inevitable.

сейчас.

Чонин плохо спит. Ему снится светлый коридор больницы, который ему так знаком. Чонин чувствует, как его накрывает отчаяние, смятение и беспомощность. Он озирается по сторонам, оглядывается назад, разворачивается — но коридор абсолютно пустой. Где-то открыты двери в палату, но все кажется муляжом, словно он в какой-то декорации. Чонин осторожно проходит вперед, надеясь найти хотя бы кого-то, с кем можно поговорить. Он сам не знает, что хочет спросить, но что-то толкает его дальше, словно поговорить с кем-то — это необходимость. Он чувствует, как учащается ритм сердца, и подходит к первой открытой двери. Вокруг слишком тихо, и ему почему-то страшно заглядывать. Он делает глубокий вдох и шагает внутрь. В палате, ожидаемо, никого, только окно распахнуто настежь, и Чонин видит, что перед окном стоит дерево с только-только начинающими распускаться листочками. Он вдруг обращает внимание на то, что палата залита солнечным светом, а небо из окна — ясное-ясное, на улице весна. Он осторожно проходит вглубь комнаты. На тумбочках лежат какие-то вещи: книга, кто-то оставил кружку с недопитым чаем. Он чувствует, как пахнет лекарствами. Вдруг становится страшно, и это заставляет его резко обернуться. В дверях стоит Хенджин. У Чонина сердце ухает куда-то вниз. Он выглядит совершенно так, как раньше, только немного бледный, а под глазами залегли синяки. Хенджин выглядит расслабленно и совершенно безобидно, но Чонин почему-то чувствует, как страх нарастает, и точно знает — ему нужно бежать. Хенджин слабо улыбается и протягивает руку. — Как у тебя дела? — В-все хорошо, — давит из себя Чонин, к горлу подкатывает ком. Он не видел Хенджина уже так давно, вот бы протянуть руку и снова погладить его по волосам. — Ты здесь один? — Да, — отвечает он, Чонин делает шагает к нему, но только чтобы выйти из палаты. Хенджин все еще протягивает руку, — я пришел за тобой. Что ты здесь делаешь? — Я не знаю… — Чонин смотрит на протянутую ладонь и отшатывается назад. — Я не пойду с тобой. — Почему? — Хенджин перестает улыбаться и его брови хмурятся. Чонин снова отходит назад, а Хван делает шаг к нему. — Идем. — Н-нет, — Чонин сглатывает. — Мне нельзя с тобой. Не подходи. Хенджину не нравится. Он наклоняет лицо так, что взгляд становится тяжелее, и он только снова протягивает руку, уже требовательнее. — Ты все равно пойдешь со мной. Я пришел за тобой. — Нет, не трогай меня! Чонин срывается с места и бежит по коридору. Он слышит за собой шаги и захлебывается страхом. Сердце колотится так, что сейчас точно вылетит. Хенджин идет за ним. Ноги ватные, ужасно тяжелые, и Чонин почти плачет от того, как медленно получается бежать. Он наконец-то добегает до двери, ведущей на лифтовую площадку, и нервно жмет кнопку вызова. Лифт начинает шуметь, но едет долго, очень долго, слишком долго. Чонин в панике оборачивается и видит, как Хенджин спокойно идет за ним, расстояние между ними сокращается. Он бросается к другой двери, ведущей на лестничную площадку, и несется вниз. Чонин не знает, на каком он этаже, в каком отделении, и с какой стороны выход, он просто бежит и бежит вниз, пока лестница не заканчивается, и он не упирается в еще одну дверь. Чонин слышит тяжелые размеренные шаги по лестнице, его сердце бьет чечетку, а руки не могут схватиться за ручку. Почему он так его боится? У Хенджина нет и никогда не было каких-то плохих намерений, но отчего-то Чонин понимает абсолютно точно, с ним идти ни за что нельзя. Ян дергает на себя дверь и влетает в следующее помещение. Здесь уже несколько мрачно и, пробегаясь смазанным взглядом по табличкам, Чонин понимает, что находится в морге. По затылку бежит холодок, но Чонин решает — черт с ним, и быстрым шагом идет по коридору, надеясь найти пустую комнату. Он оборачивается и видит, что Хенджин уже в коридоре, продолжает идти так же спокойно, и расстояние между ними не увеличивается, как бы быстро ни бежал Чонин. Это тупик, дальше отсюда уже не выйти. Чонин в отчаянии врывается в одну из комнат, захлопывая за собой дверь, и с облегчением видит пустые столы. Он слышит, как дверь сзади открывается и медленно разворачивается, понимая, что это конец. — Зачем ты убегаешь? — спрашивает Хенджин, наклонив голову. — Я не уйду без тебя. — Не надо, не подходи, — плачет Чонин, он пятится назад и задевает ножку стола. Падает, и поднимается на руках, продолжая отползать. — Оставь меня, пожалуйста! — Чонин, ты мне нужен. Я не могу без тебя. — Я тоже, — Чонин рыдает, вытирая ладонью слезы, но продолжает пятиться. — Но я не пойду с тобой, отпусти меня, прошу. — Чонин, ты должен пойти со мной. — Джинн-и, пожалуйста! Я не могу уйти, я не могу оставить родителей здесь, я прошу тебя, отпусти меня… Так страшно Чонину не было уже очень давно. Хотелось бы сказать, что никогда, но последние годы его жизни были наполнены страхом. И сейчас снова он. Холодный, липкий, от которого не избавиться, он растекается по всему телу, парализуя конечности, он сжимает внутренности, не давая дышать, а только загнанно биться в агонии. Чонин закрывает лицо руками и подбирает под себя колени. Он уже не сможет выбраться. — Не надо, — продолжает повторять он, — прошу, не надо… Хенджин молчит. Он хмурится, потому что ему не нравятся ответы Чонина. Парень подходит ближе и опускается на корточки прямо перед ним. — Ладно, — тяжело вздыхает он. Чонин вдруг перестает даже дышать и, опустив ладони, поднимает испуганный взгляд на Хенджина. Его лицо так близко, он может видеть родинку под глазом и каждый волосок в его смольных прядях. Сердце бьется так тяжело и быстро, будто выбивая воздух из тела с каждым ударом. — Я не буду тебя трогать, — говорит он и встает, а потом добавляет: — Пока что. Но я вернусь, Чонин. Он боится даже дышать, только вжимается спиной в стену, наблюдая за тем, как Хенджин, развернувшись, медленно уходит. Чонин вздрагивает и просыпается. Он поднимается на руках, двигаясь к спинке кровати и тяжело дышит, чувствуя, как сердце скачет в груди. У него трясутся руки, виски и шея все мокрые от пота. Он пытается выровнять дыхание и трет ладонями лицо, приводя себя в чувство. Ресницы мокрые — плакал во сне. На улице только начинает светать — сколько сейчас вообще? Он берет дрожащей рукой телефон, чтобы снять блокировку. 4:44. Отлично, думает Чонин, этого еще не хватало. Он сползает обратно на подушку и пытается успокоиться, закрывая глаза, но воображение рисует темную комнату со столами и спину уходящего Хенджина. Нет, спать больше не получится. Он скидывает одеяло и шлепает босыми ногами до окна, чтобы открыть его и проветрить комнату, а сам, взяв со стула кардиган, накидывает его на плечи и выходит в кухню. Черт, сердце до сих пор колотится как бешеное. Чонин пытается налить себе воды из фильтра и матерится, когда из-за дрожащих рук половина проливается на столешницу и пол. Он пьет целый стакан залпом, чувствуя, как прохладная вода проходит по телу. Чонин треплет себя по волосам, приводя в чувство, но потом снова застывает с пустым взглядом на несколько минут. Он стоит, прислонившись к столешнице и опираясь на нее руками, и сверлит светлую стену напротив пустым взглядом. Кошмаров у него давненько уже не было, он даже успел отвыкнуть. Ха. Хенджин хотел забрать его с собой… Чонин пошел бы, если бы такое приснилось ему хотя бы полгода назад. Телефон вибрирует на столешнице, заставив Чонина, испугавшись, вздрогнуть. Кому не спится в пять утра, твою мать. Странно, что сообщение от Феликса. «Иен-а, дружище, прости что так поздно (рано?) пишу тебе т.т Я до сих пор не лег спать из-за курсовой, и не смогу выйти на работу сегодня утром. О-о-очень прошу тебя, прикрой меня, пожалуйста, а?? >.< я приду после обеда обязательно, и с меня что-нибудь!» Чонин чувствует себя абсолютно разбитым, когда приходит на работу к открытию и готовит свое место. Настроения никакого, ужасно хочется спать, и во всем теле какая-то дурацкая слабость, наверное, из-за нервов. Чонин бы хотел иметь возможность перемотать время хотя бы еще на полгода вперед, где ему, наверное, уже должно будет стать получше во всех планах. Действительно жаль, что такого не существует. Он даже забывает про свой утренний кофе, который он обычно варил себе перед открытием каждую смену, потому что нет сил даже лишнее движение сделать. Когда он чуть-чуть расходится, нужно будет обязательно выпить чашечку, иначе он не дотянет до конца смены. Чонин честно позволяет себе после всех приготовлений сесть и закрыть глаза, подперев щеку ладонью — до первого клиента. Сегодня, как ни странно, людей было раза в два меньше, так что Чонину пришлось проснуться только несколько раз, чтобы сделать обычные капучино и американо, даже без всяких воронок или сиропов. Видимо, жизнь решила его пожалеть. Когда дверь открывается еще через полчаса, Чонин видит Чана. Тот неизменно улыбается и машет рукой при встрече. — Доброе утро, — выдыхает он, а потом спрашивает, — или… не очень? — Доброе утро, — на автомате отвечает Чонин. — Холодный американо и панини? — Ага, и еще… — Чан пробегается взглядом по вывескам, — Еще капучино с мятным сиропом и круассан. — Ждете кого-то? — усмехается Чонин, пробивая все в кассе. — Вроде того, — кивает Чан. — Тяжелая ночь? Плохо спалось? — Вроде того, — вторит Чонин, занимаясь приготовлениями. — Почему? — интересуется Чан, пока ждет свой кофе. Чонин думает, что ему бы не хотелось знать, почему. — Кошмары снились. — Ого, это стремно, — Чан, однако, выглядит очень заинтересованным. Чонин соглашается и двигает два стаканчика ближе к Чану, ставит рядом тарелку с панини и круассаном. — Приятного аппетита. — Спасибо, — кивает Чан и берет свой американо и панини. — Тебе тоже. — Что?.. Чан на это только подмигивает и кивает на оставшуюся порцию, а сам довольно проходит к своему обычному месту. Чонин хлопает глазами, глядя на оставшийся кофе и круассан. — Хён.. — он подает растерянный голос, окликая Чана. — Когда с утра нет настроения из-за кошмаров или просто плохого сна, надо обязательно вкусно покушать, — весело отвечает Чан, открывая ноутбук. — Ешь, ничего не говори. Чонин улыбается, снова опуская взгляд на теперь уже свой завтрак. — Спасибо большое. Всё, что было, сейчас уже не имеет никакого значения. Невозможно всегда цепляться за прошлое, но и забыть про него, словно этого никогда не было в твоей жизни, невозможно тоже. Всё, что нужно сейчас сделать, это принять прошлое и идти к будущему. Он действительно не один, у него точно есть Феликс, Кан Юри и, как оказывается, другие добрые люди, которые приносят в его жизнь радость и спокойствие. Чонин думает, что ему нужно быть благодарным и научиться открываться настоящему, чтобы счастливое будущее смогло поскорее наступить.