Needle movement

Раннее утро выходного дня ― особенно когда этот выходной стал единственным за последние две недели ― должно было стать для Вики священным. Она планировала выспаться. Отлежаться. До такой степени, когда части тела перестают чувствоваться единым механизмом и работают сами по себе: руки не держат телефон, ноги не передвигают туловище по квартире без прикладываемых усилий, а голова и вовсе не соображает от пересыпа. Наверняка ей снилось что-то захватывающее. Возможно, пришлось сражаться с кем-нибудь в бою; и вполне вероятно, что этот кто-то оказался каким-нибудь драконом, которого убить можно было исключительно тем самым волшебным клинком, что находился в некоем магическом сундуке, ключ от которого был спрятан на таинственном острове; там обязательно росло высоченное дерево с отливающей радужными всплесками кроной, на самом верху которого и прятался острый железный мерзавец. В любом случае, победить дракона шансов не было, ведь дерево она так и не одолела. И на что только надеялась? Какой толк иметь в жизни какие-никакие мускулы, если во сне ― как в случае с быстротой бега ― все возможности тела тут же скатываются до уровня варёной картофелины? Как бы там ни было ― концовка сна останется для Вики тайной, потому как досмотреть его так и не представилось возможным. Всё хорошее ― сон, а не битва ― когда-нибудь заканчивается. Это было не то, во что она верила; но то, что оказалось суровой блядской реальностью. Реальностью, нарушающейся лопающим перепонки звуком будильника, который Вики забыла отключить перед тем, как отключиться самой. Того самого, что две недели исправно трезвонил в девять утра с единственной целью ― разбудить её, чтобы она могла собраться и уйти на работу. Так как убийство ревущего чудища осталось для Вики незакрытым гештальтом, она решила его закрыть. Захлопнуть. Нащупать рукой и запустить в ближайшую стену, сделав из него то, что никогда не будет подлежать восстановлению; и заодно утолить жажду крови. К сожалению для Вики, ― и к счастью для амнистированного устройства, ― сил на это абсолютно не было, поэтому она лишь ограничилась бьющими невпопад движениями руки, заставляющими его заткнуться. ― Ты даже, блядь, не представляешь, как тебе повезло. Ублюдок. Эти слова, с трудом выговариваемые высохшими губами, приправились кряхтением, совсем не свойственным двадцатичетырёхлетней девушке. Той, которая обитала бы где-то в параллельной Вселенной: молодой, здоровой, в ы с п а в ш е й с я. Уокер такой себя однозначно не ощущала. Пока она предпринимала попытки встать с кровати, ей пришли на ум все ругательства, которые она когда-либо слышала в своей жизни. Идея «потусоваться в ночном клубе» поступила с ней подло: пришла неожиданно, соблазнила перспективами и трахнула. А потом съебалась. Скорее всего, к более молодым и красивым, чтобы поиметь и их. ― Не дай тебе Господь, Мими, показаться мне в ближайшее время. Вики справедливо решила, что необходимо перекинуть на кого-нибудь ответственность. Сейчас ей не хотелось ничего решать ― ей хотелось ныть, принимая душ. А перед этим было бы неплохо почистить зубы, чтобы избавиться от противного перегара, появившегося из-за алкоголя, которым она вчера, несомненно, злоупотребила. Вики прошла по своей комнате, скидывая топ и шорты, которые сумела на себя натянуть перед сном. «Некоторые вещи делаются на автопилоте, ― подумала она. ― Надеваются пижамы, заводятся будильники. Бля-я-ядь.» Она простонала ругательство вслух, в сотый раз за пять минут сетуя на свою недальновидность. И ответственность! Надо же во всём находить светлую сторону? Да, не выспалась; да, хочется попросить кого-то поднять её веки; да, болит голова и гудит в ушах; да, грёбаные ноги и позвоночник еле справляются с нагрузкой. Зато, если бы сегодня понадобилось идти на работу!.. ― Ч-ё-ё-ё-рт, ― с этим словом на губах Вики добрела до ванной, оставшись полностью голой. Игнорируя отражение в зеркале, она сунула в рот щётку, щедро сдобренную «рекламной» волной зубной пасты. Чтобы отражающая поверхность не соблазняла, Вики отвернулась от раковины, вяло передвигая рукой, орудующей щёткой между зубов. Когда она только получила свою квартиру в подарок от бабушки, ― сюрприз! ведь Элизабет вовсе не намекала на то, что оставит внучке наследство, ― первой комнатой, павшей смертью храбрых от дизайнерского энтузиазма Вики, стала именно ванная. Уокер вовсе не поощряла скучных интерьеров. Пусть пол и стены ― за исключением одной, пестрящей лично изрисованной зелёной растительностью ― не отличались индивидуальностью, оставаясь покрытыми белым кафелем, зато на сантехнике и прочих аксессуарах Вики отыгралась с лихвой. Ей нравилась негладкая крепкая деревянная столешница раковины, на которую опиралось её бренное уставшее тело в этот самый момент; нравился красный кран и того же цвета лейка в стеклянной душевой кабине; нравилось, что полотенца, сложенные на полки, она решила оставить тёмно-зелёными в цвет рисунков на стенах, как и два халата из вафельной ткани, висящие на прибитых к двери крючках. Вики знала, что её ванную, будь она выставлена на суд обитателей дома, заплевали бы. Но жители этого района не умеют плеваться! Они бы, скорее, подали в суд за несоблюдение правил использования цветового спектра при ремонте, ― наверняка ими и выдуманные. Сплюнув белую пену, Вики удвоила шансы на обретение свежего дыхания, воспользовавшись ополаскивателем с ядрёным мятным вкусом. Он ей тоже нравился; но не в те дни, когда вся область рта горела от недавно выпитого джина ― да, его точно было многовато. Она хотела шагнуть в душ сразу, но всё-таки успела выхватить в зеркале пару моментов, никак её не удивляющих. Во-первых, нужно было перед сном сделать на автомате ещё одну вещь: смыть косметику. На повседневку она не красилась; однако вчера, воодушевившись предстоящим походом в клуб, всё же решила подчеркнуть глаза тёмной подводкой ― зря, ― и добавить сверху тушь ― двойное зря. Теперь её тотемным животным можно назвать панду. И это она ещё упустила из виду размазанную вокруг рта помаду. Так что она не обычная панда, а панда-Джокер. ― Хочешь знать, откуда эти шрамы, м? ― «где же ты, герой, когда так нужен мне и этому городу?». Выдержав драматическую паузу для несуществующих слушателей, Вики выкрутила одновременно оба вентиля, надеясь на то, что её не ошпарит и не заморозит вода, хлынувшая тугим потоком сверху. Это был риск, но он стоил того ― того, чтобы проснуться окончательно. Душ получался бодрящим и исцеляющим, если не считать того факта, что стеклянные банки ― те, которые она лично выбрала, дабы переливать в них шампунь и прочую приблуду для волос и тела, избавляясь от визуального шума ― весили тонну без преувеличения. Ей подумалось, что стоит завести тревел-набор из пластика для похмельного утра; это казалось реальнее, чем предотвратить редкие гулянки; и уж точно правдоподобнее, чем пытаться отказаться от лишнего джин-тоника. Прибавив горячей воды, она взялась за мочалку и налила на неё гель для душа, что сразу заполнил своим запахом всё пространство между кафельной стеной и стеклянными перегородками. Этот запах она выбрала, когда только наступила весна. Он и был самой весной, но не бостонской. Это время года в Бостоне несло с собой что угодно, но не аромат марокканских мандаринов. Цитрусовые ведь помогают взбодриться? Жаль, что в её ванной не оказалось геля с ароматом тройного эспрессо. Чтобы наверняка. Яростно отскребая от кожи липкость пота и грязь ночного клуба, Вики пыталась восстановить раскадровку прошедшей ночи. Она не вспомнила ничего нового. Всё как обычно: Мими творит неведомую хрень и тянет Уокер за собой в пучину разврата и опьянения. Как будто кто-то был против. Контингент в клубе в целом несопротивляющийся: уставшая от взрослой жизни молодёжь и студенты. ― К тебе кто-то присосался, Мимс, ― она уже достаточно пьяна и почти не различает двигающиеся силуэты, но пытается перекричать грохочущую музыку, чтобы предупредить подругу. ― Не то чтобы я была против, Вики, ― танцующая напротив девушка откидывает голову на плечо какому-то блондину. Она хоть и не различала черт лица, но его вспомнила. Как и то, что этот мужик со своим приятелем явно не вписывались в окружающую атмосферу ни по возрасту, ни по внешнему виду. Нет, этот был ещё ничего, но второй ― явно убийца веселья. Лицо постное, как гамбургер без котлеты; чёрные брови сдвинуты к переносице, на которой нависают… очки! Очки, мать их! Не те затемнённые, что прячут расширенные от травки зрачки, а обычные. Офисные. Вики заметила этих двоих почти сразу, как они вошли в зал, со своего места за барной стойкой. Какого хера они тут забыли? Мужчины, вроде них, празднуют свои удачно заключённые бизнес-сделки в дорогущих ресторанах Даунтауна, но никак не проводят субботнюю ночь в заведении Фенуэй-Кенмор, полном придурошного молодняка. И нет, Америка уж точно не страна предубеждений, но иногда внешний вид человека наводит на мысли о его благосостоянии и предпочитаемом досуге. Что-то определённо идёт не так, если два околотридцатилетних ублюдка пытаются ― это ключевое слово, ведь весельем за их столиком не пахло, судя по страдальческим выражениям на лицах ― развлекаться в полунищем районе для студентов. Вики, как человек исключительно понимающий, предположила: случиться могло всё что угодно. Они с Мими — и несколькими алкогольными шотами — порассуждали и остановились на догадке, что у того, тёмненького, преждевременно развивается кризис среднего возраста, а его друг старается изо всех сил помочь справиться с этим отвратительным состоянием. Но что-то пошло не так. И вот теперь это белокурое дитя старого ангела прижимает свой стояк к заднице её подруги, а саму Уокер в этот момент пытается облапать какая-то жертва бессонных ночей в MIT. Или он был из Гарварда? Скорее всего, оттуда. Слишком щуплый, чтобы быть трахабельным квотербеком из университетской футбольной лиги, с которым она вовсе не прочь была развлечься; и лицом не вышел, да и имя какое-то… Эбби? Энди? Или, может, он не представлялся ей на ухо, а какие-то научные биологические термины выдавал? Наверное, это были названия паразитов. Собрав все данные воедино, Вики выдала чёткое и бескомпромиссное: «Съеби», после чего удалилась с танцпола в ― не очень приятном, но всё же гордом ― одиночестве. «Да, на безрыбье и рак ― рыба, ― подумала Вики, потягивая очередной коктейль, ― но мне сегодня хочется мяса.» К сожалению, стейков в студенческих клубах не подают. ― Надеюсь, что хотя бы тебе ― Энди-Эбби-или-как-там ― перепало, ― усмехнулась Вики, натирая мочалкой свою татуированную ляжку. Сосредоточенность на рисунке напрочь отбила желание размышлять о половой жизни какого-то рандомного студента. Эта татуировка была её первой: одной из многих, что она успела набить за несколько прошедших лет. И была она чертовски особенной. Никакой философской составляющей, чистый факт: контуры набиты собственноручно. Это был интересный опыт, проведённый под тщательным ― во все четыре глаза: два своих и два стеклянных ― присмотром Геральда, что стал впоследствии первым и единственным боссом тире отцом тире наставником. Вики провела вспененной сеткой по сплетению цветов хлопка на левой руке ― она помнит, как болезненно было делать чёрную заливку, но страдания окупились: объёмные бутоны на контрастном фоне смотрятся великолепно; огладила свободную от чернил кожу декольте и увела мочалку под грудь, пройдясь по изображению крыльев, украшающих верхнюю часть рёбер. Ноги она забивать не спешила, ― не считая ту самую, первую, ― а вот над эскизом последней части к правому рукаву ещё думала. Композиция должна быть цельной и не выбиваться из монохромной стилистики остальных украшений на бледной коже. Вики думала про цветы, животных ― всё это чудесно впишется, но хотелось чего-то другого, не настолько типичного. Она вспомнила о драконе, который не покорился ей в сегодняшнем сновидении и решила попробовать, не откладывая на завтра, изобразить его в технике скетча. Она ей была по душе: лёгкая, оставляющая пространство; при этом способная в общем могла выглядеть вполне масштабно. Её размышления прервались коронным: «Блядь!». ― Вот, что бывает, когда пытаешься заниматься двумя делами одновременно, тупица! ― прошипела она себе под нос, осознав причины своего вскрика. Пирсинг ― это, конечно, хорошо; экстремальные украшения и тонкая сетка, которая стремится зацепить собой любое выпуклое несовершенство ― хуёво. Она ценила практичность гладких штанг и колечек, но этот оскал с удлинёнными клыками ей так понравился, что незамедлительно был приобретён в пользование. «Жаль, что кроме Мими их пока никто не оценил», ― шипя, подумала Вики, пытаясь аккуратно отделить нитку мочалки от зубьев украшения. Во избежание прочих травм она промыла мочалку и убрала её подальше от своих пострадавших частей тела. Вики провела пальцами вверх по лбу, после чего освободила свои волосы от резинки, которая удерживала их в таком состоянии уже больше двенадцати часов. Несколько движений пальцев по корням волос и захотелось заверещать от облегчения. Она наклонила голову чуть вперёд и позволила волосам отяжелеть от воды, текущей теперь от самой макушки вниз по телу. Чёлка стала лезть в глаза, в связи с чем была тут же откинута со лба. Шампунь ― всё с тем же цитрусовым запахом ― был быстро вспенен и смыт с волос. Два раза. На бальзам же благополучно махнули рукой. Будь у Вики болт ― она б его положила на всю эту возню с волосами; но к экстремально-короткой стрижке она была не готова, а полумеры не для неё. После этой водной процедуры Уокер почувствовала себя в разы лучше и на этот раз поблагодарила себя за то, что заставила своё тельце подняться с кровати. Просто она знала, что если бы этого не сделала и осталась досыпать, то проснулась бы с ещё более пожёванным и опухшим лицом. Взглянув на себя в зеркало, она поняла, что выглядит ― и чувствует себя ― вполне неплохо. По крайней мере чистой и проснувшейся. Дальнейшая рутина была неизменна изо дня в день: высушить чёлку феном, чтобы она улеглась адекватно, а не торчала во все тридцать четыре стороны; намазать лицо чем-то с пометкой «увлажнение», чтобы кожа не отваливалась к чертям; тело полить питательным лосьоном по той же причине. Когда все манипуляции были окончены, а тело завёрнуто в халат ― Вики покинула ванную буквально заново рождённой. Глаза самостоятельно держались открытыми, конечности не отваливались от перенапряжения. Правда, поясница ныла ― но это было так же неизбежно, как фейерверк на четвёртое июля. Чтобы укрепить результат и не свалиться в постель посреди дня, Уокер решила сделать несколько вещей: во-первых, необходимо было застелить постель, таким образом избавив себя от соблазна пасть жертвой её желанной и такой приветливой мягкости; во-вторых, жизненно важным было срочно закинуться дозой кофеина. Схватив с прикроватной тумбочки телефон, она скользнула на кухню и, проверяя соцсети с мессенджерами, занялась приготовлением кофе ― если можно так назвать впихивание вслепую капсул в кофемашину. Как только кофе был готов, Вики уселась за кухонный остров, надеясь спокойно и неторопясь залипнуть в гаджете на добрые полчаса, радуясь этой плебейской бестолковой глупости. Она не была из тех, кто презирает мировые компании за участие в деградации человечества, поэтому легко и беззаботно проводила время в интернете, не планируя себя за это корить и наказывать. В конце концов, что может расслабить лучше, чем просмотр видео с котиками? Однако сегодняшний день определённо вносил свои ― отвратительно гадкие ― коррективы в её планы. Телефон оповестил о звонке идиотским рингтоном. Первым порывом было притвориться мёртвой в стиле опоссума: опрокинуться на спину, высунуть язык и поднять лапки вверх ― только бы не быть замеченной хищником. Потом Вики решила, что применит технику защиты нападением, поэтому нажала на зелёную трубку и выпалила: ― Ты хоть знаешь, какой сегодня день?! ― молчание на том конце убедило Вики в том, что тактика выбрана верно, и она решила продолжить: ― Я понимаю, что жизнь без меня в принципе невыносима, но… ― Уокер, прикрой свой рот на секунду, прошу тебя, ― усталый голос босса заставил на секунду остановить поток гневной речи. ― Ты прекрасно знаешь, что я бы не позвонил, если бы дело не было срочным. Она простонала вслух, прежде чем задать вопрос: ― Ну и кому приспичило опять? ― Почему бы тебе не приехать в студию? ― «снова он идёт в наступление, засранец». ― И что мне за это будет? ― Моё бесконечное уважение, девочка. И я предупредил, что ценник удвоен, ведь ты у нас самая занятая и незаменимая. ― Я сегодня же напишу предсмертную записку, Геральд, ― Вики вздохнула, почти смиренно принимая своё поражение, ― и если не смогу разогнуться, останешься без своего любимого мастера. ― Рад, что ты меня поняла, дорогая. Дуй сюда, а то клиент уже какой-то дёрганый, ― за его последней фразой последовал несдержанный смешок. Она повесила трубку, силясь не выматериться. ― Уже дёрганый? Придурку определённо стоит запастись терпением, ― высказала Вики в пустоту, уже направляясь к спальне. Стоило бы подозревать о таком невероятном стечении обстоятельств, когда с самого момента пробуждения всё шло совсем не так, как планировалось. Вместо бесполезных сожалений о недостатке сна ей приходится зарываться в полки комода в надежде найти что-то соответствующее состоянию. Она вытянула из верхнего отделения чёрную укороченную майку, слипы из хлопка с высокой посадкой и носки; из нижнего ящика достала того же ― чёрного ― цвета скинни. Застёгивая джинсы в прыжке ― и жалея о выборе такой узкой модели, ― Вики добиралась до выхода из квартиры. Она натянула на ноги ботинки, сняла с вешалки кожаную куртку и прихватила с собой солнцезащитные очки, бегло уловив яркий свет из всё ещё зашторенных окон. Дорога до студии занимала пятнадцать минут быстрым шагом, но Вики не спешила. Не то чтобы она была не клиентоориентирована… хотя, да, именно такой она сегодня и была. Она шла и размышляла о том, каким нужно быть идиотом, чтобы прийти в тату-салон к открытию без записи и надеяться на незамедлительный разговор с мастером; и что ещё интереснее: какого хрена Геральд такого клиента не послал? Её босс был лоялен к своим сотрудникам, но вот от посетителей ждал идеального поведения: никаких опозданий или неуважения к мастеру; никакого скоропалительного выбора эскиза, после воссоздания на коже которого, ему ― как владельцу салона, ― приходилось бы выслушивать нелепые претензии. Она встряхнула головой, выкидывая лишние мысли, и решила насладиться своей незапланированной прогулкой, ― её ведь можно так назвать? В конце концов, такая прогулка была единственной, которую она могла себе позволить с загруженным графиком. Начало мая в Бостоне в этом году радовало солнцем и обилием зелени. В воскресный день на улицах было особенно многолюдно, но это не так раздражало, как в будни: не было той душившей своим ритмом быстротечности жизни, ― бостонцы наслаждались хорошей погодой. Вики даже стало казаться, что этот день вовсе не такой плохой, каким виделся ей каких-то пару часов назад. Видимо, её организм стал просыпаться, поэтому она решила зайти в кофейню неподалёку от студии и захватить там какой-нибудь перекус, чтобы унять голод. Ей действительно нравилось это место. В городе, где так много сетевых заведений, ещё оставалось что-то самостоятельное и совершенно великолепное в своей идентичности. Внутри этой кофейни никто не найдёт высоких стоек для быстрого перекуса стоя ― исключительно столики с мягкими стульями. Это место не нацелено на большое количество посетителей, и это добавляет ему индивидуальности; кажется, хозяину оно досталось по наследству, и он не стремится сделать из него источник шестизначного ― в долларах ― заработка. Вот и сейчас здесь лишь один посетитель, не считая самой Уокер. ― У тебя разве сегодня не выходной, Вики? ― Лора ей нравится: всегда доброжелательная и внимательная. ― Мой босс другого мнения, ― Вики хмыкает, не медля осматривает ассортимент готовых блюд на прилавке и диктует свой заказ: ― сэндвич с лососем и большой латте. ― Он душка, ― Лора повернулась к ней спиной, но продолжала говорить: ― своему клиенту кофе в этот раз не возьмёшь? ― Только если ты в него плюнешь, ― совсем не шутит Уокер, ― засранец вынудил Геральда вызвонить меня. А ты ведь его знаешь, он обычно стоек к манипуляциям. ― Может, это его знакомый? Вики тоже об этом думала, но отмела мысль довольно быстро. Принципиальный человек таков во всём, и это точно о её боссе. Они познакомились в университетской аудитории на самом закате преподавательской деятельности профессора Хансена. Вики ушла с ним, так и не завершив первый год обучения на юридической кафедре. Ей просиживать штаны там ― в университете ― не нравилось, а украшать тела своими рисунками ― да. Геральд тогда уже открыл свой салон и предложил Вики стать его помощницей; сначала она только вела запись клиентов и рисовала эскизы, но со временем стала практиковаться; и вот сейчас, пять лет спустя, босс называет её своей первой и любимой ученицей. И Вики не устаёт успокаивать свои трясущиеся коленки, когда слышит от него эти слова: родители едва ли не отреклись от дочери, сошедшей ― сбежавшей ― улетевшей от участи стать продолжателем адвокатской династии. И ладно бы она ушла в медицину или, на худой конец, журналистику! По их словам, быть тату-мастером ― практически то же самое, что и проституткой: большая проходимость, иглы, плохие мальчики. Хуйня. ― У меня сегодня будет свидание! ― Лора своим возгласом вырвала её из размышлений. ― О, и кто счастливчик? ― Вики поддерживала разговор, бросив взгляд на угловой столик, за которым сидел ― спиной к ним ― единственный, кто выбивается из их девичьей компании. У него тёмные волосы, сверкающие от средства для укладки, и широкие плечи, обтянутые костюмной тканью пиджака. ― Его зовут Астр! Он учится в Гарварде, представляешь? Мы познакомились вчера в клубе, он довольно милый парень. Там ещё друзья его были, и какой-то Энди, его одногруппник, стал ко мне приставать. Ну, Астр ему прилично в нос заехал, так и разговорились. ― Это где ты вчера отдыхала? ― сомнение закралось внезапно. ― В «Точке» на Фенуэй, там больше и негде, ― Лора отвернулась к кофемашине, а Вики улыбнулась такому совпадению. Что ж, Энди определённо «перепало» вчера. ― Очень рада за тебя, Лора, ― и она нисколько не кривила душой. ― Проведи сегодняшний вечер хорошо. Вики схватила свой заказ и вышла из кофейни, разворачивая бумажную упаковку сэндвича. Она успела сделать пару укусов и ополовинить бумажный стакан с кофе, прежде чем ухитрилась открыть дверь салона при помощи локтя правой руки. Хмурый Геральд сидел на диванчике в зоне ожидания, листая какую-то бесполезную макулатуру. Он поднял взгляд на вошедшую Вики и криво улыбнулся: ― Сорок пять минут, девочка, да ты должно быть шутишь! ― он поднялся с дивана, громко уронив журнал на столик. ― У меня было тяжёлое утро, босс, ― Вики пожала плечами, передавая ему в руки остатки своего завтрака. ― И я была голодна. Под недовольное ворчание Геральда Вики сменила обувь, сняла куртку и повесила её на вешалку у входа, после чего кинулась к пустующей стойке администратора, чтобы успеть поесть до встречи с клиентом. ― Работа будет объёмной, Уокер, сразу предупреждаю, ― Хансен расположился в кресле за стойкой, глядя на Вики своими ледяными глазами. ― Он отошёл ненадолго, но вот-вот должен вернуться. ― И куда мне его впихнуть? ― от неожиданности она еле проглотила остатки сэндвича, запив его кофе. ― Не то чтобы у меня было много времени, с твоей же подачи всё расписание забито на три месяца вперёд! ― Кое-кого я у тебя заберу, некоторых перекинем ребятам и освободим тебе время, ― он удивил её, правда. ― Геральд, ты это делаешь, чтобы что? Если решил вновь взяться за машинку ― взял бы его себе сразу, ― она нахмурила брови. ― У меня конфликт интересов. Я его знаю, ― он крутанулся на кресле. ― И давно у нас это называется конфликтом? ― Вики выгнула бровь в непонимании. ― Раньше таких проблем не было. ― А сейчас есть, ― отрезал он. ― Ты сказал, что он дёрганый! Постоянно всяких дефектных на меня скидываешь? ― Вау, дефектный засранец, ― из-за спины она расслышала лишь насмешливую интонацию и патетические хлопки, звенящие неприятностями для её задницы. ― Профессор, ты определённо любишь нашего общего знакомого. А у тебя здесь все такие острые на язык или только лучшие мастера?