в тени этого дворца. Сев на кровать, Чичек положила руки сзади на шею, проворачивая ей в сторону чтобы немного разминать, после чего, потянулась к стакану, чтобы удалить из неоткуда появившуюся жажду. Но тот оказался пуст. Взяв кувшин, чтобы налить воды из него, фаворитка обнаружила что и тот подозрительно пуст, хотя она лично перед сном приносила его почти до краев заполненным. Бросив взгляд на Мелек, Чичек закивала головой. — Куда в тебя столько влезло? — обувшись, девушка решила спуститься на кухню за водой, но только она вышла из комнаты, увидела внизу Нурбану, которая быстро вошла в гарем, будучи очень злой. Чичек немного отошла назад чтобы скрыться в тени этажа фавориток, но все же могла сполна слышать и видеть, что происходит внизу. Следом за Нурбану в гарем вошла Джанфеда калфа, так же быстро она пыталась догнать наложницу, и когда ей это наконец удалось, женщина схватила брюнетку за руку, резко повернув к себе. — Ты что творишь, хатун? — возмущенно спросила калфа. — Как ты себя ведешь? Кричишь на весь голос, гарем побудить решила? — Говорю как хочу! — крикнула достаточно громко Нурбану. Захочу, и стены обрушу на ваши головы! — Умолкни уже, сумасшедшая. Узнает шехзаде о твоем поведение, то можешь и вовсе о нем забыть. Подумаешь, шехзаде не принял. — услышав это, Чичек заулыбалась. — Он с дороги устал, даже Хандан не позвал к себе этой ночью. — обе из них успокоились. — Хюррем Султан лично приказала помогать тебе. Сиди тихо, а когда придет время, я отведу тебя в рай к шехзаде. — Ну смотри мне, Джанфеда. Не поможешь, я сообщу госпоже о твоих делах. — И о каких это делах? — сложив руки в боки спросила та. — Я видела, как ты разговаривала с тем агой? Как его? Алиджан? — наклонившись к уху калфы, Нурбану прошептала так, что никто, и конечно же Чичек не услышали. — Молчи, хатун. — Твой секрет — мой секрет. Так что не заставляй меня долго ждать. — развернувшись, наложница ушла на свое место, а калфа покинула гарем. — Так, тебя шехзаде отверг? — проговорила про себя Чичек, выйдя из тени. — Не все готовы пасть от твоей красоты, Сессилия. — дождавшись, чтобы соперница скрылась за занавеской, отделяющей коридор гарема от постелей, фаворитка тихо спустилась вниз и поспешила в совершенно другую сторону от кухни. Спросив у одной из низших калф, что дежурила этой ночью, она узнала, где комната Нэргиз калфы, и ни на миг не задумываясь, поспешила к ней. Даже тихий скрип двери не разбудил крепко спящую женщину. Так, как Нэргиз одна из последних старших калф, соседки у нее пока не было, так что, пробравшись в комнату, Чичек осторожно подошла к кровати спящей калфы и став на колени, потянулась рукой, чтобы ее разбудить. — Нэргиз, Нэргиз…. — слегка похлопывая по плечу начала будить та, но женщина словно была погружена в другой мир. Поняв, что и взрывами не разбудить женщину, Чичек встала с колен и отойдя на несколько шагов назад, достаточно громко произнесла: — Внимание! Хюррем Султан! — вот почему-то именно это имя всплыло в ее голове, но план сработал. Нэргиз от испуга подорвалась с кровати и споткнувшись об длинную ночную рубашку упала на колени прямо у ног Чичек. Все еще сонная, она, быстро поправив одежду встала на ноги и сложив руки впереди, в поклоне склонила голову. Вокруг повисла тишина. Подняв голову на Чичек, Нэргиз одарила ее своим злым взглядом, и расслабившись, понимая кто перед ней самом деле, подошла к фаворитке, которая, сжав губы слегка улыбалась. — Ты что творишь, хатун? — Вас этим фразам учат? — спросила Чичек, но Нэргиз совсем не поняла к чему это. — Ладно, забудь. Мне нужно с тобой поговорить. — калфа повернула голову назад, в сторону окна и увидев, что сейчас ночь, снова взглянула на девушку. — Сейчас ночь, хатун. Какие разговоры? Иди спать, пока я тебя не наказала. Что ты тут бродишь? — Наказывать меня не за что, я лишь поговорить хотела. — спокойным и даже нежным голосом сказала Чичек, чем начала усмирять пыл Нэргиз. — Я много времени не займу. — пройдя к кровати, фаворитка села на нее, а похлопыванием ладонью по месту рядом, словно указала калфе, чтобы она села рядом. Понимая, что девушка не отстанет, женщина села рядом. — Говори, только быстро. — Мы здесь уже вторую ночь, а шехзаде ни разу не позвал к себе ни Дильшах, ни Хандан, даже более того, к нему сегодня хотели Нурбану отправить, но он от нее отказался. — Ну, конечно, отказался. Он приехал в самый важный санджак, на его плечи возложили большую ответственность, нужно столько дел сделать, что и дня не хватит, а на гарем то тем более. Ему сейчас не до вас. — Нет, я хочу, чтобы ему было не до остальных, а я снова попала к нему на ночь. — Вай, вай, только посмотрите, хочет она. А что еще хотите, госпожа? — Не нужно шутить, Нэргиз. Я к тебе пришла, так как знаю, что, если не ты, но никто. Нурбану он уже не раз отсылает, Хандан и Дильшах не зовет, да и беременны они, это знак для меня. Только представь, что я стану госпожой, сына рожу, а ты станешь при мне Дайе хатун. Только, конечно, если в начала ты мне будешь помогать. Сначала ты мне, потом я тебе. — О Аллах, а амбиций сколько. — подняла глаза вверх женщина. — Ты уже госпожой себя видишь, а даже не знаешь наших правил. О власти забыть можешь, в особенности, пока ты не в того Бога веришь. Веру нужно изменить, Мусульманкой стать нужно, а тогда все остальное. — Хорошо, стану. Сделаю все что нужно, учи меня, рассказывай, что делать нужно, а я давать буду бакшиш. Да? — подмигнув, с ехидной улыбкой спросила Чичек, перед носом у Нэргиз потирая друг о друга большой, указательный и средний пальцы. — Хах, я ошибалась, кое-что ты таки выучила. — тяжело вздохнув, калфа добавила. — Хорошо, я упомяну о тебе Газанферу-аге, он то и решит вести к шехзаде тебя или нет. — Хорошо. — довольно улыбнулась Чичек. — Только смотри, никаких ссор в гареме, а иначе закрыт путь в покои наследника. — Конечно, можешь и не сомневаться. — довольная, Чичек покинула покои, уже представляя, как снова попадет в постель к шехзаде, и сделает все от себя зависящее, чтобы получить желаемое, ведь даже без любви здесь можно стать выше всех. *** Селим закончил сборы на собрание дивана, и собирался уже выходить как в двери постучали. После разрешения войти, порог переступил Газанфер. Поклонившись, ага прошел к наследнику. — Шехзаде, паши уже собрались, так же по Вашему приказу были вызваны главный казначей, кадий Лала-паша. — Отлично. Я сегодня буду долго на собрании, прикажи, чтобы обед мне и пашам подавали прямо туда. — Как прикажете, а еще… приехала Эсма-ханым. Она хочет перед началом своей службы здесь, поприветствовать Вас. — Пусть войдет. — отложив тюрбан, который все это время я держал в руках, я сложил руки за спиной. Ага вышел, а через несколько секунд внутрь вошла женщина. Невысокая, на вид лет сорок-сорок пять, с милыми и нежными чертами лица. Темные волосы уже начали покрываться седым пеплом, а на лице пробивались уже возрастные морщины. Поклонившись, женщина начала приближаться к шехзаде, и чем ближе она подходила, тем ярче становились его воспоминания из счастливого беззаботного детства. Того детства, где рядом с ним, его братьями и сестрой была Эсмахан хатун, которая водила на прогулки, помогала одеваться и держала за руку, когда снился плохой сон, а матери рядом не было. Это был тот особый случай, когда возраст не испортил женщину. — Шехзаде. — подошла калфа, а Селим взял ее руку и поцеловав, приложил ко лбу. Он понимал, что таким образом проявит свою уважение второй маме. Обнявшись, женщина взяла Селима за плечи и внимательно посмотрела ему в глаза. — Настоящий лев, великий шехзаде. — Эсма-ханым, добро пожаловать. — Спасибо. Дай Аллах, Вы добрались без беды, дорога легкой была? — Все было хорошо, только, расстояние из Амасьи сюда была долгой, но теперь, все хорошо. Когда Аллах призвал к себе моего мужа — Мурада-агу, я лишилась сна. — Селим все это слушал и даже понятия не имел что могла пережить эта женщина. — А дети? — спросил он. — Ты, наверное, не знаешь, но нам Аллах в браке не послал детей, но я как родных воспитала его детей от первой жены, та предстала перед Всевышним во время рождения третьего ребенка. Касым и Элиф уже имеют свои семьи, живут в Измире и Конье, вот Хаят приехала со мной. С разрешения Хюррем Султан она так же в этом дворце, будет обучаться и помогать лекаршам. — Отлично. Я уже буду идти на собрание, а Вы приступайте к своим обязательствам. — Селим подошел к столу и взяв одну из маленьких шкатулок, вернулся к Эсме калфе. — Так же я отдаю Вам печатку гаремного казначея. Здесь долго никто не жил, и нужно провести подсчеты по всем расходам. — В ближайшее время я предоставлю все отчеты. — Хорошо, благого дня. — И Вам, шехзаде. *** Дверь в комнату дивана была закрыта, а паши, беи и другие собрались перед ней, в ожидании прихода наследника. — Вы слышали, Дорук бей, что он творил в прошлом санджаке, а его назначила в санджак наследника. Разве султан не знал об этом? — Знал, конечно, знал, но не все. — ответил тот. — Рядом с ним та ведьма, вот и шепчет все что нужно, а другое к его ушам не допускает. — Но весь Стамбул судачит о пьянице-шехзаде, а он теперь здесь, когда самый достойный отправлен в отдаленную провинцию. — Хашмед-паша, лучше нам помолчать пока, чтобы никто не услышал. Если этот шехзаде похож на мать не только волосами, но и умом, то получив такой шанс, он может этим воспользоваться, исправить свое состояние. Нам нужно сначала увидеть его первое собрание, чтобы решить, в чью сторону подует ветер, и в какую сторону поплывут наши галеры. — Ты прав, паша. — сложив руки за спиной сказал тот. — Время шехзаде Мустафы прошло, пришло время шехзаде… — Внимание! — огласил стражник. — Шехзаде Селим ХазретЛери! — все беи и паши выстроились в ряд один за другим в соответствии своему статусу, слева от двери, словно делая односторонний коридор для наследника. Бросив мимолетный взгляд на чиновников, парень прошел в зал для собраний, и то же за ним сделали остальные. Остановившись перед троном, Селим повернулся к пашам, дожидаясь оглашения речи от Кади Эфенлди. — С помощью милостивого Аллаха, первое собрание шехзаде Селима в санджаке-сарухане оглашаем открытым. — приподняв руки для молитвы, все присутствующие прочитали ее следом за судьей и после жеста умывания, Селим сел на трон. Все что он делал, уже было настолько привычно, что личность Сергея уже полностью поглотилась Селимом. Один за другим паши и беи подходили к парню, и в знак уважения, целовали подол его кафтана и руку, пока ага представлял их. Самым последним был Лала (Лала- учитель, наставник, которого приставляли к шехзаде в санджаках). Каждый из них рассказывал о делах провинции — проблема с питьевой водой, проблема с фондом покойной Айше Хафсы Султан, налоги не платят, товар из других стран продается втридорога и проблемы с медициной, а также многое другое, с чем стоит разобраться как можно скорее. «Как щебечут, как налож ницы в гареме, чтобы остаться в фаворе у меня. Улыбаются, а сами, небось, хотят видеть на моем месте Мустафу. Ну ничего, я каждого здесь проверю, и оставлю лишь тех, кто верный мне.» *** По гарему шла волна тихих перешептываний. С приходом новых конкуренток ситуация усугубилась, и каждая из наложниц готовилась напрямую столкнуться с соперницей в борьбе за внимание шехзаде. Хандан, разместилась поудобней на мягких подушках посреди зала, пока другие девушки держались от нее на почтительном расстоянии. Она ни с кем не ссорилась, но и друзей среди хатун у фаворитки не было. Привезённая как подарок одной из самых богатых семей Стамбула девушка всегда была немного выше других, что, собственно, и демонстрировала. С двух сторон ей прислуживали служанки. Одна разминала плечи, другая держала поднос с угощениями, чтобы беременная не наклонялась. Нурбану сидела в углу при входе в гарем, обняв колени, с завистью наблюдая за первой любимицей Шехзаде. Она была гораздо красивее, но почему-то Селим на неё даже не смотрел, а этой успел сделать ребенка. Пытаясь отогнать от себя неприятные мысли, Сесилия повернула голову. Чичек и Агата что-то тихо обсуждали, разглядывая других наложниц и громко смеялись, чем обращали на себя внимание остальных. Вошедшая в гарем Нэргиз, движением сгибающегося указательного пальца подозвала блондинку к своей особе. — Сейчас приду. — сказала Чичек Агате и встав с места, как госпожа прошла к калфе. — Слушаю. — Слушает она. — ухмыльнулась женщина. Наклонившись к уху, Нэргиз начала рассказывать, что у нее получилось. Тем временем, Хандан посмотрев на одну из своих «подруг» кивком дала той знак, чтобы девушка подслушала, о чем секретничают Чичек и Нэргиз. Хатун словно невзначай сделав несколько шагов к калфе, принялась подслушивать. — Все получилось, Газанфер-ага сказал, чтобы ты готовилась к этой ночи, а если шехзаде сам пожелает, то примет тебя, он замолвит о тебе словечко. — Хорошо, я буду готова вовремя. Бакшиш получишь завтра, как только я покину покои шехзаде. — Какой бакшиш? — зло сквозь зубы спросила калфа. — Аллах, дай мне терпения. Мне деньги твои не нужны, просто на будущее помни, кто тебе помогал. — Не волнуйся, я никогда не забываю ни добро, ни зло. — улыбнувшись, Чичек вернулась на свое место. — А ты что тут забыла? — спросила Нэргиз, повернувшись и увидев рядом с собой Лале хатун. — Я? просто мимо проходила. — девушка быстро поспешила к Хандан и рассказала ей все что услышала. Нэргиз же отправилась по своим делам. — Что хотела Нэргиз калфа? — с любопытством спросила Агата. — Ничего? Сказала, чтобы я продолжала вести себя как полагается. — понимая, что бывшая госпожа говорит не правду, Агата задумалась над тем, что же она замышляет. Вдруг, вниз спустилась Дильшах, одетая в нежно-зеленое платье, накрутив волосы и вплетая в них золотые украшения. Она горделиво прошлась почти через весь гарем к одной из фавориток с которой уже давно…. не то чтобы дружила, но хорошо общалась. — О Аллах! — произнесла Хандан, прикрыв рукой нос. — Я думала тут где-то торговка духами разбила весь свой товар, ах нет, это ты вылила на себя все свои духи. — засмеялась фаворитка, и другие девушки подхватили за ней. — Ты видимо куда-то торопилась. Мы не знаем о каком-то празднике. — Праздник будет, Хандан. — подошла Дильшах к ступеньке, ведущей к фаворитке. — Но у меня и шехзаде. А ты снова проведешь ночь одна. — Ты же беременна, — встряла в разговор Нурбану. После вчерашнего унижения разговоры о ночи с Шехзаде лишь сильнее били по ущемленной гордости. — А значит ближайшее восемь месяцев наследника тебе не ведать. — Дильшах слушала это, не поворачиваясь даже к наложнице. — А после родов кто знает, вспомнит ли он вообще твое имя? — Подарить ребенка Шехзаде это великая радость, — вмешалась в разговор Чичек. Хандан с мягкой улыбкой посмотрела на новую фаворитку. Ей хватило нескольких слов, чтобы разжечь в гареме искру. — Да и девушке, которую Шехзаде постоянно отвергает, брезгуя даже прикоснуться, стоило бы помолчать. — Тебе тоже стоило помолчать! — взорвалась Нурбану. — Подумаешь провела одну ночь, гарем полон такими рабынями. Больше, чем быть разовым увлечением ты не способна. — Фаворитка есть фаворитка, — с ухмылкой к венецианке повернулась Дильшах, гордо подняв голову. — А джарие может лишь завидовать. — К тому же, — Чичек встала, с вызовом смотря на землячку. — Сегодня меня ожидает Шехзаде, — Дильшах резко повернулась к блондинке, от злости сжав руки в кулаки. — А ты хоть из платья выпрыгни, на тебя он и не посмотрит, — фаворитка медленно вышла на центр комнаты. — Ты… — протянула Нурбану подойдя к Чичек. — Нурбану, — уверенным не громким тоном перебила рабыню Хандан. — Чтобы стать фавориткой тебе стоит быть спокойнее. Бери пример с Чичек. — не понимая к чему та клонит, блондинка посмотрела на спокойную любимицу приподняв левую бровь. — Она смиренно ждала своего времени и когда калфа напомнила Шехзаде, что его вечер может скрасить такая красивая девушка, он согласился ее принять. — Ну да, из жалости меня не зовут, — рассмеялась Нурбану. Расслабленное ранее лицо Чичек исказилось от злобы. — Тебя вообще не зовут! — на этот раз Нурбану больше не могла себя сдерживать и тоже вышла на середину зала. — А ведь первый раз, когда тебя позвали, — между двух разъярённых рабынь Дильшах улыбалась как никогда ярко, наслаждаясь их злобой. — Шехзаде немного перебрал с вином. — Видимо без помощи он тебя не хочет, — продолжила мысль Нурбану. — Да, также как и тебя, — Дильшах сразу перебила хатун. Ни одна не хотела стать на сторону соперницы. — Аллах! — закатила глаза Хандан тяжело выдохнув. — Вы ещё глаза друг дружке выцарапайте, тогда уж точно ни одна к Шехзаде не пойдет. Гарем наследника престола должен быть образцом для других… — словно добавив последние дрова для разгорания огня сказала фаворитка. Она добилась своего. Но дальше ее уже никто не слышал. Нурбану сразу же ухватилась за вовремя подданую идею и попыталась ударить Чичек, но та успела увернуться и быстро скрылась за Дильшах. Хандан быстро приказала служанке позвать главную калфу. Сама она продолжила сидеть на безопасном расстоянии, наслаждаясь зрелищем. — Да вы сумасшедшие обе! — воскликнула беременная фаворитка. Девушка пыталась уйти в сторону, но было уже слишком поздно. — Вас не то, что к Шехзаде, к людям пускать опасно. — Чичек оттолкнула от себя Нурбану и та, наступив на подол своего платья, споткнувшись зацепила Дильшах, и она, отойдя назад к ступени, не рассчитав споткнулась об нее, упав на мягкую подушку, возле стола Хандан. Все это увидела Эсма ханым, выходящая из главных женских покоев дворца. Она готовила их на случай, если Хюррем Султан без предупреждения пожелает приехать. — О Аллах, что там твориться. — женщина быстро поспешила спуститься с второго этажа в гарем, чтобы разобраться с беспорядком. Когда она оказалась внизу, Нурбану и Чичек уже порядком вырывали друг другу волосы и даже умудрились расцарапать лица и порвать наряды. — Что тут происходит?!!! — крик женщины заставил наложницу и фаворитку остановиться. Они так и замерли с запущенными руками в волосы друг друга, но головы повернули к Эсме. — Что за поведение! Разымите их! — аги, что пришли следом за женщиной, разделили девушек. — Они ударили меня. — встав с подушки сказала Дильшах. — Я беременна, а они покусились на жизнь моего шехзаде. Их нужно наказать! — Нурбану и Чичек озлобленно посмотрели на Дильшах, прищурив глаза. Увидев эти взгляды, фаворитка замолчала. — Ты Дильшах? — спросила Эсма ханым. — Да. Я любимица шехзаде. А эти двое… — калфа подняла руку чтобы та замолчала. — Иди к себе в комнату, а Джанфеда калфа приведет к тебе лекаря. — калфу и видно не было за евнухами. Гордо подняв голову, Дильшах прошла мимо Чичек и Нурбану, возвращаясь в свою комнату. — Иди к себе… — пробормотала себе под нос Дильшах. — Кем она себя возомнила, Хюррем Султан? Она еще мне кланяться будет. — Сулейман-ага. — позвала к себе Эсма ханым мужчину примерно ее же возраста. Он приехал вместе с ней, и был назначен главой черных евнухов (самый главный евнух во дворце), следующий после Эсмы ханым. — Да. — подошел Сулейман-ага. — Думаю, их нужно наказать как следует, чтобы больше не хотелось срывать порядок в гареме. — Вы меня не накажете. — Возмутилась Нурбану. — Я Сессилия Веньер-Баффо, я дочь губернатора… — Ее то ладно. — перебила Чичек, а я фаворитка шехзаде. Меня нельзя наказывать. — Ой, правда? — сжала губы калфа. — Тогда ладно, я не буду вас трогать. — довольные девушки улыбнулись. — Принесите фалаку. — не дав даже обдумать что это такое, Чичек и Нурбану уложили на пол, привязав ноги к палке, что по краям держали аги. — Сулейман-ага, приступай. — на весь гарем начал доноситься крик и плачь двух наложниц. Не желая за этим наблюдать, Хандан вместе со своими служанками ушли, притворившись что плохо себя чувствует. POV Селим Я сидел на троне и потирая переносицу перевернул страницу книги жалоб, которую принес Кадий. Среди множества жалоб от обвинения в измене жены, до неправильно привезенных товаров на рынок, были отдельные жалобы на одного конкретного человека — Дорука-пашу. — Только глянь, Лала. Взятничество, покупка земель за гроши, угрозы, ссоры, драки. И все это паша, что был ответственен за санджак, пока он пустовал от наследника. Где это видано? Неужели, до султана не доходили эти слухи? — Не доходили, шехзаде. — ответил Кади. — Я занимаю этот пост без трех дней четыре месяца, а мой предшественник скрывал эти книги. Более того, он получал свое за эти безчинства, и смог отправить троих своих сыновей в Египет, на обучение, а двоих дочерей удачно, с большим посохом выдал замуж за бейлербеев Анатолии и Кютахьи. — Тетради, те, которые были у предыдущего Кадия, у тебя? — Нет, шехзаде. Онур Эфенди сжег все доказательства перед своей смертью. Как я не старался, и листочка нужного не смог найти. — Понятно. Если будет проводиться суд в столице ты готов отвечать за обвинение перед повелителем. — Конечно, шехзаде. Сделаю все, что от меня требуется. — Хорошо, но никому ничего не говори. А иначе, даже я не смогу защитить тебя. — Как прикажете, шехзаде. — я поднял руку, давая знак что тот может быть свободным и Кадий, поклонившись, оставил нас. — Шехзаде, Вы словно чем-то озабочены. — спросил Намык-ага. — Здесь можно доверять только себе, и больше никому. — сказал я. — Приставь к Кадию человека, пусть несколько дней последит за ним, на всякий случай. — приказал я Лале. — Как прикажете. — кивнул Лала. — Что-то еще прикажете? — Пусть принесут мне все отчеты по Манисе за последние десять лет. Расходы дворца, выплаты янычарам, судовые компенсации и налоги. Все траты и закупки, я должен проверить совпадают ли цифры, а завтра я хочу отправиться на рынок. Узнать какие у них есть проблемы и решить вопрос с пресной водой. Когда был брат Мустафа здесь, то проблемы такой не было, а сейчас… уже несколько лет этим никто не занимался, но деньги выделялись. Я хочу все знать. — Как прикажете. Что-то еще? — Нет, только это. — Тогда с Вашего позволения. — Лала поклонился и ушел из зала для собраний. Возвращаясь в свои покои, я дошел до коридора, который разделялся на две части — мужскую и женскую части дворца, но услышав чей-то громкий плач, остановился. — Что там происходит? — повернулся я к Намыку, но тот лишь сжал плечами. — Жди меня здесь. — я должен был разобраться что происходит, ведь с каждым моим шагом плач становился громче. — Внимание! — огласил ага. — Шехзаде Селим ХазретЛери! — я вошел в общую комнату гарема и увидел лежащих на полу двух девушек. Из-за заплаканных лиц, я даже поначалу не понял, что одна из них — моя фаворитка. Наложницы, калфы и аги быстро склонили головы и согнули колени в поклоне. — Что тут происходит? — спросил я у Эсмы ханым. — Шехзаде, эти двое затеяли драку в гареме, задев Вашу фаворитку Дильшах. — я перевел взгляд на них, и поймав на себе заплаканный взор одной и второй наложниц, не смог дальше смотреть. — Как Дильшах? — Все в порядке, шехзаде. — сказал один из агов. — Я Сулейман-ага, глава черных евнухов. — Хорошо, если Дильшах ничего не навредило, это хорошо. — я посмотрел на их ноги, и от одного вида у меня заболели мои же подошвы. От кончиков пальцев и до пят виднелись синяки и красные пятна, похожие на те, что выступают от разрыва артерий. — Сколько они получили? — Каждая по пятнадцать ударов. — ответила женщина. — Из…? — Из тридцати, шехзаде. — снова ответила Эсма. — Думаю, с них хватит. Девушки новые, и я уверен, осознали свои ошибки, верно? — каждая из них закивала в знак согласия. — Эсма ханым. — я кивнул женщине чтобы та отошла за мной в сторону, а аги принялись развязывать наложниц. — Я Вас слушаю, шехзаде. — Мне не нравиться такое наказание, для девушек, тем более, если одна из них моя фаворитка. Впредь, я хочу, чтобы такое наказание применялось к более серьёзному проступку, но не за склоки. — Шехзаде, я конечно же послушаю Ваш приказ и все сделаю, но как я должна их наказать за такой проступок? — я задумался, ведь и правда, как это сделать. — В гареме ведь есть свод правил? — в ответ женщина закивала. — Тогда пусть наказанием будет переписывание свода правил, чтобы таких книг на будущее хватало всем, да и так они лучше запомнят, как нужно, а как нельзя себя вести. И если сделают хотя бы одну ошибку, заново все переписывают. И так, пока не будет готов один экземпляр, без сна и по минимуму еды. — Как прикажете, шехзаде. — я бросив взгляд на наложниц, еле стоящих на уже избитых ногах, добавил: — И дайте ем мазь, не хочу, чтобы такие красивые ноги страдали. — я развернулся и отправился обратно в мужскую часть дворца, чтобы заняться своими делами. И стоило мне открыть первую книгу трат, как время не пошло, а полетело. Глаза уже слипались, но я продолжал сводить, точнее пытаться свести счеты, но все никак не совпадали цифры. — Шехзаде! — громкий голос аги слегка напугал меня, от чего я, дернув рукой, сбросил несколько тетрадей на пол. — Простите. — я поднял голову и увидел Газанфера-агу, стоящего передо мной. Он быстро принялся поднимать бумаги и складывать их на стол передо мной. — Я не хотел, просто Вы не отзывались, я хотел спросить лишь… — закончив собирать, он выпрямился. — Уже достаточно поздно…. — я повернул голову в сторону окна и увидел как луна начала заглядывать в мою комнату. — А и правда, уже поздно. — я встал с кресла и обойдя стол, немного разогнулся назад, разминая спину и шею. — Я приготовил хамам для Вас. — Прекрасная мысль. — Может, Вы желаете провести ночь с райской гурией? Я, если позволите, скажу, чтобы этой ночью привели Чичек хатун, или Дильшах. Возможно, кого-то другого? — Газанфер, как зовут мою наложницу… — я и правда забыл, как ее зовут. — Ту, которая беременна от меня. — Дильшах или…? — Нет, другая. — Хандан, шехзаде. — Позови Хандан, я хочу с ней познакомиться. — Но, она ведь Ваша фаворитка, и провела не одну ночь… — я только сейчас понял, что я сказал. — Не познакомиться, увидеть ее. — улыбнулся я. Пусть придет сегодня. — Как прикажете. *** Переодевшись в халат, я стал посреди комнаты в ожидание прихода девушки. Меня терзала мысль о том, что она беременна от меня и не от меня одновременно. Дильшах то ладно, она по сути забеременела когда уже я был в этом теле, но Хандан… . Ее ребенок мой только частично. Дверь открылась и внутрь вошла девушка. Красивая брюнетка, с светло-зелеными глазами, поклонилась, медленно подходя ко мне, не поднимая головы. Она молча присела, поцеловав подол моего халата, так и застыв, в ожидание моих действий. Я, чуть наклонившись, взял ее подбородок большим и указательным пальцами и начал поднимать голову, но стоило ей посмотреть на меня таким… таким взглядом, что у меня все внутри застыло. Встав на ноги, Хандан взяла мою правую руку и приложила ее к своей груди. — Слышите? Так бьется сердце той, что любит Вас и дышит только ради Вас. — потом, она переместила руку себе на живот, который уже слегка виднелся под свободным платьем. — А там сердце того, кто носит в себе частичку любящих отца и матери. — я посмотрел на живот и вдруг, маленький толчок в средний палец одновременно напугал меня и в то же время заставил мое сердце биться чаще от осознания, что там внутри сейчас маленькая жизнь. Мой ребенок, хоть это только по крови. — Чувствуете? Наш сынок пинается. — улыбалась та, мило глядя мне в глаза. Мне казалось, что такой милой и невинной девушке не место в этом серпентарии, но все же, она уже носит моего ребенка, а значит, я буду защищать их до последнего.