Двоякий Куромаку

Время тянулось медленно. Хотя, признаться, ему не приходилось за ним следить. Тиканье ходиков а потом звон, было единственным что говорило и том, что время всё таки не стоит. Но когда они пробили уже пятый раз, Куромаку заметил что это действительно его раздражает. Он цокнул. Заняться было нечем. В какие-то моменты он думал, что всё снова приняло свой вид. Рутинные дела продолжились. Изредка перед глазами метался Пик, украдкой кидавший злые взгляды в самого Куромаку. И в воздухе по родному запахло машинным маслом, в тот момент когда Пик снова пришёл мимо. Куромаку знал, что для Пика этот запах во много раз роднее и приятнее, нежели то как думал он. Он был уверен, что для Пика этот запах был неким парфюмом, который словно мазута въелся в его кожу. Тогда он подумал что не может держать на него обиду за собственные слова. Но и не понимание Пика тоже. Сегодняшний день казался намного суше и жарче, чем все остальные. И казалось что в его, Куромаку комнате, было точно так же, от долго и кажется вечного воздуха, которые не покидал комнату вообще. И пусть он знал что в следующие дни они заменятся ещё более жаркими, старался их запомнить. Всё таки, впереди, совсем скоро, через пару месяцев его будет ждать темная, холоднее чем в прошлом году зима. Хотя он мог только догадываться, веря словам детей с многоквартирного дома в центре города: «Чем жарче лето – тем холоднее зима!» Лето то и вправду в этом году было очень жарким. Куромаку не позволял себе охладиться на местном водохранилище, пусть очень сильно этого хотел. Считал, мол, не в его компетенции. И лишь показушно поправил за дужку очки. После завтрака, как он и помнил, все снова разбежались по своим делам. Теперь Куромаку не понимал: какие у них то могут быть дела? Это у него вон, важные бумаги, от которых как он считал есть толк. А сейчас, сам сидел не ловя никого взглядом. Возражений он всё так же не имел, ни причин, ни лиц.. не было повода. Тишина и покой. Где то с верху послышался топот и недовольный восклик Вару, означавший всё самое плохое. Запах машинного масла сменился на дешёвый мужской парфюм, и в комнате появился Ромео. Он смог оторваться от журналов что бы просто спуститься вниз. И возможно Ромео читал наверху не журналы а что-то другое, верить ему никто не собирался. Возможно в его словах и была капелька правды, и Ромео действительно занимался полезностями, это был весьма странно. Кстати, он уже долгое время пытается доказать что у него появилась девушка, а не одноразовая подстилка. Это могло объяснять его вечную ошибочноть и внимательность к самым малым деталям, которые казалось вообще не могли быть причастны к его отношением с какой бы то ни было девушкой, ведь домой он её не разу не водил. – Куромаку! Я подумал... раз уж ты вылез из своей, хе.. берлоги. Не хотел бы ты со мной пойти на чердак? – неожиданно спросил Ромео у него, нервно и наивно потирая шею. Это казалось потрясающей идеей! Пойти в самое дальнее место в этом доме, и остаться один на один со странным типом, который по понятным причинам являлся его братом. Хотя солнце даже не собиралось садиться, Ромео это совсем не волновало. Он знал что Куромаку добрый, он был абсолютно уверен, предлагая это Куромаку. – Зачем? – кратко спросил Куромаку. – Ну знаешь, я подумал что тебе будет там интересно. Хотя мы живём здесь около, ээ.. не помню, но давно. Никто ещё не ходил туда. Но! Я залез туда недавно, и, ну, там интересно. Я даже нашёл там это! – Ромео придвинул к Куромаку знакомый аппарат. Он старался не обращать на него внимание, но интерес был сильнее. Он взял его, с интересом рассматривая. Ромео радостно вдохнул, заметив заинтересованность брата, и поэтому решил с энтузиазмом продолжить. На самом деле, Ромео понятия не имел зачем он ему это предложил. По слухам Куромаку был не в себе. От него можно было ожидать что угодно. К некому счастью, именно эти мысли и мотивировали Ромео предложить ему занятие до обеда. А через час домой буду приходить остальные. К тому же скучающие вздохи и выискивающий взгляд говорил о том, что Куромаку действительно скучно. Он не торопился отвечать согласием или отказом, но всерьёз обдумывал его предложения. Оно казалось слегка не разумным по отношению к Ромео, хотя тот кажется и не обдумывал это предложение и просто спросил, лишь бы ему кто составил компанию. А обдумал только то, кому предложить это, и ведь Куромаку казался тем кому это будет так же интересно, как и самому Ромео. Поэтому, под конец размышлений, Куромаку просто согласился. Завтрак оказался вкуснее, чем ожидал Куромаку. Остывшие макароны с одной единственной сосиской не вызывали отвращения, когда он разогрел их в микроволновке. А не сладкий кофе – растопил сердце Куромаку сильнее. За не очень долгое время, он наконец-то утолил голод, а самое важное жажду. Конечно, желая проявить хоть капельку благодарности за все эти дни, он не придумал ничего лучше, чем просто вымыть посуду. Однако, это всё равно не могло его успокоить, хотя многие "телепсихологи" уверяли что это должно сработать. Удивительно, дни продолжали течь медленнее. А иногда ему казалось что ничего совершенно не поменялось, а мелькающие братья перед глазами – лишь его галлюцинация. Ничто. Абсолют ничто. Он всё так же продолжает исписывать лист за листом Да, этот точно. Куромаку так думает. Возможно, этот день мог бы оказаться лучшим, за последние несколько дней которые Куромаку провёл в своей комнате. Возможно. Но у него есть один надоедливый брат – Варвара, которому на базаре нос не успели оторвать. Это играло злую шутку, ведь он с того момента был склонен совать свой нос куда не следует. Сам этому, противостоять не может. Лохмотья, лохмотья и лохмотья. До ужаса нравится. Нравится что он заходит к нему, пока Куромаку не видит. Листы бумаги изображали свою рельефность, характерную для письма вибрацию. Попробуй проведи пальцем, слова можно прочитать не смотря. Сложенный лист бумаги, а на полке кажется десятки похожих. Сначала внимания Вару они не привлекли, если бы он так и не увидел их рельефа. С угла листа, аккуратно выписанные слова. Почерк, очень красивый. Точно Куромаку писал. Слов становилось больше. Кассеты он пропускал мимо глаз. Для него они не имели значения. Даже дата, которая кажется совсем его не удивляля, ведь возрастала с девяностого до нынешнего. Ни пыль, ни бардак. Только слова. Они продолжались от самого начала до самого конца листа, пока в самых уголках не кончалось место. Как бы много их не было, они имели общую хронологию и порядок. Слова стояли ровно в столбец. Но опять. Они терялись в собственных мыслях, теряя первоначальный смысл. Накладывались друг на друга, умножаясь в сотни одинаковых слов. Какой бы посыл эти слова не имели, они уже давно стали индивидуальны. Самостоятельные и понятные только для самого отправителя. Лист был черный, и только тонкие просветы между словами говорили о том что раньше здесь был белый лист бумаги. Сила надавливания иногда портила, иногда рвала. Вару чувствовал всю злость и отчаянность того, кто писал это. А рядом был написан адрес. Давно стёртый от времени. «Для моей Маргарет. Вернись, сердечко, вернись.» Прямиком из прошлого столетия. И бумага уже казалось имела свою ценность. – Что за бред..? – тихо проговорил Вару, сжимая листы бумаги у себя в руках. Он смотрел то на один, то на другой лист бумаги. Злость вскипала и в конец, его ядовитая улыбка сползла, скрывая зубы за губами. Брови свелись к переносице, и на смену злости пришло беспокойство. Не волнуйтесь, не за Куромаку, а за собственную шкуру. Мысли затмили его слух. Шаги и разговоры, заставившие обернуться назад, и запихнуть листы бумаги в карман. Вару собственным ногтями почувствовал как исписанная и измученная временем бумага, рвется и рассыпается. Он надеялся что эта бумага имеет для Куромаку такое же значение, как и для самого Вару. То есть равнодушее. – Какого ты здесь делаешь? Вару ещё когда держал в руках бумагу, слышал как Куромаку открыл дверь удивительно ахнув. На удивление он выглядел ещё лучше, чем когда только вылез из комнаты. Солнце давно нагрело его холодную кожу, и сейчас она имела нормальный цвет, характерный для человека. – Ой, ещё раз привет! Он махнул рукой, а Куромаку подошёл ближе обращая внимание на то, что Вару что-то прятал у себя в кармане. –Что ты делал тут – в моей комнате? –Я.. я думал ты тут. Куромаку на мгновение прищурился, пытаясь подавить возмущения. –Вот как. Я был внизу с остальными. Знаешь, мы говорили изредка как раз о тебе. Нет, не мы – они. Столько всего произошло, я даже удивлён что я не заметил этого из комнаты. Он обошёл его, услышав как Вару выдохнул. Не смотря на это, сердце продолжалось колотиться. Будто за Вару сейчас находится ни его брат, а кто-то чужой. Вару почти мог чувствовать его дыхание и взгляд на своей спине, ожидая получить нож в спину. От пустякового волнения подкашивались ноги. Он хотел назвать его имя, но сознание озарила мысль, что это не то что он может сказать сейчас. – Ага! Заговорить меня решил? Не надейся, – Вару вытащил из карманов руки, сложив их у себя на груди. Он ещё чувствовал мягкую бумагу у себя под ногтями, – знаю что ты там слышал. Вару – то, Вару – сё. Знал ли он сам, что таким тоном он подсознательно пытался себя успокоить? Возможно. Но люди ещё слишком глупы, что могли осознано взаимодействовать на подсознательный мир. Хотя, Вару хотел понимать что это его и вправду успокоит. Уже более уверенно, он выпрямил свою спину, желая сровнять свой рост с ростом Куромаку. Хотя бы капельку, но возвышаться над ним. Куромаку хихикнул и кратко ответил: – Нет. Интересно, о чём тогда? А правда ли они вообще разговаривали о нём? Какая-то паранойя захватила его голову, что совсем для него не привычно. Раньше он никогда не думал о том, что думает о нём кто-то другой на самом деле. – Разве? – не веря спросил Вару просмотрев на собеседника через плечо. – Они рассказывали мне. Ты был.. удивительно тих. Хотя, то чего я ожидал на половину не случилось, но это даже удивительно, – Куромаку неловко старался протиснуться между Вару и письменным столом, где лежало всё его добро. Он прикрыл это своей спиной, не зная что Вару уже хорошо изучил это место. – Давай не начинай про меня. Куромаку жестом пригласи его присесть на кровать, словно их ждал серьёзный разговор. Словно это было запланировано, хоть оказалось совсем не так, ведь с верху, ещё выше – на чердаке, слышался голос Ромео. – Я постою. Вару снова почувствовал себя увереннее, когда смог отказать Куромаку в такой мелочи. В его покоях, это казалось крышой превосходства, что Вару сейчас мог проявить. И он понимал, что в этом месте любое слово не умеет значения. Куромаку собрался его допрашивать? В такой ситуацией, это было единственной правдой. – Вару, чего ты так напрягся? Я просто хочу спросить... – он поправил свои очки, пытаясь досконально вспомнить мелочи того, что его волновалось, – та ночь. – Блин, ты можешь уточнять, о какой именно? Вару с нетерпением давил на него, хотя в его голове и могли проскользнуть мыслишки, о какой именно ночи имел ввиду Куромаку. – Ладно. Третье сентября. Вторник. Неделю назад где-то. Я плохо помню что тогда произошло, поэтому спрошу прямо. Что-то есть, что тебя волнует о том? Ты кажется был.. слегка так напуган. Вару всеми своими извилинами пытался как бы вспомнить. Но он чувствовал сейчас тоже, что тогда. Его нутро не будет его подводить. А его очки, почти слезли с носа от удивления. Вару сначала спросил, прежде чем дать хоть какой-то ответ: – Почему тебя это волнует? Куромаку многозначительно молчал выжидая ответ. Изначально Вару повернулся на дверь, желая выйти из комнаты допроса, но почему ему хотелось рассказать. Он хотел что бы Куромаку знал что это было. – Хорошо. Хорошо! – он вздохнул, начиная рассказывать, – это было, как будто не по настоящему. Когда я зашёл в кухню, мне просто показалось, что.. там где был ты, кто-то сидел. Кто-то другой. Хах, конечно я уверен мне показалось. Но на самом деле, это было слишком реально, что бы оказаться иллюзией. В какой-то момент, он заговорил, и я клянусь тебе, я не мог спутать твой голос ни с чем другим. У него было твоё лицо и твой голос. Вот что меня напугало. Но нет! Ты не думай что я убежал тогда, потому что правда испугался, нееет! Я.. скажем так, не хотел иметь с этим дело. Была ночь, чего ты ожидал? Но, раз уж сейчас ты – это ты, то волноваться не о чём, так ведь? Что же, пойду я тогда, да? По мере рассказа, его голос то становился тише, то серьёзнее и громче. Как бы то ни было, его пересказ окучивал голову Куромаку. И в последний момент когда Вару уже направлялся к двери, он схватил его за карман кофты, и потянул на себя. Приложенная сила оказалась выше, чем ожидал Куромаку. Послышался треск, и Вару едва удержался на ногах, что бы не повалиться назад. Из теперь дырявого кармана, повалились ошмётки письма. – Как интересно получается, – он опустился на одно колено, холодно взглянув, – не находишь? Куромаку не обращал никакого внимания на порванную кофту Вару, а лишь начал собирать то что осталось от письма. Он почувствовал как волнение Вару в разы усилилось до такой степени, что его запах можно было почувствовать во всем этом доме. Он шёл в перемешку со всеми возможными запахами одеколонов и блюд, которые были здесь возможны. Он не спутает этот нагнетающий запах ни с чем. – Я просто хочу сказать... Маргарет была для меня всем. Я могу помнить как мы смотрели вместе с ней тот самый мультфильм, ну знаешь.. немецкий, – говорил он. На самом деле нет, Вару не мог знать и понятия не имел о каком мультфильме говорил Куромаку, и он уж точно не понимал о какой Маргарет идёт. Вару не хотел это слушать. От этих мыслей, его изнутри начало сжигать чувство страха. Да что чёрт с ним такое. – Я не хочу слушать! – выкрикнул Вару. – Но тебе придется! Я заставлю тебя! – он произнес это не своим голосом. И теперь Вару понимал, что эти письма для него вовсе не бессмыслица какая-нибудь. Он понимал что натворил, – ты же уже и так слишком много знаешь. Теперь он точно был уверен, что та самая ночь не была его галлюцинацией. Та ночь должна была стать изображением того, чего не должно было произойти. Вару слишком глуп что бы понять. Как ему становится противно на себя. – Этот мультфильм, он был полностью на немецком. Я не понимал ни слова, но Маргарет. Она даже русского языка не знала, но она давала понять мне смысл всего происходящего всего-навсего движением своих губ. Он объясняла мне то, что другие никогда не смогут, – в этой необычайной тишине, его голос звучал совсем неправильно. Полушепот казался слишком громким, а тон постепенно понижался, потом снова повышаясь, – komm komm. Это то что там написано, если тебе интересно. – Да-да, очень интересно... СПАСИБО, что поделился, я пойду? Потом где то сверху послышалось громкое «Куромаку!», после чего снова утихло. Куромаку выдохнул привычно для Вару, а потом сказал: «Иди, я тебя и не держу.» На это Вару нервно хихикнул, скрываясь за дверью, оставив Куромаку одного. Он ещё с минуту посидел и посмотрел на разорванное письмо, замечая что всё равно чувствует злость на Вару, но всё же поднялся на чердак, оставив свою злость на потом. Кто знает, может даже на сегодня...