Оставьте сообщение после звукового сигнала (leave a message after the tone)

Томми вдохнул глоток свежего воздуха, холод щипал кончики его пальцев, пока он ждал снаружи офисного здания Уилбура. Последние приступы беспокойства и нервозности от стрима медленно покидали его тело, его плечи расслабились, когда морской ветер резко подул ему в лицо. Приглушенный разговор Чарли и Уилбура достиг ушей Томми, пока они спускались по коридору, подводя итоги обсуждения планов на конец недели. Он вытянул руки, удовлетворенный щелчком хрящей, сопровождаемый вздохом облегчения после успешного стрима. Стрим с экзорцизмом с этими двумя был потрясающим; это была правильная атмосфера шуток и напряжения - но чего ещё люди ожидали, когда запихнули двух театральных детей и Чарли Слизекила в одну комнату? Томми немного волновался, что они втроём не поладят. Независимо от того, насколько они были близки или сколько удовольствия они получали в своих видео на Ютебе, было небольшое подозрение, что это не перенесётся в реальную жизнь. Но он был приятно удивлен, когда Чарли плавно влился в его и Уилбура динамику, трое отскочили друг от друга так хорошо, что Томми не мог вспомнить, когда в последний раз он так много смеялся за несколько дней. Он любил этих двоих, он действительно любил. Но они шли так медленно, что у Томми кончалось терпение. Желудок урчал, а холод действовал ему на нервы, и он крикнул: «Быстрее, черт возьми, я хочу уйти!» Стон и бархатистый смех эхом отозвались в ответ, когда наконец (черт возьми, наконец) двое старших мужчин вышли из выхода. Ворча, Томми потянул их обоих за руки и потащил вниз по лестнице к все еще оживленным улицам Брайтона. Уилбур взвизгнул, ненадежно балансируя с ящиком инструментов и дядей Насти в одной руке — Томми не заботился о затруднительном положении и шел так быстро, как только его ноги могли нести его. — Тише, помедленнее! — произнес Чарли, смеясь через каждое слово, пока они втроём обнимались в прохладном ночном воздухе. Томми сильнее дернул его за руку, побуждая идти быстрее, хихикая, когда он шел вприпрыжку. Губы Уилбура изогнулись в нежной улыбке, прежде чем упрекнуть младшего, чтобы тот замедлил шаг, чтобы не споткнуться в темноте. — Давайте же, я голоден! Давайте возьмем что-нибудь поесть, камон, камон! — пел Томми, пока его мозг сканировал все магазины, которые могут быть открыты в такой поздний час. — Дитя, — отчитал Уилбур, и в его дразнящем тоне просочилась теплота. Томми хихикнул в ответ. — Я взрослый малый, это не моя вина! Пойдёмте уже! Три одинаковых хохота заполнили улицы, перекрывая рев двигателей автомобилей и шум пирса. Ночь наблюдала, как три фигуры шли по улицам, взявшись за руки, пока между ними шла оживленная беседа. Вздохнув, Томми подумал про себя, что сегодня был хороший день. * * * А позже, когда только Уилбур и Томми отправились прогулочным шагом обратно в его квартиру, старший задал вопрос: — Что ты собираешься делать с куклой теперь? — спросил Уилбур, поправляя ящик с дядей Насти и оборудованием. Они только что высадили Чарли в его отеле и теперь направлялись домой. Томми настаивал на том, что он может спокойно пройтись ночью один, тем более, что дом Уилбура в противоположном направлении, но старший был упрямым придурком. Уилбур всегда был непреклонен в том, чтобы, по крайней мере, видеть, как младший заходит в многоквартирный дом, прежде чем уйти, когда они идут домой ночью. (Слишком заботливый, — шептал Томми со смехом.) Томми всегда закатывал глаза, но он никогда не мог скрыть своего довольного румянца, когда они вдвоем проводили время на этих ночных прогулках. Однако на вопрос Томми неуверенно пожал плечами. — Я думаю, история с дядей Насти исчерпала себя, понимаешь? Может, я просто посажу его где-нибудь на заднем плане. Или просто помещу его в одну из запасных комнат или что-то в этом роде, — ответил он с вопросительной ноткой в ​​голосе. Стрим экзорцизма был хорош, даже великолепен! Но Томми не понимал, что еще он может сделать с дядей Насти. В первую очередь он немного думал об этом, когда его друзья были за границей, а ему было одиноко. Справедливости ради, старушка на пляже была реальной, но только решения Томми привели к эскалации характера дяди Насти до того, чем он был сейчас. И теперь, когда его друзья вернулись домой, не было особой причины идти в ногу со временем. Черт, в любом случае он никогда не планировал, что кукла будет такой долгоживущей, но, видя, сколько болтовни и твиттера вызвали шума по этому поводу, было забавно попытаться привлечь дядю Насти ещё раз. Было бы неплохо уже покончить с ним, пока он не стал слишком пресным, и это был подходящий момент, чтобы оставить куклу в покое для собирания пыли в углу. Хотя Томми не мог избавиться от этого чувства беспокойства (стрим экзорцизма, должно быть, подействовал на него больше, чем он думал), он уже начал просчитывать, где именно в его маленькой квартирке он мог бы разместить куклу. Уилбур издал согласный гул, когда они вдвоем притормозили, подойдя к многоквартирному дому Томми. — Вот, — фыркнул Уилбур, кидая коробку Томми, который удивленно вздохнул на это. Он слегка пошатывался от неожиданного веса, но рука Уилбура, приземлившаяся ему на плечо, помогла ему устоять. Теплая рука Уилбура поднялась, чтобы грубо взлохматить его волосы, напомнив, как старший взъерошил волосы и толстовку с капюшоном на стриме. Томми поднял взгляд вверх на Уилбура. Тот же воспользовался шансом, чтобы напасть, когда понял, что руки Томми были заняты. Ушлепок. Уилбур явно злорадствовал, на его лице играла самодовольная ухмылка, когда он продолжал ерошить волосы так долго, что Томми задумался, можно ли оттяпать руку брюнета. Сделав последнее движение рукой, Уилбур отошел в сторону — щеки покраснели от холода, но его ухмылка могла соперничать с солнечным теплом. — Спокойной ночи, Том, — сказал Уилбур тихим голосом, и в его глазах засветился нежный огонек. Проворчав, Томми ответил с такой же доброй улыбкой: — Тебе тоже, Уил. Возвращайся домой в целости и сохранности. Карие глаза встретились с голубыми, когда два брата прощались на почти пустых улицах. Младший вздыхал и пыхтел, поднимаясь по лестнице, балансируя с коробкой в руках, пока он открывал дверь, чтобы оказаться лицом к лицу со своей пустой квартирой. Тепло рук Уилбура все еще сохранялось в растрепанных волосах Томми, пока младший все раскладывал. Простое и нежное прощание было всего лишь коротким моментом. Повторением множества раз, когда они встречались и прощались. (Томми должен был получить от этого больше удовольствия.) * * * Томми подумал, что это все. Что он, возможно, увидит Уилбура завтра, если они решат покататься на велосипеде или просто потусить в кафе Джеймса Мэрриота. Или, может быть, они соберутся вместе в дискорде, как делали это часто — выполняя свои собственные задачи, но наслаждаясь присутствием друг друга. Или, может быть, Уилбур пригласил бы его на предстоящую репетицию Лавджоя. В любом случае Томми вскоре снова увидел бы Уилбура. Так много возможностей, но Томми никак не ожидал такой ситуации. Около полуночи Уилбур Сут во всей своей красе стоял перед дверью квартиры Томми. Он поднял руку, как будто он собирался снова постучать. Он все еще был одет в ту же одежду, что и несколько часов назад. Томми моргнул. Затем он снова моргнул, как будто это бы волшебным образом заставило Уилбура исчезнуть из его поля зрения. Уилбура, который сейчас стоял у входа в его квартиру, в час ночи, без предварительного предупреждения или сообщения. Какого хрена. Томми был ошеломлен, его рот открывался и закрывался от шока. — Какого хрена? — вскрикнул он, размахивая руками в замешательстве. — Привет, Томми! — Уилбур ответил с ухмылкой, выглядя слишком спокойным и не обеспокоенным тем, насколько странной была эта ситуация. Может быть, дело было в том, как ночное небо окутало Уилбура черным плащом, или в ночной тишине. Или, может быть, в том, что улыбка Уилбура стала слишком широкой, а его глаза сияли слишком ярко, как зеркало. Просто что-то в старшем было... не так . Это заставило Томми нервничать, посеяв в его сознании крупинки беспокойства. Однако всё быстро рассеялось, когда Томми внутренне упрекнул себя за то, что он больше всего испугался Уилбура. Сколько раз Томми неожиданно и без предупреждения заявлялся в дом к старшего просто потому, что скучал по нему? Слишком много — было ответом. Томми чувствовал себя глупо из-за того, как неловко он сейчас себя ощущал, когда сам делал одно и то же несколько раз. — Просто хотел зайти и еще раз проверить, как ты. Я знаю, ты нервничал после стрима, — заявил Уилбур, толкая дверь шире и приглашая себя в чужую квартиру. Томми наблюдал за тем, как проворные пальцы Уилбура проводят по каждой поверхности его квартиры; от сырых стен до столов, стульев и каркаса кровати. Казалось, Уилбур был очарован комнатой, как будто он никогда раньше не видел ее и не мог взаимодействовать с ней. — Какого хрена? — повторил Томми, все еще слегка сбитый с толку и крайне встревоженный сей ситуацией. Он потянулся, чтобы схватить старшего за руку, на мгновение потрясенный тем, насколько холодными были руки Уилбура. Он крепко сжал и стал растирать их, пытаясь согреть. Он посмотрел на более высокого мужчину, который теперь смотрел на него с кривой улыбкой. — Просто хотел проверить моего младшего братика и его явно одержимую куклу, — поддразнил Уилбур, потянувшись руками вверх, чтобы погладить Томми по голове, — Я немного волновался, ты вел себя странно, когда была включена камера. Томми изо всех сил пытался скрыть довольно ухмылку, которая грозила вырваться из него. Уилбур такой старший брат. Все еще слегка раздраженный внезапным вторжением, Томми оттолкнул руки Уилбура и безуспешно попытался привести в порядок свои белокурые кудри. — Перестань быть таким чрезмерно заботливым придурком, чувак! Он посмотрел на неподвижную куклу, лежащую на полу, пытаясь совладать с запутанной смесью нежности и раздражения, которая грозила выплеснуться наружу. — Дядя Насти хороший, он безвреден! Он чертова кукла! При этом Уилбур издал неслышимый шепот, его рот слегка приоткрылся в ухмылке. Как будто это была шутка, которую Томми не мог понять. Молча Уилбур погладил куклу по голове. Ха, Томми задумчиво размышлял над этим. Может быть, Уилбур проникся куклой сильнее, чем предполагал Томми. Уилбур действительно казался взволнованным на стриме, особенно после голосов духа из радиоприемника. Но судя по тому, как его брат нежно ласкал куклу, Томми, должно быть, ошибся. — Что он делает на полу? — спросил старший, поднимая его и осторожно кладя обратно на кровать, где он обычно был был виден на камере. В его голосе был странный тон, который Томми не мог определить. Злость? Отвращение? Предательство? Как бы то ни было, он никогда раньше не слышал, чтобы Уилбур обращался к нему с таким тоном, и это настолько обеспокоило его, что Томми не мог не отшатнуться. В этот момент его поразило, насколько абсурдным он был в очередной раз. Томми был с Уилбуром , ради бога. Его старший брат, его лучший друг, которому он доверяет больше, чем кому бы то ни было на свете, — рядом с ним не было причин нервничать. Что, черт возьми, случилось с Томми сегодня? — Ну, — начал Томми, усевшись на стул и начав выключать компьютер и убирать за столом, — Я просто поместил его туда, чтобы решить, где его хранить позже, я не могу всегда оставлять его на своей кровати за своим стулом, не так ли? — со смешком ответил он, снова оглядываясь на Уилбура. Лицо Уилбура потемнело всего на долю секунды, прежде чем он понял, что Томми смотрит на него. Взгляд быстро исчез, прежде чем вернулся в улыбку за считанные секунды. (Он чувствовал, как мурашки распространяются по его телу, но наверняка Томми думал слишком далеко, верно? Наверняка все эти махинации на стриме вывели его из себя.) Томми снова посмотрел на свой стол. — Почему ты так зациклился на кукле? — нервным тоном возразил Томми, шутливо пытаясь поднять настроение. Он держал руки занятыми, быстро пытаясь скрыть растущую дрожь в пальцах. Его движения были нервными, пальцы скользили вверх и вниз по гладкому дереву стола в попытке успокоиться. Было странно чувствовать себя так рядом с Уилбуром. Старший всегда приносил Томми ощущение комфорта и тепла. Он никогда не думал, что находиться рядом со старшими может быть так… нервозно. Как бы он ни напрягал свой мозг, в сегодняшнем поведении Уилбура было что-то не так. Это были мелочи. Например, как брюнет стоял так неподвижно, когда обычно он раскачивался на каблуках, ему было трудно оставаться на месте. Уилбур был таким тихим и спокойным, от него не исходило ни капли напевания или скрытого счастья. Уилбур был почти безжизненным, как ни странно. Ну, Томми пытался совладать сам с собой. Было поздно, и у них действительно был относительно высокоэнергетический стрим. Все эти изменения были оправданы, у Уилбура просто было меньше энергии и он устал (это было рациональное рассуждение, логическое. Но Томми все еще не мог полностью подавить это желание сбежать и уйти). В то время как Томми был слишком занят, пытаясь укротить свою тревожную энергию, он не осознавал, насколько тихо стало в квартире, пока резко не вскинул голову. Уилбур так и не ответил на его вопрос. — Уил? — спросил Томми, поворачиваясь и осматривая комнату. Мужчина ушел, как и дядя Насти. Единственным признаком того, что тот когда-либо был здесь, был звук двери, скрипнувшей на петлях, эхом отдающийся откуда-то еще в квартире. Его взгляд сразу же остановился на качающейся двери справа от него. Красная дверь, если быть точнее. Красная дверь, которая вела в комнату с асбестом. Не снова, подумал он со стоном. — Уилбур, — раздраженно завопил Томми, — Я же говорил, тебе нельзя входить в комнату с асбестом, — пожаловался он, и красная дверь слегка приоткрылась. Ровно настолько, чтобы скрыть старшего от прямого взгляда Томми. — Не волнуйся, Томми, иди посмотри! — парировал голос старшего, эхом отскакивающий от стен, слегка приглушенный деревом. Томми вздрогнул и понадеялся, что это было недостаточно громко, чтобы вызвать арендодателя. Не то чтобы было много звонков, если вообще было, за последние несколько недель. Всегда лучше перестраховаться, чем сожалеть, и у Томми выработалась привычка говорить тише, когда он не был в эфире. Поднявшись со своего места, Томми выпрямил спину и расслабил плечи, теперь гораздо менее напряженные, поскольку усталость поселилась в нем. Дав себе время успокоиться и урезонить себя, Томми почти захотелось рассмеяться над тем, насколько он был нелеп. Он устал, очевидно, Уилбур тоже устал. Люди действовали, когда они устали. Это было просто, Томми действительно должен перестать анализировать каждую мелочь. Он направился в сторону комнаты, прежде чем резкий звон мобильного телефона остановил его. Он повернулся лицом к комнате с асбестом и побрел обратно к своему столу. — Дай мне секунду, Уил, — ответил он, схватив телефон, чтобы ответить на звонок, немного обиженный на того, кто звонит в такой поздний час. Томми застыл. Имя контактного лица на экране смотрело на него в ответ, словно насмехаясь над ним и только еще больше сбивая его с толку. Экран его телефона высветил "Большой Придурок", но Томми, казалось, не обращал на это внимания, поскольку информация отказывалась фиксироваться в его сознании. Наоборот, казалось, каждую секунду на него накатывала волна беспокойства. Он принял вызов, и прежде чем он успел произнести хотя бы предложение, раздался звонкий голос Уилбура: — Хей, Томс! Просто хотел проверить, как ты себя чувствуешь после сегодняшней трансляции, надеюсь, мы не слишком тебя напугали? Голос Уилбура всегда, всегда зажигал такое теплое и любимое чувство внутри Томми - что-то в скрытой нежности и заботе, выгравированной в его словах, заставляет его постоянно искать утешения и радости в другом человеке. Это была важная причина, по которой Лавджой был его любимой группой — голос Уилбура был завораживающим, он был теплым, податливым и успокаивающим. Томми ничто больше всего так не любил, как слушать болтовню старшего и петь всякий раз с ним. Однако сегодня этот голос лишь вызвал у Томми приступы тошноты и смятения в животе. Он слышит громкий плеск волн Брайтонского пирса на фоне Уилбура во время звонка. Квартира Томми находилась далеко от пирса, чтобы было так громко и ясно слышно море, а в асбестовой комнате не было окон, чтобы слышать даже дуновение ветра. — Уилбур, — прошептал он, и с каждой секундой в его голосе нарастал неведомый страх. Со стороны Уилбура раздался встревоженный и шокированный звук, явно удивленный внезапным изменением тона в голосе Томми. — Где ты? — спросил Томми, теперь остро ощущая тишину в комнате позади себя. — Я на пирсе, ты не слышишь воды, Томми? Голос Уилбура немного смягчился, а звук волн стал громче. Томми закрыл глаза и представил, как Уилбур поднимает телефон ближе к морю, словно позволяя воде приветствовать Томми . Казалось, это немного успокоило его, прежде чем контрастирующая тишина его собственной квартиры, казалось, окатила его еще одним ведром холодной воды. — Уилбур… — осторожно начал он. На другом конце провода повисла тяжелая тишина, Уилбур тихо ждал, когда Томми продолжит. — Разве ты сейчас не в моей квартире? — произнес он медленно, как будто сам Томми не был уверен, когда ясно видел и прикасался к Уилбуру. Напряженная тишина. —О чем ты говоришь?— нервный смех эхом отозвался в его телефоне. Томми взорвался потрясенным смехом, вся ситуация была такой возмутительной, но страх не мог не медленно подкрасться к нему, когда по его руке побежали мурашки. Он вздрогнул. Рука, держащая телефон, начала дрожать, его дыхание участилось. Тишина в комнате с асбестом, казалось, схватила Томми удушающим захватом. — Это не смешная шутка, чувак. Я все еще немного напряжен из-за стрима, — пошутил Томми, напевая себе под нос, чтобы успокоиться , с тобой все в порядке. Каждую секунду он оставался в своей квартире, а красная дверь сердито скрипела за его спиной, тем сильнее, казалось, завязывалась невидимая петля на его шее. Казалось, что если Томми сделает одно неверное движение, все рухнет. — Томми, кто, черт возьми, в твоей квартире? Клянусь Богом– Позади него послышались медленные, тяжелые шаги, и голос произнес: "Томми?" Томми сдавленно дышал, как будто не мог сделать глоток воздуха и тонет. Звуки волн по телефону постоянно напоминали о том, что всё странно, неправильно, что что-то не так . Повернувшись к тому, кто стоял сзади него, он увидел Уилбура, который уставился на него в ответ, широко растянув ухмылку, которая теперь казалась слишком большой на его лице. Точно такая же ухмылка, как когда Томми впервые встретил Уилбура у двери. — Томми, — с улыбкой сказал Уилбур в квартире. Томми услышал прерывистое дыхание по телефону. — Кто с тобой разговаривает по телефону, Томс? * * * Как будто время замедлилось; Томми обнаружил, что не может двигаться, когда Уилбур по телефону начал громко кричать, умоляя его выйти из квартиры и бежать. Тем не менее, он не мог найти в себе силы пошевелиться. Он застрял — неведомая сила тяготила его, как якорь. Он ничего не мог сделать, кроме как смотреть, как существо перед ним с лицом Уилбура идет к нему. Уилбур Оно наклонилось и выхватило устройство из потной и дрожащей хватки Томми, и Томми вздрогнул от краткого физического прикосновения к его коже. Раньше это казалось таким нормальным, таким человечным. Тем не менее, когда существо слегка наклонилось, чтобы взять телефон, его кожа стала гладкой. Слишком гладкой. Как будто у него вместо кожи фарфор, без пятен, шрамов и бугорков. Это было не по-человечески. Это было слишком идеально, слишком спокойно — Томми даже не видел, как грудь существа вздымалась и опускалась с каждым вздохом. Кожа была слишком идеальной, слишком гладкой, слишком нечеловеческой. Все предупредительные знаки, на которые Томми ранее махнул рукой, теперь ревут и бьют его прямо в лицо. Странное поведение и визит Уилбура, его чрезмерно беспокойный тон, когда он говорил о кукле, тот факт, что его голос звучал слегка не так , — все это проносилось над ним и проигрывалось в его голове, как заевшая пластинка. Я чертов идиот. Существо взглянуло на экран телефона, и у Томми похолодела кровь, когда он увидел, как тот сканирует взглядом имя контакта. По телефону Уилбур продолжал отчаянно кричать и тяжело дышать, когда быстрые шаги эхом отдавались от тротуара. Томми задается вопросом, придёт ли Уилбур к нему домой. И Томми интересно, знает ли Уилбур, что к тому времени будет слишком поздно. Без лишних слов существо прервало разговор, и голос Уилбура, выкрикивающего «Том…», резко оборвался. Квартиру снова окутала тьма и тишина. Томми не смел поднять глаза, чтобы встретиться взглядом с фальшивым Уилбуром, его взор были прикован к его ногам и узору половиц. Он задавался вопросом, оставит ли пятно его кровь, такая красная и раскрашивающая его стены. Ему интересно, что с ним теперь будет. — Так много спам-звонков в последнее время, да? — Существо со смешком поразилось, а Томми нервничал из-за отсутствия интонации в том, к чему он привык в Уилбуре. Исчезло возбуждение, страсть и нежность, которые очень легко вливались в голос Уилбура. Теперь от этой бесчувственной, почти монотонной реплики Томми почувствовал, что его вот-вот вырвет. Рука существа медленно поднялась, как если бы Том был напуганным и загнанным в угол животным (Томми думает, что аналогия вполне уместна, поскольку он остро осознает запертую дверь, расположенную перед ним, и стены вокруг него). Замерев в предвкушении, рука опустилась на его волосы, грубо взъерошив их. Рука была холодная ( слишком холодная, почему вдруг в квартире стало так холодно? ), ногти слишком острые, пальцы слишком жесткие и неправильные. Когда Томми отказался расслабиться, вместо этого напрягаясь, существо раздраженно фыркнуло и убрало руку. — В прошлый раз ты так хотел меня выслушать, — надувшись, сказало существо с лицом Уилбура, — Что изменилось теперь? Разум Томми опустел, замешательство и истерика медленно оседали внутри него. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — Он хотел спросить гневным тоном, но его голос прозвучал слабым и надтреснутым. Прошлый раз? Что он имеет в виду под прошлым разом? Томми быстро прокручивает свои воспоминания, пытаясь вспомнить любой сценарий, в котором он столкнулся с таким существом, или если Уилбур вел себя странно. Его разум оцепенел, он потерялся. — Да, ты был так счастлив выслушать то, что я сказал по звонку в прошлый раз? Когда ты был у… как там зовут твоего друга? — Существо подумало про себя, и в его голосе послышался радостный гул, — ах, точно! — сказал оно, щелкнув пальцами, — Таббо! В доме Таббо, когда ты был такой грязный и потерянный. Разве ты не помнишь? — Он сказал это с приятным вздохом, мягкая улыбка появилась на его лице. Он ненадолго закрыл глаза, словно предаваясь позитивному воспоминанию. Он сходил с ума, потому что, по правде говоря, Томми помнит, но он так же не мог. * * * Видите ли, Томми был известен своими высокоэнергетическими стримами. Его громкий смех, его постоянные биты и его способность штамповать развлечение за развлечением были его визитной карточкой. И эта энергия выматывает. Было много раз, когда Томми чувствовал, что он отключился от стрима, только для того, чтобы в следующую минуту вернуться обратно в свое тело - ошеломленный, потерянный, но всегда идущий по инерции вместе с тем, что происходило во время звонка. Всегда участвовал во всем, что бы ни происходило. Именно это произошло на хэллоуинском стриме у Таббо. Это было похоже на внетелесный опыт. Когда позвонил Уилбур, Томми был так взволнован тем, что хотел пойти с тем, что имел в виду старший - это добавило бы идеального элемента жуткости тому, что должно было стать событием Хэллоуина. В одну секунду он валялся в грязи после того, как Уилбур игриво приказал ему это сделать. В следующее мгновение его разум наполнился статикой и тихим ровным голосом Уилбура, шепчущим рядом с его ухом. Томми наблюдал, как его собственное тело грубо стучало в окно Таббо, в то время как его друзья с тревогой просили его вернуться, но безрезультатно. (Он вспомнил панику, охватившую его тело, он не мог пошевелить конечностями по собственной воле. Он пытался кричать и звать на помощь, правда пытался. Но было слишком трудно даже попытаться разжать губы.) В тот момент, когда он вернулся в свое тело, он снова сидел в кресле, окруженный своими друзьями, как и в начале. Единственным признаком того, что вокруг него прошло время, был яркий экран болтовни, меняющиеся разговоры вокруг него и песчаная грязь под его ногтями. Единственным признаком того, что это было реально (что Томми был настоящим), была дрожь его рук и быстрое вздымание груди, дыхание и выдох в напряжении. Он быстро отмахнулся. Это был долгий и утомительный этап, но ТоммиИннит всегда выполнял его. Это был не первый раз, когда казалось, что вся его энергия рушится. Его разум большую часть времени двигался на автопилоте, в этом не было ничего особенно нового. Томми был в порядке, с ним все хорошо. После этого трансляция продолжалась без сучка и задоринки, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так весело встречаться с друзьями, с которыми у него никогда не было возможности пообщаться лично. Это был хороший день. (Так и есть, пытался он себя успокоить. Несмотря на то, что его пальцы дрожали и ему было так, так холодно, даже когда в комнате включали обогреватель, все было в порядке.) В тот день Томми не понял, что разговор с Уилбуром длился меньше пяти минут. Он не помнил, когда повесил трубку — Томми был слишком не в себе, слишком измученный и опустошенный от продолжительной шутки и болтовни с друзьями. Томми этого не осознавал, но к тому моменту его судьба уже была предрешена. * * * — Томми, — мурлыкнуло существо. Словно постоянная улыбка была вырезана на лице существа. — Давай же, Томми, послушай своего старшего брата. В квартире зазвонил телефон (не мобильный телефон Томми в руке существа). Это был звук красного стационарного телефона — того, который дал ему домовладелец, который должен был быть сломан , тот, который не издавал ни звука уже несколько недель . Он так устал от звона. — Почему ты больше не обращаешь на меня внимания? — надувшись, сказало существо, когда лицо Уилбура исказилось в раздраженной хмурости, — Раньше ты проводил со мной так много времени, когда все остальные были в Америке, — голос перешел в опасную ухмылку, яд сочился из каждого слова, — А теперь все вернулись, и ты больше не проводишь со мной время, — выплюнул он, его щеки покраснели от ярости, а глаза сузились в щелочки. Он все меньше и меньше походил на Уилбура. Томми не знал, утешило это его или нет. — Было так весело, когда были только ты и я, — оно указало на неподвижную куклу в другой руке. Томми даже не понял, что кукла была с ними в комнате, так как думал, что Уилбур оставил ее в комнате с асбестом. Внезапно в его сознании щелкнуло, почему гладкая кожа существа показалась ему такой знакомой. Воспоминания о стриме изгнания нечистой силы просачивались к нему одно за другим, голос эхом отдавался за креслом , как предупреждающий звон колокольчика. Он изо всех сил пытался дышать. Хуже того, Томми с удивлением осознал, что красного телефона больше не было рядом с его компьютером, где он обычно был. Звонок исходил из асбестовой комнаты — той самой, с такими же красными дверями, тихой комнаты, которая кричала Томми, чтобы тот бежал как можно дальше. Инструкции его домовладельца были вырезаны в его сознании, предостерегая его никогда не входить в комнату для его собственной безопасности. Томми предположил, что это из-за асбеста, но с тем, как его домовладелец ранее описывал комнату с таким беспокойством и нескрываемым страхом, он больше не был так уверен. Чья-то рука дернула его, потянув к шатающейся двери. — Да ладно, невежливо заставлять кого-то так долго ждать. Томми услышал улыбку в голосе. — Раньше ты меня не слушал, а теперь с таким лицом наверняка послушаешь. Шаг к Томми. Ощущение холода стены у спины Томми еще никогда не было таким убийственным. — Да ладно, Томми, ты же не ослушаешься своего старшего брата, не так ли? * * * Десять минут спустя ( слишком поздно ), когда часы тикали, Уилбур хлопнул дверью квартиры, и отчаянный крик эхом разнесся по квартире: ''Томми!'' Всё тихо и неподвижно. В квартире было тихо, безжизненно. — Томми? —Голос Уилбура стал тише, конец его вопроса пронзила трещина — отчаянная мольба и ужасный отказ поверить в правду, которая медленно оседала в его сознании. Вместо того, чтобы беспомощно опираться на висевшую дверь, Уилбур метался из каждой комнаты в другую. Имя молодого пропавшего мальчика срывалось с его губ, как молитва. Крики и порывы воздуха вырывались изо рта Уилбура вместе с его мольбами, холодная горечь квартиры была резкой и едкой. Было холодно, понял Уилбур. Слишком холодно. Прежде чем Уилбур успел закрутиться дальше, квартиру наполнил громкий звонок красного стационарного телефона Томми, который он много раз слышал на стриме и во время их общения в дискорде. Слегка ошеломленный и запыхавшийся, когда адреналин начал обрушиваться, Уилбур взглянул на комнату с асбестом, откуда доносился звон (он не хотел думать о том, почему дверь была открыта, не тогда, когда Томми так много раз настаивал что он не любит входить в комнату против воли хозяев, он не хотел об этом думать.) Когда Уилбур пробрался в пустую комнату, его взгляд мгновенно привлек красный телефон на полу — всё трезвонил, трезвонил и трезвонил. Квартира была пуста. Томми ушел. Томми ушел . Где-то снаружи, в Брайтоне, тишину нарушали прерывистые рыдания старшего брата, за которыми последовал непрекращающийся звонок чего-то похожего на телефон. Всё трезвонил, трезвонил и трезвонил.