Его падение

      Семейный храм был мрачным местом, несмотря на два огня по бокам святыни посвященной их богу-покровителю. Мадара уже не помнил как его звали, потому что все эти молитвы, просьбы и подношения уже давным-давно стали данью прошлого. Никто в его клане не воспринимал духовные вещи всерьёз, да и сам храм использовался больше как место для важных собраний, чем для богослужения. Здесь даже не было жрецов — за храмом следили все. Единственным человеком, кто действительно верил в эту чепуху была его мать, но каждодневные молитвы не спасли её от смерти. Мадара поморщился и опустил глаза на свои руки лежащие на коленях. Его семья вновь стала меньше. Семь, шесть… Их осталось всего три человека: отец, Изуна и он. Они похоронили его брата. Опять. Ох, как бы Мадара хотел, чтобы боль от потери была не такой сильной, но жизнь как обычно отказывается кооперировать с ним. Сжав кулаки, Мадара еле сдерживал слезы. Изуна, сидевший позади него, плакал не скрываясь, но он не мог позволить себе такую слабость. Он старший, он наследник клана, он должен служить примером для младшего, последнего брата. Отец ударил по полу. Мадара вздрогнул от того, насколько внезапно это произошло. Отец трясся, к сожалению, не от скорби. Нет, его разрывало от злости. — Если Сенджу считают, что это заставит нас сдаться…! — он процедил сквозь зубы. — Думают, что мы сдадимся…! Из-за какой-то мелочи! Мадара с шумом втянул в себя воздух. Его брат не мелочь! Его брат погиб с честью! Он не сдался, не пытался сбежать, поджав под себя хвост! Однако спорить с отцом бесполезно, как и неуважительно к погибшему. Брат так любил их родителя, что по словам выживших в той проклятой стычке, погиб со словами: — Отец будет гордиться мной. Глава семьи резко встал, развернулся и вышел из храма, преследуемый недовольным взглядом Мадары. Изуна мучал нижнюю губу между зубами и хлюпал носом. Вздохнув, Мадара подвинулся ближе к нему и притянул младшего к себе. Стоило ему это сделать, как дамбу прорвало — брат взвыл раненым волком, цепляясь за ткань кимоно на его спине. — Я буду следующим! Следующим…! — выдавил он из себя. Погладив его по волосам, Мадара смог сказать только одно: — Не будешь. Я защищу тебя. Неясно сколько времени они провели в храме после торопливого ухода отца, но ночь успела опуститься на их поселение. Мадара отправил брата обратно домой, сославшись на то, что ему хотелось бы побыть в одиночестве. Прогуливаясь по лесу, что находился неподалеку, он прислушивался к каждому шороху. Здесь было относительно безопасно — с одной стороны северная граница их территории была совсем близко, но с другой вблизи к ней не было ни одного враждебного клана — Года сохраняли нейтралитет, да и в последнее десятилетие количество шиноби в их рядах не превышало семи. Мадара подозревал, что они не продержаться долго. Расслабляться он не собирался, уж лучше быть начеку, когда ему ничего не угрожает, чем потом валяться прямиком на пороге собственного дома с перерезанным горлом. Поэтому когда в тишине прозвучал странный звук непохожий на крик ночной птицы Мадара навострил уши. Он нахмурился — кто-то играл на флейте. В их клане тех, кто не являлся шиноби, обучали игре на кото или биве, значит на территорию забрёл чужак. Если, конечно, кто-то из Учиха не решил обучиться новому инструменту. Перед ним стоял выбор — проверить, кто же забрёл к ним или вернуться. Мадара вздохнул и двинулся к месту, откуда доносилась мелодия. Он спрятался за деревом, когда впереди показалось заброшенный храм. Здание было настолько старым, что почти вся его крыша провалилась, а на том что осталось росли сорняки и даже маленькие деревца. Стены покосились и древесина почернела. На каменной заросшей мхом лестнице сидел мальчишка. В светлых волосах запутались листья и мелкие веточки, рыжевато-коричневое кимоно украшали грязные пятна непонятного происхождения. Чужак продолжал играть, хотя Мадара даже не пытался скрыть своё присутствие. Учиха увеличил поток чакры и, когда мальчишка не отреагировал, хмыкнул — шиноби он не являлся. Он выступил из-за дерева и оперся о ствол. — Тебе стоит прекратить и убираться отсюда подальше, пока взрослые не решили избавиться от тебя, — его голос эхом пронесся по лесу. Эти слова не были пустыми, так как Учиха не доверяли тем, кто не принадлежал клану или не работал на них. Незнакомец уставился на него. Он не был похож на людей живущих в их регионе — комбинация светлых волос, голубых глаз и загорелой кожи в стране Огня встречалась не так часто. — Впервые слышу что на этой территории кто-то жил, — фыркнул чужак в ответ, оторвав флейту от губ. — Лес принадлежит всем, тем более, — он небрежно ткнул пальцем в сторону храма позади себя, — смотря на эту развалюху, людей здесь не было достаточно давно. Какая наглость! Мадара прищурился, но ничего не сказал, так как незнакомец, подскочив на ноги, продолжил: — Если ты так боишься взрослых, то почему бы тебе не побежать обратно в свою кроватку, а? Мальчишке не повезло, потому что Мадара никогда не выходил из дома в одиночку без метательных ножей, которые всегда были спрятаны во всевозможных скрытых карманах. Один из них просвистел рядом с его ухом, предупреждая, что следующие действия нужно будет принимать аккуратно, если жизнь была ему дорога. — Невежество не оправдывает нарушения правил, — холодно ответил Мадара, дернув плечом. Поняв намек, чужак торопливо спрятал флейту в старую потрепанную сумку, что свисала с его пояса. Мальчишка плюнул на землю, отряхнул пыль с изначально грязного кимоно и уверенно зашагал в противоположную от поселения Учиха сторону. — Не возвращайся! Ответа Мадара не услышал. Подождав еще несколько минут, он наконец сдвинулся с места, подобрал метательный нож — у него не было привычки оставлять за собой оружие — и направился домой. Изуна не спал, когда он вернулся. Брат выглядел совершенно измотанным, физически и морально, и Мадара начал сожалеть, что решил выйти на прогулку, которая не только не помогла ему расслабиться, так и забила его голову разными мыслями. Например, каким образом чужак смог подобраться к заброшенному храму. То здание находилось где-то в часе ходьбы до территории клана и в трёх — северная граница, которая хоть и была самой спокойной из всех их границ, но по периметру должны были стоять защитные печати, предназначенные для того, чтобы сообщать охранникам, что кто-то вторгся к ним. Они, конечно, не работали на членов клана, обычных животных, у которых не было развитой чакры, и на наёмников, доверие к которым было достаточно высоко и которые продолжали работать на Учиха. Тех, кто решил разорвать связи с ними, устраняли, чтобы уменьшить шанс того, что у потенциального шпиона был столь свободный доступ к их поселению. Если светловолосый чужак смог пересечь границу и расслабленно играть на флейте, без охранников, дышащих ему в затылок, то либо одна-две печати прекратили действовать по какой-то причине, либо был наемником, которому доверяли. Однако второй вариант казался нелогичным — мальчишка уж слишком уверенно заявил, что их территория была безлюдной. Движение сбоку заставило его вырваться из мыслей. Изуна, успевший заснуть, прижался к нему в поисках тепла и комфорта и совершенно по-детски вцепился за его рукав. Вздохнув, Мадара прикрыл глаза, расслабился и прижал младшего ближе, накрывая себя и его одеялом. Он разберется с этой ситуацией после сна. Мать, когда она и все её сыновья были живы, говорила, что утро всегда лучше вечера, поэтому важные разговоры должны были проходить за завтраком, а не откладываться до обеда или ужина. Хотя Мадара не раз убедился в её неправоте, однако никак не мог от привитой ею привычки поднимать серьезные вопросы в ранние часы дня. Как это обычно, когда Мадара задавал какой-то вопрос связанный с клановыми делами или безопасностью, отец сверлил его взглядом уже несколько минут после того, как он задал вопрос о чужаке у старого храма. Было видно, что он не только знает о ком он говорил, но и взвешивал стоит ли делиться информацией с собственным сыном. Мадара был слегка раздражен — у него было право знать о делах клана будучи наследником! Тишину комнаты прерывало только шуршание одежды, когда Изуна тянулся за разными закусками на столе. Младший был единственным, кто пытался сохранять иллюзию спокойного завтрака и Мадара даже уважал его за это. Невозможно вмешаться в конфликт, если ты полностью его игнорируешь. — Я не буду спрашивать тебя о том, что ты делал ночью в лесу, где ты не должен был находиться, — наконец заговорил отец, — однако ты прав, мне стоит начать посвящать тебя в дела клана ведь меня начали подготавливать к моей нынешней позиции как раз в твоем возрасте, — он взглянул на Изуну, — твоему брату тоже стоит внимательно слушать. Это не было знаком доверия, скорее предосторожностью, потому что Изуна был запасным наследником из-за того, что Мадара всё ещё мог умереть от болезни или в бою. Тем более, отец не раз упоминал, что не хотел передавать власть одному из своих кузенов. Он утверждал, что это было бы самым большим позором и очернило бы их ветвь семьи. Мадара наконец потянулся к еде, пока отец объяснял как выбирали и вербовали наемников, как следили, чтобы те не продавали информацию другим, как тех, кто стал лишним устраняли. — Это как-то связано с чужаком, которого встретил брат? — не выдержал Изуна, обычно отличавшийся терпением. Хмыкнув, отец потёр подбородок и подтвердил: — Действительно, тот мальчишка один из наших наёмников. Бродит по ближайшим городам, подслушивает разговоры местных. Именно такие оборванцы приносят нам информацию о передвижениях кланов, как и их закупки, — он замолчал на секунду, потёр переносицу, — не скажу, что твой новый знакомый как-то сильно выделяется среди наших наёмников, но он заслужил доверие клана. За те три года, что он работал на нас, он ни разу не подвёл. Мадара нахмурился — мальчишка выглядел как его ровесник, значит ему не могло быть больше тринадцати лет, соответственно он был нанят, когда ему было около десяти. Городские возмутились бы узнай они, что уважаемый клан Учиха использовал несовершеннолетних в качестве шпионов, но никто с их мнением не считался. Как-то они не слишком возмущались, что шиноби вечно дрались между друг другом и не брезговали использовать детей не достигших даже семи лет. Нет, им нравилось восхвалять малолетних воинов, которые только-только научились читать и писать, за их отвагу и умение владеть оружием. — Но что он делал в заброшенном храме? — Наруто долгое время рос среди монахов, кажется это старое здание приносит ему комфорт, — фыркнул отец, покачав головой, судя по всему не разделяя мыслей мальчишки. — Единственная причина почему тот храм до сих пор существует это старейшины, которые считают, что сносить его будет оскорблением погибших. Чего только эти старики себе не напридумывают. Однако возвращаясь к Наруто, пока он не заходить в само поселение и продолжит приносить хорошую информацию, то не вижу смысла не позволять ему околачиваться рядом с этой развалиной. Закончив, отец вышел из комнаты и оставил Мадару наедине с Изуной. Младший покосился на него, после чего дёрнул плечом и кинул взгляд на внутренний двор — они выработали эту систему знаков, чтобы сообщать друг другу о желании тренироваться без ненужных разговоров. В таких ситуациях слова были не нужны. Меч говорил за тебя. Ему нравилось считать, что именно эти поединки помогли им выжить. Сражаясь вместе, они переставали быть двумя братьями, а становились единым целым. Шаг туда, шаг сюда, поудобнее перехватить деревянный меч и отразить чужой удар. Они репетировали свой смертельный танец, готовились к выступлению перед врагом. Ошибка могла стоить им жизни. Дни закрутились и слились в одно целое. Мадара даже успел забыть о чужаке, когда встретил весьма интересного человека. Хаширама выглядел как неудачник. Безвкусная причёска, резкие перепады настроения и полное отсутствие стремления к чему-то большему. По крайней мере, так ему казалось в начале. Да, то что Хаширама называл нормальными волосами было чем-то непростительным, но, узнав, что Мадара желал, чтобы бесконечные битвы прекратились, его друг прямо расцвёл. — Я хочу стать сильнее, чтобы больше никто не погиб! И Мадара, до этого никогда не любивший кого-то кроме братьев и отца, понял, что влюбился, смотря на блеск чужих глаз. Он надеялся, что биение его сердца было недостаточно громким, чтобы Хаширама услышал его. Почувствовав жар на кончиках ушей и на щеках, Учиха отвел взгляд с лица друга и заявил: — Не думай, что я останусь в стороне! Хаширама лишь засмеялся в ответ. Один из таких беззаботных дней был прерван. Стоило другу скрыться, как за спиной Мадары послышалось покашливание. На секунду ему показалось, что это отец пришёл отчитать его, что означало, что следующая встреча с Хаширама закончится кровопролитием. Камень упал с сердца в ту же секунду, когда он обернулся и, вместо высокого мужчины, увидел уже знакомого ему бродяжку. Наруто смотрел на него, прищурившись. Заметив, как расслабился Мадара, он скрестил руки на груди и задрал подбородок. — Сколько мне заплатят, если я расскажу о твоих встречах с чужаком? — язвительно спросил он. Мадара задумался о том, какое наказание его ждет за убийство наёмника. Кунай скользнул прямо в его ладонь и он уже было готов перерезать его глотку, как мальчишка приложил палец к губам: — Однако мы можем договориться, — его хитрая улыбка и слегка приоткрытые глаза напоминали морду лисы-демона, рисунок которого можно было найти в любом сборнике сказок для детей, — я молчу, а ты, — он рассмеялся, — а ты научишь меня читать и писать! Мадара не знал как реагировать на подобное. Убить Наруто хотелось ещё больше! Он, обычный бродяга, смеет требовать от него что-то! Какая наглость! — Эй, наследник! — не замолкал он. — Если согласишься, то когда твой отец умрет, я клянусь служить тебе! Соглашаться на нечто подобное было совершенно невыгодно — убить бродяжку было гораздо легче, чем пытаться балансировать его семейные обязанности, встречи с Хаширамой и игру в учителя. По сравнению с его дорогим другом Наруто был никем, и жизнь его не стоила даже половины бронзовой монеты. Мальчишка напротив быстро понял, что ситуация не из лучших, поэтому кинулся в лес. Обычный человек никогда не сравнится с шиноби в скорости без особых тренировок, так что Мадара не стал срываться с места с так, как сделал бы это, если от него убегал брат. Погоня длилась совсем недолго, всего пару минут, после чего Наруто был прижат к земле, а к его шее было приставлено лезвие. Однако Мадара не успел привести приговор к исполнению, потому что на его плечо легла тяжелая ладонь. Обернувшись, он встретился взглядом с отцом. На лице патриарха Учиха было невозможно прочитать его эмоции. Он только приподнял левую бровь, посмотрев на острие кинжала, которое замерло всего в нескольких миллиметрах от чужой глотки. — Что здесь происходит? — тон его голоса был холоден. Мадара покосился на тяжело дышащего наёмника, после чего виновато склонил голову: — Он принес новую информацию о Сенджу и отказался делиться ей со мной, — соврал он, пряча кинжал в рукаве. Эта ложь была произнесена не для того, чтобы спасти свою шкуру. Хаширама всё ещё мог находиться неподалёку, так что если Наруто успеет раскрыть его тайну… Мальчишка, которых до сих пор пытался не двигаться, активно закивал. — Твой энтузиазм похвален, — хмыкнул отец, — однако воздержись от бесцельного убийства моих информаторов. Они работают на меня, а не на кого-то другого. — Но я имею право знать! — продолжал играть Мадара. — Мы обсудим это позже. Отпусти его. Наруто моментально вскочил на ноги и поклонился отцу, который ожидающе скрестил руки на груди. Явно ожидая подобной реакции, мальчишка потянулся к потрепанной сумке на поясе. Пара невзрачных свитков были молча переданы взрослому. Отец, получив информацию, тут же развернулся и направился в сторону их поселения. — Пошли. Задержавшись на секунду, Мадара кинул последний взгляд на Наруто, после чего ответил одними губами, не смея говорить пока отец был в пределах слышимости: — Я согласен. Судя по довольной улыбке его сообщение было получено. Мадара тяжело вздохнул, потёр переносицу и последовал за отцом.