My little bird

2. Это была простуда. С раздирающим до тошноты кашлем, с сухими губами и нездоровым румянцем на щеках. Я не мог найти себе места: мне было жарко в спальне и холодно в гостиной. Болезнь свалила меня за один вечер, подкравшись легким ознобом и першением в горле и уже окончательно захватив температурой и головокружением. Наверное, в это раннее утро сквозь туман в голове и бессмысленные попытки нащупать дрожащими пальцами телефон я желал только одного… Болезнь всегда мне казалась похожей на маленькую смерть – в этот момент не хочешь оставаться один. Дисплей засветился, добавив рези в глаза, тонкие палочки часов в углу показали почти пять утра. И именно в этот момент, когда я уже совсем отчаялся и начал предаваться жалости к себе, раздался звонок в дверь. Его звук немного рассеял туман в моей голове, отогнав его ненадолго: так фары машины выхватывают дорогу в утренней дымке. Цепляясь за стены, я добрел до прихожей, открыл дверь и замер на пороге. Внезапно звуки стали оглушающими, словно я выбрался из вакуума, в котором жил сотни тысяч лет. За открытым настежь кухонным окном шумел ветер и шелестели деревья. «Тик-так», - отсчитали ровно пять мои антикварные часы, которые я давным-давно по какой-то необъяснимой причине купил в одной лавочке. Он пришел и принес с собой осень. Аой стоял на пороге моей квартиры, мокрый с головы до ног, и улыбался. С его черных волос капала вода, на рукавах его куртки застыли капли. Внезапно мне подумалось: мои пальцы настолько горячие, что стоит мне только прикоснуться, как вода тут же испарится. Он был холодный… Моя рука скользнула по плечу, смазывая капли, до локтя, ниже - и замерла на пальцах. - Мне не спалось, - тихо сказал Аой, - я гулял, а у тебя свет горит. Тоже не можешь заснуть? - Да, - ответил я хрипло, насколько мне позволил осипший голос. - Уруха… Аой нахмурился и шагнул вперед, нарушая мое личное пространство, вынуждая нервничать. Но я не отступил назад, и моя рука все еще касалась его ледяных пальцев. Я ведь всего лишь пытался согреть их? Я хотел объяснить ему, почему все еще держу его за руку… за кончики пальцев - так маленькие дети держат родителей, боясь потеряться. Но слова застряли где-то посередине. Его рука легла на мой затылок и слегка надавила, вынуждая меня чуть склониться. В следующее мгновение я сжал его пальцы чуть сильнее, чем следовало: он коснулся холодными губами моего лба. Мне подумалось, что я мог бы случайно поднять голову, чтобы… Как будто нечаянно мазнуть губами по его щеке… - Да ты горишь! Может, виной была болезнь, а может, что-то другое, но я сгорал изнутри. Мышцы скручивало в спираль, а под кожей разливалась лава вместо крови. Его лицо расплывалось, теряя краски, очертания становились размазанными, будто кто-то плеснул воды на картину. Я пытался уловить размытые фразы и никак не мог. Голос звучал все тише и тише. Все дальше и дальше. Картина смазывалась и темнела. - Уруха!.. *** На белой подушке разметались темные волосы, контрастируя с ее белизной. Я протянул руку и сжал прядку в пальцах. Жесткие волосы, которые наверно навечно впитали в себя запах красок и лаков. Я подвинулся чуть ближе, чтобы убедиться в этом, как вдруг Аой открыл глаза. Аой… Я помнил, как вчера вечером очень долго разговаривал в машине с Акирой, а потом по своей глупости бродил вокруг дома под дождем, упрямо, против ветра, который все норовил забраться под мое пальто. И как ночью за это поплатился. А что было дальше?.. - Я сплю, - вынес я вердикт. Ведь не мог Аой оказаться среди ночи в моей квартире. В моей кровати, одетый в мою футболку. - А я? – спросило сновидение хриплым ото сна голосом. - А ты мне снишься, - ответил я ему, подвинулся еще ближе, вдыхая запах его волос, уткнулся носом в плечо, как слепой котенок, и нащупал своей рукой его. У моего видения были немного грубоватые пальцы, как будто он, как и настоящий Аой, долгие годы играл на гитаре. Я улыбнулся своей мысли, а он спросил: - Ты всегда улыбаешься во сне? Я пожал плечами, не зная, как ответить - да и отвечать было лениво, - вздохнул - и из легких вырвался сухой кашель вперемешку с хрипом. - Уруха, проснись! - Нет, - ответил я ему и разозлился. Вот никогда мне не удается взять контроль над ситуацией. Даже во сне мои видения набираются наглости и приказывают мне. Я даже не стал ему сообщать, что я обиделся, просто молча отвернулся на правый бок. - Не снись мне больше. Сзади засмеялись. Как будто по-настоящему… Последнее время – если быть точнее, начиная с сегодня - мои сны стали похожи на кино, со всеми сопутствующими эффектами. Я видел его, как настоящего, я чувствовал еле уловимый запах его туалетной воды, смешанный с запахом его кожи, и если бы я приложил руку к его груди, то, наверно, под моей ладонью равномерно забилось бы сердце. Стоит только представить… Стоит только поверить… Моя влюбленность оплетала паутиной каждую часть моего сознания и тела, пробиралась даже в сон. Если я что-нибудь с ней не сделаю, она разорвет однажды мое сердце на тысячи кусочков. - Уруха, я сходил в аптеку. Сейчас ты примешь лекарства и можешь спокойно спать дальше. Я погладил пальцами подушку и задумался о том, почему ненастоящий Аой продолжает быть таким настойчивым. Задумался - и тут же меня прошибло холодным потом. Захотелось спрятаться под одеяло: мое затуманенное сознание подкинуло картинку того, как я прижимался к Аою, как хотел услышать его сердце, прижавшись к груди. - Боже… Я, черт возьми, не спал. И мне не снились эти горячие прикосновения и запах. Это было наяву. Моя простуда сыграла со мной злую шутку. - Всего лишь Аой, но спасибо. Я набрался сил и смелости, принял самое скучающее выражение лица и повернулся к нему. - Доброе утро, - сказал я и тут же задал интересующий меня вопрос, искренне надеясь, что отвлеку Аоя от того, что он, возможно, хотел спросить: что я делал и почему прижимался так близко к моему согруппнику и другу. Ведь так друзья не поступают. - Что ты здесь делаешь? - Пытаюсь тебя вылечить. А ты почему-то продолжаешь сопротивляться. Он откинулся на подушку и склонил голову вбок, чтобы лучше меня видеть. Мне захотелось взвыть от того ощущения, что, как лавина, сошедшая с горы, меня захлестнуло. Аой до того гармонично смотрелся с растрепанными волосами, на моей белой подушке, в моей старой растянутой футболке, найденной где-то в глубине шкафа, что у меня защемило сердце. Так никогда не будет. И его одежда, неаккуратной стопкой сложенная на кресле, никогда больше не будет там лежать. Как и разбросанные на прикроватной тумбочке многочисленные браслеты. Это только сегодня и только сейчас. Я бы отдал свою душу дьяволу - или любому, кто бы там захотел ее забрать - за то, чтобы остановить время, чтобы продлить эти минуты. - Уруха… Время не хотело останавливаться, а удушливая тяжесть от осознания невозможности будущего, которое я вот пару секунд назад нарисовал в своем воображении, навалилась тяжелым грузом, собираясь раздавить меня, как насекомое. - Мне нужно в душ. Я сбегал. Хотел бежать от него, как от огня, боясь обжечься, но в то же время желая в нем сгореть. - Это не лучшее из того, что ты можешь сделать, - прокомментировал Аой мои действия и пошел следом, пока я, цепляясь ногтями за стены, упорно брел до спасительной ванной. Мне нужно было скрыться от него в собственной квартире. Голова кружилась так, будто я только что сошел с карусели, которая скрутила не только мой желудок, но и сознание. Кажется, когда меня занесло на повороте, я почувствовал чужое тепло в сантиметре от моей руки: меня готовились подхватить, если я вдруг начну падать. И я мечтал упасть к нему в руки, но мне не хотелось показаться слабым. - Одного я тебя не пущу. Я моргнул и переспросил: - Что? - Вдруг ты упадешь, а я не услышу. Мне нужно быть рядом. - Ты хочешь пойти со мной в ванну? Я постарался придать своему голосу должную долю сарказма. Кажется, он даже почти не дрожал. - Если ты очень попросишь, то можно и в саму ванну, - усмехнулся он, открывая передо мной дверь. Я покачал головой. - Нет. - Тогда я подожду за ее пределами. Он был неумолим. Я узнал эту решимость в его глазах. Аой относился к тем людям, которые умели стоять на своем до конца, и с упертостью, присущей барану, отстаивал свое мнение. - Хорошо, мне нужно раздеться. Он пожал плечами. - Раздевайся. - Аой… - Ладно, ладно. Примирительно подняв руки, он вышел из ванной. Я с сомнением пару секунд сверлил дверь взглядом, опасаясь, что Аой с минуту на минуту может ее открыть. А хотя почему я должен стесняться его присутствия? Мы оба мужчины. Да, но… - Я вхожу! Кинув последнюю деталь одежды на стиральную машинку, я залез в душевую кабину, закрыл за собой дверцу и тут же включил воду, радуясь, что стекло было непрозрачным, и силуэт Аоя угадывался лишь смутно. - Ты как будто моя няня или ангел-хранитель, - сказал я громко, чтобы он услышал через шум воды. - Хотел бы себе такого ангела, Уруха? - Нет, и няню тоже. Так что ты спокойно можешь посмотреть что-нибудь по телевизору или заняться чем-нибудь еще, пока я принимаю душ. - Эй, – он постучал костяшками пальцами по дверце кабинки, - я не могу этого сделать. Вдруг ты упадешь? Я буду чувствовать себя виноватым. - Сдаюсь, - усмехнулся я, подставляя лицо под теплые струи воды. - Оставайся и внимательно за мной следи. Он замолчал. Я думал о том, что никогда прежде не знал, что Аой может быть настолько заботливым и внимательным. Да, мы всегда поддерживали друг друга во время записи альбома, в туре, приносили кофе в перерывах… Но… Но то, что происходило сейчас, было совсем другим. - Уруха… - М-м? Я прищурился, разглядывая за мутной дверцей чужой силуэт, и понял, что Аой делает то же самое, полуобернувшись ко мне. - Я могу задать вопрос? - Конечно, Аой, ты же знаешь, что мы всегда… - Уруха, порой мне кажется, что у тебя, как у робота, есть набор стандартных фраз, которыми ты мне отвечаешь. Я обиженно поджал губы и откинул мокрые волосы со лба. - Спрашивай, Аой. Мне показалось или он действительно грустно вздохнул?.. - Мне нужен совет. - Я не лучший советчик, Аой-кун. - Ты мой друг, а к кому, как не к друзьям, обращаться за советом? Моя ладонь скользнула по кафелю вниз и безвольно повисла вдоль туловища. - Конечно, я твой друг. Я постараюсь помочь. Говори уже, не тяни. - Если бы ты стоял перед выбором, который может изменить твою жизнь, ты бы рискнул? – выпалил он так быстро, что мне потребовалось время, чтобы переварить услышанное. О чем он говорил? Быть может… - Вот только есть одна проблема: я не знаю, в какую сторону она изменится. - Я… Мое молчание затянулось надолго. Слишком надолго. Я мог только стоять и, прислонившись затылком к стене, сощурившись от постоянно падавших капель воды, вглядываться в Аоя. - Да, наверное, это не лучшее место для таких советов, извини. Уруха, мне кажется, тебе пора заканчивать водные процедуры, они не идут тебе на пользу. Тебе помочь выйти? Я помогу. Я как-то не ожидал, что уже в следующее мгновение дверца отъедет, а Аой выключит душ и кинет в меня полотенце. - Я могу подать тебе руку, если ты вдруг надумаешь упасть. Я покачал головой – это все было до ужаса неловко. Хотя, казалось бы, что такого? Мы оба мужчины, и в происходящем нет ничего постыдного. Вот только мое сознание явно было другого мнения, и эти противоречивые эмоции отчетливо проступали на лице. Но я ведь мог все списать на болезнь, правда? Укрывшись под теплым махровым халатом, я обрел некоторое спокойствие, хоть и ненадолго: Аой все еще находился рядом, словно бы охраняя, как верный сторожевой пес. - Твои волосы нужно высушить, - сказал он и вышел. *** - Ты хочешь, чтобы я ушел? Я выждал некоторое время и как можно равнодушнее ответил: - Если хочешь, то можешь остаться. - Надолго? – спросил он из-за моей спины и убавил мощность фена, чтобы лучше меня слышать. «Навсегда». - Ты можешь остаться, Аой. Если, конечно, у тебя нет дел… Его пальцы перебирали мои пряди так мягко и почти невесомо, что я первый раз за всю свою жизнь пожалел о том, что мои волосы сохнут очень быстро. Мы сидели на диване в гостиной. Он расположился за моей спиной, так что я его не видел и не мог разобрать, горячий воздух на моей шее от фена или от его дыхания. - Мне все кажется, что ты хочешь меня выставить, - как-то нарочито обиженно пробормотал Аой. Я тут же развернулся к нему - быть может, слишком резко, потому что он от неожиданности выключил фен. Его рука с моей макушки сползла на шею и там и замерла. - Это не так. Мы смотрели друг на друга и не двигались. Эти секунды превратились в вечность. Наверное, пока я вглядывался в его темные глаза, он читал мои мысли. Считывал их с моей разгоряченной кожи подушечками пальцев, поглаживая и немного надавливая. Было слишком тихо. Мы оказались словно в вакууме. Только наше дыхание – его размеренное и мое учащенное, как после кросса, - говорило о том, что в этом мире все еще остались звуки. Я испугался первым. Взял фен из его рук и включил. В ответ он кивнул, улыбнулся и встал с дивана. - Да, нужно быстрее их высушить. Я пока сделаю кофе. Он вышел. А я не знал, как будет лучше – просить его уйти или умолять остаться.