Мы побежим по облакам

Луиза взяла в руки маленькую синюю лейку с длинным узким носиком. В голову закралась мысль достать белую краску и нарисовать на синем облака, чтобы лейка не была такой скучной. Тонкая полоса воды потекла по цветочным горшкам, впитываясь в сухую землю. Луиза довольно улыбалась, представляя, как корни кактусов жадно втягивают живительную влагу. Нежные пальчики коснулись мягких иголок. Это был её маленький ритуал каждое воскресенье по утрам, вот уже два года; сначала полить — потом коснуться. Она представляла, что так будит свои кактусы, и они, открывая глаза, радуются первым лучам солнца, так же как радуется она. Поставив леечку, Луиза села в кресло-качалку, стоявшее возле окна, сейчас из дома выйдет бабушка. Это ещё один ритуал; Шарлотта отправляется в центр города за покупками каждое воскресенье, а Луиза сидит у окна, качается в своём кресле и машет ей рукой. Дверь на крыльце открылась, выпуская высокую женщину в бордовом пальто, седые волосы, собранные в хвост, прячутся под тёплой бордовой шляпкой. Она дошла до белой калитки и обернулась. Луиза, улыбаясь, помахала бабушке. Шарлотта ответила ей тёплой улыбкой и вышла со двора, направляясь по асфальтированной дорожке в сторону остановки. Луиза, накрыла ноги разноцветным вязаным пледом, печально вздыхая. Она никогда не была за пределами дома, если конечно не считать многочисленные больницы, давно ставшие ей вторым домом. Она никогда не бегала по горячему от солнца асфальту. Не прыгала по холодным лужам, после долгих дождей. Не ходила в школу, не ругалась с придирчивыми учителями, не заводила и не общалась с друзьями, никогда не влюблялась... Она словно её любимые кактусы: росла в горшке, каким стал для неё бабушкин дом... Шарлотта очень любила внучку, а потому слишком боялась за неё, ведь несовершенный остеогенез* не приносил ничего хорошего. Улица — слишком опасно, школа — тоже не может быть безопасной. О кино или торговом центре, девочка лишь слышала в интернете и от бабушки. Лу, как называла девочку бабушка, всё понимала, но чрезмерная забота и одиночество очень душили. Когда ты в пятнадцать лет не можешь выйти из дома даже в школу, а всё твоё общение это бабушка, семь кактусов на окне и соседка мисс Лоран, приходящая к бабушке по средам на чай — ты чувствуешь свою ущербность от болезни. Особенно остро она чувствуется, когда за стеклом проходят такие же как ты подростки, бурно жестикулируя, весело разговаривая и толкая друг друга плечами. "Нет, они не такие как ты, они лучше, они нормальные", — думает Лу, смаргивая горькие слёзы. Сердце терзается от этих мыслей. "Нет, они не такие как Лу, они слишком корыстные, слишком жестокие и порочные", — думает Шарлотта при встречи других подростков. В такие моменты лицо хмурится сильнее обычного. Её внучка идеальна: она добрая, светлая, честная. Воплощение ангела на этой грешной земле. Иногда пожилую голову посещает мысль, что хрустальные кости достались Луизе не как наказание, а как дар, чтобы уберечь её от этого мира. В такие моменты она перестаёт думать, что болезнь внучки наказание всем им за грехи. Лу устремляет взгляд в небо, разглядывая облака и представляя, как её ступни касаются воздушной мягкой поверхности, словно свежего зефира. Она любит смотреть на облака, так же сильно, как и мечтать. несовершенный остеогенез - болезнь «хрустального человека») – представляет собой редкое наследственное заболевание соединительной ткани и скелета, характеризующееся повышенной ломкостью костей, деформацией скелета, низким ростом, голубыми склерами, прогрессирующим снижением слуха. Бывает нескольких форм. У Лу самая безобидная форма заболевания.